"Двери, сплошные двери, холера их задери. Я постоянно натыкаюсь на это препятствие. Судьба что ли такая преследует".
Первым с вестями из обхода примчался Тимоти. Широкий проход с подъездными путями вёл за пределы не только здания Национального Банка со всеми поздними пристройками, но и парка, раскинувшегося на поверхности вокруг него. На подъездных путях стояла пусковая платформа с крейсером. На расстоянии полукилометра под землёй пути пролегали совершенно свободно, а в конце упирались в типовую пусковую шахту.
Базилиус прикинул, где может оказаться шахта, если отследить её на поверхности.
"Если мне не изменяет память, то это должна быть самая середина Центрального Городского парка, который как раз Банком и заканчивается. Хороший такой парк, гордость столичных жителей. Дрожки там всякие, газончики, кафешки. Верхняя плита шахты наверняка под что-то невинное замаскирована, типа детской карусели. Какие ребята предусмотрительные эти "Толстяки", зря времени не теряли, сколько путей отхода себе обустроили".
Вернулась Елена, сияющая, как новый драхмодинарий.
-- Мы нашли сокровища. Лежат тут, совсем рядом. Всё целёхонько. И золото, и утварь всякая. Мы вскрывать все ящики не стали итак ясно, что в остальных. Его очень много. Я не думала, что окажется так много.
Базилиус и сам не мог сдержаться. Всё-таки они победили. Нашли и золото, и церковные сокровища и "Трём Толстякам" нос утёрли. Эмоция выскочила наружу. Он схватил Елену и крепко поцеловал в губы. Девушка не сопротивлялась. Оторвались друг от друга, когда Тимоти тактично хрюкнул, мол, пора и дело делать. Оба снова смутились.
"Ладно, потом разберёмся", - Базилиус на минуту заскочил в корабль, узнать, как дела у Константина. Штатный взломщик вскрывал один за другим пароли, разблокируя системы крейсера. Новость о находке воспринял спокойно и деловито.
-- Так ведь не зря же старались. Ещё пять-шесть кодов осталось, и можно взлетать.
-- Думаю, что это единственное, что нам остаётся. А как корабль вообще на твой взгляд?
Базилиус уселся в кресло, примеряя его на себя и подстраивая по фигуре.
-- Классный аппарат, на голову выше "Кристины", не в обиду старушке будь сказано. Кое-что я вообще вижу впервые. Очень хочется опробовать его в полёте.
-- Успеешь, Костя. Грузовой люк открыть сможешь? Мы, видимо сразу начнём грузиться.
-- Легко, - Константин придавил пару кнопок, в ответ в недрах корабля послушно загудели подъёмники.
Вонок с Гябуром организовали грузовую платформу. Вокруг неё, подпрыгивая от нетерпения, прохаживалась Елена. Её можно было понять - удача развернулась к ним всей широкой грудью, и подставила полную тарелку счастья. Можно начинать хлебать полной ложкой, не стесняясь. Многомесячные труды стольких людей и даже кровавые жертвы оказались не напрасны. Они обыграли "Трёх Толстяков" со всеми их прихлебателями. И она, Елена к победе имеет самое прямое и непосредственное отношение.
Базилиус, не смотря на радость от находки, был настроен менее оптимистично. Мало найти сокровища, их ещё надо вывезти, переместить в безопасное место, и самим при этом остаться в живых. Поэтому увидав горы ящиков с церковной утварью, он только молча кивнул и тут же начал спешно распоряжаться погрузкой. Вчетвером им предстояло переместить почти двадцать тонн (впоследствии оказалось, что вдвое больше) в самое короткое время. Радовало то, что нужно было переносить только церковную сокровищницу, золотой запас динариев уже лежал на борту крейсера. Ворюги предусмотрительно держали его в готовности для вывозки. А враг наступал на пятки.
Константин осваивал корабль, окунулся в новую технику с головой. Тимоти заступил на охрану периметра, не проскочит не замеченной даже крыса. А они грузили, возили, выгружали и опять грузили золото серебро, драгоценные камни в виде не мыслимого изобилия причудливых церковных изделий. Дело осложнялось тем, что похитители сокровищ не слишком озаботились их нормальным хранением. Ящики, коробки, мешки были вскрыты, плохо заколочены, разбросаны как попало. Кое-что вообще просыпалось на грязный бетонный пол.
По часам там, наверху уже наступило утро, когда они обессиленные вкатили в грузовой трюм последнюю тележку. Все четверо невольных грузчика устали настолько, что повалились там же в трюме не в силах шевельнуть ни рукой ни ногой.
-- Ой, я помрут здесь, наверное. Никогда не думала, что золото такое тяжёлое.
-- Их жадность всё равно сильнее.
Напади сейчас враг, их взяли бы чуть тёпленькими, если бы Константин, управившись с крейсером, не заблокировал ещё две такие же монументальные двери. Теперь снаружи к ним вряд ли смогли подобраться незамеченными.
-- Костя, взлетать будем, или ещё посидим?
-- Выдвигаться можно хоть прямо сейчас, командир. Я только не уверен, что там, в пусковой шахте смогу быстро справиться. Они же везде секретов понаставили.
-- Я в тебя верю, мой мальчик. Поехали, тут нам делать больше нечего.
Платформа, как и положено средству по перевозке солидного корабля, ползла медленно, черепашьим шагом. Новенький крейсер слегка покачивался, как на малой волне. Мощные прожекторы освещали рельсы и весь туннель далеко вперёд. Все сгрудились в рубке. Ложное ощущение наступившей безопасности чуть не сгубило весь отряд.
-- Ах, что б их разорвало! За нами погоня! - Вонок единственный догадался глянуть в панель заднего обзора.
А там перемигивались лучи скрытых фонариков, лазерных прицелов, сканеров. И огней было очень много.
"Волчья стая. От них не убежишь. Где-то нашли щель, что бы просочиться. Не иначе их "Чёрный Казначей" ведёт".
-- Константин, как у нас с оружием?
-- Пока мне удалось запустить только две атмосферные пушки, командир. Остальное военное хозяйство под большим вопросом. Мне не разорваться.
-- Ладно, не бери в голову. Это уже кое что. Вонок, Гябур, к орудиям. А я попробую их задержать снаружи.
Через пассажирский люк Базилиус спустился на платформу. Преследователи были ещё далеко и отсюда казались роем безобидных цветных светлячков, слетевшихся на брачный танец. Их было так густо в тоннеле, что первые выстрелы Базилиус произвёл не целясь. Боевые плазмоиды максимальной мощности красиво ушли во тьму. Противник явно не ожидал атаки, хотя не понятно, на что они надеялись, голыми руками собирались брать что ли? Огоньки заметались, осыпались на землю, Базилиусу, теша себя показалось, что их стало меньше.
Может и так, только оставшиеся открыли ответный огонь. Кораблю и платформе хоть бы что, их поразить, нужен стократный заряд. А вот командиру отряда не повезло - первый же вражеский плазмоид опалил ноги. Сам-то вскользь прошёл, брызгая искрами, но Базилиус рухнул, как подкошенный.
Боль от ожога не сразу накрыла командира. Откатившись на середину платформы, он продолжал стрелять.
"Где же пушки, елки-палки?".
Силы были явно не равны. Догадавшись, что на платформе всего один стрелок, противник открыл бешеную пальбу. Надо заметить, что со стороны стрельба боевыми плазмоидами очень эффектное зрелище, но когда эта раскалённая дрянь летит тебе в голову, о красоте как-то думается мало. Базилиусу подожгли спину от затылка до самого копчика, не давая ни одного выстрела произвести в ответ. Он ужом извивался за выступом шасси, в прямом смысле уворачиваясь от огненных шаров.
Вдруг слева от него затарахтел древний пулемёт, по стенам туннеля завизжали пули. Удивлённый Базилиус, позабыв про нестерпимую боль, на секунду выглянул из-за своего укрытия. На платформе на сошках стоял пулевой ископаемый пулемёт, из него сосредоточенно поливала врага свинцом Елена. Пули были трассирующие, и водила она стволом во все стороны очень лихо, отчего всё пространство позади платформы получалось исчерчено цветными смертоносными трассами.
"Во, даёт, Ленка-пулемётчица".
Базилиус, пользуясь тем, что ошеломлённый противник временно затих, сам продолжил стрельбу. А тут и корабельные пушки грянули. Туннель утонул в огне и дыму. А платформа всё ползла и ползла, невозмутимо перестукивая стальными колёсами на стыках рельсов.
Противник отстал, стрельба стихла, их никто не преследовал. Раненого Базилиуса со всеми возможными предосторожностями перенесли на корабль. На крейсере имелся автоматический лазарет - чудо медицинской техники. Из каких-то гуманистических соображений кодирование медицинской аппаратуры не предусматривалось. Командира сразу поместили внутрь кокона, умные приборы тут же принялись спасать жизнь человека.
Дальнейшие события прорывались через замутнённое наркозом сознание Базилиуса клочками. Эти обрывки яви можно было с равным успехом принять и за галлюцинации. Вот он лежит в прозрачном коконе, мягкие, но сильные механические руки аккуратно переворачивают его тело, врачуют. Над коконом собрался весь экипаж, сочувствует.
"Как над покойником", - мелькает угасающая мысль, - "А всё-таки, откуда Елена достала пулемёт?".
С той же неуместной мыслью он снова очнулся. Механические захваты что-то делают с его головой, такое впечатление, что они её откручивают. А напротив, за стеклом сидит Константин и монотонно задаёт какой-то вопрос. Звуковая трансляция включена, только смысл вопроса долго не проникает в затуманенное сознание Базилиуса.
-- Прыгать или не прыгать, командир? Прыгать или не прыгать?
Базилиус сосредоточивается, вникает, что-то отвечает пилоту Константину, или ему кажется, что отвечает. Константин удовлетворён, он исчезает, его место занимает Елена. Базилиус ей улыбается. Он так думает, что растягивание в разные стороны губ это есть улыбка. Елена плачет. А Базилиусу опять хочется спросить девушку, откуда у неё взялся пулемёт. Не успевает, какая-то грубая сила плотно прижимает его к медицинскому ложу, и на этом призрачные видения заканчиваются совсем.
24.
Традиционное блюдо на планете Асаф - огромная тарелка тонкими ломтиками нарезанного солёного, маринованного, варёного мяса, рыбы, птицы, украшенные зеленью и овощами. Широта тарелки создавала иллюзию изобилия. На самом деле зелени там было существенно больше, чем мяса. Блюдо называлось "мюсси" и подавалось во всех ресторанах и харчевнях со множеством вариаций оформления и цены. К "мюсси" подавалось красное вино так же разнившееся по цене и, видимо по вкусу. Только вкус вина оценить Базилиусу до сих пор ни разу не удалось, всё забивали острые специи в мясе и птице. Базилиус давно подумывал сменить пищевой репертуар и поискать нечто более для себя традиционное, близкое к собственному желудку. И каждый день мероприятие по поиску срывалось. Он проходил пять-шесть кварталов, встречая по пути одну и ту же кухню, дальше начинали болеть ноги. Он останавливался, заходил в ближайшее кафе передохнуть и унять боль, да так там и оставался. Заказывал то, что предлагалось, а это было всё то же "мюсси".
Сегодня ноги чувствовали себя гораздо лучше. Намедни эскулап, надзирающий за здоровьем Базилиуса, отозвался об этом самом здоровье весьма положительно. Прозвучало нечто вроде - ещё два-три годика и будешь скакать, как горный козлик. Это обнадёживало. Сегодня Базилиус перешагнул невидимую черту, за которую ему всё никак не удавалось попасть, и углубился в незнакомые кварталы, удаляясь от гостиницы. Тренировка ходильного аппарата требовала некоторых жертв.
Гостиница, где остановился Базилиус, была не велика, всего десять номеров. Всё скромно, без излишеств, персонал вежливый, почти домашний, только кухня подкачала - её не было совсем. Приходилось поневоле совершать пешие прогулки в рестораны, а там - "мюсси". Не хватало для полноты счастья нормальной еды. Главным же достоинством семейного пансиона было твёрдое правило - не лезть в дела постояльцев, тут даже документы не спрашивали, можно было жить под любым именем. Тебя просто обслуживали, если, конечно, ты оплачивал услуги. А Базилиус оплачивал.
Итак, он шёл по знакомой улице, оставив позади знакомые забегаловки. Проходя мимо неприметного подвальчика, Базилиус ощутил знакомый и такой родной запах сдобной выпечки и аромат наваристой мясной похлёбки. Истосковавшийся по горячему и жидкому желудок, в приказном порядке не терпящем обсуждения, развернул тело спецагента и направил его в харчевню навстречу манящим запахам. Внутри подвального заведения аромат вкусной еды стоял такой, что не только потекли слюнки, но и закружилась голова.
Базилиус понял, что наконец-то попал в нужное место. Он устроился в дальнем углу харчевни под полуподвальным окном. Имелось в наличии меню. Даже ещё не заглянув в него, пищевой мученик решил, что здесь он восполнит все недостачи, испытанные его несчастным организмом за последнее время. Диета под названием "мюсси" достала его больше чем все контрабандисты Галактики.
Румяная девушка в пёстром национальном сарафане и кокошнике, расшитом бисером и золотой нитью, подплыла к столику и красноречиво посмотрела на раскрытое меню. Базилиус начал водить пальцем по строкам блюд.
"Расстегаи, кулебяки, икра, ботвинья - это замечательно. Гурьевская каша - не знаю, что такое, но обязательно попробую. А это что - харчо, сациви, лобио, шашлык - что-то знакомое на слух, но не на вкус. Нечего гадать, что тут так замечательно пахнет".
-- Берём всё, - такое резюме румяной девушке очень понравилось.
Стол начал заполняться закусками, и их было очень много. Сообразуясь с несколько утраченными за время вынужденного поста способностями к поглощению пищи, Базилиус действовал по принципу - что не съем, то понадкусываю. Сегодня у него был пир. Вместе с наполнением желудка, поднималось и настроение.
"Эх, жаль, тут нет Тимоти, он бы в полной мере оценил прелесть здешней кухни".
Начали подавать горячее. Базилиус отдал должное и борщу с пампушками и долма, и жареному цыплёнку под странным названием "табака".
"Какой милый и забавный кабачок мне попался. Ведь сколько скитаюсь по Галактике, а ничего подобного в одном месте не встречал. Надо будет протоптать сюда тропинку, я ведь и трети меню не освоил, только первые строчки".
Необычным оказался не только кабачок, но и новый посетитель. К удивительному клиенту вышел сам хозяин, представился:
-- Меня зовут Феликс, я владелец этого ресторана. И я, и весь персонал (кивок в сторону румяной официантки) рады приветствовать такого дорогого гостя. Наша кухня считается здесь, на Асафе экзотической, излишне калорийной и не всем нравится. Она не для аскетов. Вам же я вижу, она по душе. Всегда будем рады видеть вас за нашим столиком. От заведения бесплатный бонус - травяной чай с бубликами.
После всего потреблённого, чай вряд ли мог поместиться в Базилиуса, он благодарно пригубил ароматный напиток, решив насладиться им отдельно в следующий раз, а мелкие бублики с маком прихватил с собой.
С тех пор так и повелось. Он теперь регулярно обедал в заведении под названием "Лукоморье" у Феликса. С новой пищей ли, или с более дальними прогулками связать, но организм Базилиуса всё быстрее пошёл на поправку. Эскулап, пользовавший его на Асафе, не слишком поразился не состоявшемуся его же собственному прогнозу. Он ловко увязал скорое выздоровление пациента с молодым и в целом здоровым его организмом больного и благодатным климатом на Асафе.
Базилиус послушал-послушал, подумал и расстался с эскулапом. Всё меньше затрат, и больше останется не замечательную кухню "Лукоморья".
Всё это время пребывания на излечении на Асафе, планете тихой, бедной, в конфликтах участия не принимающей, Базилиус ни со своей группой, ни с кураторами на Мохаве связи не имел. При этом даже не рвался. Часто вспоминал Тимоти, Елену, но как-то отстранённо, будто не с ним всё происходило. В нём зрело и готовилось воплотиться в какие-то конкретные шаги не простое решение. Базилиус догадывался, какое оно будет, но озвучивать даже для себя, не спешил, откладывал до полного выздоровления. И вот он почти здоров. Ходить мог вполне уверенно, спину почти перестал чувствовать, если её, спину никому не показывать, то и не догадаешься, что с задней стороны он чуть не обуглился.