28. См. там же, сс. 84 - 90;
29.См. там же, с.17;
30. Там же, с.16;
31. См. там же;
32. См. там же;
33. См. там же, сс. 71 - 76;
34. «Люфтваффе» (нем.) - Военно-воздушные силы.
35.См. Ю.Л.Дьяков, сс. 173 - 176;
36. См. Там же, сс. 177 - 182;
37. См. Там же, с.20;
38. См. Там же, с. 101;
39. См. Там же, с.19;
40. См. Там же, с.20;
41. Там же, с.23;
42. См. там же, сс. 314 - 315;
43. Там же, с.25;
44. Там же, с.21.
1997 г.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАРАЧЕВА И СУДЬБА КАРАЧЕСКОГО УДЕЛА
Традиционно считается, что название небольшого города Карачева, районного центра Брянской области, произошло от тюркских слов «кара чев», переводящихся якобы как «черный лес». Но летописное название города - Корачев (1) - и должно было произноситься с ударением на первом слоге. Об этом же свидетельствует и речь коренных старожилов современного городка.
И, тем не менее, название города имеет явно тюркское происхождение. Но какой тюркский народ был причастен к этому? Историки и краеведы, знатоки истории Орловской губернии еще до революции рассматривали эту проблему и находили более приемлемый вариант, чем рассмотренный выше. Т.А. Мартемьянов с уверенностью утверждал, что слово «карачев» хазарского происхождения (2). Анализ некоторых, дошедших до нас слов из хазарского языка, позволяет согласиться с этим. Наиболее удобным применительно к Карачеву является хазарское слово «корачи», означающее «приближенный», «поверенный», «наместник», «представитель власти».
Если учитывать, что согласно «Повести временных лет» ряд восточнославянских племен, включая вятичей, на земле которых и располагался Карачев, платили дань хазарам, то термин «корачев» приобретает новый смысл - «город корачи», «ставка сборщика дани». Под 859 г. в летописи сообщается: «А козари имаху на полянех, и на северех, и на вятичех, имаху по беле и веверице от дыма» (3).
Летописи фиксируют и факт уплаты дани хазарам в IX веке. Согласно «Повести временных лет», когда киевский князь Святослав Игоревич во время похода на Оку и Волгу в 964 г. встретил в лесах вятичей и спросил их, кому они платят дань, те ответили: «Козаром по щелягу от рала даем», то есть дань к тому времени уже равнялась серебряной монете. В 965 г. Святослав, по сообщению той же летописи, разгромил хазарское государство (4). Судя по дальнейшей кровопролитной борьбе и длительной эпохе покорения киевскими князьями и их потомками вятичских земель, славяне восприняли перемены враждебно. Некоторые пункты сбора хазарской дани, вероятно, использовались киевскими князьями либо по прямому назначению, либо как укрепленные городки. Можно предположить, что Карачев сохранил свое значение как пункт закрепления влияния Киева в вятичских землях.
Вначале Карачев являлся центром особого округа - Лесной земли. Ряд историков относят создание его к времени вхождения Карачева в состав Черниговского княжества в начале 60-х годов XI века (5). Однако, судя по летописным сведениям, Карачев в это время принадлежал Киеву. Когда в 1146-1147 гг. разгорелась междоусобная война, черниговский князь Изяслав Давыдович посылал своих людей в Карачев уговаривать горожан не принимать новгород-северского князя Святослава Олеговича. В свою очередь, и последний искал поддержки в Карачеве, но, не получив ее, разорил город (6).
Карачев продолжал оставаться киевским городом и в 1185 г., когда туда прибыл, как в свое владение, великий князь Святослав Всеволодович. Именно на обратном пути из Карачева, как сообщает летопись, он узнал о разгроме русских полков, ведомых известным по «Слову о полку Игореве» Игорем Святославовичем, половцами, и «залился слезами» (7). В этом же летописном сообщении Карачев называется вятичским городом.
Лишь в первой половине XIII в., накануне вторжения монголо-татар, когда Киев окончательно утратил свою централизующую функцию, Карачев вошел в состав Великого княжества Черниговского. На р. Калке в 1223 г. в битве с татарами погибли многие русские князья, в том числе черниговский и козельский. Новый черниговский князь Михаил Всеволодович объединил уделы погибших, не оставивших наследников князей, в единую волость - «Вятичскую землю», совпадавшую с местами проживания вятичских племен, с центром в Карачеве. А в 1246 г. эта земля была превращена в удельное княжество, когда Михаил Черниговский, отъезжая в Орду, распределил земли Черниговщины между своими сыновьями. Карачевский удел достался его сыну Мстиславу (8).
Судя по литовско-польским источникам (9), Карачевское княжество состояло из четырех крупных, порой не связанных между собой территориально, «концов»: карачевского, звенигородского, козельского и елецкого, и как незавидное досталось оно не самому старшему сыну Михаила. Да к тому же его еще надо было покорить. Правда, молодому князю Мстиславу в какой-то мере помогли татары, сокрушившие во время вторжения в 1238-1239 гг. на Русь многие воинственные вятичские роды. Да и последующие угрозы со стороны воинственных степняков способствовали консолидации земель княжества под властью Карачева, который от татар не пострадал. Первый карачевский князь Мстислав почти не общался со своими соседями и братьями, не участвовал в княжеских междоусобицах.
С 1246 г. удел платил Орде «выход» мехами, хотя и не напрямую, а через черниговского князя Андрея Всеволодовича, который после гибели старшего брата Михаила получил от татар ярлык на княжение (10). После 1261 г., когда черниговский «стол» перешел к Роману Михайловичу, и тот сделал Брянск «столицей» Черниговских земель, дань отвозилась туда. Только после установления в Брянске «смоленского» правления в 90-е годы XIII в. Карачев сносился с Ордой самостоятельно.
Из потомства Мстислава Карачевского выжили трое его сыновей - Святослав-Пантелей, Тит и Адриан (Андрей). Умирая в начале 1290-х годов, князь Мстислав передал власть старшему сыну Святославу-Пантелею. Между старшим сыном и двумя другими последовавшими сыновьями была существенная разница в возрасте. К моменту смерти отца Святославу-Пантелею было, видимо, около пятидесяти лет. Тит и Адриан (Андрей) действовали заодно в карачевской усобице 1339 года. А Тит Мстиславович даже упомянут в летописи под 1364 г., как участник сражения с татарами. Оба, видимо, родились от второго, позднего, брака Мстислава где-то незадолго до его смерти. По завещанию Мстислава братья Тит и Адриан (Андрей) получили: первый Козельский удел, а второй Звенигород и Елец.
Первые годы правления Святослава-Пантелея были спокойными, и братья между собой ладили. Но в 1309 г. Святослав Карачевский ввязался в заговор с князем Святославом Глебовичем Смоленским и недовольной брянским князем Василием боярской верхушкой. Совместно им удалось захватить Брянск и объявить брянским князем Святослава Смоленского. Василий Брянский сумел вовремя сбежать в Орду под защиту хана Тохтэ (11). Последний помог ему, и князь Василий Брянский с татарским войском подошел 2 апреля 1310 г. к Брянску, разгромил неподдержанного жителями Святослава Глебовича, который погиб в сражении, и занял свой город (12).
Позднее князь Василий повел татар и свою дружину на Карачев, и в результате этого похода князь Святослав-Пантелей был убит, а татары ушли в Орду. После их ухода карачевские бояре провозгласили своим князем единственного сына покойного князя Святослава-Пантелея - Василия. К моменту гибели отца Василию Пантелеевичу было уже не менее сорока лет. Он был старше по возрасту, чем его дяди - Тит и Адриан (Андрей), отношение которых к племяннику было весьма сложным и постепенно переросло в открытую вражду. К лету 1339 г. в Карачевском княжестве разгорелась усобица. Василий Пантелеевич, узнав, что зачинщиком ссоры был его дядя Адриан (Андрей), зарубил его прилюдно мечом 23 июля 1339 года в Козельске. Это злодеяние, потрясшее современников, отразилось в летописях (13).
Правление Василия Пантелеевича после случившегося продолжалось недолго: он скончался в начале 40-х годов XIV в., не оставив после себя потомства. Все земли Карачевского княжества перешли в руки Тита Мстиславовича и его потомков. Тит не поехал в Карачев, а отдал город и удел своему старшему сыну Святославу. Его сын Иван получил Звенигород и Елец. Произошел фактический распад Карачевского княжества на уделы. Даже номинально центром княжества теперь стал Козельск, где проживал глава семейства.
Тит Козельский вел активную внешнюю политику, был властным и воинственным правителем. Женив сына Ивана на дочери князя Олега Рязанского Агриппине, он вступил в союз с Рязанским княжеством. В 1364 г. Тит Мстиславович, помогая союзнику, участвовал в битве с татарами под Шишевским лесом, в которой был наголову разбит ордынский полководец Тагай (14). В 1377 г. старший сын князя Тита Святослав женился на Феодоре - дочери великого князя литовского Ольгерда.
К концу правления Тита Мстиславовича Карачевское княжество окончательно развалилось. Наследник Козельска Иван Титович даже не пытался удерживать Звенигородский удел - он вскоре отошел к Московскому княжеству. А сын Ивана от рязанской княжны Юрий, получив в удел Елец, подпал под влияние своего тестя - рязанского князя Олега. В 1395 г. Олег Рязанский вместе со своими союзниками, в числе которых были козельский и елецкий князья, ходили на Литву (15).
В 1401 г. козельский князь ходил вместе с рязанцами на Смоленск, добившись восстановления там власти князя Юрия Святославовича (16). Но уже к началу 1402 г. Юрий Иванович, унаследовавший после смерти отца Козельск, стал служить Москве, а Козельский удел вошел в состав Московского княжества и был отдан «в кормление» князю Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Князь Юрий Козельский в 1408 г. был московским воеводой в Ржеве (17).
Женитьба князя Святослава Титовича на литовской княжне привела к усилению влияния Литвы на Карачевский удел. Теперь литовцы рассматривали всех потомков карачевских князей как своих родичей, обязанных служить Литве. И сын Святослава Титовича Мстислав, и его внук Иван Мстиславович, получивший в удел карачевский городок Хотетов, служили в литовском войске. После смерти Святослава Титовича и его жены Феодоры литовцы потребовали в качестве наследства Карачев.
К тому времени из карачевских князей в живых оставался лишь Михаил Иванович, сын Ивана Мстиславовича (18). Заняв в 1396 году Карачев, литовцы оставили ему лишь Хотетов. Михаил Хотетовский смирился с потерей родового гнезда и еще некоторое время служил в войске великого князя Литовского. Однако когда литовцы стали притеснять русских и насильственно навязывать им католичество, последний карачевский князь ушел в 1408 г. с группой знатных русских людей на службу московскому князю. В ответ на это войска великого князя литовского Витовта заняли в том же году все карачевские земли. При этом Карачев был объявлен владением самого Витовта (19).
Так распалось и прекратило свое существование Карачевское княжество, а потомки его князей стали служилой знатью великих московских князей - родоначальниками князей Болховских, Горчаковых, Елецких, Козельских, Мосальских, Перемышльских, Хотетовских (20).
Примечания
1. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), т. 28, с. 28;
2. Труды Орловской ученой архивной комиссии за 1904 и 1905 годы. Карачевский удел. Сборник. Орел. 1906;
3. Повесть временных лет. Т. 1. М.Л. 1950, с. 18;
4. Изборник. М. 1969, с. 48;
5. Труды Тульской археологической экспедиции. Верховские княжества XIII - сер. XVI вв. Тула. 1995, с. 27;
6. ПСРЛ. т. 2, сс. 336-338;
7. Там же;
8. Там же, т. 28, с. 215;
9. Kuczynsky S.M. Ziemie czernihowsko - siewierskie pod rzgdami Litwy. Warszava. 1960;
10. Карамзин Н.М. История государства Российского. тт. IV-VI. Тула. 1990. с. 42; Соловьев С.М. Соч. Кн. 2, т. 3-4. М. 1988, с. 185;
11. ПСРЛ. т. 10, с. 177;
12. Там же; ПСРЛ. т. 30, сс. 101-102; Соловьев С.М. Ук.соч., сс. 238-239;
13. ПСРЛ. т. 15, столбец 422;
14. ПСРЛ. т. 10, с. 233;
15. Труды Тульской археологической экспедиции, сс. 36, 38;
16. ПСРЛ. т. 11-12.сс. 185-186;
17. Труды Тульской археологической экспедиции, сс. 38, 39;
18. Труды Орловской ученой архивной комиссии.
19. Труды Тульской археологической экспедиции. с.39;
20. Труды Орловской ученой архивной комиссии.
Журнал «Вопросы истории», № 6, 2004 г.
НАЧАЛО ИСТФАКА ГЛАЗАМИ СТУДЕНТА ПЕРВОГО НАБОРА
Исторический факультет зародился в недрах факультета иностранных языков - самого именитого и укомплектованного наилучшими преподавательскими кадрами.
Известно, сколь низок уровень подготовки школьников по иностранным языкам в нашей стране! Эта «традиция», обусловленная отвратительной программно-методической системой, лишенной практической направленности, увы, сохраняется и по сей день!
Однако качество преподавания иностранных языков в Брянском пединституте резко контрастировало с тем, что подавалось в школе, поэтому поступившие на инъяз вчерашние школьники это сразу же чувствовали и либо испытывали значительные трудности, либо, наоборот, заряжались энергией и с охотой учились.
Так случилось и с нами, поступившими летом 1976 года на впервые созданное историческое отделение факультета иностранных языков. Не преувеличивая, скажу, что на это отделение тогда были приняты довольно эрудированные, начитанные, любившие историю студенты. Всего нас было тогда 50 человек.
В народе бытует такая обывательская мысль, что историки - это непременно люди, хватающие с неба звезды, имеющие интересную, полную развлечений жизнь, не знающие тяжелого труда и, естественно, получающие солидную заработную плату. В погоне за праздной, полной романтики и благополучия жизнью многие молодые люди, поддавшись обывательской молве, устремились на историческое отделение, создав ажиотаж и огромный конкурс.
К чести тогдашней приемной комиссии, на наше отделение поступило немного случайных людей, и в 1981 году историческое отделение окончили более 43 человек. В большинстве своем, наши ребята очень любили историческую науку, к учебе относились серьезно, однако все тяготы исходили в основном, от английского языка.
Дело в том, что факультет иностранных языков первоначально диктовал свою волю, и преподаванию истории уделялось меньше внимания. Большая загруженность филологическими дисциплинами в какой-то мере усложняла процесс обучения. Доходило, порой, до того, что наиболее трудолюбивые, усердные и педантичные студенты, строго выполняя указания преподавателей, не всегда имели время на подготовку к занятиям по историческим дисциплинам.
Не забуду, например, старосту нашего курса В.А.Гикова, который однажды даже прослезился, просидев за учебниками английского языка и не успев подготовиться к практическим занятиям по истории древнего мира.
Мучились таким же образом и ребята, изучавшие в школе немецкий язык: А.Ю.Атапин, Г.Я.Ушеров и другие.
Были же и такие, кто со скептицизмом относились к иностранному языку. Особенно беспечным и беззаботным был С.В.Платонов, который даже насмехался над прилежными товарищами. - Что вы мучаетесь? - говорил он, улыбаясь, Гикову и Ушерову. - Кому ваш английский нужен? Мы же все - невыездные! Лучше бы Брежнева почитали! - И, высунув язык, выпучив глаза, он декламировал переработанную им известную советскую песню
- Нам Брежнев строить и жить помогает,
Он нас, как друг, и зовет и ведет!
И тот, кто с Брежневым вместе шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет!
Примером беззаботности и удали в ту пору в нашем институте являлся еще один студент нашего факультета, но чисто иностранного отделения, Ю.Г.Болтушный. Последнего трудно было отделить от студентов-историков, поскольку он проживал вместе с ними в общежитии, дружил с нами, принимал участие в общих застольях и даже загородных поездках.