Annotation
Жизнь обыкновенной деревенской женщины на Украине со всеми ее прелестями и неуклюжестью существующего строя жизни с юмористическим уклоном
Караулин Д.И.
Караулин Д.И.
Baba Doca
Караулин
БАБА ДОЦА
(юмористическая повесть)
Народ, который способен смеяться
над собой, бессмертен.
(Народная мудрость)
- 1 -
В одном обыкновенном бессарабском селе живёт необыкновенно трудолюбивая женщина баба Доца Пешпопадиева.
Никто из сельчан не помнит дня или часа, чтоб баба Доца не работала. Вот и сегодня, в день поминовения померших, она сидит на ступеньках крыльца и вяжет носки на зиму.
На одной щеке у нее бородавка с длинным черным волосом, достигающим ей почти до носа, на другой - небольшой продолговатый шрам от за╛жившей раны. Баба сноровисто перебирает спицами и рассказывает сидящей рядом внучке:
- Бородавку мне, Марийка, Бог дал, а шрам поп сделал. Говорят, когда меня крестили, я испугалась его бороды, дернулась и упала в корыто с водой. Может, нырнула бы я в воду, и ничего бы не случилось, но крестная хотела меня изловить, но не поймала, а только оттолкнула так, что я ударилась об угол корыта и пробила себе щеку. С тех пор и шрам образовался.
- Бедненькая, - прильнула Марийка к бабиному плечу. - Видать боль╛но тебе было? Да, бабушка?
- Конечно, больно, коли аж на улицу выползла, - призналась баба.
- А ты уже умела ползать, да, ба?..
- Чего же не ползать, коли мне уже второй годик шел. Денег у родителей не было - вот и крестили меня, когда я уже ходить начала. Денег не было, а детишек все-таки рожали. И даже больше, чем сейчас.
В глубине хаты послышался женский голос. Марийка вскочила и побежала в хату. Спустя немного времени, вернулась и известила:
- Ба! Мама заболела.
Баба Доца облегченно вздохнула и перекрестилась:
Ну и слава Богу! Утром заболела, к вечеру разрешится.
Положив чулок со спицами на ступеньку, встала и зашагала к калитке.
. Марийка неотступно последовала за ней:
- Бабушка, ты куда?..
- Не твое дело! - отмахнулась баба Доца как от назойливой мухи, -Пойду в больницу, попрошу, чтоб аиста прислали.
- И аист принесет мне сестричку, да, ба? - просвещенно вопросила внучка.
- А если братика?
- Не хочу братика! - заныла Марийка. - Мальчики дерутся. У меня уже есть один братик, сестричку хочу.
- Ну хорошо, хорошо, пусть будет и мальчик, - уступила бабушка, лишь бы внучка отстала от нее,
... Спустя какое-то время, когда Марийкина мама уже была в роддоме, баба Доца вернулась и принялась прибирать в хате. Смела паутину с потолка, помыла полы, полила цветы подсахаренной водой, чего де╛лала только по большим праздникам, и принялась готовить еду. К ве╛черу с работы вернулся и Марийкин отец. Баба Доца еще с порога его задергала:
- Ну, что там делается, Василий? Что слышно?
Немногословный отец показал два пальца и буркнул:
- Двое!
- Как двое?
- Два мальчика, ма-ма! - прыснул смехом Василий.
Баба Доца сплеснула руками:
- Боже! Чем же вы думали, милые? Разве можно так - по двое сразу?
Люди одного ребенка не могут вырастить, а вы по два зарядили. Если и дальше так пойдет, хату завалите детьми. В такое сложное время! Чем будете их кормить, если оба не умеете деньги зарабатывать? Оглядывайтесь с эти╛ми делами, думайте!
Василий самодовольно почесал ухо и признался:
- А что я могу сделать, мама, когда Керана сама детей хочет иметь?
- Э, мало ли кто чего хочет! - назидательно поучила мать, - Керана пусть себе хочет, а ты голову имей на плечах. Береги денежки. Если де╛нег нет, какие могут быть дети? На Керану не смотри: она из многодет╛ной семьи. Она у мамы девятый ребенок. Я тоже много хотела, но голова была на плечах. Потому, ты у меня только шестой. Голодное время было, продуктов не хватало. Но выкормила вас, вырастила. Теперь сами думайте, что и куда должно идти.
Чуть попозже, пришли приятели, поздравили Василия с новорожденными. Счастливый отец вынес ведро вина и начал угощать товарищей. Пили за одного ребенка, пили и за другого. Потом начали пить и за тех, которые еще не родились. В Пешпопадиевом доме воцарилась праздничная обстановка. Даже старший брат Марийки Ванчо перестал ходить в школу; понял, что никто за ним не присматривает. Одна Марийка ходила задумчивая и чем-то недовольная.
В один прекрасный полдень баба Доца приоделась, вышла на улицу и уселась на скамье подле ворот. Прибежали и сели рядом внуки.
- Журавля ли ждешь, ба? - поинтересовалась Марийка, - Если принесет мальчика; даже не хочу его видеть.
- Что Бог даст, то и будет, - успокоила баба Доца, - Сегодня будет известно. Как только увидите детей, надо поплевать через плечо.
- Чтоб мухи их не оседали, да, ба? - полюбопытствовал Ванчо.
- Чтоб не сглазили!
Скоро в конце улицы показались Василий и Керана. У каждого было по ребенку на руках. Завидев родителей, соседи с подарками сбежались к воротам Пешпопадиевых. Одни с цветами, другие с пеленкой, третьи с графином вина. Как только приблизились Василий и Керана, соседи нача-ли их поздравлять, дарить подарки и угощать вином. Василий пил и за себя, и за жену: кормящей матери врачи запретили пить.
В этой шумной неразберихе никто и не заметил, как Марийка поки╛нула улицу, вбежала в дом и спряталась в проеме за печкой.
Родителей провели во двор, баба Доца за руки ввела их в дом. Хотя было теплое весеннее время, она с утра затопила печку, нагрела воды, чтобы искупать близнецов, сварила вкусный борщ с курицей. В доме было весело, празднично. Про Марийку никто не вспоминал и не спрашивал. Только вечером, когда начали купать детей, и один ребенок заплакал, а другой его поддержал, Марийка вышла из убежища, присела у корыта и залюбовалась:
- Ой, какие они хорошенькие! Мама, знаешь, почему они плачут? Потому что голодные. Накорми их. Баба такой хороший борщ сварила! А воду как они любят! Моряками будут. Хорошенькие, правда, мама? А давай сделаем так: эти двое пусть останутся у нас, а ты скажи журавлю, чтоб принес еще двух сестричек. Хорошо, ма?
Баба Доца с иронией покосилась на Василия и пробурчала: - Ага, он, журавль, только того и ждет.
- 2 -
Девять дней и девять ночей Василий угощал приятелей за ново-рожденных, а на десятый до бабы Доцы дошло известие, что пили пока за одного ребенка, будут пить еще девять дней за второго. Рано утром, едва забрезжил рассвет, она проникла в спальню сына и запричитала:
- Василий! А ну, вставай! Вставай, тебе говорят! Сколько можно спать? Сколько можно пить?
Василий потуже помял подушку и простонал:
- Ма-ма, только-только лег!..
- А чтоб ты не наспался на этом свете! Девять дней пьешь и спишь! Это правда, что еще девять дней будете пить?
- Василий пришел в себя:
- Ну, двое же их - как не пить? Дети, родные дети!..
- Я вам попью, черти безрогие! Вставай, сейчас же вставай и берись за работу! Выпивохи на хороший путь не выведут. Будь умницей, сынок, ос╛тавь эту попойку.
Василий поднял голову, сел на кровать, спустил босые ноги:
- Все, мать! Завязали: сегодня напьемся - и баста!
- Ну, хоть так, - согласилась баба Доца, - Пейте, но и думайте. Семья рас╛тет, дети начинают побольше есть, скоро продуктов станет не хватать. На╛до что-то делать, сынок. Поучись у Ивана Волкова: съездил за рубеж и две легковые машины купил. Одной катается, другой глину людям раз-возит.
Ванчо, который невесть как оказался в дверях, прыснул смехом:
-Ха-а-а! Бабо-бабо-о, кто возит глину легковыми машинами? Глину люди самосвалами возят.
-Э, ты сильно много знаешь! - фыркнула баба, - Своими глазами видела, как привез глину Мелании Тодоровой. Главное, что пользу от этого имеет, деньги заколачивает. Не то, что твой отец. Слышь, сынок, - ласково загово╛рила баба Доца, обращаясь к полуспящему Василию, - Говорят, Иван Ников снова собирается в Россию ехать. Посмотри, может, и ты с ним поедешь...
- Что там делать? Комаров кормить? Меня и дома есть кому грызть.
- Комары комарами, но заработать какую-то копейку не помешает. Здесь на твою зарплату детей не прокормишь. Думай, сынок. Очень бы хотелось, чтоб поехал.
Василий задумался. Глубоко и серьезно задумался. А когда баба Доца собралась покинуть спальню и уже была у дверей решительно произнес:
- Мама, где мои штаны?
Баба Доца оглянулась и укоризненно покачала головой:
- Сине-е, сине, тридцать пять лет на свете живешь, сколько можно штаны тебе подавать?
- Еду в Россию! Собирай меня!
-Ну, это другое дело! - возрадовалась мать, - Если так, согласна и до пятидесяти лет подавать тебе штаны.
- 3 -
Уехал Василий в Россию, оставив в доме жену, мать и четверо детей.
Вся работа по хозяйству свалилась на женские плечи. Керане досталась внутренняя работа - уход за детьми, уборка, стирка и пр., а баба Доца принялась выполнять всю мужскую дворовую работу: кормление скота, буртовка навоза, доение коровы и козы и пр. С темна до темна мыкалась во дворе и в хлеву и никак не могла управиться. Закончит одну работу, будто из-под земли появлялась другая. И на все требова╛лись силы и здоровье. А здоровье у пожилого человека не вечно.
Спустя неделю после отъезда Василия у бабы Доцы разболелось и опухло колено. Начала хромать и приседать на левую ногу, но в боль╛ницу не пошла: ни времени не было, ни денег на лекарства. Как-то утром встретила на улице ветеринарного фельдшера Колю Басова, который работал на животноводческой ферме, и взмолилась:
- Коля! Спаси и помилуй, сынок. Посмотри, пожалуйста, бабино колено. Что стряслось, не разберу, но болит и болит. Ударила ли, вывих╛нула ли, сглазил ли кто-то, но покоя от него нет. И что только не де╛лала: и булыжник от мостовой прикладывала, и через перекресток прыгала, и овечьими катышками парила, ничего не помогло. Одно только спасение - чтоб ты его осмотрел.
- Не могу, бабушка, - попятился Коля.
- Как не можешь? Ты же врач!
-Врач, но ветеринарный. Я скот лечу, а не людей, - пожимал плечами ветфельдшер, - Корову, пожалуйста, могу вылечить ...
- Ты не стесняйся, сынок, - продолжала бабка уговаривать, - Зайдем за ворота, ты посмотришь, какое оно красное стало и пухлое.
- Да не могу я! Не разбираюсь...
- Но в коровах же разбираешься! Колено оно и есть колено - что говя-жье, что человечье. Какая разница? Посмотри и скажи.
- Я вам ясно сказал: не мoгy! Баба Доца укоризненно помотала головой:
-Не можешь. Потому что колено старое. Было бы молодое - двумя руками ухватился бы.
Коля посмеялся, и баба Доца решила еще раз попытаться угово╛рить его:
- Ну так что, Коля? Что будем делать?
- Идите в больницу, другого выхода нет, - отрезал ветфельдшер. Постоял, убедился, что бабка не отстает, и пошутил: - Есть, конеч╛но, один вариант...
- Какой?
- Народное средство. Намажьте колено красной глиной и завяжите тряпкой от поповской рясы.
- Но... - растерялась бабка, - за рясой надо в церковь пойти.
- Конечно. За одно и причаститесь. Идите, иначе без ноги остане╛тесь,
- 4 -
Было воскресение, служила церковь. Баба Доца приоделась, попросила прощения у Кераны и пошла. Церковь была полна прихожан, и бабе ничего не оставалось, кроме как влиться в общую массу.
После литургии отец Пантелей начал причащать паству. Подошла очередь и бабе Доце. Она преклонила колени перед попом и, не дождавшись его слов, застрочила: - Грешная я, батюшка. Грехов много, а болячек еще, больше. Все кругом болит, здравого места нет. Но больше всего колено меня мучает. Головы не хватает, чтобы понять, что с ним сталось. Господь ли меня наказал, злой глаз ли его сглазил, но болит безбожно. И что только не делала: и священной водой брызгала, и образ снятого Пантелеймона прикладыва╛ла - хоть бы тебе что! Ничего не берет. И за что, Боже такие муки?
- За грехи, раба Божия, за грехи, - уверил священник.
- Э, батюшка! Есть женщины - и не так грешат, а колени целые.
А я, бедная, на сторону и глазом не повела, а какие муки испытываю. Нет, батюшка, здесь что-то не то. Никак нечистая сила замешана. Вот и решила обратиться к вам. Посмотрите своим опытным оком, может, что и получится...
- Молитесь Богу и все пройдет.
- Да молилась уж, сколько можно! - повысила голос грешница, - Молюсь, но не помогает. И тут одна добрая душа подсказала, что можно вылечиться, если обвязаться куском рясы.
Отец Пантелей посмотрел бабе в глаза, и когда понял, что она
не шутит, ответил:
- К сожаление, лишней рясы у меня нет. Bсe новые и...
- И вам жалко отдавать, - подсказала грешница, - Нельзя так, батюшко. Вы же на то и призваны, чтоб помогать страждущим. Кто же вам пове╛рит, что вы божий наместник?
- Кто ж кого причащает: я - вас или ты меня?- пристыжено загово╛рил священник, - Сказал же: нет у меня лишней рясы! Нельзя принуж╛дать благодетелей. В Священном писании ясно сказано...
-Э, - перебила баба Доца, - В священном писании много чего сказано, но никто его не исполняет. Даже вы пожадничали рясу дать, чтоб чело╛века спасти.
Отец Пантелей резко встал и спешно зашагал к алтарю. Через
минуту вернулся, сунул за кофту бабе Доце, замотанную в газету,
рясу и строго предупредил:
- Не дай бог, чтоб до матушки дошло!
Баба Доца поплотней прижала сверток и под любопытными взглядами прихожан покинула церковь.
- 5 -
Соседский мальчишка подбежал к калитке и во весь голос крикнул: "Баба Доца! Был посыльной и сказал, чтоб вы шли на собрание!
- На какое, к черту, собрание? - Нового депутата будут показывать!
- Вчера цирк приезжал, медведя показывали, сегодня депутата привезли! Каждый день собрание! От собраний и поработать некогда. Не пойду.
- Идите, бо очень строго сказали.
~ А что именно? - осторожно поинтересовалась баба.
- Сказали так: кто не пойдет, тому зарплату задержат или пенсию урежут.
- Чего еще! Нашу пенсию только урезать не придумали. Что с ней,
что без неё. Не пойду/
- Лучше пойдите. Зачем вам лишние неприятности?
- Не могу: прыщ на пятке выскочил. Пока не лопнет - никаких собраний.
- Прыщей будет много, а депутат у нас один, - мудро высказался мальчуган. - Идите, посмотрите на него, потому что больше не увидите. Не будет же он специально приезжать и показываться вам одной.
Баба Доца подумала и уступила:
- А и верно говоришь. Придется пойти. Может, доведется о помощи просить. Пойду уж!
В клубе, за столом президиума, сидело несколько человек: голова сельского совета, председатель колхоза, директор школы. И среди них был один незнакомец. Пройдя весь зрительный зал, баба Доца подошла к незнакомцу и угодливо поклонилась:
- Здравствуйте! Не вы ли будете новый депутат?
- Нет, бабушка, еще не депутат, - улыбнулся незнакомец, - Я пока канди╛дат в депутаты.
- А не все ли равно? Что кандидат в депутаты, что депутат в кан╛дидаты - одного семени фрукты. Главное, хотела познакомиться лично, запомнить в лицо. Знаю, больше не увидимся.
- Что так печально, мать? Не собрались ли Богу душу отдавать? - Мне сейчас не до смерти. Но с вашей работой и не захочешь, - а умрешь.