Просыпаюсь от неясных звуков. Я должно быть сошел с ума, но отчетливо слышу звуки, характерные для занятия любовью. Мороз пробегает по коже, когда я различаю голос Китнисс. Кто второй?..
Поднимаю голову с подушки и сразу же нахожу Сойку: она сидит на полу перед ТВ-проектором и во все глаза, не мигая, смотрит на экран. Проекция не идеальна – со своего бокового положения я не могу различить картинку, но Китнисс, похоже, заворожена тем, что видит. Выбираюсь из кровати, попутно натягивая штаны, и подхожу к Сойке, не сводя с нее глаз.
Китнисс выглядит ужасно – растрепанные волосы, разорванное спереди платье. Но особенно меня пугает ее лицо: жгучая смесь боли, отчаянья и… жажды мести. С экрана раздается громкий мужской стон страсти, и я зажмуриваюсь, словно получаю удар поддых – мне не нужно смотреть, я и так узнал этот голос – Хоторн. И он занимается сексом с Китнисс.
Сойка переводит на меня взгляд пронзительных серых глаз и едва шевеля губами выдыхает:
– Теперь я знаю, как сильны твои чувства…
До меня не доходит смысл ее слов. Причем тут мои чувства? Какие вообще чувства? Я ненавижу ее! Что происходит? Откуда взялась эта трансляция – наглядное воплощение моих кошмаров?!
Позади раздается душераздирающий крик. Это уже не страсть.
Это пытки.
И кричу я сам.
Медленно, растягивая секунды в бесконечность, я оборачиваюсь и встречаюсь с безумным взглядом собственных глаз. Мое лицо в крови, губы разбиты. Я исступленно повторяю имя Китнисс, заливаясь слезами отчаянья и боли.
Ноги подкашиваются, я оседаю на пол. Вот он - подарок Президента: «Игры бывают разные», а игрушка всегда одна – я. Смотрю на экран, но не понимаю того, что вижу: я привязан, а вокруг множество мониторов с единственной записью – близость моей жены и охотника. Их поцелуи, их ласки, снова и снова…
Крик.
Мой.
Настоящий, а не с экрана.
Зажимаю уши руками, раскачиваюсь в стороны, не в силах понять, где границы реальности. Игры, игры, игры… Со мной все еще играют, а я так и не знаю правил…
– Пит! – голос совсем близко. Ненавистный, противный голос… Родной, знакомый голос…
– Пит! – Китнисс настойчиво зовет меня, вынуждая открыть глаза.
Я смотрю на полуголую истерзанную девушку, сидящую передо мной на коленях и сжимающую в своих тонких ладошках мои ладони. Смотрю и не понимаю… Она хмурится? Злится? Запоздало до меня доходит, что в серых омутах напротив плещется пугающее спокойствие и решимость.
– Я знаю, как сильно ты любил меня, Пит, – тихо, но удивительно ясно говорит Китнисс. – Сноу отнял у меня самое ценное – он лишил меня тебя. Я отомщу, будь уверен, – от холодной решимости в ее голосе мне становится не по себе. – Кровь Президента останется на моих руках. Я убью Сноу.
Большинство так хотело, чтобы Пит “взял свое”…
Ну, он и взял…
Оставляйте отзывы и жмите “нравится” - порадуйте автора :)
========== Глава 30 ==========
Комментарий к Глава 30
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
Пытаюсь вырвать свои ладони из хватки Китнисс, но она не пускает. Вцепилась так сильно, что ее пальцы причиняют боль.
– Пит! Это ложь! – твердит Сойка. – Я… никогда не была с Гейлом…
– Отпусти, – ледяным тоном говорю я, пропуская ее отповедь мимо ушей.
У меня сейчас единственное желание – исчезнуть из этой комнаты, оказаться как можно дальше от этой девушки.
– И выключи чертов проектор, – приказываю я, когда с экрана раздается очередной вопль боли.
Меня тошнит, буквально все внутренности выворачивает от спазмов ужаса. Мне кажется, я вновь чувствую те пытки, через которые прошло мое тело.
Китнисс наконец выпускает мои руки и встает, чтобы остановить воспроизведение записи. Я пользуюсь этим и подскакиваю на ноги, устремляясь к двери. Жена догоняет меня уже на выходе. Она прижимается к моей спине, обнимая за плечи.
– Пит, Сноу обманул тебя! – ее голос дрожит, а руки крепко вцепились в меня.
Злюсь – это защитная реакция, чтобы не заплакать. Моя душа стонет, разрывается, кровоточит…
– Китнисс, дай мне уйти, – напряженно говорю я, изо всех сил стараясь не сорваться и не скинуть ее с себя.
– Сноу заплатит за все! Я убью его, убью! – иступлено повторяет Сойка.
Мое терпение, в конце концов, заканчивается, и я отталкиваю жену, хватая ее за плечи, и хорошенько встряхиваю.
– Ты только и можешь, что убивать? – кричу я. – Сноу! Жители дистриктов! Моя семья!..
При воспоминании о родных сердце болезненно колит, и слезы бессилия все-таки выступают на глазах.
– Ты несешь людям смерть, Китнисс! – бормочу я севшим голосом. – Сколько можно? Когда ты прекратишь?
Я выпускаю Сойку и делаю несколько шагов в сторону. Мне, как воздух, нужно, чтобы между нами было расстояние – перед глазами пляшут яркие вспышки противных воспоминаний, я опасаюсь очередного приступа. Стараюсь дышать глубже. Боюсь, однажды я ненароком могу нанести вред ребенку.
Китнисс несколько минут молчит, размышляет, сомневается.
– Я… Мне жаль, что твои родные погибли, – говорит она, а я невольно рычу, сдерживая бушующие эмоции. – Но и это вина Сноу! Он же мучил тебя, пытал… – начинает она, но я перебиваю.
– Меня пытали из-за тебя! – резко говорю я. – Все в моей жизни из-за тебя!
– Какой же ты упрямый! – срывается Китнисс. – Убить Президента необходимо…
Я как во сне наблюдаю за своими руками, которые тянутся к шее Сойке с единственным намерением – удушить. Она врет, выкручивается и снова угрожает кровавой расплатой. Мое тело дрожит, а мышцы нестерпимо ломит. Китнисс смотрит на меня широко распахнутыми, полными ужаса глазами и отступает назад.
– Сноу обманул тебя… Ты должен верить мне! – шепчет она, надеясь, что ее это защитит.
Я борюсь с собой и наконец замираю на месте. Руки, вытянутые вперед, трясутся так, что мне с трудом удается взять над ними контроль.
– Ложь? – обреченно говорю я, отворачиваясь. Слезы все еще не высохли на моих щеках, а голос не слушается. – Это мои воспоминания… И Сноу не мог изменить их… – наверное, какое-то сомнение шевелится в душе, потому что я поправляюсь, – не все… О многих вещах Президент не знал, они были только у меня с тобой… И они… пропитаны той же ложью, что и всегда.
– Ты должен быть сильнее! – заявляет Китнисс, а я кривлюсь от ее слов.
– Я ничего тебе не должен, – обрываю я разговор. И снова собираюсь уйти. – Ты всегда ищешь виноватых, – говорю я грустно. – А знаешь, где можно найти причину всех проблем? Загляни в зеркало!
Хлопнув дверью, вылетаю из комнаты. Без дела слоняюсь по Дворцу. Несколько часов провожу сидя у бассейна, но, как ни стараюсь, спокойствие не приходит. На душе вьюга. Сомнения грызут меня сотнями маленьких острых зубов.
Зачем Сноу подарил диск? В чем смысл? Я снова вспомнил весь тот ужас, через который прошел…
Кровь, боль, крики…
Измена Китнисс…
Мне показывали ролики с ней и Хоторном, когда пытали? Но для чего? Я ведь знал о том, что она меня предала и раньше…
Стоп. Или не знал?
Роюсь в своей памяти, пытаясь отыскать время, с которого я понял, что Китнисс меня обманывает. Осознание всего ужаса, на который способна Сойка, пришлось именно на период заключения в темнице, но до этого я просто-напросто отказывался видеть очевидное. Разве нет?
Я не понимаю сам себя. Голова буквально раскалывается. Еще и в городе определенно что-то празднуют: крики толпы и громкой музыки доносятся даже на открытую террасу Дворца. Ах да, сегодня один из ночных карнавалов – я наслышан об этом празднике, но вряд ли пойду.
На Капитолий медленно опускаются сумерки, но мне, как на зло, совсем не хочется возвращаться в комнату… Там Китнисс… Как все запуталось! Я не знаю, сможем ли мы ужиться вместе – между нами слишком много недосказанности, сомнений, обмана…
Отправляюсь на тренировку. Пару долгих часов изнуряю свое тело, доводя его до изнеможения. Физические упражнения вытесняют сомнения – на них просто не остается сил.
Вернувшись наконец в спальню, нахожу Сойку, мирно спящую в постели. Стараюсь не шуметь: беру полотенце из шкафа и пробираюсь в ванную.
Вода приятно ласкает кожу. Слишком долгий день, и чересчур много переживаний. Поворачиваю кран, делая напор сильнее, и поднимаю голову вверх, подставляя лицо под струи. Обеими руками одновременно провожу по вискам, запуская пальцы в волосы. Долгожданная расслабленность, о которой я мечтал столько часов наконец находит меня… Но что-то меняется. Я смутно ощущаю присутствие в ванной другого человека.
Оборачиваюсь, смахивая с глаз капли воды, и замираю. В нескольких шагах от меня стоит Китнисс, а ее взгляд скользит по моему обнаженному телу. Кровь в одно мгновение начинает бурлить, и я возбуждаюсь от мысли, что жена рассматривает меня.
Зачем Китнисс пришла? Что кроется в ее голове?
Наши глаза встречаются, и Сойка не спешит отвести взгляд. Она выглядит решительной, только вот ее щеки предательски полыхают румянцем смущения.
– Иди сюда, – говорю я, не раздумывая, и протягиваю руку навстречу.
Китнисс сглатывает, нервно отводит взгляд и, наоборот, делает шаг назад.
– Китнисс… – зову я ее по имени, и серые глаза вновь встречаются с моими. – Иди сюда, – повторяю я тихо, чуть качнув протянутой рукой.
Закусив губу, будто в сомнении, Сойка все-таки движется ко мне. Холодные пальцы ложатся в мою ладонь, и я сжимаю их, согреваю. Тяну жену к себе. Она поддается, шагая под струи теплой воды. Ее светлая ночнушка в мгновение намокает, открывая мне облепленные влажной тканью красивые бугорки груди и аккуратные изгибы бедер.
Провожу свободной рукой сверху вниз от шеи к вершинке груди и дальше по животу к границе недлинной ночной рубашки. Слегка задираю ее, поднимаюсь рукой вверх и поглаживая светлую кожу, но останавливаюсь – в глазах Китнисс появляется сомнение. Чуть улыбаюсь, воодушевленный перспективой поиграть: она не отталкивает, но, похоже, не против, если ее поуговаривают.
Поглаживая пальцами ладошку Китнисс, зажатую в моей руке, второй рукой накрываю правую грудь, ласково сжимая ее. Медленными движениями чуть проворачиваю ладонь и ощущаю, как затвердевает ее сосок. Жена прикрывает глаза, наслаждаясь.
– Китнисс, я тебя сейчас поцелую, – зачем-то говорю я, и серые глаза оказываются вновь распахнутыми.
Сойка легко кивает, разрешая мне поцелуй, а я неожиданно нахожу особенно возбуждающим то, она восприняла это как вопрос. Пусть думает, что власть у нее…
Наши губы в паре миллиметров, воздух один на двоих. Глаза в глаза, бесконечная сладость предвкушения. Наконец, едва заметное движение вперед, и Китнисс сама целует меня. Не выдержала. Улыбаюсь сквозь поцелуй, переплетая пальцы наших рук. Поцелуй полон нежности и ласки, в нем нет безумия, охватившего нас вчера.
Китнисс делает полшага вперед, и мое возбуждение упирается ей в бедро. У меня вырывается слабый стон, и теперь уже Сойка улыбается, не разрывая поцелуя. Она высвобождает свою ладонь, и наши руки пускаются в путешествие по телам друг друга. Я касаюсь ее везде, где позволяет наши позы: скольжу по спине, пробегаюсь пальцами вдоль позвоночника, сжимаю в руках упругие ягодицы, прикрытые мокрой одеждой. Китнисс гладит мои руки, спину, топчется на границе поясницы, не отваживаясь спуститься ниже.
Я крайне возбужден, но мне как никогда хочется растянуть наше странное единение. После всего что мы пережили, после того как наши пути разошлись и так причудливо встретились вновь, мне хочется остаться здесь, в душе, навечно: я и Китнисс, отделенные от остальных водяной стеной. В своих чувствах я разберусь завтра, сегодня я все равно уже не способен думать о чем-то, кроме хрупкого тела своей жены.
– Я хочу видеть тебя, – шепчу я, предупреждая о своих намерениях.
– Ты и так на меня смотришь, – не понимая, тихо говорит Китнисс.
Снова улыбаюсь, проводя подушечками пальцев по ее щеке.
– Я хочу видеть тебя без одежды, – выдыхаю я.
Помедлив, Китнисс кивает, разрешая. Мне определенно нравится озвучивать свои действия, тем более получая согласие со стороны Сойки. Снова целую жену, а мои пальцы уже касаются ее бедер, задирая ночнушку вверх.
– Подними руки, – прошу я, и Китнисс незамедлительно подчиняется.
Стягиваю с нее мокрую одежду и, бросив ее куда-то на пол, смотрю на обнаженную девушку. Струи воды ласкают ее тело, меняя направление при ударе о плечи и торчащие груди.
– Ты красивая, – произношу я с придыханием.
Мои руки накрывают округлый живот, губы целуют твердые бугорки груди, а глаза стараются избегать смотреть на не окончательно поджившее клеймо. Один его вид раздражает меня, напоминая о предательстве Китнисс, но я тут же стараюсь напомнить себе, что мне только предстоит разобраться, где правда, а где ложь во всем, что касается Сойки.
Одна рука Китнисс гладит меня по голове, путая мокрые пряди волос, а вторая, смелея, скользит по моей ноге, останавливаясь возле границы протеза. Непроизвольно вздрагиваю, отрываясь от Китнисс. Заглядываю ей в глаза, и мне кажется, я вижу в них слезы, как в первую ночь, когда мы были близки. Сойка тогда тоже касалась моей искусственной ноги и говорила, что это ее вина, а я успокаивал ее поцелуями. Воспоминания невзрачные, серые. Как мне понять, настоящие ли они? Правда или ложь?
– Я хочу потрогать тебя, – очень тихо говорит Китнисс, заливаясь краской.
– Ты уже трогаешь меня, – глупо отвечаю я и тянусь за новым поцелуем.
Сойка чуть наклоняется, и мои губы касаются ее щеки, а не рта.
– Я хочу потрогать тебя «там», – медленно выговаривает Китнисс и, несмотря на крайнее смущение, вздергивает подбородок, мол, попробуй откажи.
Когда я спустя пару секунд наконец соображаю, где «там» Сойка собирается меня потрогать, из моего горла вырывается сладкий стон.
– Я не против, – заставляю себя сказать я, потому что Китнисс все еще ждет ответа.
Ее пальчики робко движутся к моему паху, а мне кажется, что на коже остаются ожоги. Мучительная дрожь пробегает по телу, когда Китнисс заключает мой член в кольцо своей руки. Я сперва замираю, а потом интуитивно двигаюсь ей навстречу, проскальзывая между пальцами. От неожиданности жена убирает руку, и я непроизвольно грустно вздыхаю.
Китнисс чуть улыбается, смелеет и возвращает пальцы на место, обхватывая мое естество. Теперь уже она сама движется вперед-назад, а у меня перед глазами мир темнеет от предчувствия скорой развязки.
Я убираю ее руку, попутно чмокнув в нежную ладонь, и, развернув Китнисс спиной к себе, крепко прижимаюсь к жене. Накрываю ее груди своими ладошками и ласково шепчу на ухо:
– Я хочу тебя…
Китнисс прерывисто дышит и, не задумываясь, кивает. Это самое волнующее приглашение, которое я только мог получить.
Чуть подвигаю Сойку к стене и заставляю наклониться вперед. Ее тело само подсказывает ей опереться руками на стенку и расставить ноги шире. Мгновение, и мы сливаемся в одно целое, жарко двигаясь навстречу вдруг другу. Я сжимаю ягодицы Китнисс, а она постанывает, выгибаясь в пояснице.
Движения ускоряются, шум воды закладывает уши. Я снова и снова толкаюсь вперед, растворяясь в ласковом теле.
– Пит, – зовет меня Китнисс, и я проскальзываю руками вперед, сжимая ее грудь.
В очередной раз, мир для меня – это она. Ее тело, ее голос, ее плавные покачивания в такт моим движениям.
Сойка достигает пика наслаждения на пару секунд раньше меня и замирает, позволяя мне тоже унестись на вершину блаженства.
Отдышавшись, я разворачиваю Китнисс к себе и целую в припухшие губы. Мое семя стекает по внутренней стороне ее бедер, и я аккуратно смываю все, поглаживая руками тонкие ноги.
Поднимаю жену на руки и выхожу из-под воды. Мы мокрые, с нас стекает влага, но, кажется, это не имеет значения. Китнисс прижимается ко мне, обхватив руками мои плечи, и нежно целует в шею.
– Я люблю тебя, – тихо шепчет она, я даже не уверен, что мне не послышалось.
Задерживаю дыхание, но понимаю, что не хочу сказать ничего подобного в ответ. Я не думаю, что люблю ее. Уже не ненавижу, но мои чувства к Сойке – не любовь. Страсть, влечение, все что угодно, но заветные три слова не срываются с моих губ.