— Я… — попыталась она подобрать слова, но ощущение давящего взгляда сбивало с мысли.
— Ты… — подсказал ей Люпин.
— Не дави на меня! – вдруг взорвалась Эмили, не выдержав напряжения.
Взгляд Ремуса дрогнул, а затем он словно бы пришел в себя. Ощущение звериной силы, разлитой в воздухе, постепенно исчезало. На смену ему приходило почти осязаемое спокойствие и чувство защищенности – то самое, что, казалось бы, всегда окружало мародера и тех, кто находился с ним рядом.
— Прости, — несколько смущенно отозвался он. – Последнее время я плохо сплю и контролирую себя… тоже плохо. Постоянно огрызаюсь. Иногда мне кажется, что я перестаю быть человеком.
— Ты никогда не перестанешь быть человеком, Ремус, — успокаивающе произнесла Эмили, кладя свою ладонь поверх руки друга. – Насчет Регулуса… Я просто проверяла все ли в порядке с его лицом. Дамблдор заколдовал его ногти и, судя по всему, грим. Так что мы хотели убедиться смывается он или нет…
— С чего ты взяла, что меня это волнует? – дернулся Ремус.
— Прекрати, — мягко произнесла Эмили. – Ты мне больше нравился минуту назад. Когда не боялся и не скрывал своих мыслей и желаний.
— С чего вы вообще так близко общаетесь? – буркнул Ремус, все еще несколько рассерженный.
— Эм… ну это долгая история…
— Примерно такая же, как и та, в которой описывается твое слизеринское прошлое?
— Прекрати докапываться! Когда придет время, я все тебе расскажу!
— Ага, надеюсь, на тот момент мой колдослух* позволит расслышать твои слова, — голос Ремуса был добродушным и чуть насмешливым. – Хотя не уверен, что доживу до столь глубокой старости.
— Да ну тебя!
Парень ничего не ответил, лишь продолжая улыбаться. Эмили не видела этого, но странным образом чувствовала.
— Ремус? – осторожно произнесла она.
— Ты очаровательна с этим твоим удивленным выражением лица, — вдруг усмехнулся он и тут же пояснил: — В отличие от человека, оборотни куда лучше видят в темноте.
Вновь повисшая тишина словно сковала обоих друзей – ни один из них не решался заговорить первым. За дверью слышался хохот Джеймса и отчаянные крики Питера: «Не надо меня раздевать! Мне же холодно!» Еще кажется, Беата смеялась исключительно лошадиным смехом, но Эмили уже не слышала этого. Темная фигура Ремуса медленно приближалась к ней. Было в этом что-то зловещее и волнительное одновременно. Когда девушка почувствовала горячее дыхание на лице, она не удержалась:
— В этот раз бежать некуда, — ехидно прошептала она прямо в губы Люпину.
— Что? – тот встрепенулся, тон его был удивленным.
— В прошлый раз ты сбежал. В этот – не получится. Благодаря твоему расчудесному другу.
В ответ Люпин лишь хмыкнул и осторожно прикоснулся к губами девушки. Как и в первый раз он замер, разом растеряв всю свою решительность, но Эмили не дала ему шанса отступить. Плавным быстрым движением она обняла Ремуса, притягивая его еще ближе к себе и одновременно борясь с собственным страхом и неуверенностью. Поцелуй был неумелым, нерешительным и немножко забавным, но донельзя искренним и настоящим. Губы Ремуса, мягкие и теплые, отдавали едва заметной горечью – Эмили непонаслышке знала, что это было Крововосстанавливающее зелье. Люпин аккуратно прошелся губами по шее девушки, коснулся уголка ее губ и отвел выбившуюся прядь за ухо. Эмили выглядела смущенной, покрасневшей, но восторженной. От ее тела исходил жар, смешанный с ее собственным, особенным запахом. Люпин знал, что этот запах не имеет ничего общего с цветами, фруктами, духами, кремами и прочими приспособлениями. Он бы сказал, что так пахнут эмоции или чувства… Странное сравнение, не правда ли? Но для зверя нет ничего проще и обыденней, чем закрыть глаза и довериться своему нюху – внешний облик обманчив, но обоняние не соврет. Он тихо зарычал, прижимая девушку к стене, и почувствовал, как ее сердце забилось чаще и тревожней. Вздрогнув, Люпин сразу же отступил.
— Ничего, — прерывисто произнесла Эмили. – Я понимаю.
Люпин лишь грустно улыбнулся, а потом неожиданно произнес:
— Не пойму, чем ты пахнешь.
— Быть может, у меня нет запаха?
— Нет, — он мотнул головой, — запах есть у всех. Его нужно лишь разгадать.
— Ну, у тебя будет достаточно времени, — Паркер лукаво улыбнулась. – Что?
— Ну… ты вроде бы сейчас флиртуешь. Выглядит необычно.
— На что это ты намекаешь? – Эмили мгновенно вспыхнула.
— Ничего, ничего, — рассмеялся Люпин, размахивая руками и в притворном ужасе отступая от девушки. – Пожалуй, пора выбираться, а то здесь становится опасно.
Эмили в ответ лишь несильно стукнула Люпина кулаком в грудь, отчего тот вновь рассмеялся и, перехватив ее руку, разжал кулачок и поцеловал ее ладонь. Девушка тут же выдернула руку, окончательно смутившись:
— Ты слишком смелый для такого неопытного парня, каким я тебя считала.
— Ну… зверь внутри инстинктивно чувствует, что нужно делать, — усмехнувшись, произнес парень и тут же задумчиво продолжил: — Как считаешь, мы помирились, или Джеймс имел в виду что-то другое?
— Так давай у него и спросим, — невесело усмехнулась Паркер, уже предвкушая скорую встречу с несносным гриффиндорцем. – Сразу после того, как вышибем эту чертову дверь.
— Ты излишне кровожадна, Мэл, — Люпин, не выпуская руку девушки из своей, приблизился к двери и крайне вежливо постучал. Эмили, сжимая его пальцы, с улыбкой слушала его монолог: — Джеймс, если ты немедленно не откроешь дверь для тех самых безнадежных придурков, которые сейчас же снесут стену в случае, если им никто…»
Эмили тряхнула головой, возвращаясь в реальность из сонма воспоминаний. «Все-таки, — с улыбкой подумала она, — Джеймс Поттер оказался не так уж и бесполезен».
— Ремус? Ремус!
— А? – Люпин снова проснулся и взглянул на Эмили из-под полуприкрытых век.
— Я схожу за одной книгой. Подождешь?
— Конечно.
— В диван не впитайся, — беззлобно усмехнулась девушка.
* Колдослух – аналог слухового аппарата в магическом мире. (Авт. вымысел)
***
Эмили направлялась в библиотеку, был полдень и по коридорам, поразительно пустынным, гуляло эхо. Было странно видеть школу настолько пустой, несмотря на то, что учебный год был в самом разгаре. Справа в проеме девушка краем глаза заметила неясное движение: обернувшись, она не удержалась от вскрика и отступила. Малфой, бледный и осунувшийся, задумчиво разглядывал Эмили, не приближаясь к девушке.
— Чего тебе, Малфой? – охрипшим голосом спросила Паркер.
— Хотел тебя увидеть.
— Увидел?
— Увидел. Вот смотрю я на тебя и поражаюсь, как я раньше в тебе это не разглядел? – голос слизеринца был обманчиво насмешливым, но в глазах застыла злость. – Слизерин – самое для тебя место.
— Точно. И так тебе было бы проще до меня дотянуться, не правда ли?
— Не нужно так дрожать, я не собираюсь никого трогать. Не здесь, — зло усмехнулся он.
— Не стоит мне угрожать.
— Не стоило делать того, что ты сделала.
— То же самое я могу сказать и тебе, — Эмили постепенно отходила от шока. – Ты первым начал, как бы по-детски это не звучало, и теперь расплачиваешься за собственные ошибки.
— Я повторяю, Паркер, – исправь то, что натворила, или…
— Или что? Сходи к Дамблдору, ублюдок. Он наверняка сможет тебе помочь.
— Я не могу! – внезапно взорвался Люциус, заставив когтевранку испуганно отшатнуться. – Ты же шантажируешь меня, как самая распоследняя…
— Ты сам виноват. Сам, — прошипела в ответ Эмили. Сейчас она была похожа на рассерженную кошку, которой пребольно прижали хвост и обрезали все пути к отступлению. Впрочем, эта кошка сдаваться не собиралась.
— Я был не столь жесток – одна почти невинная шутка, чтобы ты поняла, где твое место.
— Да ну? Мне было тринадцать, Малфой! Я была глупой девчонкой из маггловского мира, ничего не знающая о волшебниках!
— О, Мерлин! Только не нужно строить из себя святую невинность! Полтора года назад ты показала себя во всей красе.
— Мой ответ – нет, — непреклонно отрезала Эмили. – Ты это знаешь, и я не понимаю, на что ты рассчитываешь.
— На что я рассчитываю? На то же, что и год, и полгода назад. Помимо того, чтобы засунуть тебя, например, в Азкабан.
— Из нас двоих, скорее всего, когда-нибудь там окажешься ты, — холодно промолвила Эмили, но в глазах ее застыл страх.
— Я не могу тебя запугать, не могу поговорить с преподавателями, но я могу дотянуться до твоих друзей. До Спринклс, Люпина… — девушка дернулась. – О! Я вижу, тебя это задело? Знаешь, какой бы не была правда, и как бы я сам не был ко всему этому причастен, при правильном изложении произошедших событий можно даже самого доверчивого и влюбленного идиота настроить против тебя.
— Не втягивай в это других, Малфой.
— Иначе что?
— Иначе, как я и говорила, Азкабан будет осчастливлен не моим присутствием. Даже если я и сяду туда, то только – после тебя.
— Я воспитан иначе, Паркер, и приучен уступать дамам, — Малфой нехорошо усмехнулся. – Ты меня поняла? Поняла. По глазам вижу. Подумай, девочка, подумай, пока я даю тебе на это время.
Малфой развернулся и ушел прочь по коридору, оставив Эмили в омерзительнейшем расположении духа.
— Вызов принят, — задумчиво пробормотала она, но настрой ее был далеко не столь воинственным.
========== Глава XII: Ненависть ==========
Комментарий к Глава XII: Ненависть
Всем, кто не помнит — согласно канону Джеймс был охотником, а не ловцом.
— Блэк! Черт тебя подери, — прошипела Беата, пытаясь догнать Сириуса, который секунду назад скрылся за очередным поворотом. – Бродяга!
Парень резко затормозил и удивленно обернулся:
— Спринклс, у меня сейчас нет времени снова объяснять тебе, почему ты должна признать, что влюблена в меня по уши. Я тороплюсь.
— Я заметила, Блэк. Черт, а я так надеялась, что ты дашь мне еще один шанс… — Беата притворно вздохнула, а затем ухмыльнулась в ответ на скептическое лицо Сириуса. – Прошлой ночью, когда мне не спалось…
— Мерлин! Избавь меня от описания своих похождений!
— Я не Мерлин, Блэк, хотя, думаю, мужик был еще тот кобель… Ну так вот о чем я – я решила выглянуть в окно…
— В слизеринских подземельях нет окон.
— Зато там есть двери и через них можно выйти в коридор, ведущий к комнатам, в которых окна есть, — ответила Беата, закатив глаза.
— Ну и что?
— Не мне одной не спалось этой ночью. Весьма подозрительная темная фигура бежала от раздевалок в сторону замка с каким-то веником, как мне тогда показалось.
Лицо Блэка прояснилось.
— Но, судя по ошалелым воплям твоего рогатого друга, этот веник и был его «драгоценнейшей несравненной и уникальной метлой», да? – Беата совершенно невинно улыбнулась.
— Ты знаешь, где она? – Блэк тут же подпрыгнул к слизеринке, схватив ее за локти. Та в ответ чисто по инерции выкрутила руки назад и резко подняла ногу, согнутую в колене.
— О-о-о… — Несчастный Сириус сложился пополам, медленно оседая на пол.
— Ой, извини. Не рассчитала силу удара, — голос Спринклс был сочувственным, но глаза ее откровенно смеялись. – Я хотела проследить за тем забавным метлокрадом, но… Ого.
Сириус, слегка отдышавшись, наконец поднялся с пола, привлеченный взглядом Беаты. За окном в воздухе, перевитая очаровательно-омерзительной розовой ленточкой, парила метла Джеймса. Тот, громко матерясь и ругаясь, бегал внизу по полю и уже вытаскивал палочку, выкрикивая «Акцио!»
— Я должна это увидеть, — хищная улыбка на лице Спринклс пробрала даже Блэка.
— Эй! Меня подожди!… Ох, ну что за… — Блэк заковылял вслед за слизеринкой, все еще болезненно морщась.
***
— Почему. Она. Розовая?! – Джеймс очередной раз крайне нелицеприятно выразился в сторону неизвестной, но явно очень творческой личности. Младшие курсы, стоявшие рядом, покраснели, а Спринклс, бесцеремонно растолкавшая всю собравшуюся вокруг толпу, присвистнула, когда увидела метлу Джеймса в новом облике. Ехидное замечание уже было готово сорваться с ее губ, но при взгляде на лицо гриффиндорца, она невероятным усилием воли заставила себя сдержаться.
Лакированная рукоять и все древко разнесчастной метлы были испещрены маленькими сердечками и движущимися надписями. Последние светились и переползали друг на друга, складываясь во фразы вроде «Джеймс Поттер – ты моя любовь», «Джеймс Поттер, АВ никогда не забудут тебя и твой манящий взгляд», «Невозможно не восхищаться тобой, о Джеймс!» Розовые ленточки валялись на земле, безжалостно сорванные неудержимым в своей ярости гриффиндорцем. Однако внезапно, очень по-человечески взвизгнув, яркие лоскутки взлетели в воздух, а затем снова «атаковали» древко, оплетая его всеми возможными способами. Переливающиеся сиренево-розовые ветви в хвосте изукрашенной метлы изредка вздрагивали и с них срывались маленькие малиновые пузырьки, отдающие стойким ароматом роз.
— Мне нужна новая метла! – Джеймс в ужасе метался в центре небольшого круга, когда как вся его команда и другие случайные зрители лицезрели этот позор и сокрушительное падение гриффиндорского короля. – Как я покажусь с этим при слизеринцах?! Как?! Матч через десять минут!
Сириус все это время, словно зачарованный смотрел на метлу, в глазах его плескался панический ужас, смешанный с постепенно растущей звериной ненавистью. Беата, все-таки не выдержав, расхохоталась:
— Расслабьтесь, ребята! Даже если вы скроете этот шедевр от моего факультета, я не поскуплюсь и отдам им свое личное воспоминание для омута памяти. Так что научитесь проигрывать!
— Спринклс!… – Джеймс в ярости бросился к слизеринке, но между ним и нахально ржущей девушкой неожиданно выросла высокая фигура профессора МакГонагалл. Декан задумчиво осмотрела метлу от рукояти до хвоста, губы ее дернулись, а глаза ощутимо потемнели, но более она ничем не выдала своего то ли удивления, то ли раздражения:
— Мистер Поттер, я буду вам очень признательна, если вы начнете выражаться так, как положено старшим ученикам этой школы. Какой пример вы подаете! – голос профессора угрожающе повысился.
— Но, профессор… — Джеймс беспомощно оглянулся на метлу. – Вы же видите…
— Да, вижу. Новый… кхм… образ, конечно, не совсем соответствует вашему привычному стилю…
— Не соответствует?! Привычному стилю? Профессор, да вы вообще…
— Мистер Поттер, — ученики поспешно вжали головы, чувствуя как от МакГонагалл во все стороны расходится волна неведомой пугающей силы, — немедленно сбавьте тон!
— Прошу прощения, профессор. Но мне срочно необходима новая метла.
— Вы прекрасно знаете, Поттер, что вы можете взять любую из наших школьных, — мягко начала профессор, но, заметив скривившееся лицо Джеймса, добавила: — Хотя, безусловно, они не соответствуют необходимому для вас уровню скорости.
— Ага, точно, — хмыкнула Беата, — проще камень заставить летать, чем эту рухлядь.
— Мисс Спринклс, а вы что здесь забыли?
— Эстетическое удовольствие, профессор, — мгновенно отреагировала слизеринка, ничуть не смутившись. — Я получаю эстетическое удовольствие от созерцания столь… уникальных творений, а также их счастливых обладателей.
МакГонагалл лишь покачала головой, снова поворачиваясь к Джеймсу.
— Но ведь я могу взять метлу у кого-то из других команд? Когтевран, Пуффендуй?
— Теоретически это возможно, мистер Поттер, — МакГонагалл замялась, — но даже я, мало сведущая в особенностях квиддича, понимаю, что метла чужого человека потребует проведения новой настройки на вас. Тем более, пусть номинально метлы не являются живыми объектами, но они, как и волшебные палочки, не любят, когда их трогают чужие руки. Вот если бы у ваших друзей были подходящие метлы…
— Ты бы отдал метлу, скажем, мне, Джеймс? – снова хмыкнула Беата, совершенно бестактно прерывая профессора МакГонагалл.
— Для тебя – только Зелье Живой Смерти, — мрачно буркнул гриффиндорец.
— Щедро, — ухмыльнулась Спринклс. – Боюсь только, что к тому времени, когда ты сваришь более-менее пристойное Зелье Живой Смерти, я помру от смерти естественной.