Отдыхающих на берегу было много, ребятня не боялась ни холодной воды, ни быстрого течения. Почти у каждого самостоятельного мужчины в посёлке была своя моторная лодка, чуть повыше пристани стояли гаражи, где хранились моторы с горючкой, один выделялся, явно хозяйство Рыжего. Как только вечером все разбегались, значит, появилась мошка, пора уходить, и она, составив свою лежанку на ребро, спускалась вниз и медленно шла от реки по тротуару до самого управления в гору. А у крыльца цвела роза. Не заходя домой, шла поливать под корешок цветущую клубнику, отсаживала первые усы на пустующий рядок. Весь палисад был засажен астрами через угол до самой розы, они зацветут только в июле.
- Татьяна Петровна, сегодня после обеда приходи в трико и сапогах, - шепнула она ей. - С Тодором за грибами поедем, сказал, чтобы по паре мешков с собой чистых больших брали.
- Какие грибы?
- Не знаю.
Он заглянул в кабинет в три часа:
- Готовы? Быстро в машину, пока никто не видит!
Они тихонечко закрыли кабинет и на цыпочках впорхнули на заднее сидение. Отъехав, начали хохотать: "Куда едем? Зачем едем? Один Тодор знает". Но удовольствие он им доставил. Через полчаса остановил машину на обочине лесной дороги. Переползли через бурелом, спотыкаясь.
- Не отставать! - Звучала команда. - Ножички захватили?
- Нет.
- Да.
- Я так и знал. Нате вот, приготовил для вас. Татьяна Петровна, первый раз что ли за грибами идёте?
- Сроду никогда не собирала, - смеялась та, - я же в городе выросла. Какие там грибы!
Остановились в низинке и смотрели на невидаль -- около десятка деревьев, начиная с корневищ, по стволам почти до их половины были во мху, сплошь усеянному мелкими грибами.
- Они хоть съедобные?
- Наивкуснейшие! - Отвечал Тодор. - Хоть жарить, хоть икру делать, хоть мариновать, хоть грибницу варить. Можно насушить, наморозить. Ильмаки называются.
Нарезали все мешки полнёхонько, а их ещё много оставалось. Чистенькие, крепонькие, все одинаковые.
- Всё, поехали, девчонки, рабочий день кончается. Татьяна Петровна, сырые есть нельзя. Хоть варить, хоть жарить -- не менее часа. Это общее правило для всех грибов без исключения.
- Поняла. Хорошо, что сказал, - смеялась та.
И все четыре вечера она перерабатывала привезённые грибы. Жареными заполнила все литровые банки. Отваренные распределила по целлофановым пакетам и забила морозилку. Нанизанные на шнурки развесила по всей веранде. Остальные перекрутила на икру.
х х х
Помидоры набирали цвет. На грядке с огурцами, огороженной высокими стойками, по шнуркам уже тянулись стебелёчки с усами. Арбузам территории не хватало, и она их воткнула в камни в конце огорода, только слегка удобрив лунки для проклюнувшихся росточков, сейчас они уже выбрасывали свои длинные стебли и приходилось их каждый день поправлять, развешивая по забору.
- Тодор, мне не хватает стеклянных банок. Где взять, подскажи?
- Знаю. Поедем в Красный Яр, они их там выбрасывают. Насобираем.
- Мне ж целые надо, чтоб при кипячении по трещинам не полопались.
- Так мы же у населения пособираем, а не на помойках. Заеду после работы. Тренировка дополнительная получится. Сама поедешь, пора с дорогами знакомиться.
Она испугалась первой встречной машины и закричала:
- Что делать?
- Сбавь скорость и прижмись чуть-чуть вправо.
Руки схватили руль крепче, чем обычно. Хорошо, что лесовоз был ещё далеко. Свернув к обочине, она остановилась -- нервы не выдержали.
- Так, Аксана Викторовна, струсила, значит? - Хихикал он. - Всё, теперь по вечерам только по дорогам ездить будем, к этому надо привыкать.
И теперь после работы, когда лесовозы порожняком возвращались с Нижнего склада в гараж, она каждый день ехала им навстречу. Езду по выходным они отменили.
- Твой жених приехал, - хихикнул он, когда она свернула на свою улочку.
- Вижу. - Сердито сказала она, подавая ключи. - Занеси сам на веранду мешок.
Он смотрел на неё вопросительно.
- Тодор, пожалуйста, будь другом, что тебе стоит, - просила она.
- Ладно. Сразимся. - Хихикал он.
Она остановила "УАЗик" позади "Волги". Кирик чухом прошёл с мешком мимо через открытую тем калитку, открыл веранду ключом, как у себя дома, не глядя. Вернулся назад.
Она заглушила мотор и вышла. Тодор иронически осматривал "Волгу".
- Спасибо, - бросила она ему и с улыбочкой обратила внимание на гостя. - Алёша, здравствуй. Пойдём.
- Откуда это ты?
- С работы.
- Давно уж рабочий день кончился.
- У меня ж ненормированный.
- Мужчины тут с ключами свободно ходят.
- Да, здесь все такие.
- Что привезли?
- Калину давно хочу посадить. Да банок под заготовки на зиму.
- Откуда?
- Из лесу, вестимо.
- Я вижу, хозяйство здесь у тебя.
- А роза-то какая! Ни у кого такой в округе нет, только у меня. Из Китая, - улыбалась она.
- Я у тебя ягодку съел.
- Вкусная?
- Вкусная.
- Заходи в хату. Сейчас поесть соберу. Осматривайся пока, шапочки посмотри, в комнату загляни.
Она, как была в трико и футболке, так и уселась с ним за стол.
- И давно за рулём?
- Не очень, учусь только, - смеялась она, - готовлю себя, буду во Владивостоке на собственной "Волге" разъезжать.
- Я вижу, ты время не теряешь, - смотрел он ей в глаза.
- Живу! Живу полной жизнью! Спать некогда, - не отводила она своего взгляда.
- И загорела уже. Когда успеваешь?
- Всё -- в рабочее время. Уплотняю рабочий день, так сказать.
- С ним дружбу водишь?
- Это они все со мной дружбу водят, - с наглостью чеканила она, - и дровчики привезут, и печку истопят, и огород вскопают, и за грибами свозят. Ещё вопросы будут?
- Да. Ты права. Что это я привязался. Давай есть будем.
Ели, оба слегка улыбаясь и посматривая друг на друга.
- А седина тебе к лицу, Алёша, даже красиво, так глаза мои к ней и тянутся. Рассказывай, что нового в твоей жизни.
- Развелись мы...
- Понятно...
- У вас здесь холостых-то много?
- Сплошь и рядом, приходится женатого охранника на ночь ставить, - смеялась она. - По весне все, как с ума сошли, женщин-то мало. Сто двадцать здоровых молодцев в общежитиях живут. Предлагаю директору двухсменную работу сделать -- боится план загонять, первый год как-никак работаем. Ты мне, случайно, не привёз ещё?
- Нет. Заезжал.
- Слава Богу! Я уже надсадилась с этими шкурами, все руки повытянула, живот надорвала. Четыре месяца из шести, ты только представь, какой тяжестью я ворочала! До тошноты. Надоело! Вкусные грибочки?
- Вкуснятина.
- Ильмаки называются. На Уральские опята похожи. Представляешь, на деревьях растут! Никогда такого не видала. Вообще, здесь много необычного, - делилась она впечатлениями, - сороки не чёрно-белые, а голубые, волки -- красные, лисицы -- огненные, лягушки не квакают, - смеялась она, - а крякают, представляешь! А в прошлом месяце одного нашего управленца мошка загрызла, насмерть, - врала она, - лодку потерял в Бикине. Надолго приехал?
- Когда выгонишь, тогда и уеду.
- Что, совсем плохи дела? - Изобразила она сочувствие.
- Не совсем, но неприятно на душе. Устал я. Скорей бы уж всё закончилось.
- Денег хватает?
- Да, слава Богу, грех жаловаться. Девчонок жалко.
- В гости приглашай. Сколько им?
- Шестнадцать исполнилось.
- Знаешь, через два-три года они всё равно уже замуж засобираются. Как к разводу отнеслись?
- Большие. Давно всё понимают. Но в Москву собираются, интересно им.
- Жильё-то нашли?
- Родители подобрали, больше половины заплатили уже, ждут от меня остальные.
- Когда собираются ехать?
- В начале августа. Работает ещё.
- Всё плохое пройдёт, Алёша, всё пройдёт. Давай я тебе про соболей расскажу, - сняла она обе шапочки. - Мех руками трогать нельзя, только вот так, за подклад, - всунула обе его руки внутрь шапок, - они всегда должны висеть, или на рогах, как у меня, или даже на трёхлитровой банке. Понял? Соболь -- очень нежный мех и быстро протирается, особенно, если соприкасается с шарфом, ещё хуже, если с воротником, поэтому сзади я укрепила это место хвостиком. А чтобы они различали свои шапочки, хвостики сделала в разные стороны. Понял?
- Понял.
- Они как, с мебелью, или налегке?
- Всё здесь оставляют, там, сказали, купят. Все деньги отдам, пусть делает, что хочет.
- Алёша, я бы посоветовала все не отдавать. Они ведь потом ещё попросят. И не раз. А до следующего года ничего у нас не будет.
- Может ты и права, надо подумать.
- Покупатели-то есть?
- Тьма-тьмущая.
- Видно, мне придётся ещё одну зиму в полную силу вкалывать. Куда деваться-то.
- Надо, Аксана, ещё нельзя бросать. Вот тебе деньги.
- Пойдём, посмотри, что я себе приобрела, - повела она его в комнату.
- Красивый, - смотрел он на ковёр. - Почему на полу?
- Так вчера только привезла, - врала она.
- Откуда?
- Из гаража. Целую машину завезли. Японский. Жена знает про гималайских?
- Нет. В гараже оставляю.
- Молодец. Надеюсь, на работу не носишь? - Тянула она его на софу.
- Я не совсем дурак.
- Как я хочу мужчину, - шептала она, - если б ты знал.
- Скучаешь?
- Смешно и грешно признаться:
Совсем потоскушкою стала,
Тоскую всё и тоскую
то по сильной руке, то по ласке,
то по взгляду мужском, то по ...ую.
Ночью вздрогну от потяганья --
кем-то тело во сне примято!
Утром балдею от вспоминанья,
что была любима... когда-то!
Днём и ночью мужчину ищу я,
Сил никаких дамских нет -- устала!
Всё тоскую по нём и тоскую.
Совсем потоскушкою стала.
Утром он не хотел уезжать, и они допоздна провалялись в постели.
- Давай-ка поднимайся, пойдём, выгулять тебя надо. Калину посадим, до речки прогуляемся, я тебе своё загоральное местечко покажу, на течение быстрое посидим посмотрим, на людей простых сельских.
- Не стесняешься со мной?
- Пусть меня все стесняются! Живу, как хочу. Я выше всех пересудов. Сама каждого могу осудить сверху донизу! А вообще, в этом посёлке собралось изумительно здоровое общество, без предвзятостей, без сплетен, дружные все, работящие, снисходительны к поступкам окружающих. Никто ничего из себя не строит, никто ничего не просит, чаще предлагают. Нет здесь в людях никакой злости, никакой скрытности. Это, наверное, потому, что съехались сюда со всех концов Приморского края самые динамичные, самые целеустремлённые, самые перспективные, умеющие находить какую-то особенную радость в новизне, девственной природе. Нравится мне здесь. А ещё, наверное, потому, что сытые все, несмотря на то, что из-за дальности расстояний завозим только соль, сахар, муку и водку.
- А горючку где берёте?
- Военная часть нас снабжает.
х х х
Обширное водохранилище, которое питало Лучегорскую ГРЭС, отклоняло дорогу с близ лежащих посёлков в объезд далеко на север, почти по полукругу. То ли воду во-время не сбросили в этот раз, то ли что другое, но на полпути от Верхнего Перевала дорога оказалась затопленной. И Лучегорск слева весь на виду -- рукой подать, а дороги направо в объезд не видно, одна водная гладь. А они ехали с отчётами в "Приморсклес". Кирик, оценив по-своему обстановку, вернулся в посёлок, погрузил наверх лодку от своего дома, и снова -- вперёд.
- А лодку-то зачем везём? - Всю дорогу робко с нежной улыбкой допытывалась главбух.
Тот, видимо, знал, что делал:
- Мне приказано в срок доставить вас к поезду.
Доехали до воды. Он снял лодку, спустил на воду, обеих усадил на среднюю скамейку.
- Документы свои не забыли в машине?
- Всё у меня, - отвечала Аксана, так как главбух только хихикала.
Сам -- за вёсла и по направлению прямо к Лучегорску, в уголок к железной дороге. Уже далековато отплыли, а Нина Афанасьевна всё "хи-хи, хи-хи". Кирик заподозрил неладное и оказался прав -- истерика. Стали её успокаивать, водичкой ручки обтирать, в лицо с закатившимся смехом побрызгали. Слава Богу, живыми выбрались на берег. Оказалось, она плавать не умеет.
- Могла бы хоть раньше сказать, - хохотал Кирик, - я б тебе на голову мешок одел.
- Я быстро очень испугалась, сказать не успела, - объясняла та уже около поезда.
Сотни раз, вспоминая это позднее, все хохотали до упаду.
В этот раз полугодовой отчёт у Нины Афанасьевны получился поприличнее, к вечеру первого дня они справились. Вышли из "Приморсклеса" на крыльцо, вздохнули, засмеялись обе, и думали, что теперь дальше делать, как до дома добираться? Автобус рейсовый только завтра вечером будет.
Внизу у ступенек стоял "УАЗик". Аксана видела, как человек в камуфляжной форме направился от машины прямо к ним, но ему навстречу из здания вышел другой и остановил. Первый хоть и разговаривал, но посматривал на них, стоя задом. Что-то ей показалось в нём знакомым. Потом оба резво предстали перед дамами.
- Девушки, - начал первый, - мы приглашаем вас отдохнуть, не откажите в любезности, - и прямо повернулся к ней лицом. - Здравствуйте, Аксана.
- Здравствуйте..., - она забыла, как его зовут.
- Завтра выходные, поедемте отдохнём после трудовой недели, - просил он, улыбаясь.
Второй -- статный, не русский -- молчал, играя чёрными глазами. Аксана посмотрела на свою спутницу, та уже вся цвела, готовая к приключениям, даже не обратила внимания, что её назвали по имени. Мужчины, видимо, сразу решили, что одно согласие получено, и продолжали, обращаясь только к ней:
- Не бойтесь, мы совсем не звери, просто проведём хорошо время, у костра посидим, шашлыки поедим, ночи тёплые, ясные, вам понравится. А нам скучно одним праздновать хорошее событие.
Аксана вспомнила, где они с ним встречались, но имени всё равно не знала. Снова посмотрела на Нину.
- Может, правда, согласимся, - проговорила тихонько главбух. - А это ваша машина?
- Да, наша. У нас и палатка есть, и мясо готовое, только вас не хватает.
- Я согласна, - не выдержала Нина.
- Какой номер у вашей машины? - Спросила Аксана.
- Вот, можете записать.
- Я так и сделаю. В какую сторону поедем?
- К Владивостоку.
- Подождите меня. Я отнесу своим, чтобы нас не потеряли.
Прошлась по второму этажу, запрятала шпаргалку под обложку паспорта и вернулась обратно.
- Ладно, заводите свою технику. Мы сейчас. - И обратилась к подруге, - Нина, ты хоть не болтай лишнего, у тебя ведь бухгалтерские документы и печать. Отдай-ка её мне, - забрала упаковку. - Этот, не русский, ни одного слова не произнёс, шпион поди какой.
Им открыли все дверцы. Она помнила уроки Тодора о самом безопасном месте в авто.
- Нет, я только сюда. Двигайся на ту сторону, - пододвинула Нину на сидении.
"УАЗик" мчался по широкой асфальтовой трассе. Голубые глаза водителя хохотали в зеркальце, которое он повернул, чтобы смотреть только на неё, и ей стало весело. Где-то через час остановились около минерального источника, мужчинка пригласил попить и умыться. Все по досточкам через затопленное придорожье добрались до ключа, уже смеялись и солнцу заходящему, и отвратительному запаху нарзана, но с собой канистру набрали. А не русский всё молчал, только улыбался.
- Вы что, русского языка совсем не знаете? - Пришлось пошутить.
- Знаю, - ответил он чётко.
- Ладно, прощаю, - смеялась Аксана.
- Мальчики, вы не смотрите на нас, - хихикала Нина.
Те, смеясь, пошли вперёд. А они, заливаясь хохотом, присели на самом открытом месте.