Мальчик уже на ты с Вечностью, еще немного, и он шагнет, нет, не в неизведанность уже - в бесконечность, до бескрайности наполненную любовью. Ее столько в этой Вечности любви, что ее никому не дано измерить, кроме...
14
Илона шла по улице с букетом лиловых хризантем к остановке, когда раздался звонок из службы такси.
- Да, подождите немного, пожалуйста, - ответила автоответчику и развернулась обратно к драмтеатру.
Она и сама не могла понять, что происходит.
......... И Вишневский открыли ей такую истину, которую она не могла объять и только бормотала про себя "люблю", "люблю", но это "люблю" относилось ни к Вишневскому и тем более ни к ........ , хотя и к ним тоже, это было такое огромное "люблю", которое относилось ко всем, кто умрет и к Тем, Которые Бессмертны.
"Люблю", - повторяла Илона, плача и пряча лицо в хризантемы.
Заплатив по тарифу и сверх чаевые, бросилась поскорее к подъезду поставить лиловые цветы в хрустальную вазу.
Как глупо забыть подарить актеру цветы!
Зал аплодировал стоя, а она, Илона, не могла даже встать.
Оскар умер, а она, Пэгги, предала его, ушла из его жизни навсегда.
Запоздалым раскаянием ничего не исправить.
Осталась только Вечность.
Осталась целая вечность.
"Цветы нужнее мне, - мысленно утешила себя Илона. - Завтра у меня День Рождения".
15
На следующий день Вишневский позвонил поздно вечером, когда разошлись те несколько подруг, которых пригласила Илона домой. Мороз неожиданно раскис в декабрьском дожде, как будто чьи-то пальцы стучали по клавишам карнизов.
- Привет, Иветта...
- Я не Иветта.
- Изольда. Какая разница, ведь все мы люди, правда?
- Для актера, наверное, все равно.
- Почему "для актера", Илона? Почему сразу "для актера"? Я просто человек. Просто человек...
"Просто человек" прозвучало всхлипом.
- Что-то случилось?
- Да, случилось! Случилось! - с вызовом ответил Вишневский. - Ты забыла подарить мне букет. Унесла его с собой. Наверное, я недостаточно хорошо играл?
- Ах, это! Ну, это не самое страшное, что может случиться в жизни.
- Не самое страшное? - всхлипнул Вишневский. - Конечно! Вам, занудам, легко и ничего вам не страшно, у вас все ра-ци-о-наль-но. Нет бы просто вдыхать воздух полной грудью, - Вишневский громко вдохнул влажный воздух. - Вот так! А больше мне и не нужно ничего - ни букетов, ни любви, ни Дней рождений. Празднуйте сами, ешьте конфеты, пейте шампанское. Мне все надоело. Надоело. Мне все надоело и я решил... Подожди, я сейчас высморкаюсь, и если положишь трубку, я немедленно покончу с собой.
Вишневский громко прочистил нос.
- Да, на чем я остановился? На том, что сегодняшний день, Изольда, день твоего рождения, станет началом моего конца. Да, ты, конечно, права, Изольда. Ты всегда права, Изольда. Я бездарность. Бездарность. Слышишь, дождь пошел сильнее?
Капли дождя ударялись о воду. Значит, Вишневский где-то рядом с водоемом.
- Сама природа плачет обо мне. Да, я бездарь, Илона. Только не говори мне, что я гений, я все равно не верю тебе. Смагдина бы заслужила твой букет, а я - нет. Да, я плохой муж, плохой любовник. Я был... - Вишневский театрально замолчал. - Сейчас я скажу тебе то, что никогда не говорил никому и уже никогда не скажу. Я был человеком, который хотел сделать что-то хорошее в этой жизни, сделать мир хотя бы немного лучше. Но мир победил, мне остается только сказать... А что сказать? Все сказано давно.
"До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предначертанное расставанье
Обещает встречу впереди..."
Разве скажешь лучше, Изольда?
- Ты пьян...
- Да, я пью. А кто не пил? Блок пил, Есенин пил, Высоцкий - пил. И даже Крылов пил и предавался обжорству, хотя, между прочим, дожил до солидного возраста...
- А кто не пил?
- Кто не пил? - задумался Вишневский и засмеялся. - Не знаю... Волков не пил.
- Какой Волков?
- Который написал "Волшебник Изумрудного города".
- Ты уверен, что он не пил? - засмеялась Илона.
- Детский все-таки писатель, - засмеялся Вишнеский и тут же спохватился. - Но не пытайся настроить меня на другую волну, ничего из этого не выйдет...
Где-то громко залаяла собака.
- Где ты сейчас?
- Где я сейчас? Кого вообще волнует, где я и что со мной, да это и не важно, ведь скоро я буду в лучшем из миров.
Вишневский выругался матом.
Раздался всплеск.
- В лужу наступил... - почти довольно прокомментировал он. - Мерзкая погода. Слякоть. Ни зима и ни весна. Но разве кого-нибудь волнует, как мне одиноко и промозгло? Нет, никого. Прощай, Иветта. Да, здоровья тебе и счастья в личной жизни. До встречи в лучшем из миров!
Вишневский нажал отбой, а Илона завороженно смотрела на лиловые хризантемы, да, умом она понимала, что только что перед ней был разыгран очередной моно-спектакль, в котором ей снова была отведена роль одновременно и главной героини, истинной героини своего времени, расчетливой бездушной леди, не способной понять нежную душу актера, и зрителя.
Пэгги Блу просто ангел, ведь ее вынудили предать обстоятельства, а ее, Илону, не вынуждает никто.
Снова это отвратительное чувство вины. Как крючок, запутавшийся в жабрах. Торжество рыбака на берегу, который еще немного, и лишит ее возможности дышать и, довольный, отправит на раскаленную сковородку.
Не верь ему, Пэгги Блу.
Он притворяется.
Он не умрет.
Умом Илона понимала, что ничего страшного не произойдет, что завтра утром Вишневский с похмельным синдромом в обнимку пойдет на работу и даже забудет весь сегодняшний разговор, а потом зачем-то вдруг опять позвонит. Может быть, чтобы поставить очередной телефонный моноспектакль. И она почему-то будет даже рада этому нелепому звонку.
А потом будет удивляться нелепой мысли "а мог бы у них с Вишневским быть роман". С актером, живущим где-то на тонкой грани между сценой и зрительным залом, где-то там, где уже закончилась игра, но еще не началась реальная жизнь.
И вообще было бы крайне глупо влюбиться в актера. Все-таки мир театра для нее хоть и близкий, но совершенно чужой, как и сам Вишневский.
Полночи Илона не могла уснуть, а наутро первым делом позвонила своей бывшей однокурснице, теперь заведующей литературной частью театра, расспросить о закулисных делах, что с ногой Смагдиной и все ли живы-здоровы остальные актеры, не предвидится ли других замен, - погода мерзкая: то дождь, то мороз, надоел этот гололед.
Оказалось, у Смагдиной сильный вывих, а другие все живы-здоровы, особенно Вишневский, репетирует новую роль.
Илона с облегчением вздохнула и принялась за работу.
16
Илоне всегда нравились люди, которые умеют удивлять.
Утро. Чашечка кофе. Звонок с незнакомого или как будто вроде знакомого номера.
- Алло.
Не представляясь:
- Здравствуйте, Илона. Вы можете говорить? Сразу предупреждаю, что вас удивят мои слова...
- Могу, - вышла Илона в коридор, увешанный урбанистическими фотографиями - выставка девушки фотографа-раффера. Безумно и красиво.
Пить кофе, болтая ногами, на крыше, смотреть на людей сверху вниз.
Нет, не безумно красиво. Просто безумно.
Голос знакомый и взволнованный, но спрашивать "кто вы?" уже поздно.
- Только не удивляйтесь, скажите, вы уже решили, где будете встречать Новый год?
- Нет, - призналась Илона.
- Очень хорошо, - обрадовался незнакомец. - Уже много лет я встречаю Новый год в Крыму, в разных городах... Но когда ты с морем один на один... да, это хорошо, но хочется, чтобы рядом был кто-то. Просто, чтобы было с кем поделиться впечатлениями.
- Но почему именно со мной? - удивилась Илона.
- Я предупреждал, - мягко заметил мужчина, - вы удивитесь.
Голос приятный и определенно знакомый. В такой ситуации обычно еще в начале разговора вспоминаешь: ага, вот это кто.
- Хочется с кем-то поделиться всем этим, - продолжал струиться довольно приятный голос.
Да, конечно, я мог бы поехать с другом, но это, знаете, как в анекдоте: "ну не нравятся мне они. Доктор, мне кажется, что я лесбиян". К тому же, у всех семьи, дети.
- Простите, а вы не женаты? - уточнила Илона самое главное.
- Разведен и уже много лет один. Да, я понимаю, что вам нужно подумать.
- Да, я удивлена вашему предложению. И не могу дать ответ по телефону.
(Тем более, не зная, с кем вообще разговариваю).
- Я предупреждал, - обрадовался почему-то звонивший. - Значит, встретимся завтра в кафе?
- Завтра я очень занята, поморщилась Илона. - Можем встретиться послезавтра или в пятницу - в конце недели.
- Хорошо, тогда до послезавтра, - согласился незнакомец.
Утром Илона снова и снова возвращалась мыслями к вчерашнему разговору.
Надеясь, что кофе поможет настроиться на рабочий лад, прошла на просторную уютную редакционную кухню, поставила чашку ароматно дымиться на стол, задумчиво отошла к окну и не сразу поверила глазам: в небе раскинулась радуга. Двойная. Как ворота в новую счастливую жизнь. И это накануне Нового года. Зимняя радуга.
Вмиг забыв про кофе, Илона побежала за фотоаппаратом, громко крича, чтобы все немедленно посмотрели в окно.
Радостный переполох охватил редакцию, на какое-то время взрослые люди забыли, что они взрослые, снова стали немного детьми.
В это время у Илоны зазвонил телефон.
- Доброе утро, Илона, звоню узнать, увидимся ли мы сегодня, и могу ли я рассчитывать на положительный ответ?
- Да, - улыбнулась Илона.
- Я весь в предвкушении вечера, а мысленно уже там, на море, с вами, Илона.
- Я сейчас видела радугу и сфотографировала ее, - похвалилась Илона.
- Я тоже ее видел и сфотографировал. Бывают же в жизни чудеса. Потому и позвонил. Хотел позвонить после обеда, но увидел радугу и не выдержал. И теперь жду-не дождусь вечера, чтобы увидеть вас.
17
Звонивший ждал у входа в итальянское кафе, и Илона с трудом скрыла разочарование за приветливой улыбкой. Фотограф.
- Ну что? - нетерпеливо начал тот, едва они уселись за столик. - Паспорт у вас с собой?
Илона расстегнула пальто, но не стала снимать, давая там самым понять, что разговор будет недолгим.
- Паспорт у меня с собой всегда. Знаете, как в анекдоте. У современной девушки всегда должны быть в сумочке купальник, загранпаспорт и фата. Но...
- Что? - нахмурился фотограф.
- Понимаете, неожиданно навалилось столько дел, что...
Илона театрально, не хуже Вишневского, развела руками.
- Какие дела?
Илона случайно встретилась с мужчиной взглядом и тут же опустила глаза, столько неприязни и холода было на дне значков почти незнакомого человека.
Вишневский даже когда злится, смотрит иначе.
Как обиженный ребенок, вызывая тем самым чувство вины.
Но никогда от него не исходит сигналов опасности. При всей своей непредсказуемости Вишневский совершенно безобиден.
- Я тоже расскажу вам анекдот. Встретились мужчина и женщина. Они понравились друг другу, но им не суждено было быть вместе, потому что одна из них была дура. Конечно, я не имею в виду вас. Вы, безусловно, очень умная женщина. Но такое впечатление, что когда-то кто-то очень сильно вас разочаровал. Кто-то их тех, кого вы любили.
- Почему вас это интересует? - (мужчина вызывал у Илоны какое-то необъяснимое чувство тревоги).
Илона хотела встать и уйти, но взгляд напротив как будто пригвоздил ее к стулу.
Илона знала теперь, что заставляет кролика самому идти в глотку к удаву. Страх.
Да, именно это противное липкое чувство распласталось осьминогом внутри.
- А что странного в том, что вы меня интересуете? У вас очень красивая фигура. И если мужчина, особенно если этот мужчина - фотограф, смотрит на вас, это не значит, что он вас рассматривает. Он любуется.
Фотограф попытался изобразить нечто подобное взглядом, но актерского таланта ему, явно, не хватало.
Взгляд охотника, настигнувшего жертву.
За короткие пять минут, проведенные в кафе, Илона услышала, что мир сплошь наполнен шпионами и маньяками, в лучшем случае сектантами.
Илона торопилась застегнуть пальто.
Встал из-за стола и Фотограф.
- Помните, тот день, когда мы встретились на берегу озера?
Илона неопределенно пожала плечами.
- Вы обратили внимание, какой был яркий свет, как будто вокруг множество софитов хотели высветить что-то?
- Я обратила на это внимание, только когда увидела фотографии, - заинтересовалась Илона. - Так вроде бы все было нормально.
Фотограф неопределенно хмыкнул.
- Нет, поверьте мне, я много лет профессионально занимаюсь фотографиями и никогда не видел такого света. Каждая пора кожи на лице была видна, даже каждый атом. Вам не показалось это странным?
- Даже очень... - любопытство - порок, и Илона в этом снова убеждалась. - В чем же дело?
- Поедемте ко мне, я кое-что вам покажу. Ну что вы в самом деле? - поймал настороженный взгляд. - Мы же оба серьезные творческие люди.
Через полчаса или меньше два серьезных творческих человека были в трехкомнатной квартире, где с порога было понятно, что истинный хозяин здесь творческий беспорядок.
Точнее, творческий беспорядок царил не везде.
Одна из комнат напоминала, скорее, реанимационную или лабораторию - такая в ней была стерильная чистота. Как будто на территории одной квартиры каким-то образом уживались два совершенно разных человека или один человек с раздвоением личности.
Только белые стены и фотографии в белых же рамках на стенах. И больше ничего.
Портреты девушек и молодых женщин. Разных типажей, но каждая красива.
Почему же в комнате было так неуютно?
- Я бы не хотела, чтобы мой портрет тоже висел здесь в белой рамке.
- Можем повесить в черной, - мрачно пошутил Форограф.
- Нет, - запротестовала Илона. - Я там плохо вышла, дело, вы сказали, в каком-то особой свете. Так что же, интересно, это за свет?
- Есть только два света, дорогая Илона, - неожиданно мрачно рассмеялся Фотограф, - тот и этот, и мы с вами, к счастью, пока находимся на этом, хотя при других обстоятельствах могло сложиться и иначе.
- При каких других обстоятельствах? - поежилась Илона.
- Вам холодно? - попытался обнять Фотограф.
- Нет, любопытно до дрожи.
- Вам говорили, дорогая Илона, что любопытство на самом деле опасный порок и что не стоит разговаривать на улице с незнакомыми дядями и брать из их рук конфеты?
- Говорили, но, к сожалению, я не слушалась родителей, - улыбнулась Илона, в который раз убеждаясь, что самоирония отличный, если не лучший способ сохранить самообладание.-
Так что же это был за свет? Или это и есть та самая конфетка от незнакомого дяди?
- А вы, оказывается, боитесь мужчин. Так вот, что я вам скажу, дорогая Илона, нас не надо бояться.
- Вам удалось меня убедить, и не называйте меня дорогой...
- Вот видите... Вы сейчас абсолютно беззащитны. Двери заперты, - поймал взгляд Илоны. - Не смотрите с надеждой на окно. Пятый этаж.
Подошел к подоконнику.
- Красивые у вас модели, но почему-то никого не могу вспомнить, а я ведь знаю многих моделей в городе... - сочла за лучшее попытаться создать атмосферу непринужденной светской беседы Илона.
Обычно помогает разрядить обстановку, но в этом случае вышло как раз наоборот и вызвало новый приступ гомерического смеха у Фотографа.
- Не удивительно, Илона. Этих красавиц давно уже нет в живых...
Теперь Илона смотрела на Фотографа уже с нескрываемым ужасом.
- Вы знали, что они скоро умрут?
- Сначала не знал, потом начал догадываться... Но одной красотке повезло, - Фотограф указал на фотографию нежной светловолосой девушки с грустным взглядом. - У нее, кажется, был роман с этим человеком, как раз незадолго до того, как случилась та авария. Он сам попросил сфотографировать ее. Он всегда любил играть со смертью, даже построил склеп.