– Ну и что?
– А то, что Белдуз мог случайно с моим отцом дело иметь и услышать его! Что тогда?
– А-а! – понял Славко и быстро нашел выход: – Ну тогда пусть я буду – Златославом! Все равно звенит! А тебе на время отдаю свое. Так уж и быть. Мне не жалко! Теперь все?
– Теперь да…
– А коли так, – повысил голос Славко. – То заруби себе на носу, если не хочешь, чтобы хан тебе это сделал! Я – Златослав, а ты – Славко, Божья козявка. И будешь делать все, что б я ни сказал! А ну повтори!
– Божья козявка… – нехотя повторил Звенислав и, словно ругая Славку, добавил: – что б ты ни сказал!..
– То-то! – наставительно поднял указательный палец Славко, а затем, словно высунувшийся из норки зверек, осмотрелся, принюхался и торопливо шепнул: – А теперь – вперед!
Пригибаясь как можно ниже, чтобы их не заметили, если вдруг появятся из-за холма, половцы, отроки добежали до небольшого соснового бора.
Здесь Славко выбрал самую высокую сосну и, не говоря ни слова, показал на нее 75 Звениславу.
Тот тоже молча согласно кивнул.
Тогда Славко спрятал в кустарнике саблю, просто воткнув ее в землю, и, с помощью подставившего ему спину Звенислава, дотянулся до самой низкой ветки. Ловко оседлав ее, он протянул руку вниз и рывком потянул на себя купеческого сына.
Звенислав и сам не заметил, как тоже оказался на ветке, и кое-как последовал за карабкавшимся по сосне, словно куница или белка, смердом – все выше и выше.
– Ну, как ты там? – поинтересовался сверху Славко.
– Хорошо! – хорохорясь поначалу, отозвался купеческий сын. – Только рукам липко…
– Ничего, крепче держаться будешь!
– Да уж куда крепче!
– Ничего, выше еще крепче будет!
– Слушай, Славко! То есть Златослав! Нет, давай-ка лучше я тебя… по Святому Крещению… Как там тебя?
– Глеб!
– Надо же! Мы с тобой почти как святые братья Борис и Глеб!.. Слушай… Глеб…
Глебушка… Далеко там еще?..
– А что это ты вдруг таким грустным стал? – усмехнулся Славко.
– Я-то ничего… просто голова кружится! – уже тише признался Звенислав.
– Первый раз что ль на сосну лезешь?
– На такую – да!
– Тогда вниз не гляди! – посоветовал Славко и услышал в ответ совсем тихое:
– Постараюсь!
– Эй, Звенислав, или, если тебе больше приятней, – Борис! Я давно хотел спросить тебя...
А ты самого Мономаха-то видал? – желая хоть немного отвлечь парня от высоты, да и интерес к тому давно уже был, спросил Славко.
Но ответом ему было – молчание.
Славко немного выждал и снова позвал:
– Славко-о! Ну, хорошо, хорошо, пока еще – Звенисла-ав!! Как ты там? Почему замолчал?
Но и на этот раз никто не ответил ему...
«Странно! – удивился Славко. – Если бы он упал, то я бы услышал, если не по шуму веток, так по крику. А то просто молчит. С чего бы?»
Он уже собрался немного спуститься вниз, чтобы самому проверить, в чем дело, и, если что, помочь, но тут снова послышался голос купеческого сына.
– Да не молчал я – одолень-траву жевал! – отозвался тот наконец и запоздало ответил: – Видел, конечно! Сейчас, еще немного… и дальше полезу!
Звенислав, собравшись с силами, стал быстро карабкаться вверх по веткам и вскоре догнал добравшегося уже почти до самой вершины Славку.
– Все, хватит, выше нельзя! – сразу предупредил его тот и разрешил: – Теперь можешь и вниз посмотреть!
– Ой! – опустив глаза вниз, отшатнулся Звенислав. – То есть, я хотел сказать, ого, как высоко забрались!
– Да уж не низко, – подтвердил Славко и кивнул: – Вон они, половцы… Видишь? Сидят у костра, греются!
– Ага!.. Такие ма-аленькие! – прошептал Звенислав. – Видно как на ладони…
– Вот взять бы их сейчас да другой ладошкой и прихлопнуть!
– Пока они нас с тобой не прихлопнули!
Славко внезапно стал рассматривать половцев и беспокойно оглядываться по сторонам:
– Ничего не понимаю… А где же Белдуз? Что-то я нигде его не вижу…
– Может, еще немного подняться? – робко предложил Звенислав. – А? Чуть выше!
– Куда выше-то? – усмехнулся Славко. – Сосна не выдержит, и мы с тобой, как перезрелые шишки, на землю полетим.
– Все ясно, значит, дальше – уже рай! – поглядев на макушку сосны, подытожил купеческий сын.
– Как это? – не понял Звенислав.
– Очень просто. Отец Феодор говорит, что тот, кто жизнь за други своя кладет, в рай попадает.
– И дед Завид тоже так говорит! – согласился Славко. – А мы ведь с тобой не просто за друзей – за всю Русь тогда пострадаем. А это уж точно – сразу в рай!
– А хорошо бы! – мечтательно сощурился Звенислав. – В раю сейчас вечное лето, тепло…
– И деда, который обещал меня выпороть, пока еще нет! – поддакнул Славко.
– А хана и вовсе там не будет!
– Вон он, легок на помине! – обрадовался Славко. – Идет из подлеска – коней, видать, ходил проверять!
– У костра теперь сел, греется… – с завистью прошептал Звенислав.
– Грамоту достает… – подтвердил Славко.
– К костру ближе придвигается!
– Чтобы грамоту лучше видно было…
– Да, – мечтательно согласился Звенислав. – У такого яркого костра даже неграмотный ее прочитать сможет!
– Да что ты все заладил: костер, костер… – вспылил Славко.
– Я заладил? – возмутился купеческий сын. – Это все ты: грамота, грамота… Постойпостой… – вдруг принялся бормотать он. – Грамота, костер… костер – грамота…
– Что это с тобой? – с недоумением покосился на него Славко.
Звенислав отмахнулся от него и вдруг просветлел лицом, поймав-таки никак не дававшуюся ему мысль:
– Сжечь ее надо, вот что!
Славко мгновенно все понял и обрадованно протянул:
– Ве-ерно! Вырвать из рук Белдуза и – в огонь! Я сразу, еще до тебя, как только нашу грамоту у него в руках увидел, об этом подумал!
– А что же ты тогда все костром меня попрекал? – насмешливо уточнил Звенислав.
– Так… я… это… ты же ведь тоже на меня – грамота, грамота… – запинаясь, попытался выкрутиться Славко, но Звенислав остановил его:
– Ладно, после разберемся, кто это придумал! А может, это и без нас уже сделают! Давай лучше думать, как нам туда теперь попасть и как эту грамоту из рук хана выхватить...
В этот момент у костра началось какое-то движение.
Половцы один за другим стали вставать и направляться в подлесок, где стояли их кони.
– Ах ты! Вот напасть! – прислушавшись, о чем они говорят, ахнул Славко.
– Что там еще? – забеспокоился Звенислав.
– Хан-то, оказывается, и правда ходил лошадей проверять!
– Ну и что?
– А то, что проверил и решил, что они отдохнули! Вон, видишь, отдал теперь приказ – седлать их, и в путь!
– Что ж мы тогда ждем?! Давай скорей к ним! – чуть не срываясь вниз, сделал неловкую попытку начать спуск Звенислав.
– Не успеем… – покачал головой Славко. – Пока с сосны слезать будем, пока до них добежим…
– Эх, уедут, увезут грамоту половцы! – в отчаянии простонал купеческий сын.
– Уедут? Увезут? Ну нет!
Славко посмотрел на него, на половцев и, ухватившись за конец раскидистой соседней ветви, начал раскачивать ее:
– Ого-го-го! Эге-ге-е-ей!! – закричал он.
– Что ты делаешь? – испуганно посмотрел на него Звенислав.
– Как что? Внимание их привлекаю!
– Так ведь мы даже еще не решили, как нам до грамоты добраться… – с отчаянием воскликнул купеческий сын.
– Успеем что-нибудь придумать, пока нас до хана вести будут! – еще сильнее качая ветвь, прокричал Славко. – Ну, что сидишь, как уже на собственных поминках? Выше нос! Нас еще и отпеть не успели! Тряси и ты соседнюю ветку или прыгай, на которой мы сидим, да кричи что-нибудь!
– Что кричать-то?
– Все, что угодно! Только погромче! И помни: я – это ты, а ты – это я!
Глава третья
Славко, рискуя упасть с головокружительной высоты, что было сил раскачивал ветку сосны. Звенислав, сунув в рот остатки одолень-травы, принялся помогать ему, делая то же самое…
Наконец, хан, пытавшийся хоть что-то понять в неведомых ему русских буквах, таких же странных и непонятных ему, как и сами русские люди, краем глаза заметил какое-то постороннее движение. Он мгновенно свернул грамоту и подозрительно огляделся вокруг.
Лицо его остановилось на высокой сосне…
– Ч-что это? – спросил он Тупларя, который с расстроенным видом шел мимо костра, давно потеряв надежду отыскать свою саблю и увидеть рассвет.
– Где, хан? – с готовностью ответить на любой вопрос, выполнить любой приказ, чтобы только заслужить пощаду и живым вернуться домой, где его так ждала родня, воскликнул тот.
– Вон там, на с-сосне? – Белдуз показал рукой на качавшиеся ветки.
– Может быть, это глухари дерутся? – предположил глуповатый половец.
Хан с презрением посмотрел на него и язвительно спросил:
– С каких это пор глухари дерутся не крыльями, а – руками? И кричат по-человеч-чьи?
– Это два русских мальчишки, хан! – едва взглянув на сосну, сразу же определил Узлюк и предложил: – Позволь, я их одной стрелой из лука!
– Нет, после мне свое уменье покажешь! – остановил его хан и, подозвав двух всадников, приказал: – А этих мальчиш-шек привести сюда! Ж-живыми! Вперед!
Половцы стегнули плетками своих коней и помчались к сосне, у которой колыхалась уже вся вершина.
Трудно сказать, как это им удалось, но, больше всего на свете боявшиеся гнева своего хана, они почти мигом, разве что не перенеся по воздуху, привезли перекинутыми через седла двух отроков и поставили их перед ним.
Белдуз внимательно оглядел пленников с ног до головы и строго спросил:
– К-то такие? Откуда? Почему с-дес-сь? Ш-шпионили?
– Как можно, хан?! – Славко преданно уставился на хана и стукнул себя кулаком в грудь. – Я – сын купца. А это мой слуга! Из Переяславля мы! Остановились в пути… Как можно – 78 шпионить…
Хан с любопытством посмотрел на говорившего отрока и, меняя тон на вкрадчиво благодушный, продолжил:
– Понимаю. Устали в дороге, вышли из обоз-за… Бедные ребятиш-шки! Играли, значит?
– Да, хан, в лапту! – охотно поддакнул Звенислав.
«Вот дурень! – ахнул про себя Славко. – Ну кто тебя просит вперед лезть! Какая может быть игра на месте набега, и кто в лапту на сосне играет?»
– Да не играли мы! – самым убедительным, на какой был способен, тоном сказал он и, показывая пальцем на Звенислава, пожаловался. – Это все он! Украл у меня златник и бежать!
А я следом! Он в поле, и я в поле! Он на сосну, и я за ним! Прикажи ему, хан, пусть вернет!
Хан с еще большим интересом посмотрел на него, и тон его стал почти ласковым:
– Ай-яй-яй! Целый златник украл?
– Да, хан, да!
– И на с-сосну, говориш-шь, вслед за ним полез? А богатый ли у тебя отец?
– Богат, очень богат, хан! – подделываясь под тон Звенислава, стал отчаянно врать Славко.
– Тысячи лошадей, собольих шуб больше, чем пальцев у тебя на руках! А дорогих сапог сразу и не сосчитаешь…
«Эх-х! – ахнул про себя теперь уже купеческий сын. – Да разве ж об этом в плену говорят?
Теперь он такой выкуп заломит!..»
Но Белдуз и не думал говорить о выкупе. У него была своя мысль. И он с усмешкой спросил Славку:
– И ты при таком богатом отце погнался за две версты из-за какого-то ж-жалкого златника?! Да еще и на сос-сну полез?!
«А хан-то, оказывается, и правда хитер! Такого так просто не проведешь! – понял Звенислав и стал умолять. – Ну Славко, или как там тебя теперь – Златослав, только не молчи, выручай, говори!»
Но Славко и не думал молчать.
Делая вид, что переводит дух, он на самом деле придумал, как ему быть дальше, и лукаво усмехнулся:
– Почему из-за одного? Кто тебе сказал, что из-за одного? Я сказал? – И, приблизившись к хану, громко шепнул: – Он у меня десять золотых украл и где-то в лесу спрятал! Верно говорю! Только один у себя оставил, во рту держит! А ну, покажи его хану! – обернувшись к Звениславу, приказал он.
Купеческий сын с изумлением поглядел на Славку, но, вовремя вспомнив свое обещание делать все, что тот ни скажет, покорно вынул изо рта золотую монету и показал хану.
Тот взял тонкий желтый кружок, вогнутый, как чашечка, осмотрел со всех сторон и, сам тому удивляясь, задумчиво произнес:
– И правда златник! Настоящ-щий! Константинопольс-ский!
– Вот видишь! А ты как думал? – делая вид, что обиделся из-за того, что ему не поверили, упрекнул Славко. – Из-за одного златника я и правда не стал бы зря ноги бить. А из-за десяти и двух верст пробежать не жалко!
– Хм-мм! – осклабился, соглашаясь, хан. – Я бы, пож-жалуй, и десять верст из-за двух проскакал! Так значит, золото любиш-ш-шь, купеч-ческий сын?
– А кто же его не любит? Конечно!! Меня в честь золота даже и назвали – Златославом!
– Златослав… Златослав… – задумался вслух Белдуз. – Что-то похожее я уже слышал! Но – только не Златослав. То, ч-что касается золота, я з-запоминаю навсегда! Но что-то уж очень похожее… И сам ты мне, кажется, кого-то напоминаешь… Этот голос, и особенно взг-ляд, который ты так стараешься спрятать за улыбкой! К-де я тебя мог видеть?
– Да мало ли, хан… – пожал плечами Славко. – Я же все время при отце, а он все время в 79 дороге! У одних покупаем, другим продаем! Может, в Корсуни где встречались? Или на пограничном торжище, когда между Русью и Степью мир?
Хан недовольно покосился на него и строго заметил:
– Мира между нами не может быть ни-ког-да!
– Ну, эти, как их там… – запнулся Славко.
– Перемирия! – подсказал Звенислав.
– Во-во, они самые!
– Мож-жет быть, мож-жет быть… – задумчиво пробормотал хан. – Но с-сдается мне, что я видел тебя куда раньше! Да и лицо твоего слуги мне тож-же совсем недавно знакомо!
– Да будет тебе, хан! – успокаивающе махнул рукой Куман. – Все русские на одно лицо!
– Все – да! – согласился Белдуз. – Но от этих у меня как будто в глазах двоится. Ч-что-то у них не так!
– Тебе все не так, хан! Всем ты не веришь!
– Я даже с-самому себе не верю!
– И правильно делаешь, хан! – вмешался в беседу Белдуза со старым половцем Узлюк и с готовностью показал на свой лук: – Позволь, я их обоих одной стрелою!
Хан недовольно посмотрел на него и проворчал:
– Тебе бы все стрелой да стрелой! Сама судьба, каж-жется, посылает нам счастливый случай узнать, что в этой грамоте! А заодно и этих проверить! Так ты, говоришь, Златослав – купеч-ческий сын?
– Да! – с готовностью подтвердил Славко.
– С-стало быть, ты и считать умеешь?
– Конечно!
– Ну, так считай!
– А ты дай мне мои златники, я и посчитаю!
– Ишь, чего захотел! – зажал монеты в кулак Белдуз. – Золото все считать умеют! Ты так считай!
– Просто так неинтересно, но так уж и быть!..
И Славко быстрой скороговоркой, чтобы его не улучили в том, что он почти не умеет считать дальше десяти, затараторил:
– Раз, два, три, шесть, десять, двадцать, двадцать девять, двадцать десять…
– Хорош-шо! – остановил его хан. – И… читать можеш-шь?
– Конечно! А тебе что, надо что-то прочитать?
– Надо, надо!
«Ну вот! – торжествуя, подумал Звенислав. – Сейчас хан даст Славке грамоту, и как только она окажется в наших руках…»
Но Белдуз неожиданно для него, вместо вожделенной грамоты, принес от костра свою плеть и протянул ее Славке со словами:
– Оч-чень хорош-шо! Тогда – пиши!
Славко тоже растерялся не меньше Звенислава. Но он быстро взял себя в руки и с деланным сожалением сказал:
– Но, хан, чем и на чем? Кабы я знал, то прихватил бы с собой калам и чернила или на худой конец писало с куском бересты… А так…
– А так – вот тебе моя новая плетка… – оборвал его хан и, рассеянно пробормотав: «К-де ж я тебя все-таки видел?..», приказал: – Пиш-ши ее рукоятью прямо на снегу!
«А вот об этом мы-то и не подумали! Не успели… Все! Пропали!..» – охнул про себя Звенислав.
Но Славко, как ни в чем не бывало, пожал плечами и, со словами «Ладно! Плеткой, так плеткой!», уверенно, будто всю жизнь занимался переписыванием книг, вывел на снегу 80 четкие, ровные буквы.
– Вот, – показал он на них Белдузу. – Аз, буки, веди… Велишь продолжать, хан?
– Хватит, достаточ-чно!