И ветр холодный.
Душа от холода дрожит,
и даже самый жаркий день
ею забыт -- не помнит.
Уже не ждёт она, не верит,
что солнце поглядит
и хмурость дня прогонит.
И сменятся приметы,
и высохнут глаза...
Или одиноких будней холода
память сохранит навеки?
Как природа всё-таки сильна!
А если сговорится
с настроение она,
то очень худо человеку!
Прояснилось только к вечеру четвёртого дня. Оклемавшись, поздоровалась со своими картами, подняла последние предсказания для проверки и с радостью поняла, что правду они намекали на её судейские и законодательные хлопоты -- это, несомненно, относилось к расторжению её брака. А Индийские карты пророчили ей на ближайшие дни только прекрасное настроение и беззаботность. Теперь она займётся вязкой мохерового свитера и изучением свойств маятника, между делом можно почитать.
Аксана, имея в руках трёх незаменимых помощников в жизни, сравнивала их. Если Таро при полном раскладе показывало характер человека, его мысли, интеллектуал, нравственность, скрытый потенциал, связи, реакцию, его мечты, действия, причины, намерения во времени, как в прошлом, настоящем, так и все последствия этого в будущем; если Индийские карты обращают внимание на события ближайших двадцати пяти дней, хотя их можно разбросить в расчёте и на год, и оценивают результаты прошлых событий; то маятник отвечает на любой вопрос только в сию минуту -- можно найти потерявшуюся вещь, определить анализ крови, давление, узнать причину недомогания без докторов, определить, например, содержание в организме или в воде ртути, кальция, витамина, узнать имя, мысли человека, обнаружить размеры геопатогенной зоны, установить показатель РН любой среды, растолковать увиденный сон, выбрать наилучший вариант вложения денег и бесконечно многое другое -- но только в настоящий момент, в будущее маятник заглянуть не позволяет.
Если один расклад Таро она рассматривала, анализировала в течение ночи, так как для неё это был интересный, но трудоёмкий процесс, и делала она его три-четыре раза в год для одного человека; если к Индийским картам она обращалась по два раза в месяц, то с Маятником можно было заниматься в любом месте, в любое время, и она носила его постоянно в своей сумочке в спичечном коробке. Жить с ним стало намного легче. Она теперь никогда не была одна -- рядом постоянно находился незаменимый помощник. Она, раскрыв на ладони, с улыбкой целовала его, задавала вопрос, получала ответ, говорила "спасибо", и отправляла, целуя, в рабочий кабинетик, спичечный коробок, где он через машину времени общался с информационным полем космического пространства, добывая ответы на её возможные будущие вопросы.
Маятник она изготовила сама, остро заточив, как карандаш, обрезанный шуруп и, обхватив суровой толстой нитью, залила пересечение в прорези шляпки клеем. Чтобы исключить влияние собственной субъективности на планируемые события, ей понравилось делать расклад Индийских карт с помощью Маятника -- перемешав карты на столе и предварительно задав интересующий её вопрос, просила его начать расклад по-порядку: Какая первая карта? Какая вторая карта? И так далее. Маятник, покружив над ними, упирался всегда только в одну, причём очень настойчиво, иногда оставался в упёртом состоянии над какой-нибудь, натянув нить под приличным углом, поэтому не приходилось сомневаться в его указаниях. Когда расклад был готов, она видела ответ на свой вопрос.
х х х
К телефону она уже больше месяца не прикасалась, с ним работала теперь Маргарита, как ни с того ни с сего та вытащила её из ОТЗ, где она болтала с Еленой.
- Аксана, тебя мужчина какой-то спрашивает.
Нет, такое частенько, конечно, бывало, то производственники звонили, то реализаторы, то с участков, но в этот раз она услышала нечто.
- Округина слушает.
- Аксана?
- Да. - Она узнала его по интонации.
- Узнала?
- Да.
- Я приеду третьего ноября на четыре дня.
- Хорошо. Спасибо. Поняла. - Положила машинально трубку после гудка и, не успев изобразить мысли на своём лице, ушла обратно в ОТЗ, как ни в чём не бывало.
Она заметила его, как только они с Еленой повернули во двор своего дома. Он проследил, как они распрощались с подругой, и вошёл следом за ней в подъезд, махом догнал её на втором этаже, пока она открывала ключом дверь, и оба со смехом ввалились в квартиру. Энергичный, весёлый, он закружил её в прихожей, а она, смеясь, висла у него на шее.
- Давно?
- Да нет.
- Голодный?
- Ага.
- Давай -- в ванную, а я поесть соберу.
При соседстве с огромным количеством денег и наличии холодильника у ней было всё, не то, что в прошлом году в это время. Он с полотенцем на шее, в трико и босиком с аппетитом ел только что сварёную картошку, съев перед этим только один помидор с огромного подноса, стоявшего на столе. Бутылочка коньяка осталась нетронутой.
- Ещё молока мне налей.
- Смотри, оно ведь настоящее, кабы плохо не стало, - смеялась она. - Когда обратно?
- В понедельник утром.
- Как решился-то?
- Сам ещё не понял, - смеялся он. - Сорвался и -- вперёд!
- Быстро нашёл?
- Да. Наверное, быстро.
- К соседке заходил?
- Нет.
- Значит, дверь на ключ на все выходные, а то она частенько забегает. А завтра ведь ещё пятница, мне на работу.
- Я отосплюсь. Рассмотрю тут всё у тебя, - улыбался он. - Спасибо. Перекусил немного, достаточно для начала.
- Для начала чего? - Смеялась она.
- Ты нисколько не изменилась, - он уже обнимал её.
- Так мало времени-то было для великих перемен.
- Не смейся надо мной.
- Алёша, слышишь?
- Что?
- Кости у меня хрустят!
- Всё раздавлю! Всё моё! Что хочу, то и сделаю с тобой!
- И что, ничего от меня не останется?
- Ничего!
- А кто тогда веселить тебя будет?
- Да, как-то я об этом не подумал. Всё, пойдём в постель, не могу больше.
А поздно вечером, хорошо выпив и поев, они рассматривали её незатейливое жилище. Она, как будто впервые, на всё смотрела его глазами.
- Красивая фотография. С кем это ты?
- Всем, кто спрашивает, говорю, что это моя единственная любовь.
- Вот как? Красивая любовь. И рамочка стеклянная.
- У вас на жд купила.
- Так... Что мы читаем такое толстое? Пособие для охотника-промысловика... Чья это тут книга?
- Моя.
- Ты её читаешь!
- Второй год день и ночь.
- И что в ней интересного?
- Каждая страница -- новость.
- На какой странице закладка, посмотрим... Таксидермия!
- Таксидермия.
- Придётся мне завтра делать своё домашнее задание...
Рассмотрел разложенную на этажерке вязку из голубого мохера, удовлетворённо хмыкнул. Вытащил снизу журнал, перелистал. Улыбнулся вееру на стене:
- Мои девчонки тоже довольны экзотической игрушке. А это откуда? - Взял в руки обрезанную гильзу.
- Из военных сооружений Владивостока.
- Ты там бывала?
- Бывала.
- Когда?
- В прошлом году на экскурсию ездили.
- А столик у тебя -- зашибись!
- Самая дорогая вещь в моём хозяйстве. По заказу для меня сделанная. Ни у кого другого близко похожего нет.
- Кто делал?
- Наш леспромхозовский столяр. И этажерку, и полочку -- тоже он.
- Молодец. Молодой?
- Молодые такого не умеют.
- А это богатство у тебя откуда? - Наконец спросил он, вставая ногами на шкуру.
- Известно откуда. Из лесу, вестимо.
- Не боишься, что заарестуют.
- За что? За то, что я могла такое у нас на базарчике купить? Здесь через одного такое имеют.
- И за сколько такое можно купить?
- Здесь -- за пять, во Владивостоке -- за восемь, говорят.
- И как это можно сделать?
- Ко мне обратиться.
- А откуда, позвольте вас спросить, у вас появилось пять тысяч за год работы?
- Так я ж натурой могла расплатиться, - засмеялась она.
- Возможно, конечно, но тогда ты должна быть с ним знакома?
- Увы! Я не разговариваю с незнакомыми, в человеческих страстях слова оказываются лишними -- молчаливый обмен товаром за углом, - дерзила она со смехом.
- Ты на такое способна?
- Я на многое способна для достижения цели.
- Мне надо хорошо обдумать, сказанное вами, мадам.
- Сразу предупреждаю, по телефону на такие темы чтобы даже намёка не было! Всё на прослушке, даже кабинетная болтовня.
- Понял. Пойду умоюсь, что-то мысли мои запутались. - а потом, открыв дверь ванной и вытираясь, - а что это тут у тебя за сооружение булькает?
Она, смеясь, сняла с нержавеющего колпака наброшенную скатёрку, там стояла стеклянная бутыль с замазанной тестом пробкой, из которой по капроновой трубке выходили пузырьки воздуха. Другой конец трубочки был опущен в трёхлитровую банку с водой.
- Вино поставила, к новому году готово должно быть.
- Какое?
- Мы разделились по фруктам с девчонками, и яблочное будет, и виноградное, и ягодное. Теперь вот бутылки хожу собираю, тридцать штук одинаковых надо из-под "столичной", - смеялась она.
- У тебя сплошные крайности! Шкура медведя и хождение по мусоркам, дружба с базарными людьми и с членами КПСС, дубовый столик и японский веер...
- Закон единства противоположностей.
- Так, что у нас на балконе? Боже! Зачем тебе столько коробок магазинных! Ты что, их коллекционируешь?
- Они не пустые, - хохотала она.
Он начал заглядывать в коробки, которых было больше пятнадцати.
- Аксана, зачем тебе столько помидоров?
- Я в прошлом году ела их до марта месяца. Мне понравилось. А много потому, что ворованные с поля колхозного во время уборки урожая сентябрьской.
- Ты ещё и воруешь?
- От многого немножко -- не кража, а делёжка, - смеялась она.
- Нет, не зря я сюда приехал, - смеялся он, - теперь я имею полное представление о тебе.
- Ошибаешься, дорогой, - думала она про себя, - это только очень поверхностное мнение обо мне.
- Аксана, а я ведь к тебе -- с сюрпризом.
- Выкладывай.
- Я путёвки выкупил. В Паратунку.
- Да ты что! Когда?
- С двадцать пятого февраля, как договаривались.
- Обалдеть!
- Они их за полгода продают до начала заезда.
- Привёз? Пойдём посмотрим.
Они сидели и рассматривали новый тур во всех подробностях. Лететь надо будет самолётом до Петропавловска-Камчатского.
- А у меня ещё одна новость есть, - серьёзно сказала она.
- Говори.
- Муж требует развода.
- Ты ж говорила, что он не знает, где ты.
Она достала письмо от брата. Он всё внимательно прочитал.
- Может он обмануть хочет?
- Я подстраховалась.
- Каким образом?
- Всё будет сделано нотариусом во Владивостоке с фиктивным адресом.
- У тебя есть и такие знакомства!
- Есть.
- Однако, оказывается, я ещё не всё о тебе знаю.
- Тебе никогда не узнать всего. Даже я сама о себе мало знаю пока, - улыбалась она.
- А теперь скажи, как можно, к примеру, мне шкуру такую здесь купить?
- Я не дура. Заработать хочешь на перепродаже, никак машину хочешь купить?
- Хочу. Что в этом плохого? Я, слава Богу, тринадцатый год работаю, мне вопроса не зададут. К тому же у меня ведь была машина, продали, когда жена заболела, по больницам ездили в Москву, у ней там родные.
Она молчала, думая о своём. Он не мешал, ждал, понимая, что её мысли о нём.
- Вообще-то, я могу тебе помочь. Давай тогда с самого начала. Чтобы купить машину, надо как минимум три шкуры. Согласен?
- Да, три надо, чтоб с гарантией, вдруг дешевле будет.
- Шкуры, как правило, появляются весной, или даже к лету, то есть после закрытия сезона, когда охотники из тайги возвращаются. Им же ещё их выделать надо. Мне вот удалось только летом купить, раньше не было.
- Только прежде, чем продать, надо ведь сначала купить, вот в чём у меня вопрос. С одной бы хоть начать, а ты сразу о трёх говоришь.
- На все вопросы всегда есть ответы, только надо уметь их отыскать. Вот я. Что бы я сделала на твоём месте со своим авантюрным характером?
- Ну-ка, что бы ты сделала? - Улыбался он.
- К лету нашла бы трёх-четырёх человек, которые доверили бы мне свои деньги, сразу купила бы на них машину, и приехала за готовыми шкурами.
- Ох, какая быстрая! Мне права надо менять, ещё учиться могут заставить.
- У тебя полгода времени в запасе -- занимайся!
- Продать сначала надо, а потом уж о машине думать.
- Хорошо, давай зайдём с другой стороны, попробую доказать ошибочность твоих убеждений. Будь по-твоему -- нашёл одного покупателя, едешь один с суммой денег, допустим, ко мне на квартиру. Как повезёшь? В поезде -- нельзя, по улице с ней пройти тоже нельзя.
- А если мы с ним на его машине приедем?
- Я скажу, что вы ошиблись адресом, - серьёзно сказала она, - здесь мне ни один чужой человек не нужен. "Здесь" я имею ввиду уже не мою квартиру, а Чугуевку. Понял? На следующий же день весь Владивосток в Чугуевке будет, а ты "с носом" останешься. Думаешь, здесь сотнями медведей валят? В этом году всего четыре было. Всё, что из тайги вынесут, должно к тебе попасть.
- А если я один на его машине по доверенности приеду, вот как сегодня?
- Ты что, на машине приехал? Ты ж говоришь, что у тебя прав нет!
- Рискнул. Права-то есть, только давно просроченные.
- Если один приедешь, с этим я соглашусь. Можно, конечно, и три, и четыре раза приехать, а почему не один-то?
- А ты сможешь сразу со всеми договориться что ли?
- Об этом не беспокойся, у меня в руках их главарь, я со всеми другими даже и разговаривать не собираюсь, поэтому при сделке он будет присутствовать, - смеялась она. - Сделай личико попроще.
- Ты с ним любезничаешь?
- Рада бы, да деньги не позволяют.
- Да. Заинтриговала ты меня. Сил никаких нет -- машину хочу.
- Не забудь со мной доходом поделиться, а то денег не хватит колёса покупать, - смеялась она.
- Значит, точно, четыре шкуры надо, - всё ещё размышлял он.
- У тебя аппетиты растут не по дням, а по часам. Полчаса назад ты об одной и то боялся заикнуться.
- Мне теперь всю зиму глаз не сомкнуть, - засмеялся он, наконец.
- Я должна знать, договариваться мне, или нет? Есть у тебя те, кто доверит тебе деньги без просмотра товара, пусть даже всего на два-три дня, чтобы приехать за ними?
- Я позвоню тебе, даже если двух найду, но, думаю, что к лету их окажется много больше.
- Ещё хочу предостеречь, приедешь ты только ночью -- мне соседских глаз не надо.
- Понял. Приеду может и днём, а уеду ночью.
- Ты меня не понял! Повторяю -- мне соседских глаз не надо! Если приедешь днём, тогда машину где-нибудь за углом оставляй, нечего чужим номерам у наших подъездов стоять. Такие дела с любовью мешать не надо. По телефону подробностей тоже не говори, достаточно одного слова "Еду". Понял?
- Всё я, Аксана, понял. Одно только не могу понять -- при чём тут ты?
- Я поняла, что ты -- покупатель. Я знаю продавца. Плюс -- получаю деньги, и плюс -- доставляю тебе радость. Надеюсь, ты меня прокатишь на своей машине?
- И сколько ты хочешь получить от продажи?
- Да не жадная я, сколько дашь.
- Нет уж, давай на берегу договоримся, - настаивал он.
- Хорошо. Десять процентов тебя устроит?
- Согласен.
- Ещё один нюанс, этот мужичок только гималайскими занимается, ему бурых не несут.
- Понял. Если трёх на машину хватит, четвёртую себе оставлю. Я ведь не совсем безденежный, на машину давно откладываю.
- Ну вот, вижу, укладываются мысли в голове, - улыбалась она. - А всё-таки неплохая идея, правда?
- Часы-то носишь?
- Ты что, не только на работе, по улице иду, так все заглядывают, время спрашивают, - смеялась она, - особенно ночью.