Завершив поход на Карачев, татары, довольные добычей и богатыми подарками, отправились в Золотую Орду, а князь Василий - укреплять свою власть в Брянск. И он, вероятно, будучи человеком властным и энергичным, добился бы этого, если бы не отмеренный ему историей срок - в начале 1314 года князь неожиданно умер, не оставив наследников.
С изменениями «Десница», № 35 от 28.08.2002 г.
РОМАН ГЛЕБОВИЧ НА БРЯНСКОМ «СТОЛЕ»
Ранняя весна 1314 года для брянцев была мрачной и тревожной. Со всех сторон окружали удел неприятели. И не только иноземные, но и свои, русские, удельные князья. Сразу же после смерти своего князя Василия брянцы направили в Смоленск к недавно провозглашенному великому смоленскому князю Ивану Александровичу посланцев с сообщением о трагическом событии и с просьбой прислать в Брянск нового князя.
В это время в Смоленске фактически правил Роман Глебович, владевший к тому же Торопецким уделом. В 1300 году он сражался в войске князя Александра под Дорогобужем, был «уязвлен» стрелой и едва выжил. Он имел немалые заслуги перед великим смоленским князем и был в «большой чести» у последнего. Когда же Александр Глебович умер, Роман как старший в семье опекал наследника Ивана, который, желая избавиться от этой опеки, и назначил Романа Глебовича брянским князем. Тот не отказался от богатого удела, поехал в Брянск, где и был встречен местной знатью с ликованием: в отличие от своего предшественника Василия, Роман приехал без многочисленной свиты.
Князь Роман Глебович был достойным продолжателем славных дел своих удельных предшественников. Он полностью отвечал требованиям тогдашней обстановки как профессиональный воин. В свое время этот витязь со своей дружиной совершал набеги даже на шведские владения.
Полностью доверяя здешним «лучшим людям», но не возбуждая «чернь», новый князь начал совершать военные походы на своих западных соседей - литовцев. Литва в это время, с приходом к власти великого князя Гедимина, стала особенно опасна. Постепенно захватывая западные русские земли, литовские князья проявляли большую политическую хитрость, действуя «кнутом и пряником». Они были достаточно веротерпимы, не препятствовали на своих землях православному богослужению. Многие знатные люди Литвы стали принимать православие, что вызывало симпатию к ним в русских землях. К тому же Литва активно сражалась с монголо-татарами и не покорилась им! Литовцы не платили Сараю дани, и редкие посольства в Орду с подарками практически не разоряли простых людей и торговцев, как это было на Руси. В довершение ко всему, литовская знать вступала в браки с русскими людьми, постепенно смешиваясь с ними, и уже к началу XIV века Литовское государство было более чем наполовину русскоговорящим.
У русских появился выбор, кому покориться. Или Орде, где вскоре был принят ислам, или веротерпимой Литве. Близкие по языку, вере и обычаям литовцы имели все шансы покорить русские земли. Однако местные удельные князья еще сохраняли свою власть.
Литовский князь Гедимин решил покончить с этим. Понимая, что удельные княжества разрушают государство, он стал насаждать на всех вновь присоединенных землях систему наместничества под единым великокняжеским управлением. С 1316 года Гедимин, попытавшись сначала безуспешно убедить русских князей перейти под его правление, начал активные военные действия. Оказались затронутыми и интересы брянского князя.
В 1320 году в Брянск примчался зять Романа Глебовича - галицкий князь Лев Юрьевич. Весной следующего 1321 года литовские войска двинулись на Киев. Киевский князь Станислав обратился за помощью в Брянск и Орду. Большое брянское войско вместе с отрядами Льва Галицкого пошло на помощь и вскоре соединилось с татарской конницей. Литовская армия приблизилась к Киеву и остановилась в 25 километрах от него на берегу реки Ирпень. Здесь и произошло решающее сражение. Сначала литовцы осыпали своих противников русской бранью (поскольку в их рядах было немало русских) за то, что те вступили в союз с «погаными ордынцами», а затем решительно пошли в атаку.
Простые русские воины, услышав позорящие их речи, были «весьма смущены» и заколебались. Однако сражение было очень жестоким и кровопролитным. В бою сложили свои головы Лев Галицкий вместе со своими лучшими воинами. Татарские отряды, не выдержав удара, позорно бежали. За ними умчались и отряды ополченцев, не желавших воевать вместе с «басурманами». Литовцы одержали решительную победу, заняли Киев, а князья Станислав Киевский и Роман Глебович Брянский, чудом избежав плена, ушли в Рязань. Литовская армия двинулась дальше на восток, почти не встречая сопротивления.
В Брянске в это время оставался молодой сын разбитого Романа - Дмитрий - в качестве наместника отца. Узнав о вторжении литовцев, он начал поспешно готовиться к отражению возможной осады. В Брянске в это же время появились литовские лазутчики, которые при поддержке простых горожан свободно ходили по городу и активно убеждали жителей открыть ворота единоверцам. Наконец перед стенами Брянска оказались и литовские отряды Посланец Гедимина, прибыв в княжеский терем, потребовал у Дмитрия покорности. Знать, духовенство, торговые люди посоветовали князю «решить дело миром». Дмитрий ласково встретил литовского посла и заверил его в своей дружбе и готовности уступить. Через некоторое время ворота брянской крепости открылись, и вооруженная литовская знать была впущена в княжеские покои. Расхвалив незваных гостей, хитроумный Дмитрий пригласил их к богатому столу. Миролюбивые речи князя подействовали: литовцы «утвердили» за Дмитрием Романовичем брянский удел, а его отца фактически лишили «стола».
Роман Глебович, видимо, так и не вернулся в Брянск. Возможно, он скончался - или от ран, полученных в битве на реке Ирпень или от «морового поветрия», часто опустошавшего Русь: больше о нем ничего не известно.
С изменениями «Десница», № 39 от 25. 09. 2002 г.
НЕПОКОРНЫЕ БРЯНЦЫ
В один из теплых августовских дней 1330 года брянцы пышно праздновали свадьбу дочери князя Дмитрия Елены. Женихом был кашинский князь Василий, сын убитого в Орде Михаила Тверского. На городскую площадь выкатили бочки пива и «хмельного меда», там же жарили на открытом огне целые туши домашнего скота и лесной дичины. Ежечасно звонили колокола всех городских церквей. Благовест был слышен далеко за стенами города…
Это событие свидетельствовало о независимом поведении князя Дмитрия. Ведь Михаил Тверской погиб от рук татар в результате политики московского князя. Сближение с сыном покойного - уж не вызов ли Москве? Брянск в это время занимал важное место в стратегических планах Ивана Калиты. Открыто враждовать с Калитой князь Дмитрий не хотел, но от предложения вступить в союз отказался. Ему пока удавалось лавировать между Литвой и Москвой, сохраняя при этом дружеские отношения с Золотой Ордой. И все же Дмитрий поссорился с Литвой. Весной 1334 года два знатных ордынских военачальника Калонтай и Чирич со своими отрядами пожелали «воевать» дружественный Литве Смоленск. Зная о союзнических отношениях Дмитрия с ханом Узбеком, они потребовали от брянского князя участия в их походе. Дмитрий, имевший татарский ярлык на право княжения, регулярно плативший Орде дань, вынужден был примкнуть к ордынскому воинству.
Вскоре у стен Смоленска произошло кровопролитное сражение, но ни одна сторона не смогла одолеть противника. Смоленский князь Иван отошел в город, где «засел», готовясь к новой битве. Татары же разбежались по окрестным селам грабить местных жителей. Через некоторое время ордынцы были так загружены богатой добычей что уже больше воевать не желали, о чем и заявили князю Дмитрию. Князь тоже не хотел войны со своим северным соседом и предложил Ивану Смоленскому мир на вечные времена, который и был заключен между ними.
В Брянске жители были крайне недовольны походом своего князя. С большим трудом Дмитрию удалось утихомирить разгневанных горожан, обещая им «не воевать впредь русских земель заодно с погаными». Более того, Дмитрий направил в Литву своих представителей для переговоров о дружбе.
Великий владимирский и московский князь Иван Калита был возмущен поведением брянцев и смолян. Согласовав свои планы с Золотой Ордой и получив от хана Узбека большое конное войско, Калита организовал поход на Смоленск. Сам великий князь в нем не участвовал, а назначил военачальниками своих лучших воевод.
В декабре 1339 года объединенное войско вошло в Смоленское княжество через Вяземско-Дорогобужский удел, которым владели Глеб и Федор - сыновья князя Святослава, убитого у стен Брянска в 1310 году. Они не только не оказали сопротивления врагам, но, наоборот, встретили их как друзей: обеспечили продовольствием, фуражом и даже пообещали участвовать в совместных военных действиях против Смоленска. Князь Глеб, мечтавший заполучить в свои руки богатый Брянский удел, посоветовал воеводам прежде совершить поход на юг и изгнать князя Дмитрия. Видимо, он забыл о несчастной судьбе своего отца! Московско-ордынским военачальникам идея понравилась.
Так брянский князь Дмитрий, не оправдавший ожиданий хана Узбека и разгневавший за связи с Литвой Ивана Калиту, отказавшись пойти с объединенным войском на Смоленск, был принесен в жертву. Судьба его была решена. Часть московского воинства вместе с отрядами ордынца Товлубия совершила неожиданный маневр и быстро подошла к Брянску. Дмитрий едва успел бежать в Литву. Победители вошли в город и провозгласили брянским князем Глеба.
Карательный поход на Смоленск закончился полным провалом. Князь Иван Смоленский так хорошо подготовился к осаде, что враги, увидев неприступную крепость, даже и не пытались ее взять. Побродив по окрестностям, враги ушли «несолоно хлебавши».
Положение узурпатора Глеба в Брянске было непрочным. Горожане негодовали, что «поганые» свергли их законного князя. А когда князь Глеб, наобещавший своим союзникам - татарам - «с три короба», начал дополнительные поборы с жителей удела, те окончательно вышли из повиновения.
Глеб, пытаясь успокоить брянцев, обратился за помощью к духовенству. Но местные священники были немы и глухи. Для поддержки московского ставленника в Брянск прибыл митрополит Феогност и стал убеждать «лучших людей» покориться Глебу. Возможно, знать и послушалась бы увещеваний священника, но простые горожане не покорились! Они собрались на вече и потребовали, чтобы князь немедленно покинул город. Наступил священный для Руси праздник - день святого Николая. Митрополит Феогност попытался сделать этот день днем примирения, но что он мог «супротив веча»?! Разъяренная толпа, убедившись, что решение большинства ничего не значит для знати, перешла к решительным действиям. Вооружившись кто чем мог, брянцы направились к резиденции незаконного правителя. Напуганный Глеб выбежал из терема и попытался спрятаться в Никольской церкви, где его закрывал собой митрополит Феогност. Восставшие оттеснили митрополита, схватили князя и вытащили его на улицу. На голову несчастного Глеба обрушились камни, дубины, топоры. Уже через несколько мгновений все было кончено: рассеченное и разорванное на части тело узурпатора было разбросано по всему городу «псам на прокорм».
В Литву к законному князю Дмитрию были посланы верные люди, и уже через несколько дней он прибыл в Брянск.
Казалось бы, любовь и народное доверие гарантировало Дмитрию Романовичу дальнейшее спокойное правление. Однако князь так не считал. События 6 декабря 1340 года напугали его. И он стал потихоньку избавляться от зачинщиков недавних беспорядков: одних горожан выслал в отдаленные земли удела, других забрал в ополчение с перспективой отправить их на передовую, где было мало шансов уцелеть. Городская темница, постоянно перестраивавшаяся в сторону расширения, была переполнена «подозрительными людьми».
По-иному стал смотреть Дмитрий и на союзников. Желая упрочить политическое положение, он в 1341 году выдал свою дочь Феодосию, «красавицу знатную», за сына Ивана Калиты - будушего великого князя владимирского и московского Ивана II (Красного). Однако не прошло и года, как она неожиданно умерла, и отношения с Москвой вновь расстроились.
Последние годы Дмитрия Романовича прошли без серьезных потрясений. Лавируя между более сильными государствами, жестоко расправляясь с любым проявлением недовольства черни, он дожил до глубокой, по тогдашним представлениям, старости - почти до 62 лет. И умер в 1352 году от чумы, не оставив наследника. Смерть его была неожиданна и скоропостижна: князь вдруг «почернел лицом, покрылся пятнами и рухнул на полати». Погребение прошло почти незаметно: брянцам было не до того: в город пришла «черная смерть».
С изменениями «Десница», № 5 от 29.01. 2003 г.
КОНЕЦ БРЯНСКОГО УДЕЛА.
Черный удушливый дым, со всех сторон окутавший Брянск жарким летом 1352 года, был виден далеко за городом. Периодически гудели колокола, но не радостным благовестом, а звоном, полным скорби и печали. «Черная смерть» - чума - пришла внезапно. Сразу после отъезда татарских посланников, собиравших дань, заболел и умер князь Дмитрий Романович. Страшная болезнь быстро распространялась по городу. По совету священников жители стали жечь можжевельник, пытаясь очистить воздух. Но это не помогало: инфекция косила целые семьи. Отчаявшиеся горожане, не видя нигде спасения и помощи, подняли «бунт великий» и потребовали от знати «ответа за грехи». Вновь ожил «вечевой дух», и на городской площади собрались обезумевшие от страха и страданий брянцы.
Местная знать попыталась уговорить горожан «не творить воровства», но против веча она была бессильна. Разгневанная толпа, объявив на вече виновниками всех бед знать и богатое купечество, начала грабить их имущество. Напуганные власти послали своих людей в Смоленск с просьбой прислать в Брянск нового князя с войском для подавления мятежа.
Великий князь Смоленский Иван Александрович, не долго думая, благословил на брянское княжение своего сына Василия, который, не испугавшись чумы, прибыл в мятежный Брянск. Огромного роста, красивый и суровый, «воин великий» Василий произвел глубокое впечатление на горожан. За его «породу» (а Рюриковичи всегда отличались высоким ростом) брянцы и прозвали его «Большим».
К тому времени великий князь Смоленский подпал под влияние Москвы - этому способствовал поход на Смоленск Симеона Гордого Московского. И сын его Василий «сел» на Брянское княжение с благословения Москвы. Это вызвало гнев и раздражение у великого князя Литовского, который уже давно претендовал на пока еще независимые русские княжества и уступать их Москве не собирался. Только эпидемия чумы удержала литовцев от немедленного вторжения на Русь. Однако посланцы из Литвы неоднократно приезжали в Брянск, требуя от Василия Ивановича отказа от дружбы с их врагом - Москвой.
Надо сказать, что Литовское государство в ту пору было в большей степени русским, чем литовским. Князья, их приближенные, богатые и знатные люди свободно говорили на русском языке. Подавляющее большинство населения исповедовало православное христианство. Да и более двух третей территории Литвы составляли на ту пору бывшие древнерусские земли. Фактически, присоединение русских земель к Литве, было одним из вариантов их объединения. И как знать, может, такое объединение - с центром в Литве, а не в Москве - было бы более благоприятным для россиян? По крайней мере, в ту пору русским людям жилось в Литовском государстве гораздо лучше, чем в Московском: Литва не платила дань Орде, налоговое бремя было намного меньше, а население, осваивающее пустоши - новые земли - вообще полностью освобождалось от налогов. Идея «тяготения» русских земель к Москве надуманна и навязана нашей исторической науке.
На самом деле и смоляне, и брянцы относились к Московскому княжеству с опасением а, порой, даже с ненавистью. А как же иначе могли они воспринимать союз Москвы с Ордой, совместные походы московских и татарских отрядов на «непокорные» русские земли, тяжелый ордынский налог вкупе с неумеренными аппетитами жадных и жестоких московских князей? Поэтому и брянцы смотрели в сторону Литвы с надеждой - как на защитницу и от татар, и от Москвы. Осенью 1356 года великий князь Литовский Ольгерд, недовольный бесполезными переговорами с Василием Большим, послал, наконец, на Брянск хорошо вооруженное войско. Князь Василий стал готовиться к осаде, однако жителя всячески мешали ему. Когда же Василий попытался применить силу и «сурово покарал» нескольких «зачинщиков смуты», в городе вспыхнул новый бунт. Опять зазвонили колокола, и толпа, собрав на городской площади вече, объявила: «Быть под Литвою, а князю отправляться в Смоленск!» Князь Василий не имел сил противостоять бунтующим жителям. Все хорошо помнили события 6 декабря 1340 года, когда разъяренные брянцы растерзали ненавистного им узурпатора Глеба, потому что тот ослушался вече и отказался покинуть город. Поэтому князь, «разгневавшись вельми», бросил свою семью на произвол судьбы и отправился искать защиты у своего сюзерена - золотоордынского хана Джанибека. Тот поддержал своего данника. Тем временем литовцы, взяв в плен взрослого наследника князя Василия Ивана, вошли в мятежный Брянск, пленили княжескую семью, отправили её в Литву, а в городе посадили своего наместника. Весной 1357 года татарские войска, ведомые Василием, подошли к стенам Брянска. Князь потребовал от жителей покорности и смирения. Напуганные брянцы, видя со стен города «лес копий» и «великую силу татарскую», после недолгих колебаний открыли ворота. Татарские военачальники были щедро награждены «из казны княжеской», а рядовые воины успели награбить немало добра и «взять в полон» русичей еще по пути к Брянску. Как только татары покинули Брянск, жители города, помня «доброе литовское правление», вновь собрались на вечевой площади. Два месяца уговаривал князь Василий своих мятежных подданных, пытаясь их утихомирить. Но вдруг совершенно неожиданно, вероятно от сердечного приступа, скончался. Городская знать сразу же объявила князем сына Василия Большого двадцатилетнего Ивана. Однако тот находился в литовском плену, и о его княжении нужно было договариваться с Литвой. Но горожанам пришлось не по душе решение знати, поэтому они вновь собрали вече и потребовали полного подчинения Литве! Войска князя Ольгерда уже находились на подступах к Брянску и ожидали развития событий. Когда же посланцы из города сообщили литовскому князю о решении веча и мятеже, Ольгерд без промедления ввел свой отряд в готовый «быть навеки с Литвою» Брянск. Княжич Иван еще некоторое время оставался жить в литовском плену, где он считался гостем великого князя. Брянское княжество вошло в состав Великого княжества Литовского в качестве провинции. С той поры князья назначались в Брянск великим литовским князем и самостоятельно распоряжаться землями уже не могли.