Хитрый приволок ещё две шкуры, и она до середины мая гнула с ними спину. С телеграфа позвонила во Владивосток, сказала, что четыре штуки уже готовы, пусть срочно забирает. Он к этому был готов, прикатил на одну ночь, полностью рассчитался с ней, сказал, что спрос ещё есть. Аксана вздохнула с облегчением. Свела дебет с кредитом. Каждую она покупала за двести пятьдесят, продавала за пять тысяч -- чистый доход пять тысяч рублей с каждой, если учесть Алёшины десять процентов от реализации. И у него за каждую минимум три тысячи. Ни о какой Фаине речи быть не может. На руках у ней оказалось двадцать тысяч, три отнесла в сберкассу, больше побоялась. Купила себе швейную машинку, набрала материалов на постельное всякого, байки на халаты, и сидела шила вечерами, песни старые напевая. Завела аквариум -- на трёх ножках в круглом кольце стоял большой двухведёрный буёк, в котором среди зелени над стеклянными камушками и ракушками плавали красные меченосцы и светящиеся неончики.
Так как окружающее её общество не могло принять официально её доход, то и она решила относиться к нему так же, деньги не должны мешать ей жить, есть и хорошо, пусть лежат в тайничке. Её годовая зарплата составляла около трёх тысяч рублей -- не хай так и будет. Чтобы купить квартиру во Владивостоке, должно пройти не менее пяти лет, значит, надо набраться терпения.
Елена звала на речку, но Аксане со своим тёмным северным загаром да после незабываемого отпуска совсем не хотелось лежать на острых камнях неблагоустроенного берега. Видя, что у ней появилась швейная машинка, Ася стала мелочи для шитья приносить, Аксана никому не отказывала.
- Аксана, а можешь мне тёплый байковый халат сшить? - Поинтересовалась Маргарита.
- Могу.
- Сшей, пожалуйста, мне халат.
- Давай неси, завтра мерки с тебя сниму, через недельку готово будет.
- А какая у тебя машинка? - Интересовалась начальница.
- Самая современная, электрическая, сорок восемь операций.
Когда Маргарита протянула ей десятку за шитьё, она даже испугалась:
- Ты что, Маргарита Сергеевна, не надо мне ни копейки! Я у тебя за полтора года пирогов на в десять раз больше съела! Носи на здоровье и радуйся.
Неожиданно начальница сказала:
- Аксана, поедешь со мной в "Приморсклес", познакомлю тебя со всеми отделами, посмотришь, как я сдаю отчёты. С Токарским договорилась, на два дня поедем, ночуем у моей сестры. Тебе интересно должно быть, а то ведь почти каждый день с ними общаешься по телефону, теперь в лицо всех увидишь.
При последнем раскладе ей выпала "Дама червовая" в окружении "дороги" и "очков", она не удивилась, так как знала, что начальница относится к ней хорошо, знала, что она "двуличная" дама, так как за её детской улыбчивой внешностью скрывалось очень многое, а на "дорогу" особого внимания не обратила, хотя записала весь расклад подробно. Но теперь она крепко задумалась о другом, прослеживая цепочку событий с начала года -- к чему это Наталья Сергеевна её готовит?
- В начале года сказала, что следующий техпромфинплан я буду делать. Сейчас знакомить меня с вышестоящей собралась. К чему это? А что она будет делать? Вдруг в следующий раз пошлёт меня одну отчёты сдавать? Что она задумала? Неужели собирается уезжать от своего мужа-изменника? Конечно, если она родом из Уссурийска, то вполне может там устроиться даже в нашу головную организацию, тем более, что там у ней работает кто-то из родственников. Но съездить-то хочется. Надо захватить с собой пять тысяч рублей, положу в Уссурийске в сберкассу, всё меньше дома останется.
А вот когда они в поезде до Чугуевки ехали обратно, Аксана решилась задать прямой вопрос:
- Наталья Сергеевна, к чему ты меня так настойчиво готовишь?
- Ты о чём? - Улыбнулась та.
- О работе.
Та засмеялась своим детским смехом, потом подумала и выложила всё, как есть:
- Понимаешь, решила я второго ребёнка завести. Если получится, то после годового отчёта уйду в декретный отпуск. Врачи дали согласие. Только, Аксана, пожалуйста, ни одна душа пока об этом не должна знать.
- Не беспокойся. К молчанию меня здесь приучили, - смеялась она в ответ. - А то я уж подумала, что ты увольняться собираешься.
- Ты внимательна, я давно это поняла. А с работой ты справишься.
- А после декретного?
- Ничего пока не знаю. Надо сначала родить.
А дома она размышляла, что теперь ей понятен выход, который её начальница задумала, чтобы укрепить семью -- погуляет муженёк, погуляет, да и никуда не денется, алименты на двоих не сладко платить. И хозяйство у них крепкое. Но отнести, хотя бы косвенно, будущую ситуацию на себя, как "душевный удар", Аксана не могла. Наоборот, она будет исполнять обязанности начальника планового отдела, ей это в радость, и в Уссурийске будет каждый квартал, это интересно, и с директором за это время поближе познакомится, и с главбухом, с канифольным постоянно на связи будет.
В этом году она клубники уже наварила и попросилась съездить за мёдом. Девчонки собрали её опять с полными сумками литровых банок. Договорилась с транспортным, чтобы ей выделили Олега. Два дня в пути она провела с превеликим удовольствием. Себе привезла шесть литров, девчонкам, директору, и его Екатерине. Все остались довольны. С завтрашнего дня начальница уходила в отпуск почти до конца августа.
х х х
Она сидела за машинкой, шила простыни. Мягкий монотонный стрекот иглы о материал выстукивал слова:
Жду... Жду все дни...
Жду утром, вечером, и днём, и ночью,
жду ежечасно, каждую минуту,
каждое мгновенье...
Кажется, вот-вот -- и должен ты войти!
Но нет тебя...
Душа в смятеньи!
Долго ли одной мне быть!
Может жду напрасно и днём, и ночью,
вечером, и утром, жду все дни!
И просто надо позабыть...
Звонок в дверь заставил подняться. Он, улыбающийся, стоял в дверях.
- Алёша! Какими судьбами!
- Вот, заехал отчитаться.
- Никак на машине!
- Да. Пойдём, посмотришь.
- Что-то я не вижу, которая здесь твоя, - разводила она руками по пустому месту в округе, когда они вышли из подъезда.
- Ты же не хотела, чтобы здесь мои номера разглядывали. В соседнем дворе поставил. Пойдём.
- Чёрная "Волга"?
- Да. Для меня самая подходящая.
- И какой ты себе номер выбрал?
- Да уж какой в ГАИ дали.
- 38 - 29, надо запомнить, трудный номер. И что, прокатишь?
- Куда поедем?
- Поедем подальше от центра, в сторону нашего транспортного, там я начинала с шофернёй знакомиться два года назад.
- И как? - Открывал он ей дверцу.
- Лучше не спрашивай о моих подвигах, - смеялась она. - Но нормальные мужики оказались, уважают зато теперь. Заезжать мы, конечно, туда не будем, сегодня пятница, день короткий и без того давно закончился. Я ж зачем села-то... Посмотреть хочу, как ты с вождением справляешься?
- Ну и как?
- Рано оценку давать. Гараж-то есть?
- Есть. Я ж тогда его не продал.
- Что на работе говорят?
- Так у нас у многих ведь машины. Но радостная новость у меня есть, и не только одна эта.
- И?
- Девицу-то не зря ко мне подсадили. Повышение у меня, небольшое, правда, но приятно.
- Поздравляю. Деньги -- к деньгам, радость -- к радости.
- Про шкуры ничего не слышно?
- Наверное, уже не будет до зимы. Ты, главное, покупателей готовь. Зима не за горами. Чем я больше заказывать буду, тем больше он просить будет у своих подопечных, тем больше улов будет. Если будет расти спрос, будет расти и предложение. В прошлом году -- три, в этом -- четыре, через три года может и до десяти дойти. Права новые? Учился?
- Нет, не учился, просто пересдал.
- Молодец, что приехал, а то и не звонишь, - тихо сказала она.
- Как-то закрутился с правами, с машиной, в гараже сто лет не был. Но приехал же, Аксана!
- Всё, достаточно, поехали обратно, мне понятно, как ты с ней управляешься. У меня квартира не закрыта стоит, и в тапочках я домашних.
- Теперь мы можем на машине в отпуск ездить.
- Куда?
- Да хоть куда, хоть до Москвы.
- Правда? Ты серьёзно говоришь?
- Серьёзно.
- Может ко мне на родину съездим?
- Почему бы нет. А где твоя родина.
- В Свердловской области.
- Надо обдумать этот вопрос. Я не против. Соскучилась?
- Кавалером своим похвастаться хочу, - смеялась она.
А дома она бросила ему на стол брошюрку со словами:
- Спать не ляжем, пока ты не скажешь мне, что означает твой номер машины по науке "Нумерология".
- Сумма составляет двадцать два, - докладывал он со смехом, пока она убирала шитьё, прятала карты. - Значение сие -- крупный руководитель, политик, учёный. Аксана, мне до таких вершин далеко.
- Была бы цель. Ничего невозможного нет, - говорила она серьёзно. - Главное, стремиться есть к чему, точные науки не врут. Дай-ка я тебя проверю.
- Я внимательно прочитал, - смеялся он намеченной игре.
- А ты заметил присутствие двушек? Смотри, тридцать восемь равно одиннадцати и двадцать девять равно одиннадцати, получается с одной стороны -- два, и с другой -- два.
- И что?
- Я-то думаю, если год назад мы с тобой были в самом начале пути, помнишь про единички, то сейчас сделали второй шаг и опять вместе, и любим ещё друг друга, и машину ты не без помощи моей приобрёл, и по службе у тебя повышение. Да и я недавно в Уссурийске была, представляли меня всему "Приморсклесу", как будущего начальника планового отдела, пока только исполняющего обязанности.
- Но здесь под цифрой "два" значится "такт, дипломатичность, миролюбие"!
- Одно другому не мешает. Моя интерпретация тоже не плоха. Мы же человеки, должны пройти все стадии развития.
- Неважно этот мир устроен, нет бы сразу родиться умным, да посмотреть, что дальше этого находится...
- Главное, не результат, - смеялась она, - а сам процесс, это интереснее. Главное, следуя именно предложенным качествам, мы должны двигаться к значению цифры "три". Не так ли?
- Интересно поставлена задача. Надо будет ещё разок прочитать. Откуда ты всё это берёшь?
- Так ведь заглядываю иногда в книжный, так сказать, кругозор расширяю.
х х х
В августе на Индийских картах сошлась картинка "Ожерелье застёгнутое" -- удар, который ещё можно предупредить, смягчить. Аксана задумалась. В конце прошлого месяца Таро советовало "не упустите случая, примите решение". "пер. 20, "возрождение".
- Что-то происходит, чего пока я не знаю. И Маятник не ответит, так как пока я не могу задать ему конкретный вопрос, на общие вопросы он даёт общие ответы, очень уклончивые.
Уборка колхозного урожая началась по плану. Они болтали с Еленой, сидя на куче ботвы от обработанных корнеплодов. Все разбрелись кто куда в ожидании запаздывающего самосвала для погрузки.
- Аксана, у меня к тебе два вопроса накопилось.
- Спрашивайте, Елена Рашитовна.
- Первый. Почему ты к своим в кабинете обращаешься на "ты", а ко мне на "вы"?
- У вас другая весовая категория, Елена Рашитовна, - смеялась она, - умственная я имею ввиду. Язык не поворачивается обратиться к вам на "ты".
- Но ведь они обе старше нас обоих.
- Если они старухи, то я дороже стою! Как они со мной, так и я с ними!
- А ты бесцеремонна, однако.
- Как вы сказали? Бесцеремонна! - Аксана, задумавшись, долго молчала. - А второй вопрос?
- Где ты с такой скоростью научилась работать на счётной машинке, левой рукой, да ещё и не глядя. Наталья до сих пор надивиться не может.
Аксана расхохоталась, растянувшись на ботве. Успокоившись, спросила:
- Елена Рашитовна, вы верите в связь между людьми на расстоянии?
- Ну, не знаю. Мне не удалось пока проверить это утверждение фантастов.
- А я верю. Больше того -- я сейчас должна говорить! Представьте себе, меня сейчас вспоминает моя школьная подруга, или она знает, что я сейчас её вспоминаю.
- При чём тут она?
- Дело в том, что ответы на оба ваши вопроса связаны именно с ней!
- Ну, рассказывай.
- В нашем деревенском городе все школы по окраинам были семилетки, и только две в центре были десятилетки, именно в последних и учились все старшеклассники, куда их рассовывали по "А", "Б", "В", "Г", "Д" - классам, заполняя их сверх предела. Они были подружки, жили напротив друг дружки, обыкновенные девчонки, Вера -- светленькая, Галина -- с тёмно-русыми волосами, обе занимались танцульками.
- Какими танцульками?
- В самодеятельности городской.
- А, понятно.
- Вера попала со мной в восьмом классе, а Галина училась в другом. Но мы попали на одиннадцатилетнее обучение, и один раз в неделю, в четверг, старшеклассники, начиная с нашего выпуска, все четыре года учёбы занимались освоением профессии. Были и швеи, и и токари, и санитарки, и шофера, и повара, и продавцы, и прочие, а мы попали в одну группу -- операторы счётно-клавишных машин. Вера была более общительной. Я -- выдра-выдрой, ни с кем не общалась, совала свой нос, куда меня не просят, считала себя красавицей, постоянно вертела задницей, требовала к себе внимания, ни на кого не обращала внимания.
- Ты и сейчас такая, - смеялась Елена.
- Увы! Спесь моя в десятки раз уменьшилась за годы, прожитые после школы. А Галина была совсем незаметна, неразговорчивая, на её лице всегда была мягкая улыбка, правда, глаза у ней были привлекательные, притягивали, как бы завораживали, если хорошо присмотреться. Она привлекла моё внимание тем, что, как и я, с первого дня училась только на пятёрки, все остальные из восемнадцати человек оказались слабее. Вот там в машиносчётном бюро нас и научили считать вслепую левой рукой на машинах, а в правой руке у нас была ручка, под ней обрабатываемая карточка.
- А что вы считали?
- Это был бухгалтерский учёт в машинной обработке -- зарплата, материалы, авансовые отчёты, се6бестоимость в итоге выходила. Я тогда ничего в этом не понимала, осознание опыта пришло много позднее, когда я уже в институте училась.
- Это ты ответила мне на второй вопрос. Давай рассказывай дальше.
- Меня постигло огромное разочарование, когда я узнала от Веры, что Галина в школе полная троечница. Я заметила, что из своего класса она ни с кем не дружит. После восьмого класса я заглянула к ней домой, она опять меня обескуражила -- она оказалась моей полной противоположностью. Я никогда не прикасалась к хозяйству, всё делала бабушка, а она заставила меня чистить картошку на суп, потом ей надо было прополоть грядку, потом мы собирали малину, отказалась идти со мной вечером, так как ей надо было доить корову! Она сама мыла полы, носила воду с колодца!
В девятый класс она пришла со стрижкой. Это был нонсенс! Мы же все абсолютно ходили тогда с заплетёнными косичками. Учителя ходили смотрели, щупали её, расспрашивали, и не знали, как поступить, то ли наказывать, то ли оставить без замечаний -- волосы-то обратно не приклеишь. Оказывается, она сама себя обкорнала перед зеркалом под мальчика, оставив пышную шевелюру только наверху. На меня же произвело впечатление, что она никак не реагировала ни на учителей, ни на одноклассников, ни на меня. Оказалось, что она относится ко мне, как ко всем прочим. Это обижало. Но меня тянуло к ней! Я чувствовала её присутствие в школе даже через стенку. Несмотря на обиду, я не могла с ней расстаться, дружба продолжалась, мы частенько стали вместе ходить купаться на наш известковский пруд, за черникой в лес она меня заманила. Она много читала художественной литературы, в отличие от меня. Но в школе была совсем безынициативна. Я же по-прежнему совала свой нос везде, мне всё было интересно, и училась я очень хорошо.