- Могли, - согласился Кален. - Но пока не убили.
Мальчишка смотрел на него огромными наивными глазами, не понимая, почему он принял такое решение. В том мире, в котором жил Сех, преступник обязательно должен был расплатиться за содеянное. Но в действительности все было совсем не так просто.
- Эй, слушай, - Сони сжал его локоть. - Тебе что, так хочется, чтобы они все завтра ворон кормили? Погляди на них, из них же почти все твои ровесники.
- Они преступники, - как заклинание, повторил Сех.
- Я тоже был преступником, - напомнил Сони. - Я срезал кошельки, таскал вещи с прилавков и обманывал богачей. А теперь я тут, рядом с тобой, пришел, чтобы помочь квенидирцам. Если бы Кален когда-то не дал мне второй шанс, то я бы давно гнил в земле, и не нашлось бы никого, кто сложил для меня погребальный костер.
Кажется, его слова произвели совсем не тот эффект, на который он рассчитывал, потому что Сех уставился на него, как на прокаженного. Задумывался ли вообще когда-нибудь мальчишка о том, что он служит в гвардии вместе с вором? Сони пришла в голову неприятная мысль, что теперь их хорошим отношениям конец - Сех будет избегать его так же, как и Калена, после того как он рассказал о жене и брате.
Сехен тряхнул волосами, словно сбрасывая с себя ужасное наваждение.
- Мы должны взять в деревню хотя бы Хида и Рифа, - твердо сказал он.
Густые брови Виньеса взлетели вверх. Сони показалось, что он ослышался, но плотно сжатые челюсти и хмурое лицо мальчишки не оставляли сомнений в том, что он ничего не перепутал. К своему народу Сех относился так трепетно, что от него следовало бы ожидать большей терпимости к поступку собратьев, особенно если они не солгали по поводу того, как с ними обращался хозяин. Будь они обычными слугами и попадись им неподкупный судья, то самое серьезное наказание, которое им бы назначили, это лишение руки до локтя. За разбой и нападение на путников полагалась совсем иная кара, но после того, что сказал Кален, Сех мог просто промолчать - и его сородичи получили бы шанс выжить. В деревне же ни за что не отпустят сехенов, которые посмели нападать на северян. Суд в селах не такой, как в городах, - у крестьян, занятых круглыми сутками тяжелой работой, нет времени на жалость. С теми, кто может угрожать их спокойствию и благосостоянию, они расправляются быстро и жестоко.
- Ты уверен? - уточнил Кален, внимательно изучая Сеха.
Он сглотнул.
- Да. Хида точно. Ему даровали амнистию взамен на то, что он присоединится к добровольцам, но он сбежал. Его предупреждали, что за это полагается смертная казнь. Мы должны защищать квенидирцев, а я уверен, что Хид будет и дальше грабить.
- Ладно. Это действительно было бы правильно.
Услышав подтверждение своему решению, Сех, вместо того чтобы взбодриться, сгорбился и низко опустил голову. Хид будет уже вторым сехеном, который мог спастись, но погибнет по его вине.
Кален снова встал перед шайкой разбойников. Те, не умолкавшие все это время, притихли, ожидая нового - возможно, еще более страшного, чем предыдущее, объявления.
- Ты, - командир ткнул пальцем в парня, одежда на котором висела лохмотьями, а колени предательски тряслись. - Я отпущу тебя, если ты знаешь, где сейчас солдаты, которых привел в Квенидир генерал Ламан.
На лице разбойника отразился ужас.
- Я... Я... Они, наверное...
- Он не знает, - прервал Гирдин. - Зато знаю я.
Кален дернул плечом.
- Ты соврешь.
- Нет, если вы меня отпустите.
- Провались ты в пузо Огрошу Обжоре, Гирдин! - завопил Хид. - Это я тебе сказал, где они! Это я выходил с ними из города!
Главарь изрыгнул проклятие - уловка не удалась.
- Тогда отпустите нас обоих, - потребовал он у Калена.
Тот только хмыкнул, встав перед "быком".
- Говори, где солдаты.
Хид исподлобья глянул на него.
- Я скажу вам, а вы отпустите меня и Рифа. Обещаете?
- Конечно, - с легкостью согласился Кален.
- Они вышли из северных ворот, но потом пошли на юг, по Кольведскому тракту.
- Почему туда, а не в Беллесвард?
Хид сложил толстые коровьи губы в улыбку.
- Волчий генерал вас опередил. Когда мы уже вышли из города, прискакал гонец, который во всю глотку орал, что крепость заняли мятежники.
- Первозданный Хаос... - пробормотал Виньес.
Беллесвард располагался всего в нескольких часах от Квенидира. Наверняка окрестности так и кишели волками Таннеса, а отряд мало того что зря потратил целый день, так они еще и шли в прямо противоположном направлении от Ламана.
- Что будем делать? - тихо спросил Сони.
Командир скрипнул зубами.
- Нам все равно нужно дойти до деревни впереди, чтобы не ночевать под открытым небом.
Он взмахнул рукой, распуская часть невидимых нитей, которые связывали разбойников. Виньес последовал его примеру, оставив лишь Хида и Гирдина. Некоторые из парней, не удержавшись на ногах, повалились на дорогу.
- Чтобы я вас больше ни разу в жизни не видел! - проревел Кален. - А узнаю, что кто-то из вас опять занимался грабежами - найду и отправлю в Бездну!
Разбойники, не ожидавшие такого легкого освобождения, растерянно переглянулись, однако уже в следующее мгновение бросились врассыпную. Убегал со всех ног и Риф, который все это время прятался за спиной своего более сильного товарища, а теперь забыл о нем, словно его никогда и не было. Через три удара сердца бандиты растворились в темноте леса, только издалека раздавались треск сломанных сучьев и ругательства, когда кто-то из беглецов падал. Гирдин и Хид с остервенением забились в магических узах.
- Урод, ты пообещал, что отпустишь меня! - зарычал "бык".
Кален, зашедшийся затяжным грудным кашлем, перевел дух.
- Я соврал, - хриплым голосом сообщил он. - Сех, свяжи им руки ремнями. До деревни поведешь их ты. Если откажутся идти, подгоняй магией, не стесняйся.
Несколько мгновений низину оглашали такие ядреные выражения, что поморщился даже Сони. К счастью, это продолжалось недолго. Головы двух разбойников, не позволяя разомкнуться их челюстям, обвили новые золотистые нити. На сей раз они исходили от Ниланэль, которая, не выдержав, воспользовалась магией Сони.
- Сех, и заткни им чем-нибудь рот, пожалуйста, - попросила стражница.
* * *
Сони, прихрамывая, ковылял по северной дороге из Квенидира. На Великое Око Бездны наползали тучи, а Малое заслоняла вершина холма, и все погружалось в кромешный мрак уже на расстоянии вытянутой руки. Впрочем, возможно, в этом были виноваты слипающиеся глаза. Временами Сони сам не знал, открыты они у него или нет.
Щеки и нос так онемели от холода, что он их не чувствовал. Голова гудела от усталости и из-за сволочи Хида, который постоянно мычал, несмотря на запихнутые ему в рот куски его собственного заплечного мешка. Он делал это назло гвардейцам, и заткнуть его не помогали никакие способы. В конце концов все просто смирились - терпеть поганого сехенам оставалось примерно полчаса, пока впереди не загорятся огни деревни. Сони не мог дождаться момента, когда это произойдет. Пусть даже их пустят не в дом, а на сеновал, можно будет лечь и поесть, причем второго хотелось чуть ли не больше, чем первого. Наспех нарезанного сыра с хлебом, после того как разбежалась банда Гирдина, насытиться не хватило.
Маги, Ирьяс и Ниланэль тоже едва двигались. Гирдин и Хид, которых изредка подгонял Сех, волочили ноги впереди отряда. Ленился и конь, который тащил задремавших старуху и ребенка. Временами Виллета вздрагивала, просыпаясь, и тогда от нее раздавались тихие молитвы пречистым Небесам и Богине-Матери. За этот день Сони так к ним привык, что уже не представлял, как до сих пор жил без монотонно звучавших над ухом просьб к Альенне защитить их. Ему казалось, что они теперь будут сопровождать его всю оставшуюся жизнь.
Почти все звуки окружающего леса для Сони перестали существовать, остались только шаркающие шаги спутников, молитвы Виллеты да мычание сехена-разбойника. После рассказа о захваченном Беллесварде он еще пытался прислушиваться к странным и пугающим ночным шумам, но быстро устал. Да и зачем это нужно было, если с ними шел Ирьяс? Судья усиленно пялил глаза во мрак, подскакивал от каждой ветки, потревоженной совами или другими птицами, а несколько раз повторившееся "ку-ку" треть часа назад чуть не вызвало у него истерику. Он клялся собственной матерью, что настоящие кукушки поют совсем иначе, а это - сигналы врагов. Кален приказал всем приготовиться, они постояли какое-то время, но ничего так и не произошло. Отряд медленно двинулся дальше.
- Эй, вы слышали это? - опять встрепенулся Ирьяс, крутя головой. - Там что-то зашумело.
- Лиса или росомаха, - предположил Виньес тоном, намекающим, что его все достало.
Сони зевнул. Если бы Ирьяс не дергал их каждые несколько мгновений, то они ощущали бы себя гораздо менее вялыми. Судья умудрился заколебать даже такого зануду, как Виньес, а это говорило о многом.
- Скрип какой-то... Как будто ветка сломалась, - прошептал он. - Лейтенант Кален, вы слышите?
- Слышу, - сквозь зубы ответил командир.
- Может, кто-то к нам подбирается?
- Может.
Ирьяс выдержал паузу.
- Может быть, это те разбойники, которые на нас недавно напали? Хотят отомстить за причиненный им позор и отбить своих друзей...
- Да если бы, - злобно прошипел Гирдин.
Он поклялся, что будет вести себя тихо, и затыкать ему рот, как Хиду, не стали. Обещание парень сдержал. Сони подозревал, что Гирдин все-таки сквернословит - в уме. Сам бы он так костерил бывших подельников, чтобы темные боги наверняка услышали его проклятия и утащили тварей в Бездну. Желательно живьем.
- Если это те бандиты, то не страшно, - рассуждал Ирьяс, пропустив замечание Гирдина мимо ушей. - Вы ведь с легкостью защитите нас от них, правда, лейтенант Кален?
- Правда... - тоскливо протянул тот. - Ирьяс, я вас прошу, помолчите, пожалуйста. Из-за вашего голоса... Я не услышу, как к нам подбираются враги.
- Да? - встревожился судья. - Хорошо, хорошо, я буду нем, как рыба...
Какое-то время отряд шел молча. Затих даже Хид, у которого, видимо, от собственного гудения разболелась голова. Затем возле дороги снова треснула ветка.
Все случившееся после этого уложилось в доли мгновения. Кален внезапно поднял руки, начиная воздвигать вокруг отряда щит. Воздух со свистом рассекли несколько стрел, разрезавших мрак белым оперением. Одна из них отскочила от магической преграды прямо перед Сони - не будь щита, она бы вонзилась ему в живот. Вторая вошла в Хида - он погиб сразу, безмолвно рухнув в снег. Третья пролетела мимо. А четвертая воткнулась Калену в грудь, отбросив командира назад. Себя он собирался оградить щитом в последнюю очередь - и не успел.
Ирьяс и Гирдин истошно заорали. Запаниковавший конь заржал, взбрыкнув копытами. Ниланэль вскрикнула, пытаясь удержать его, чтобы животное не скинуло с себя седоков и не ускакало. Сех и Виньес ощерились магическими дротиками, но метать их было не в кого. Фигуры напавших терялись в ночном мраке, и гвардейцы не видели никого из врагов - только темень, сосны и ели.
- Кален! - крикнул Сони, бросаясь к нему.
Командир, перекосившийся на правый бок, прижимал руку к торчащему из груди древку. Поток, исходящий от спрятанного под одеждой Сердца Сокровищницы, преобразовался во множество тонких струек. Сверкая живым золотом, они с бешеной скоростью потекли в разные стороны от отряда, теряясь между стволами деревьев. Тотчас раздались звуки падающих тел.
- Магия! - крикнул кто-то поразительно близко - как показалось Сони, шагах в пяти от него. - Ухо...
Что-то покатилось по склону. Вероятно, это был труп последнего из врагов. Кален, с шипением выпустив воздух сквозь зубы, опустился на колени. Его лицо испугало Сони - бледное, искаженное, с глазами, которые в ночи были черными, как Бездна.
- Все живы? - прошептал он.
- Хид мертв, - быстро ответил Сони, подхватывая его под руки. - Остальные целы.
Командир неожиданно тяжело лег в объятия, и если бы не Виньес, то завалился бы прямо на древко, воткнув его еще глубже в плоть.
- Кален, - взволнованно позвал Виньес. - Ты как?
Но он уже потерял сознание.
Горькая правда
Невеньен стремительно шла по Эстальскому замку, развевая красно-синие юбки. Позади вприпрыжку, изредка вспоминая, что первая служанка королевы должна вести себя изящнее, бежала низкорослая Шен. Опережая ее, гордо вышагивали два высоких и, как на подбор, длинноногих мага-телохранителя - Ваньет и Парди.
Встреченным в коридорах лордам Невеньен вежливо улыбалась, но шаг не замедляла. Она не остановилась, даже когда к ней подскочил Мелорьес со своей женой и двумя дочерьми - он надеялся, что чем чаще его девочки будут оказываться рядом с королевой, тем быстрее для них найдется выгодная партия. Невеньен с трудом представляла, как это взаимосвязано, и тем более ее не волновало замужество отпрысков эльтина южных земель. Сейчас у нее были проблемы поважнее - с Севера пришли новости о Ламане и Квенидире.
Писем оттуда не было уже достаточно долго, хотя раньше отчеты исправно ложились на стол королевы каждое утро. Последнее, что ей сообщили, это что када-ра напали на Квенидир. Ни потери, ни результаты применения университетских изобретений пока известны не были, и Невеньен немного боялась того, что она может прочитать в кабинете. Особенно после того, каким удачным для нового правительства был миновавший месяц. Не зря же в Кинаме говаривали: "Два хороших дня, посланных Небесами, воздаются четырьмя плохими от Бездны".
Конечно, до счастливой и безмятежной жизни было как до Небес, и все же дела, кажется, налаживались. Например, удалось получить помощь от каснарского короля Миегора, перепуганного, что када-ра могут перекинуться с Кинамы на его земли. Кое-кто из советников опасался, что высокомерные каснарцы махнут рукой на старых врагов, но Каснар еще не забыл тот ужас и разрушения, которые ему причинили триста лет назад Дети Ночи. Так что теперь в составе кинамской армии появились отряды каснарских магов, призванные воевать против када-ра.
Воодушевляли Невеньен и сехены - впервые за сто лет они стали сами приходить в войска. Пока подобных случаев было не так много, но Невеньен утешала себя тем, что это только начало. Особенно ценными оказались маги, пополнившие ряды новобранцев и готовящиеся выступить на Север.
Вообще армия давала больше поводов для радости, чем что-либо другое. Невеньен прекрасно понимала, что с момента ее коронации прошло всего два с половиной месяца и впечатляющих результатов ждать пока рано. Оттого она вдвойне ликовала, когда Стьид и Пельтьес делали обнадеживающие доклады о прекрасной подготовке войск, а в армию магов прибывали новые солдаты. Кто только к ней ни присоединялся! Даже немощные старики, которые просили их довезти на телегах до поля боя. Всего магов на службе королевы теперь насчитывалось около двух тысяч. Маги впервые собирались в таком количестве со времен Мареса Черного Глаза, и пусть Стьид тихо называл их сбродом - в основном они были необученными или вообще неспособными по-настоящему сражаться, но даже он признавал, что их боевой дух необычайно высок. Солдаты армии магов рвались в бой с чудовищами, которые разоряли их земли, и когда Невеньен приходила на изрытую тренировочную площадку, от их приветственных криков у нее трепетало сердце.
Во всем остальном дела обстояли не так радужно. Непросто оказалось договориться с купеческими гильдиями о поставках продовольствия, все еще волновались знать и простолюдины, становилось все больше заброшенных земель, а некоторые города, наоборот, трещали по швам от притока населения... Но Невеньен была уверена, что со временем ей удастся с этим справиться. А часть проблем поможет решить Дитя Цветка, зревшее в храме Небес и Бездны под надзором Рагодьета.
С легкостью взбежав по лестнице, Невеньен промчалась через приемную с секретарями - Окарьету, еле успевшему вскочить для поклона, взяли помощника. В кабинете сидел Тьер, задумчиво наблюдающий за пламенем в жарко растопленном камине. Грудь старика тяжело вздымалась - он не успел отдышаться после подъема по крутым ступенькам. На столе, на самом видном месте, лежало письмо, заклеенное красной сургучной печатью с изображением расправившего крылья орла, - то самое, ради которого сюда спешили и Невеньен, и Тьер.