- Что это ты делаешь?
На какую-то секунду раздражённый рык Брайана пугает его, и слова «я уже сам ухожу, можешь не утруждаться, выставляя меня за дверь» готовы сорваться с языка. Потом он поднимает глаза, смотрит на Брайана и на одну миллисекунду видит его. Едва уловимое мгновение, которое тут же исчезает, не оставив и следа. Выкристаллизовавшийся миг, мгновение, когда нет никаких границ, что-то, что невозможно удержать, что ускользает сквозь пальцы, что-то противное его воле. Уязвимое, смущённое, оно извивается, стараясь вырваться, оно загнанно в угол, нуждается в близости, любви. Джастин видит всё это. Выразительные зелёные глаза, сейчас всё это исчезнет, но пока он видит. За брайановским «Это не её ума дело, с кем я трахаюсь», Джастин слышит «Моя мать не любит меня». Отчаянный плач пятилетнего Брайана. Это видение ошеломляет его, наполняет ужасом. Он чувствует, как оно пускает корни, те прорастают сквозь пол, уходят вглубь, к самому ядру земли. Он не знает что сказать. И говорит первое, пришедшее на ум.
- Я искал трусы.
Время замирает. Он старается запомнить этот момент, словно сфотографировать. Его пугает яркость видения, но самое важное, он обещает себе хранить всё подсмотренное в секрете. Я не причиню тебе вреда, Брайан.
- Я думал, мы ещё не закончили.
Всё прошло и стало, как прежде. Брайан насмешливо вскидывает бровь.
- Тебе ещё хочется?
- Что за тупой вопрос, Тэйлор.
Он всегда умеет его рассмешить. Джастин вяло протестует. Не слишком убедительно старается проявить твёрдость и настоять на своём.
- У меня задница болит.
Брайан подходит к нему, спускает брюки, целует в шею, шепчет на ухо: «Я могу вылизывать её, пока всё не пройдёт», и десять минут спустя Джастин уже лежит на кровати лицом вниз и старается потереться о простыни, чтобы получить хоть какое-то облегчение. Он умоляет его: «брайанбрайанбрайан». Съеденный заживо, укушенный, вылизанный, зацелованный Джастин чувствует, что вот-вот кончит. Он приподнимает зад для Него, раздвигает ягодицы для Него, произносит: «Брайан, прошу, войди в меня» только для Него.
- Привет, мама.
- Привет, солнышко. Что-то случилось?
Когда они закончили, Брайан отправился в душ, а Джастин воспользовался моментом, чтобы позвонить матери. Такой вот внезапный порыв.
- А почему что-то должно было случиться?
- Потому что ты никогда не звонишь мне, Джастин.
Он заверяет её, что ничего не произошло.
- Сын что просто не может позвонить матери?
- Я тебе напомню об этом, когда ты опять исчезнешь на месяц.
Они говорят о пустяках, и Джастин прощается, только когда слышит, второй звонок на линии. Неподражаемый голос Дэбби пролаял ему несколько сообщений для Брайана, и когда он вешает трубку, то слышит, что вода в душе перестала шуметь.
Брайан ничего не спрашивает, но Джастин всё равно пускается в объяснения.
- Это была моя мама, - говорит он. - Она интересовалась, как у тебя дела.
Это враньё, и Брайан, возможно, догадывается об этом.
- Дай угадаю. Она сказала, чтобы ты делал уроки, хорошо питался, не мёрз, звонил ей почаще и развлекался подобающим твоему возрасту образом.
- Вот те на! Ты всё повторил практически слово в слово. Может, это потому, что вы оба… - он тщательно взвешивает слово, которое собирается произнести, - …старые?
Брайан недовольно рычит, угрожает всеми мыслимыми и немыслимыми карами и проводит всю ночь за компьютером, работая, вооружившись бутылкой виски и блоком сигарет. Перед сном Джастин вспоминает о звонке Дэбби. Что она ждёт их в пятницу на день рождения Вика и она предупреждает, чтобы Брайан даже и заикаться не смел об этой своей диете «ничего не ем после семи», потому что она приготовила «специально для него» спагетти с тунцом.
- А я и не знал, что ты любишь спагетти с тунцом.
Не отрывая глаз от монитора, Брайан делает глоток виски.
- Я терпеть не могу макароны с тунцом. Я ненавидел их пятнадцать лет назад и ненавижу сейчас.
От стакана на столешнице остаётся мокрый след. Джастин хочет спросить, почему кто-то, кто ничтоже сумняшеся выплёвывает в глаза правду любому, какой бы эта правда ни была, не задумываясь ни о дипломатии, ни о хороших манерах, вот уже пятнадцать лет ест то, что ему не нравится. Но он этого не делает, потому что это дела семейные, о которых Брайан никогда не говорит. Возможно, спагетти с тунцом Дэбби – это одно из немногих тончайших проявлений любви и привязанности, которое Брайан готов принять.
Всё может быть.
ГЛАВА 3
ТРИ [Майка Марлона Брандо]
" Сделка есть сделка ". (Brian 3x02)
Эммет
Ночь классического кино на TCM* , попкорн и Джейн Келли в качестве партнёрши по танцам. Лучше он просто выдумать не мог. Эммет напевает "Люблю Нью-Йорк в июне" и поднимается, чтобы вскипятить чайник, пока идёт реклама. Кружит по комнате с диванной подушкой в обнимку под собственное попурри из хитов Гершвина. Он только что посмотрел «Американца в Париже», и его ожидают «Большая страна», «Великий Побег» и «Трамвай “Желание”».
Или, другими словами, его парни отныне и присно и во веки веков, аминь: мистер Грегори Пек, мистер Стив МакКуин и мистер Марлон Брандо в Майке. Не хватает лишь Единственного и Неповторимого, Короля Королей. То бишь, Пола Ньюмана – желательно в голубом халате – чтобы оргия перешла в разряд Тяжкого Греха. Но не следует просить слишком многого, если не хочешь в тридцать лет схлопотать инфаркт. Эммет притопывает, подхватывает чашку с чаем, размышляя, отчего по телевизору крутят столько рекламы эргономичных матрасов и почему в единственную ночь в году, когда телевидение может предложить что-то лучшее, нежели криминальная хроника, после которой возникает желание спрыгнуть с ближайшего моста, Майкл хочет пойти в Вавилон. Глупый, в сущности, вопрос: в эту, как и во все прочие, прошлые и будущие ночи, Майкл идет в Вавилон, потому что этого хочет Брайан.
Каждый сам себе выбирает идеального парня. Эммет уже сделал для себя выбор между Грегори Пеком, укрощающим диких мустангов, и объезжающим жеребцов Питсбурга Брайаном Кинни. К сожалению, Майкл свой выбор тоже сделал. Когда на экране появляются заглавные титры «Трамвая ”Желание”», Эммет усаживается, поджав ноги, на диван и отправляется в путешествие во времени. Он отправляется туда, где на весь Хазлхарст, штат Миссисипи, был всего один кинотеатр. Туда, где он впервые познакомился с киношедеврами той эпохи и такими мужчинами, как Стэнли**.
Полчаса хороших диалогов, прекрасной актёрской игры, но тут раздается звонок телефона. Пока на экране царит мужественный и сексуальный Брандо в пропитанный потом майке, из магазина звонит Майкл. Сегодня у них инвентаризация, и он будет позже, бла-бла-бла.
- Хорошо, милый.
В голосе Майкла звучат истеричные нотки, как и всегда, когда он звонит с работы.
- Скажи Брайану, чтобы он меня подождал.
- Скажу.
Десять минут спустя, пять слишком сильных ударов обрушиваются на дверь, и Эммет знает, что это пришёл за Майклом Брайан. Не отрывая глаз от экрана, чтобы не упустить ни единого кадра, Эммет идет открывать. Опершись о косяк, в рубашке от Версаче стоит Брайан Кинни, который, естественно, даже не утруждает себя приветствиями. Он кричит нараспев: «Майкииииииии!» и ждёт, когда Майкл прибежит, весело потявкивая и виляя хвостиком. Там Эммет его и оставляет, а сам возвращается на диван, на ходу пересказывая разговор с Майклом.
- Он сказал, что сегодня у них инвентаризация. Он сказал «передай Брайану, что я буду позже, но пусть он меня подождёт. Эммет, скажи, чтобы он подождал меня. Эммет, пусть без меня не уходит!» - Эммет делает телевизор погромче. – Еще Майкл просил сказать, что опоздает минут на двадцать. Но опоздает он как минимум на сорок, так что я ему скажу, что ты подождал десять, и можешь идти. Закрой дверь, когда будешь уходить.
Он уверен, что Брайан не останется. Потому что Брайан Великий никого не ждёт. Брайана Великого все ждут, а это не одно и то же. Сейчас он отправится в Вавилон, а когда вернётся домой Майкл, ему придётся искать Брайана по всему клубу, чтобы найти в тёмной комнате, подождать, пока тот выкурит косячок, напьётся, перетрахается с четырьмя незнакомыми мужиками, чтобы потом отвезти его домой, потому что Брайан перебрал и сам за руль сесть не может. Всё та же ночная комедия, всё тот же канал, всё та же волна. На канале классического кино Питсбурга крутят одно и то же.
Естественно, Брайан закрывает дверь. Но сам остаётся внутри и спрашивает:
- Что смотришь?
Неожиданный поворот сюжета.
Брайан проходит на крошечную кухоньку, залезает в холодильник и достаёт бутылку пива. Затем усаживается рядом. Ни одного саркастического комментария, ни одного замечания, типа «что за чушь ты смотришь». Эммет впервые видит, что бы Брайан интересовался TV. Кроме того, на его памяти это первый раз, когда они с Брайаном остаются наедине, сидят на диване и вместе смотрят фильм.
- Ночь классического кино, - отвечает Эммет, не очень понимая, что происходит. – А я был уверен, что ты используешь телевизор только для порно.
- В любом правиле есть исключения.
Этим вечером Эммет узнает по меньшей мере две вещи. Во-первых, что для Брайана Кинни таким исключением являются фильмы с Марлоном Брандо. Во-вторых, что Брайан умудряется пить пиво из горла с большим изяществом, чем большинство аристократов потягивают из бокалов шампанское. Он вальяжно откидывается на спинку дивана и целых пять минут не ноет, что Майкла до сих пор нет. Абсолютный рекорд.
Не произнося ни слова, ну, разве что хмыкая на выверты Бланш на экране и отпивая пиво из бутылки, Брайан, который всегда ведёт себя так, словно давая понять всем и каждому, что никто ему не указ и вообще мало что в этом мире достойно его, Брайана Кинни, внимания, смотрит телевизор, затаив дыхание, когда дело доходит до черно-белыхисторий, отснятых в павильоне.
Эммет больше не в состоянии сдерживаться. Его снедает любопытство.
- Никогда бы заподозрил в тебе фаната Теннеси Уильямса.
Он приятно удивлён, но никогда не скажет об этом вслух. Вот уж в чём меньше всего нуждается Брайан Кинни так это в дополнительных дифирамбах. Они знакомы вот уже три года, и тактику Эммета в общении с Брайаном можно охарактеризовать одной фразой: «А вот это тоже не твоё дело, милый». До сегодняшнего дня такая политика, включающая негласный пакт о не нападении, действовала безотказно.
- Если речь идёт о жизнеописании притворяющихся натуралами геев, то я предпочту Теннеси Уильямса какому-нибудь римскому автору.
- Думаешь, Стэнли гей?
Бутылка приближается к губам, взгляд устремлён в телеэкран, элегантный глоток.
- Должен быть, - изрекает он наконец и скупым, по-кошачьи грациозным, движением стягивает пиджак.
Не то чтобы Эммет не замечает привлекательности Брайана. Очень даже замечает. Но его инстинкт саморазрушения не настолько развит, чтобы позволить окончательно вскружить себе голову. А вот у Майкла развит. Да и у Тэда, если на то пошло, тоже. А Эммет единственный уцелевший. Он видит пропасть под ногами и гуляет по краю, любуясь видами.
- Как и Марлон Брандо. Да, Брайан?
- А что не так с Брандо?
Опять уходит в оборону. Как обычно.
- Пятьдесят лет назад – ничего. А сейчас столько всего говорит против него, что даже тошно становится. Начиная с двухсот килограммов жира и заканчивая на редкость скверным характером. Про «Остров доктора Моро» я вообще молчу, не то заплачу».
- Всё это только лишний раз доказывает, что лучше умереть молодым.
Брайан делает последний глоток и довольно улыбается, будто только что доказал одну из своих язвительных теорий о смысле жизни.
- Или то, что в юности надо было лучше выбирать себе кумиров. Вот посмотри на Пола Ньюмана. Стройный, подтянутый, благородный, полный чувства собственного достоинства,.
- Ты продолжай, продолжай, а я пока немного подремлю.
Язвительный, колючий. Эммет не обращает внимания.
- Ах, да совсем забыл! Ведь твой тип – парень необузданный, опасный и непременно на мотоцикле. Верно?
Брайан улыбается, отрывается от спинки дивана, отвоёвывая у Эммета ещё частичку личного пространства, и шепчет совсем рядом с его лицом: «Дикий». В голове Эммета тотчас же возникает ясный и четкий образ Брайана-подростка. Тот с благоговением смотрит на плакат Брандо на Харлее, в кожаной куртке и заляпанной машинным маслом майке. Прекрасный образ, надо признать». И от Брайана так приятно пахнет.
Эммет считает про себя: «раз Миссисипи, два Миссисипи, три Миссисипи», и старается дышать глубже. Он знает, что Брайан флиртует с ним чисто машинально, просто потому что для него это естественно и привычно: властвовать, подавлять, пользуясь своей сексуальной притягательностью.
И Эммет делает вид, что ничего не замечает.
- Я предпочитаю Пола Ньюмана, - заявляет он, и когда Брайан отодвигается обратно в угол дивана, улыбаясь каким-то своим мыслям, они еще четверть часа молча наблюдают за изнывающей от желания Оливией де Хэвилленд.