Владимир Киреев
К лучшей жизни
© Оттиск, 2015
Три ипостаси Владимира Киреева
Это благо – когда человек хорошо знает свое дело, любит его, живет им.
Значит, человек состоялся, значит, живет жизнью, предназначенной именно ему. И в этом деле заключена суть человека, его ипостась.
Но бывает и так, что человеку тесно становится в одной сути, его знания, его духовные силы ищут своего применения ещё и в других сторонах бытия, и тогда эту жизнь можно сравнить с многогранником. Многогранна жизнь и Владимира Васильевича Киреева.
Более тридцати лет назад Владимир Васильевич окончил Кемеровский технологический институт пищевой промышленности, получил направление на Тулунский мясокомбинат, где и работает до сих пор и со временем стал крупным и опытным хозяйственником. И это его первая ипостась.
Казалось бы, что человек достиг многого, на этом можно успокоиться, пожиная плоды своего труда, но Киреев увлёкся ещё и наукой: не оставляя производство заканчивает аспирантуру Московского Университета прикладной биотехнологии, защищает кандидатскую диссертацию, а со временем становится доктором технических наук, профессором, академиком Международной академии холода. И в этом вторая ипостась Владимира Киреева.
Есть и третья ипостась. Видно сибирское рождение, его предки землепроходцы дали своему потомку такую силу, – ведь на пустом месте ничего не делается, – что он смог одолеть ещё одну нелегкую вершину: стать писателем, членом Союза Писателей России. И эта книга, читатель, которую ты сейчас держишь в руках, плод третьей ипостаси Киреева.
Что приводит человека в писательство? Если коротко – раздумья о судьбе человека, анализ его поступков и восхищение Божьим миром, природой. Всё это и является первоосновой творчества Владимира Васильевича. Позволю себе привести слова писателя В. Козлова из его рекомендаций В. Кирееву в Союз Писателей: «В основе произведений реальные события, люди, всё то, что автор хорошо знает, через что прошёл сам».
А вот цитата из повести Владимира Васильевича «… ну чем таким особенным способны привлечь тебя эта тайга, эта разбитая вдрызг дорога, эти горные кряжи, маячащие в дымке на самом краю горизонта? Но душа неутолимо откликается на неслышный зов родимого земного пространства, завоевывать которое довелось». Осмыслить эти строки – значит понять сущность творчества автора.
Большая работа, коренник этой книги, названа «К лучшей жизни». Она о крестьянской доле, о судьбах людей, устремившихся из европейской малоземельной России в благодатную Сибирь. Богата Сибирь, да не ласкова. Не всяк выдюжит её суровый климат, не каждому она может стать родиной, без которой и жизнь будет немыслима. В повествовании Владимира Васильевича показана правда жизни, бесхитростная, без прикрас, но и без надрывного стона о нелёгком прирастании к Сибири душой, о русском характере, сумевшем преодолеть все напасти и беды.
Повествование занимает немалый временной период: с дореволюционных времен и почти до наших дней. Читая повесть, невольно вспоминаешь известную клятву: «Я буду говорить правду, только правду и ничего кроме правды». Автор предлагает: «Читай, смотри, думай. – Так было». Чётко и достоверно.
В том же ключе, ключе народной правды, написана и повесть-хроника «Когда расцветает сирень», в которой показана нелёгкая судьба женщины, великой труженицы, по сути своеобразное исследование жизни человека русского племени, прошедшего через трагические испытания и сумевшего сохранить в себе человека. Это таких людей видел русский поэт Николай Рубцов, когда его осенили строки стихов: «До конца, до смертного креста пусть душа останется чиста».
В том же ключе ведется повествование народной жизни и в относительно небольшой, но похоже, весьма важной для автора повести «Материн сундук». Суть её проста и одновременно многогранна: на день рождения матери, на её девяностолетие собираются близкие люди, когда-то ушедшие из дома-колыбели в большую жизнь. И вот теперь они собрались здесь все вместе, со своеобразным душевным отчетом.
«Что же мы сделали с нашим Полем, с нашей Землей, с нашей Жизнью, с нашей Родиной?! Кто за всё это в ответе? И, к сожалению, это трудное время продолжается, и мы со стороны наблюдаем, что происходит в нашей деревне, ждем когда в ней хорошо станет, но сами туда не едем жить».
И ещё одна цитата из повести.
«– Любовь к земле – это природное свойство каждого человека, как и любовь к близким и детям… Надо вернуться к земле, распахать и засеять поля, стыдно сказать, картошку за границей покупаем, и лучше, чем у нас, в Сибири, урожаев картошки, наверное, нет нигде». Так говорит один из героев повести – дядя Лёня.
Повесть «Материн сундук» – это осмысление сегодняшней жизни и жизни прошлых лет, народный анализ происходящего в стране. А народ, как известно, не ошибается.
В книгу вошли ещё две работы: «Пиво и Крабы» и «По пути паломника». Первая работа больше тяготеет к путевому очерку, а вторая поднимает вопросы веры, нравственности и смысла бытия. И в них, как и в предыдущих повестях, автор стремится показать, что народ сумеет перемолоть все тягости жизни, и на земле нашей станет светлее, теплее и лучше жить.
И к этому надо стремиться.
К лучшей жизни
Любовь к истории народа берет начало от любви к истории своей семьи.
Родился Василий в деревне Белоусово Глуховского уезда Нижегородской губернии. Деревня раскинулась на берегу красивейшей реки Усты, что впадает в Ветлугу, а Ветлуга несет свои воды в Волгу.
С крутого холмистого утеса, или, как принято здесь называть это место, с угора, открывается бескрайняя панорама: спокойная Уста с ее берегами, поросшими соснами и елями, старыми ветлами, кустами шиповника и черной смородины, с чистыми песчаными отмелями, глубокими омутами. В пойменных заливных лугах сочный ковер разнотравья, множество больших и маленьких озер, заросших осокой и кувшинками, обилие разной рыбы.
Уста – один из самых больших притоков Ветлуги. Правый берег обрывистый, левый – луговой. Высокий берег местами разрезан глубокими ложбинами, выходящими на равнину. Вот между двух таких оврагов, на крутом берегу Усты, и приютилась деревня Белоусово.
У родителей он был четвертым ребенком. Мальчик рос крепким, здоровым и коренастым, его воспитали деревенский воздух, здоровая пища, свобода и приволье.
В раннем детстве он мог сводить на водопой лошадь, помочь отцу около дома, в огороде и в саду, и в рыбных промыслах, понянчить маленьких сестер, – все это поручалось Васе по мере детских сил. И все это развивало в нем практичность и ясность взгляда.
Славные места есть на Усте для уженья рыбы. Вася и его старшие братья, Яков и Борис, обнаруживали в себе азартных охотников. Рыболовство было их страстью. Легкая лодчонка уносила ребят с хлыстами на целый день, и родители не боялись, что их дети могут потонуть. В этом сословии не балуют детей: в порядке вещей, когда мальчонка семи лет верхом на лошади отправляется на сенокос, в лес за ягодой, грибами.
Сестра Анна управлялась по хозяйству, мыла полы, нянчила младших сестер Ольгу и Ираиду.
Деревня Белоусово исстари считалась рогожной деревней: люди в основном кормились рогожами. В каждой бедной семье был ткацкий станок. Из мочала ткали рогожное кульё, в которое затаривался древесный уголь, а также ткали специальное кульё для затаривания соли. Жители деревни по зимам ткали рогожу, а с весны до осени работали на полевых работах. Деревня была большая по сравнению с другими, здесь находилось более 120 дворов, из них больше половины были бедные, были и безлошадные. Урожаи были низкие. Своего хлеба у некоторых хватало только до Рождества. С весны и до осени уходили в «верха» на погрузку леса. Кормились на «воде»: сколачивали плоты, сплавляли по Усте до Ветлуги, а затем на Волгу.
В двух верстах от деревни, вниз по реке Усте, находилось поместье князя Юлия Ухтомского.
Поместья и вотчины на государственных Нижегородских землях возникли после изгнания ополчением Минина и Пожарского польских захватчиков из Москвы в 1612 году и избрания Михаила Романова на русский престол. После заключения Столбовского мира и Деулинского перемирия 1617–1618 годов.
Поместье было пожаловано князьям Ухтомским царем Михаилом Федоровичем Романовым.
После отмены крепостного права экономическое положение помещиков ухудшилось. Нужно было устраивать новые взаимоотношения с крестьянами и суметь заставить их работать на себя.
Земельная площадь владений Ухтомского составляла несколько тысяч десятин земли. В основном это были леса и луга, и только пятьдесят десятин было пахотной земли. Лес в основном состоял из сосны, берёзы, дуба, липы. Все луга расстилались по берегам реки. В половодье они заливались водой, и от этого среди лугов образовалось несколько небольших озёр, в которых водилась рыба. На ближних озёрах и по берегам реки паслись большие стада скота, а на озерной глади было много водоплавающей дичи. Озёра князь сдавал в аренду местным рыбакам. Возле усадьбы стояла водяная мельница на пять поставов, где крестьяне окрестных деревень размалывали свой хлеб. Поскольку мельница стояла на судоходной реке, то работала она не всегда. В начале апреля русло плотины разбиралось, через которое во время большой воды вверх по реке проходили пароходы с порожними баржами, а вскоре, гружёные углём, лесоматериалом, смолой, скипидаром и другими материалами, спускались вниз. В верхах также строились беляны, грузили их также тёсом, углём, строились грузовые плоты, клетки. Всё это проходило через русло плотины.
Коней у барина было немного, всего 5 голов, которые в основном были выездными, зато коров – больше 30 голов. Стояла паровая пилорама. Также у барина был собственный пароход и большая баржа. На пароходе летом он выходил на Ветлугу и по Волге спускался в Нижний Новгород.
Вот как в своих воспоминаниях Василий Терентьевич описывает помещичью усадьбу:
«На самом берегу реки, на высоком кирпичном фундаменте стоял барский дом. Дом был деревянный, двухэтажный, стены рублены из дуба и липы. Перед господским домом располагался липовый парк, который был обсажен березовой двухрядной аллеей. Внутри усадьбы площадью около пяти гектар был разбит сад, огород, вырыт пруд, построены кирпичные здания под коровник, свинарник, маслозавод.
Рядом с мельницей стояли пристройки для приезжих помольцев и рабочих мельницы. У въезда в усадьбу стояла баня «по-белому», напротив кузница. Вдоль изгороди, по направлению к реке, располагался птичник. За оврагом среди кужлявых ольх и берёз стоял большой длинный дом, разделенный на три части. В первой жил управляющий, в двух других жили рабочие. Это были в основном скотники, конюхи и другие работники. Прислуга и няни жили в барском доме, в комнате с отдельным входом. Дальше располагались амбары, каретники для хранения сельскохозяйственного инвентаря и транспорта, конюшня, скотный двор.
В лесу, за версту от усадьбы, был другой большой сад, в котором выращивалась клубника, виктория, красная смородина.
В трёх верстах находился кордон, в котором жила лесная охрана. Вокруг кордона буйствовали заросли малины. Кордон стоял на высоком берегу реки Усты в большой берёзовой роще. Ниже по склону, ближе к реке, рос массив орешника.
Все помещичьи земли, луга и леса находились как бы на полуострове, изолированные с трёх сторон водой, и только западная сторона от берега до берега на расстоянии полторы версты отгорожена полутораметровым штакетником.
Когда весенняя вода спадала, по реке начинался сплав леса.
В августе русло плотины снова закрывалось, ремонтировались береговые плотины. Лес, который оставался не спущенным, пропускали через лоток, для которого открывали специальный щит. Напор воды в русле был до трёх метров, уровень воды регулировался специальными затворами. На ночь ставились специальные рыболовные кошели, в которые спускалась рыба, так что к барскому столу ежедневно доставлялась свежая рыба.
На усадьбе было много цепных собак, которые охраняли лесные массивы, богатые грибами и ягодами, исключая доступ посторонних людей. Сколь ни строго было проникнуть в лес, но некоторым всё же удавалось. Подальше от усадьбы выламывали в заборе штакетник и проходили берегом возле реки. Крестьяне из других деревень переплывали на лодках, а то и вплавь.
Два раза в день собак спускали с цепей, и они бежали в лес. Женщины и ребятишки, напуганные собачьим лаем, бросались кто куда. Таким образом, собаки выгоняли из леса непрошеных гостей.
Возле собачьих конур вместе с собаками играли два медвежонка. Они забавляли барских детей. Их было трое: две девочки и мальчик. Когда медвежата стали подрастать, то стали уходить от дома ближе к мельнице, где стояли подводы приезжающих помольцев. Они вынюхивали продукты, которые были их лакомством, забирались в телеги и тут же потрошили продуктовые сумки, а то и утаскивали совсем. Медвежьи игрушки превращались в серьёзные приключения. Позже они стали уничтожать помещичьих уток и гусей. Барин рассерчал и вынес вердикт: медвежат застрелить.
В лесной даче проводились лесоразработки. Заготавливали берёзовую тюльку, дрючок, подтоварник, дрова, выжигали древесный уголь. На склонах южного берега реки рос дубняк, из которого гнули полозья для саней, ободья, дуги. Весь этот материал вывозили на пристань. Дрова вывозились на Земский химический завод, который стоял недалеко от пристани. Лесоматериал загружали в баржу, а потом пароходом сплавляли по Волге до Царицына и в Астрахань. После навигации баржа снова возвращалась на свою пристань. Так помещик-крепостник стал предпринимателем».
Дед Василия, Дементий, работал, как и все крестьяне, в деревне на рогожах, а зимой – у князя на сплаве леса. С мужиками, вязали плоты, весной спускали их на воду и сплавляли по Ветлуге и Волге до Нижнего Новгорода.
Дементий построил небольшой дом. Жена Полина родила ему пятерых сыновей. Сыновья подрастали, начали помогать отцу. Старший Андрей стал самостоятельно работать на мельнице. Петр и Сергей помогали матери по хозяйству, Терентий с Иваном были еще маленькими.
Через дорогу от избы Замысловых жил крестьянин Леонтий Корепин по кличке Лёва Бадуй. Так его называли крестьяне в деревне и за ее пределами. Лёва был неразговорчивый, скобаристый, жадный до всего. Были у него один сын Иван и дочь Клавдия. Хозяйство он вел крепкое. На дворе имелось две пары хороших лошадей, до десятка голов коров и молодняка, овцы, куры, гуси.
От этого скота земля удобрялась навозом, обрабатывалась и давала хорошие урожаи. Кроме своей подушной земли, Корепин обрабатывал бедняцкую землю и землю маломощных крестьян.
Полосы Корепиных знали старый и малый, они выделялись среди других. Были широкими, чистыми от сорняков и наливались большим колосом. Корепин нанимал постоянных батраков, мужчин и женщин. В страду для жнивы нанимали до двух десятков подённых работниц. Машин, за исключением веялки, не было. Всё обрабатывалось вручную.
Дом Корепины построили большой, двухэтажный. Внизу находились кухня, столовая, спальня. Зимой жили внизу, летом перебирались наверх, одну половину занимали сами, вторую сдавали квартирантам, сгонщикам леса, лесопромышленникам, приплывающим с лесом с верхов. Возле дома был сад, росли яблони, сирень. Ветки яблонь с годами разрослись и упирались в окна второго этажа.
С годами Леонтий стал часто болеть и постепенно отходил от дел, передавая их сыну.
Иван хватко держался за работу. Кроме сельского хозяйства, стал заниматься торговлей рогожей. Поставщиками рогожи были деревенская беднота и некоторые имущие хозяйства, которые вырабатывали рогожу у себя на дому из мочала Корепиных. Кроме того рогожу дополнительно закупал Иван на Воскресенском и Воздвиженском базарах.