Георгий Панкратов
Письма в квартал Капучино
© Панкратов, Г., текст, 2016
© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016
Об авторе
Георгий Панкратов для современной русской литературы – «темная лошадка»: вроде бы, с одной стороны, он и финалист «Дебюта», и лонг-листер «Ясной Поляны», и премией Твардовского отмечен… но с другой стороны, он как молодой партизан в стане классических (и оттого часто скучных) авторов. Пишет чаще, ярче и злее многих, не боится выглядеть парадоксальным, не паразитирует на заведомо беспроигрышных темах войн и неизлечимых болезней… За плечами у Георгия немалый и довольно жесткий журналистский опыт, который повлиял на стиль его письма. Когда я впервые прочла тексты Панкратова, сразу же вспомнила лучшие образчики «литературы факта», вышедшие из-под пера Трумена Капоте, Нормана Мейлера, Хантера Томпсона и Тома Вулфа. Это именно Вулф когда-то сказал: «Журналистика – это искусство, а современная литература – старорежимная пошлятина».
Не пошлятина, конечно, но, согласитесь, иногда золото, пурпур и никакой цыганщины налицо. Конечно, проза Панкратова – это не расследовательская история со шлейфом скандалов и улик. Но это проза, по убедительности близкая к публицистике. Герои повестей и рассказов – максимально реалистичны, лишены и толики романтики. Они знают себя и чувствуют нерв эпохи, не старясь казаться лучше, чем позволяют им обстоятельства. В них нет прекраснодушия, и за одно это их, таких местами подлых и мерзких, хочется любить.
…отдельную роль в появлении этой книги сыграла литагент автора Юлия Щербинина, чей критический талант помог соединить писателя и издателя. Хочется верить в то, что художественность со временем проснется в Панкратове и позволит силе «документа» немного сдать свои позиции в угоду силе воображения. Может быть, тогда мы получим качественно новую прозу о нашем времени, необходимую для ума холодных наблюдений и сердца радостных замет;)
Разлучница
Но ведь смог же когда-то, – думал Валерий. – Ведь не может же это быть зря? Смогу и теперь, – говорил он вполголоса, убеждая самого себя. – Только зачем?»
Холодным утром, не отличавшимся ни для него, ни для других жителей Москвы ничем особенным и не предвещавшим ничего хорошего или хотя бы просто интересного, Валерий ехал в обычном троллейбусе. В ту пору он трудился менеджером по рекламе в журнале. В этом журнале, впрочем, он и сейчас трудится, хотя с момента той поездки прошли годы: спроси Валерия в лоб: так сколько же минуло лет? – он растеряется и не найдет что ответить.
Теперь Валерий передвигается по городу на автомобиле, впрочем, иногда, если что-то ломается и возникает необходимость оставить машину в автосервисе, он по старой памяти пересаживается на троллейбус. В такие дни он проклинает все на свете, включая производителей автомобилей, правительство, Господа Бога, водителя троллейбуса и свою неудавшуюся жизнь.
Тогда же троллейбус был для Валерия привычным средством передвижения. Заходя в него зимой после долгих минут ожидания на остановке, он искренне радовался теплу, потирал руки и занимал место возле окна напротив средних дверей. Как правило, троллейбус был заполнен лишь наполовину, но Валерий очень редко выбирал сидячие места: боялся уснуть. К тому же и ехать ему было недолго.
Он смотрел в окно или на пассажиров троллейбуса и думал о работе – ему казалось, что, посвятив себя рекламного делу, он вступает в новый дивный мир, – представлял заключение договоров, продумывал маркетинговые планы, прорабатывал выгодные коммерческие предложения. Но иногда, в особенности под конец недели, когда он сильно уставал, или в выходной день – зачастую ему приходилось работать и без выходных вовсе – Валерий старался ни о чем не думать.
В ту пору он много пил: у Валерия было несколько друзей, приобретенных еще в незапамятные времена, когда он только-только приехал в столицу из Омской области и перебивался случайными заработками. Судьбы друзей складывались по-разному: кто-то тоже трудился менеджером, кто-то устроился на склад кладовщиком, но, так или иначе, они были людьми одного социального слоя, одного склада ума и похожих характеров, а потому очень любили собираться вместе на чьей-нибудь квартире и выпивать. Порой это случалось и в будние дни – здоровье позволяло.
Так и в то холодное утро Валерий ехал в троллейбусе и страдал от похмелья и недосыпа.
«Дотерпеть бы до середины дня, там нормально будет», – думал он.
Однако в этот момент и случилось то, что отвлекло Валерия от похмельных мыслей. Троллейбус развернулся на перекрестке и выехал на узкую двухполосную улочку, но едва покатил по ней, обрадовав засуетившихся на ближайшей остановке пассажиров, как что-то перемкнуло, и над крышей раздался грохот, похожий на гром, только не тот, что в небе, а маленький троллейбусный гром, который случается, когда от проводов отходит штанга. Пассажиры начали взволнованно перешептываться и поглядывать на часы, открылась передняя дверь, и недовольный водитель, надев перчатки, отправился поправлять штангу. А Валерий замер: внезапно открывшаяся картина поразила его воображение.
Конечно, его потряс не водитель, натягивающий провода. Сразу за ними остановился автобус, который развернулся лишь наполовину да так и стоял теперь поперек дороги: троллейбус, внезапно остановившийся впереди, не оставил места для маневра. Водитель автобуса раздраженно сигналил, хотя и понимал: произошла досадная случайность, и остается только ждать. Но и не это привлекло внимание молодого менеджера: со своего места ему был отчетливо виден салон автобуса, и там, напротив средних дверей, стояла девушка в бежевом пальто.
Она смотрела в салон троллейбуса просто ради интереса, чтобы занять себя чем-нибудь в этой тоскливой ситуации, но Валерий зацепился за ее взгляд и стал пристально наблюдать – и наблюдал он до тех пор, пока девушка не заметила его. Она взглянула сначала настороженно, затем оценивающе, а спустя еще несколько секунд в ее взгляде появилась заинтересованность. Парень показался ей приличным: одет аккуратно, как подобает офисному сотруднику: из-под расстегнутого кожаного пуховика видны пиджак с галстуком, выглядит симпатично да еще и проявляет к ней интерес. Девушка заволновалась, хотя старалась и не показать этого: она была лишена мужского внимания: не потому, что внешность не позволяла рассчитывать, а потому что не хватало времени ни на какое общение, кроме как по работе. С тех пор как она приехала в этот город, сон стал ее единственным отдыхом. «Ну и что он смотрит?» – мелькнула мысль. Но в глазах парня она увидела что-то многообещающее, гораздо большее, чем просто интерес. И потому не смогла отвести глаз.
Тем временем троллейбус вновь затарахтел, в нем заработала печка, и довольный водитель отправился в свою кабину. Картинка за окном медленно поплыла, автобус наконец развернулся, но Валерий все равно мог видеть девушку – через прозрачное стекло водительской кабины. Правда, та отвернулась, но он догадывался, о чем ее мысли, и уже понимал, что делать. На остановке он выскочил через средние двери как ошалелый и помчался в сторону автобуса. За шиворот лил дождь, Валерий мельком взглянул на мрачное небо (от поздней осени, впрочем, и не следовало ожидать подарков), перед тем как заскочить в остановившийся позади автобус и оказаться напротив нее. И вот он смотрел ей в глаза и тяжело дышал. А она придала лицу вопросительное выражение.
– Привет, это я, – сообщил он, и в этот момент оба поняли, что встреча станет судьбой. Они слышали истории о том, как совершенно незнакомые люди видятся впервые, а чувствуют, будто всю жизнь знали друг друга. И вот такая история приключилась с ними, и каждому это было понятно. Все остальное стало игрой слов, эмоций, полетом фантазии и нахлынувшего совершенно внезапно счастья.
– Вот так уж сразу и привет? – сказала девушка.
– Простые люди знакомятся по-простому, – пожал плечами Валерий.
– Да, а ты считаешь себя простым человеком?
– Ну, я, конечно, не так уж и прост, – улыбнулся он. – Но с тобой постараюсь быть проще. Ведь простота сближает.
– Да? А ты уже хочешь со мной сблизиться?
– Мы с тобой и так близки, – сказал Валерий, сам не понимая своих слов. Мысль неслась впереди него. – Нам оставалось только встретиться.
Девушка много смеялась, рассказывала ему истории из жизни, делилась планами на день, рассказывала про своих подруг и жизнь в городе Саратове, откуда она приехала. Валерий держал ее за руку, лишь изредка отпускал и отчаянно жестикулировал, в свою очередь рассказывая какую-нибудь историю. Похмелье словно рукой сняло – он и думать о нем забыл в тот самый миг, как увидел девушку.
Они вышли на одной остановке, совершенно не сговариваясь, и к тому моменту, когда прощались возле входа в бизнес-центр, где она работала – Валерию предстояло пройти еще пару перекрестков, – у них уже не было никаких сомнений, что они встретятся здесь же вечером и поедут домой: к нему ли, к ней – это было совершенно не важно. Они поедут к себе домой, а потому любые слова о взаимной симпатии, чувствах, будь они произнесены сейчас кем-нибудь из них, как и предложение быть вместе, прозвучали бы нелепо. Им и так было все понятно. Оставалось лишь представиться друг другу.
– Мария, – прошептала девушка и смущенно улыбнулась.
Жизнь Валерия обрела, по его собственному определению, смысл и динамику. Он и раньше никогда не жаловался на плохое настроение, печаль или тем более депрессию, теперь же просто светился счастьем.
– Нашел себе девушку, – говорили коллеги по работе, – молодец!
– Да еще какую красивую, – непременно восклицал каждый, кому Валерий показывал фото на экране своего смартфона.
Время полетело со сверхзвуковой скоростью: отработав положенные восемь часов в редакции, Валерий мчался к офису Марии, встречал ее, и они тут же, быстро поцеловавшись, начинали болтать о событиях на работе, делились мыслями, планировали выходные, перемежая все это словами о том, как соскучились друг по другу в течение дня. Иногда они заходили в ресторан недалеко от той самой остановки троллейбуса и пили вино до тех пор, пока не становились совсем счастливыми – Валерию, который мог раньше веселиться с друзьями всю ночь, теперь хватало двух бокалов, – и мчались домой. Они снимали квартиру неподалеку от того места, где так счастливо для них остановился троллейбус.
Ожидание транспорта, поездка, простой в пробках – все это пролетало за секунду; в разговорах и любовании друг другом они не замечали, как проходит время. Дома они смотрели какие-то дурацкие фильмы, названия и сюжеты которых не могли вспомнить уже наутро. Возможно, и потому, что редко какое кино им удавалось посмотреть до конца: близость зажигала в них искру страсти, и из этой искры, как говорили старомодные люди, возгоралось пламя. Не нажимая на паузу, они отдавались друг другу и нахлынувшему чувству.
– А секс с ней вообще божественный, – рассказывал Валерий своему другу в баре за кружкой пива. – По крайней мере, я себя чувствую богом.
Но друг скептически оценил информацию.
– Ну, и зачем ты мне это рассказываешь? – спросил он.
– Не знаю. Хочется поделиться своим счастьем.
– Ну так, ты расскажи еще, в каких позах ее трахаешь.
– Не, нуты не подумай, что я хочу похвастаться, чтоб ты обзавидовался. Просто я реально счастлив. – Валерий даже рассмеялся на этих словах и вновь повторил, наслаждаясь словом: – Счастлив. Я даже не могу представить себя без нее. Это невозможно. Я? Без нее? Мне кажется, такого не было никогда в жизни.
– Смотри, – друг по-прежнему пытался вернуть его в реальность, – женщины, они коварны.
– Глупости, – отвечал ему Валерий, – она не коварна. Она даже не представляет, что такое коварство. Это милое существо из сказки. Волшебница.
– Жизнь коварна, – произнес друг, закуривая. – А жизнь – женщина.
Время летело не только в радостных минутах и разговорах о том о сем. Повседневные заботы, из которых и складывается жизнь, они всегда делили на двоих – от походов в магазин за продуктами до сбора справок, необходимых кому-то одному из них, посещения врача или внеплановой поездки куда-то. Что и говорить об отдыхе – они наугад выбирали спектакли по воскресеньям, ничего не понимая в театре, ходили в кино на громкие премьеры, иногда смотрели футбол по телевизору – неизменно вместе.
В основном же они проводили время в парках и маленьких ресторанчиках. Пожалуй, только на встречи с друзьями он ходил один – те, как прежде, любили сугубо мужскую компанию. Но эти встречи становились все реже. «Завидуют», – думал Валерий, но вслух не говорил. Его стали реже приглашать, перестали звонить без повода, чтобы просто потрепаться, а в социальных сетях некоторые даже удалили его из списка друзей. Заметив это, Валерий только ухмыльнулся: ну и ладно, все равно никакого желания встречаться вот именно с этими людьми у него не было.
Мария же вообще жила только им. У нее были подруги и родственницы в Саратове, но Валерий не помнил, чтобы она хотя бы звонила им, не говоря о поездке. Ей было хорошо с Валерием, и это «хорошо» только в начале знакомства было связано с тем, с каким старанием он ухаживает за ней; очень быстро все эти разговоры, все эти совместные походы куда-то стали неважными, отошли на второй план, а необходимым условием для хорошего настроения и даже самочувствия стало просто его присутствие рядом.
– Просто будь, – шептала она перед сном. – Просто будь.
Мария никогда не задумывалась, почему так. Валерий стал для нее новой данностью, условием жизни. Она никогда не сравнивала его с другими, не анализировала, в чем он прав, а в чем мог бы измениться к лучшему. Она готовила еду по вечерам, и для нее было счастьем просто, что он приходит и вместе с ней ужинает. Затем они совершали вечернюю прогулку между домами и все чаще продолжительно молчали, не зная, о чем говорить. Валерий пытался искать темы, но Марии было хорошо и так: она не чувствовала в молчании отчуждения, но не понимала, зачем говорить что-то лишнее, когда все и так ясно.
– Изменить… как это? – удивлялась она на работе, слушая разговоры девчонок на работе.
– Ну как, Маш, ты что, как маленькая, не понимаешь? – делано удивлялась коллега. – Ну, сводил он ее пару раз в ресторан в центре, за жизнь поговорили, посидели. Потом повез к себе. Нет, ничего, конечно, не было. Ну, чаем напоил. Сказал: чего ты думаешь, переезжай ко мне. Такое сплошь да рядом происходит. Ну а дальше-то что?
– Я все равно не понимаю: зачем? – пожала плечами Мария. – Если ты уже нашла свое счастье, зачем что-то еще искать?
То же самое она говорила и Валерию.
Сама необходимость торчать ежедневно в офисе стала ее раздражать. Если, приехав из Саратова, она возлагала большие надежды на работу и, попав в крупную компанию, радовалась, как школьница, которую позвали на районную олимпиаду, то, познакомившись с Валерием, она стала иначе смотреть на свои жизненные перспективы. И вдруг почувствовала, что тонет в ворохе бумаг, папках, факсах, звонках и рутинных обязанностях. Она вошла в столичную офисную жизнь легко: стремительно обошла других претенденток, получила первую должность, затем повышение, – но потом застряла на месте и через какое-то время вдруг осознала: развитие кончилось, ей не подняться выше. Но это осознание не породило страха, потому что рядом уже был Валерий.
– Я как в той сказке: лягушка, взбивающая сметану, помнишь? Барахталась, барахталась, чтобы не утонуть, и в конце концов взбила сметану в масло, – говорила она, прижимаясь к его плечу. – Я была довольна, что не утонула. Но теперь я со всех сторон окружена этим затвердевшим маслом и не могу пошевелиться. И самое главное, что я теперь понимаю: и не хочу шевелиться. Я не карьеристка. Пока я была одна, мне, может, хотелось сделать карьеру, но… Я хочу завести ребенка. И хочу, чтобы ты был его отцом, – говорила Мария, доверяя ему главную тайну своей жизни.