Annotation
"Я раньше много путешествовал и в какой-то момент вдруг понял, что, куда бы я ни направлялся, на самом деле я перемещаюсь только по одному пространству, и это пространство - я сам.” Виктор Пелевин, «Чапаев и Пустота».
Герасименко Михаил
Герасименко Михаил
Красный
Bruder Jakob, Bruder Jakob,
schläfst du noch, schläfst du noch?…
Дурацкая песня. И почему мы в школе изучали немецкий, а не французский? На мой взгляд, французский гораздо мелодичнее. Впрочем, сейчас речь о датчанах.
Проблема в том, что у них нет национальной кухни. То, что они называют smørrebrød - на деле обычный английский сэндвич. А еще они всерьез утверждают, что у них лучший лагер в Европе. Ха! Вот наглецы. Ведь всем известно, что лучший лагер варят в Чехии. Или в Бельгии? Точно не помню.
Я прикрыл веки и увидел большое бордовое пятно, медленно пульсирующее в такт моему собственному сердцебиению.
- Мистер Рэд, что вы скажете по этому поводу?
Он промолчал. Как всегда. И как всегда ответ появился внезапно.
«Нужно уезжать из Дании - эти люди слишком сильно задирают носы».
Ответы мистера Рэда были в моей памяти всегда, но проявлялись только в тот момент, когда я обращался к нему за советом. Для меня получить от него ответ - это как найти потерянную флешку с любимой музыкой, что годами пылилась на верхней полке старого шкафа.
Он был прав, конечно. Но я не мог уехать из Дании немедленно — меня ждала работа. Тем ясным утром я решил отправиться в Христианию — последний вольный город в Европе, со всех сторон окруженный неприступными стенами Копенгагена-Вавилона.
«Это просто недобитая хиппи-коммуна. Их дух умер в конце шестидесятых — остались только торговцы наркотиками и их бомжеватые покупатели», - слова мистера Рэда всплывали в моей памяти, как куски мусора посреди прозрачно-чистых каналов Копенгагена.
- Эх, мистер Рэд. Боюсь, вы ничего не понимаете в хиппи. Эти люди знают как жить. Посмотрите на их лица, посмотрите на их дома. Чувствуете запах? - я сделал глубокий вдох, - это запах свободы.
«Я вижу только обдолбаных бородатых бомжей и туристов. Это запах травы, а не свободы».
- Это одно и то же. А таких художеств я не видел даже на самых дальних станциях Нью-Йоркского метро, - я указал на полуразрушенную кирпичную стену, размалеванную красочными надписями. - К тому же тут нет копов.
«То, что тут не действует часть законов сильных мира сего, не означает, что тут нет копов - взгляни на тот холм».
Я обернулся и увидел съемочную группу в сопровождении двух коренастых мужчин в форме.
- Politiet, - человек в черных очках рядом со мной тихонько вскрикнул и скрылся в толпе зевак, неспешно бродивших по главной площади.
Нервно озираясь копы быстро спустились с холма, исчезнув в глубине неказистых кварталов «города-в-городе».
- Свободных людей опять обижают, - заметил я и зашел внутрь ближайшего магазинчика.
У входа толпилась кучка афро-датчан, громко обсуждающих что-то на своем замысловатом диалекте. Над дверью висела маленькая табличка: «Say NO to hard drugs. Selling or buying cocain is prohibited. If you will be caught test-positive, you will be forever banned from Christiania».
Внутри был типичный бар, чем-то напомнивший мне старые забегаловки Чехии. За барной стойкой стоял полный усатый датчанин, неспешно пересчитывающий выручку.
- God dag, - он поднял голову и улыбнулся.
- И вам не хворать, - ответил я на английском.
В воздухе на несколько секунд воцарилась тишина. Я смутился.
- Спрашивайте, не стесняйтесь, - ответил датчанин, явно привыкший к таким ситуациям.
- У вас можно купить…
- Тут не продаем. Единственное место, где можно купить внутри — бар Woodstock, через дорогу. Хотя знаете… - осмотритесь по сторонам снаружи. Имеющий глаза сразу увидит нужного человека. Но я бы советовал вам подождать пару минут - у нас опять чертова полиция.
Последовав совету бармена, я решил прогуляться. Площадь была заполнена туристами и торговцами. На прилавках блестели стеклянные тары, будто бы вчера изъятые из подпольных лабораторий, пестрые флаги со знаменитым пятилистником и зеленые леденцы с коноплей (приманка для простаков).
В пресловутом Вудстоке запах свободы достигал запредельных концентраций. Пробираясь через облака дыма я дошел до барной стойки. Там меня встретила неопрятная дородная дама средних лет. Несмотря на возраст, ее руку украшала внушительных размеров татуировка, а из левой брови торчало маленькое железное кольцо.
- Вам помочь? - ее голос оказался мягче, чем я ожидал.
- Да, - ответил я и объяснил суть проблемы.
- Меньше чем на сто крон не продаем, - бросила она и удалилась к дальнему столику, где пара крепких мужчин активно спорила о чем-то очень важном.
Барвумен обратилась к одному из них, и он достал из-за пазухи маленький пакетик. Я протянул ей сотню. Произошел обмен.
«Больше, чем тебе дали бы в Амстердаме», - заметил мистер Рэд.
- Гораздо больше, чем позволяют скромные возможности моего организма, - добавил я и подсел к шумной компании у заляпанного грязью окошка.
- Привет. Не поможете бедному туристу справиться с непосильной задачей? - обратился я к ним.
Они переглянулись. Трое из них были похожи на старых моряков из сказок Ганса Христиана Андерсена. Или это был Хэмингуэй? Четвертый, типичный турист, зачем-то отрастил себе короткую бородку-эспаньолку, так нелепо смотревшуюся на его полном лице.
- Я Бьерн, - представился он.
- А, Швеция, - рад знакомству. Джон Смит, Соединенные Штаты, Калифорния, - по-военному представился я.
Я протянул пакетик одному из «моряков».
- Подсобишь? Я ни разу не делал этого.
- Ни разу? Тогда тебе надо было начать с чего-нибудь полегче. Эта дрянь портит голову. На вот, попробуй, - он протянул мне аккуратно скрученную самокрутку.
- С лимонным вкусом. Легкая, как утренний бриз.
- А ты путешествуешь? - спросил я шведа, затягиваясь протянутой сигаретой.
- Да, - ответил он и закрыл глаза, наслаждаясь дымом. - Я тут уже два месяца…
- Я имею ввиду в Дании, а не в Христиании, - добавил он и захохотал.
- А по тебе не скажешь, - ухмыльнулся я в ответ.
Моряк протянул мне идеально скрученную самокрутку.
«Шэдэвр, - издевательски заметил мистер Рэд. - В этом деле они действительно превосходят голландцев».
Бар начал напоминать мне одно из портовых заведений конца восемнадцатого века. Полумрак, деревянный пол, моряки, запах рыбы, лимона и лука. В глазах защипало.
- Куда можно сходить в Копенгагене? - спросил я, вернувшись к своим собеседникам.
- Кроме Христиании? - задумался моряк. - Попробуй в Тиволи - там сегодня какое-то шоу в честь дня всех святых.
«Старинный парк аттракционов. Треть современных удовольствий по тройной цене», - напомнил мне мистер Рэд.
- Это лучше, чем ничего.
«Ничего хотя бы стоит бесплатно».
- В нашем капиталистическом настоящем «ничего» обойдется тебе дороже, чем древний парк аттракционов. Из ничего не получишь ощущений, а без ощущений не получится истории. А если нет истории — мне нечего будет продавать, - громко сказал я и встал из-за стола.
- Нормально. Кха... Нормально его зацепило, - заметил швед откашливаясь.
- Выход справа за баром, - сказал один из моряков.
«Смотри — они кажется рады, что ты уходишь. Здесь тебя уже тоже не любят», - поддел меня мистер Рэд.
- Зато я заработал нам на ужин, - выйдя из бара, я достал из кармана новенький кожаный бумажник, - одними статьями в дешевых журналах сыт не будешь.
Внутри бумажника обнаружились водительские права на имя Бьерна Страуструпа, куча бесполезных кредиток и тысяча крон наличными. Вытащив деньги, я незаметно выкинул кошелек на улицу и быстрым шагом двинулся к высокому холму, с которого двадцать минут назад спустились копы.
«Старый клептоман. Тебе говорили, что воровство - грех?» - всплыли в памяти слова мистера Рэда.
- Зависть тоже, - ответил я.
На вершине меня поджидала извилистая тропа, огибавшая огромное озеро или канал, по всей видимости, тоже являвшееся частью последней европейской коммуны. Я взглянул на облака — объемные кучные гиганты ежесекундно меняли форму. Справа от меня парил ужасно детализированный бюст вождя октябрьской революции, медленно обрастающий размашистыми усами. На встречу ему неспешно двигался бескрылый ангел, который через секунду почему-то превратился в новенький фольксваген. Волшебная сигарета определенно начала действовать.
«Следи за тропой, - Христиания просто так тебя не отпустит», - посоветовал мне мистер Рэд.
Он был прав. Проклятая тропа оказалась гораздо длиннее, чем я предполагал. Извиваясь и подпрыгивая, она будто бы пыталась сбросить меня со своей спины в глубины негустого, но странным образом пугающего леса. На берегу тут и там высились неказистые сельские дома, но в отличии от городских кварталов, они не блистали обилием красок.
- Темное место, темные люди, - вслух произнес я.
- Выход справа за баром, - крупный лебедь красного цвета, неспешно плывущий по спокойной поверхности озера, заговорил со мной голосом мистера Рэда.
Я и забыл, что в такие моменты мистеру Рэду было разрешено говорить.
- Давай я тебе помогу, - сказал он, и мои глаза закрылись сами собой.
Когда я очнулся, то уже стоял возле широкой деревянной арки, на которой красовалась надпись «You are now entering the EU». Солнце вплотную приблизилось к горизонту.
- Ты опять опаздываешь, - сказал мистер Рэд, превратившись в одно из барельефных лиц, вырезанных на поверхности арки.
- Вы слишком много себе позволяете, мистер Рэд.
- Ты слишком медлителен для этого мира, - ответил он, вновь закрывая мои глаза.
Глубокий вдох. Темнота… Столько шума.
----------------------------------
Меня вдруг окружила целая куча странно одетых людей. Точнее сказать, не совсем людей. Их бледные лица были изуродованы до неузнаваемости, а радужки глаз блестели могильно-белым. Один из них, здоровенный детина с кровоточащим шрамом на лбу, налетел прямо на меня.
- Undskyld, - пролепетал он и побрел дальше.
Продираясь сквозь толпу живых мертвецов я вылез на окраину улицы, где совершенно не обращая внимания на происходящее безумие пела парочка туристов:
...Frère Jacques, Frère Jacques,
Dormez-vous? Dormez-vous?…
- Сегодня же день всех святых - как я мог забыть? Спасибо, мистер Рэд. Вот удружили! - прокричал я.
«Ты довольно забавно брыкался посреди этого сброда», - ликовал мистер Рэд.
- Я перестану с вами разговаривать. Вы меня в могилу сведете.
«Смотри, как бы твои слова не превратились в пророчество», - ехидно заметил он.
Я посмотрел направо и увидел группу людей без костюмов, явно недружелюбно поглядывающих на меня.
- Вот этот парень, - сказал один из них, и группа быстрым шагом направилась в мою сторону.
Я побежал.
- А помните... помните, мистер Рэд, как мы убегали от англичан, после того как вы назвали Ливерпуль командой аутсайдеров? - отдышавшись спросил я.
«Как же. Вот это были времена. Правда, бегал ты в то время побыстрее».
- Это все из-за чертовой сигареты, - ответил я, набирая скорость.
Диковинный, но знакомый пейзаж европейского парка развлечений сменился китайским кварталом и сотнями бумажных фонариков. Люди веселились, тыкая пальцами в сторону нарядных мертвецов, мерно вышагивающих свой странный марш.
Через несколько сотен метро передо мной выросла настоящая гора, пронизанная десятком глубоких тоннелей. Толпа стала настолько плотной, что я уже не мог бежать. Из тоннеля с ужасным рокотом вырвалась вагонетка, до отказа набитая людьми.
- Фуух. Кажется оторвались, - сказал я, оглядываясь по сторонам.
«Ливерпульцы тебя бы догнали», - заметил мистер Рэд.
- Это вряд ли. Бегают они так же хреново, как и нападающий их дурацкой команды. Проклятые аттракционы! Где же выход?
«Справа, за баром», - рассмеялся мистер Рэд.
Не раздумывая я свернул направо — мистер Рэд никогда не врал мне. Передо мной выросла красивая бетонная арка, на которой сверкала надпись «Tivoli».
- Интересно, чего хотели от меня эти добрые люди? - я закрыл глаза и, как обычно, увидел перед собой пульсирующее бордовое пятно.
«Справедливости. А ты как думал?»
- Я думал, что на этот раз все обойдется, - я свернул на одну из центральных улиц Копенгагена. Впереди виднелся мост, за которым меня ждал дешевый, но уютный отель и теплая постель.
- Из этого получится первоклассная история. Как вы думаете, мистер Рэд? - спросил я, ступая на мост.
«Я думаю, что тебе стоит прибавить ходу и беречь свою голову!» - мой череп чуть не раскололся от его крика.
Я обернулся. Из тени на меня набросились трое здоровенных жлобов с густыми бородами.
- Этот? - спросил один из них по-датски.
- Он, - на свет фонарей вышел уже знакомый мне христианийский «моряк».
- Вам в Америке не рассказывали, что воровать плохо? Особенно, если ты гость, - злобно пробурчал он.
- Я не понимаю…
- Где кошелек, гнида?
Я похлопал себя по нагрудному карману, изображая растерянность:
- Берите, что хотите. Только не убивайте!
Моряк на мою уловку не повелся. Впрочем, когда они наспех обыскали меня, то пришли к неутешительному выводу, что кошелька у меня с собой не было.
- Может, отдадим шведу кошель этого хмыря? - спросил один из жлобов.
- Зачем? Мы же не воры, - вздохнув ответил моряк. - Ладно, парни - искупайте его и пойдем.
- Искупать? - выкрикнул я, перед тем, как меня перевернули вверх тормашками и швырнули вниз.
- И никогда больше не появляйся в Христиании, - послышалось откуда-то сверху.
----------------------------------
Я очнулся в больнице. Размытый силуэт какого-то человека склонился надо мной, бормоча таинственные заклинания на неизвестном языке.
- Он в порядке. Головой, правда, ударился довольно сильно. Но вообще я считаю, что ему повезло — мог бы и утонуть, - чей-то высокий голос прервал зловещее бормотание.
- Я бы не назвал такое падение удачей. Там было-то всего метров десять, а он умудрился удариться своей глупой балдой, - ему ответил голос, в котором я узнал мистера Рэда. - В любом случае, я оставляю его на вас, доктор.
- Боюсь, что с ним вскоре захочет поговорить полиция и, судя по документам, иммиграционная служба. Так что надолго он у нас не задержится, - ответил доктор на идеальном английском.
- Жаль, жаль. Я бы очень хотел, чтобы вы помогли ему встать на ноги — мне, к сожалению, придется оставить его на несколько недель.
- Об этом не беспокойтесь. У него легкое сотрясение — уже завтра будет ходить.