Осиновский Александр Александрович
Что-то с памятью моей стало
Александр Осиновский
ЧТО-ТО С ПАМЯТЬЮ МОЕЙ СТАЛО...
Романтическая история
Сильный ветер возник неожиданно, будто лопнул громадный пузырь безветрия, и из него вырвалась на свободу лавина свежего воздуха. Но ободряющая свежесть разливалась недолго, и прежняя духота снова завладела пространством.
Он поднял голову и стал всматриваться в безоблачное небо, голубизна которого была задернута знойной мглой. Эх, ткнуть бы в эту мглу пальцем, чтобы она прорвалась тоже и низвергла на него ниагарский воздухопад из верхних слоев атмосферы! Дойти бы поскорее до какой-либо воды... И ни души на узкой тропинке через необъятное поле зреющей пшеницы. Не с кем заговорить, не у кого спросить что-либо. Страшно ли ему? Да нет, страх пока еще не овладел его сознанием. Скорее некая странная умиротворенность грезилась ему наяву. А может, это продолжается его сон? И пробуждение наступит только когда он освежится прохладной водой?.. Но где же она, эта вода? И он ускорил шаги, хотя и без того шел достаточно быстро, так, что рубашка прилипла к взмокшей спине.
Но вот пшеничное поле оборвалось, открыв ему широкий простор заливного луга с рекой на переднем плане и сизой полоской леса вдалеке. Он обрадовался, что вода совсем близко под горой и сбежал вниз по некрутому склону, на ходу стягивая с себя рубашку. В прибрежных кустах разделся до- гола и ринулся в воду. Медленная, величавая река благосклонно приняла его молодое, сильное, красивое тело. И он энергично поплыл к другому берегу, восторженно фыркая. На середине реки оглянулся и увидел, что на берегу возле места, где он разделся, "нарисовалась" женская фигурка. Это и смутило и обрадовало его. И он поплыл обратно. А подплывая к берегу, крикнул весело:
- Девушка! Я совсем голый!
- Ну и что!? - крикнула она в ответ тоже весело. - Выходите, не стесняйтесь! Я повернусь к вам спиной!
- А если я на вас нападу?
- Не нападете! Мне кажется, вы на это не способны!
- Но ведь вы меня еще и не видели!
- Видела! Как вы сбегали с горки, раздеваясь на ходу!
- И этого вам оказалось достаточно, чтобы разглядеть во мне порядочного человека?
- Конечно! Я все-таки психоаналитик. Кроме того, умею защищаться!
- Вот как! Карате? Дзюдо? Самбо? Чем вы владеете?
- Это неважно! Важно, что умею.
- Ах вот оно что! Ну ладно, тогда отвернитесь.
Девушка отвернулась, парень выскочил из воды и быстро натянул на себя трусы и джинсы.
- Теперь можете повернуться.
Она повернулась и окинула его критическим взглядом.
- Ну вот, я не ошиблась! С такими атлетическими данными и с таким добродушным лицом человек никак не может оказаться насильником.
- Спасибо, - произнес он несколько смущенно, - вы тоже красивая девушка. - А я вот вас и не заметил, когда спускался к реке.
- Ну, это понятно! Вы так неслись вниз! А я как раз шла вам наперерез, но была за кустами.
- Ну и прошли бы себе мимо.
- Нет, вы так красиво поплыли! Мне стало интересно, как быстро вы перемахнете реку. А вы вдруг повернули обратно. Я даже разочаровалась.
- Так ведь я же увидел вас, такую яркую в этой вашей длинной красно-синей юбке и ослепительно белой блузке. А кроме того, ваши длинные темные волосы отливали на солнце золотом. Мне и самому стало интересно!
- Красиво сказано! А вы всеми юбками заинтересовываетесь?
- Нет, только теми, что на таких тонких фигурках, как ваша!
Оба рассмеялись.
- Ну вот, обмен комплиментами состоялся, - сказала она. - Теперь можно и познакомиться. Вы ведь явно не местный?
Парень на минуту задумался. Потом произнес тихо и грустно:
- Если бы я знал...
- Как это? - удивилась она насмешливо. - Вы не знаете, где находитесь? Что-то не верится.
- Я не знаю вообще ничего, что со мною связано. И самого себя тоже не помню.
Сказано это было с такой болью в голосе, что глаза у девушки неимоверно расширились, и она уже была готова поверить в такие странные признания.
- Но...как же так? Вы что, потеряли память?
- Да! Но не всю. Только про самого себя. Я вот не помню даже, как меня зовут...
Глубокий протяжный вздох вырвался из груди девушки.
- Вот это да!.. Не приходилось мне разговаривать с человеком, потерявшим самого себя.
А он смотрел на нее, виновато улыбаясь. Потом сказал:
- Давайте-ка присядем вон на ту корягу и поговорим, раз уж вы мною так заинтересовались. Может, вы, как психоаналитик, мне как-то поможете в себе разобраться.
- Ой, да ни какая я не психоаналитик! Школьная учительница я. Преподаю русский язык и литературу.
- Это тоже неплохо. Художественная литература учит многому.
- Слушайте! Я не понимаю, ваша речь никак не намекает на потерю памяти.
- Ну так я же потерял память только о себе самом! Очнулся вот в этом пшеничном поле, а как попал в него, не помню совершенно. Будто я только сегодня здесь и родился.
Девушка опять тяжко вздохнула.
- Мда-а-а! Ну и озадачили вы меня... На алкоголика вы не похожи, а в пшенице валялись ну точно как алкоголик.
- Да вот мне и самому кажется, что я не алкоголик. Может, меня какие-то злые люди мертвецки напоили, обобрали, да и бросили на произвол судьбы в этом поле.
- Так вы говорите, что даже имени своего не помните?
Теперь тяжко вздохнул он.
- Да! Ни имени своего, ни родителей, ни откуда я родом... Ничего не помню.
На некоторое время они умолкли, и сидя рядом на коряге, сосредоточенно смотрели себе пол ноги,. Потом она повернулась к нему лицом и строго спросила:
- А может быть, вы меня все-таки разыгрываете? А?
В ответ он грустно улыбнулся и сказал:
- Да нет, какой смысл мне вас разыгрывать?
- Ладно, поверю! И давайте все-таки познакомимся. Меня зовут Машей, а вас назовем, скажем, Ваней. Согласны?
- Конечно! Может, потом выяснится, что меня Иваном и зовут. Очень рад, Маша!
- Я тоже рада, что познакомилась с таким...интересным человеком. А память - она вернется! Непременно! Может, даже и я помогу тебе в этом.
- Спасибо, Маша! Ты прелестная девушка. Тебе хочется читать стихи.
- А их ты помнишь?
- Кажется, да! Вот попробую:
В те дни, когда душа трепещет
Избытком жизненных тревог,
В каких-то дальних сферах блещет
Мне твой, далекая, чертог...
Он мягко, бархатно продекламировал всё стихотворение. Маша слушала его с восхищением.
- Здорово, Ваня! Если не ошибаюсь, это Блок?
- Кажется, да. Как видишь, мне не во всем отшибло память.
- И эти стихи, как я понимаю, напоминают тебе твою конкретную женщину?
Иван пожал плечами.
- Если б я помнил...
- А... Ну да! Но мне еще показалось, что ты и петь можешь? У тебя такой поставленный голос!
- Не знаю. Надо попробовать.
И он запел негромко:
- Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная!
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиночку в гай...
Маша с открытым ртом и расширенными глазами потрясенно заглядывала ему в глаза.
- Замечательно! И такая песня!.. В ней столько нежности и тепла! Слушай, так ты, может, украинец?
Ваня снова пожал плечами:
- Может быть. А если я по-белорусски спою? Ты подумаешь, что я белорус?
- А что, спой!
- А что, и спою!
У суботу Янка еха╒ ля ракi,
Пад вярбой Алёна мыла ручнiкi.
- Пакажы, Алена, броды земляку,
Дзе тут пераехаць на канi раку.
Эту песню Ваня тоже пропел всю до конца. Маша, ошеломленная красотой его голоса и исполнительским мастерством, глядела на него такими огромными бездонными глазами, что, как говорится, в них можно было утонуть. Он видел это, и сердце его сладостно сжималось.
- Знаешь, Машенька, я кажется, в тебя уже влюбился!
В ответ она звонко, но немного нервно расхохоталась.
- О-ба-лдеть! Так кто ж ты есть, Иван? Русский? Украинец? Белорус? Но ясно пока, что ты классный артист! Мастер оригинального жанра по обольщению доверчивых девиц. Я раскусила тебя, милый!
- Какая высокая оценка моей загадочной персоны! - со вздохом произнес Ваня. - Только эта персона оказалась в немыслимо дурацком положении. Но ты, Машенька, надеюсь, поможешь мне из него выйти. Раз уж так хорошо во мне разобралась...
- О-о! Конечно, конечно! - Она рассмеялась снова - Я выведу вас, сударь, на чистую воду! Никакой потери памяти у тебя нет! Просто ты гениальный притворщик, артист-аферист. Правда, действительно оказавшийся в затруднительном положении. А что тут у нас с тобой произошло, мы разберемся. Уж поверь мне!
- Это было бы здорово! - произнес Ваня с улыбкой, без тени обиды на Машу за ее не совсем корректные слова о нем.
- А знаешь, Иван! Ты мне все-таки тоже нравишься.
Добрая улыбка осветила его лицо, и он попытался приобнять ее. Но она решительно отстранилась.
- Вот-вот! Так, видно, начинают все обольстители! Повременим с объятиями! Сейчас мы пойдем в наш город. Белогорск называется.
- Знакомое название.
- Вот, вот! Может, ты его и вспомнишь как родной! Хотя Белогорсков на Руси, вероятно, хватает. Наш вон там, на горе, которая в старину была по склону глинисто-белой. Отсюда и название. Теперь гора заросла, и город за деревьями прячется. Видишь, одна только церковь своими маковками возвышается. Городок небольшой, зато старинный. Тебе у нас понравится. Я познакомлю тебя сначала с мамой, а вечером с отцом. Сначала представлю тебя как своего хорошего знакомого по университету.
- А удобно ли это будет? Может, меня надо сразу в участок? До выяснения моей личности.
- Ну да, своего хорошего знакомого - и в участок! Тем более, что начальник нашей полиции - мой отец.
Ваня подскочил с коряги, будто ужаленный муравьем и, сияющий, уставился на Машу.
- Да что ты говоришь? Вот это да! В общем, на ловца и зверь бежит!
- Но зачем же - на ловца? - серьезно ответила ему Маша. - И ты вовсе не зверь. Все будет хорошо. Мой отец тоже порядочный человек. Или ты испугался?
- Нисколько я не испугался! Я даже рад! Скорее процесс пойдет. Только все-таки как-то неудобно...
- Неудобно, говорят, штаны через голову надевать. Ты не пробовал?
- Так ведь не помню же! - Ваня хохотнул. - Зато мне хорошо помнится запах пирожков с капустой. Я вот сейчас хорошо его улавливаю. Прямо слюнки в рот текут. Кажется, он доносится из твоей сумки.
Маша расхохоталась:
- Ну конечно же, новорожденному в пшенице уже хочется покушать! А тут девочка без красной шапочки идет себе от бабушки из деревни и несет кошёлочку с пирожками...
- И на тебе: ей наперерез - Серый Волк, зубами щелк, аферист-многоженец. Девочка, девочка, угости пирожками, а то так есть хочется, что аж переночевать негде!
Теперь они расхохотались оба. Маша вытащила из сумки сверток с пирожками, и они принялись их с аппетитом уплетать.
- Нет, Ваня, точно, я тоже, того и гляди, в тебя влюблюсь. Вот же какие неожиданности бывают в жизни! А потом мы раскроем твою тайну, вернем память, и примчится за тобой в наше захолустье твоя жена, невеста, девушка. Уж не знаю, кто там у тебя окажется. И станет мне нестерпимо больно ...
- за напрасно перенесенные волнения!
- Ну, не сказать, чтобы уж совсем напрасно. Я ведь помогу хорошему человеку!
- А вдруг я окажусь и вправду каким-либо аферистом? Кто меня так заколдовал? Или что? И надолго ли? Может, навсегда! Если был аферистом, то ладно. А если я вполне приличным человеком был?
- Так ты им и сейчас остаешься! Будем надеяться. Значит так, дорогой! Вставай, идем в город. Мы там чуть ли не все друг друга знаем. Вот тебя я, возможно, случайно и не знала. Такого видного парня! А тебя на улицах узнают. Слушай, а может, ты приехал к кому-либо в гости? Может, все быстро и выяснится?
- Хорошо бы, Маша! Ну, пойдем. - Он взял ее сумку и пошутил. - Ого! Ты несла от бабушки такую тяжесть? И это несмотря на то, что я съел почти все пирожки!
- Ну, не почти все и не ты один! Я ведь тоже приложила к этому руки. То есть, точнее, зубы. Да мама не обидится! Она всегда рада, когда ей меньше достается бабушкиных печеностей. Фигуру бережет! А твоя мама как? Молодая? Стройная? А ты, видно, весь в папу?
- Да, Маша, и в папу и в маму. Только вот совсем не представляю сейчас, как они выглядят... Ужас!
Вдруг из сумки донеслась призывная мелодия.
- Постой, Ваня, я достану мобильник! Это, видно, мама уже беспокоится... Да, мама! Несу, конечно! Чтобы бабушка да не нагрузила пирожками! Но не переживай. Я тут одного друга встретила, так он мою сумку несет. Только ты меня домой скоро не жди. Нам надо немного походить по городу. Ну, потом узнаешь, в связи с чем.
Тропинка к Белогорску все время шла по берегу реки, и только у самого города свернула вверх и вывела на прибрежную наклонную улицу, уставленную деревянными домишками еще дореволюционной постройки. Улочка оказалась совсем безлюдной. На следующей тоже было пустынно, если не считать двух старушек, сидевших напротив друг друга на лавочках возле своих домов. Обе, естественно, с большим любопытством провожали глазами молодую парочку. И одна, не церемонясь, крикнула другой через улицу:
- Глянь, Мань! Кажись, ета учитилка сабе жениха знайшла!
- Якая учитилка? Во ета? - отозвалась другая.
- Да ета. ета! Дачка таво милицанера!
Маша с Ваней рассмеялись, и Ваня сказал:
- Ох, уж эти старушки! Все-то они знают наперед. Им сразу все ясно. Сразу определяют, что к чему. Но личность мою они пока не определили.
А Маша отозвалась на его слова в ином смысле:
- Нет, правда, Иван, ты все-таки должен уже вспомнить себя. Ну не похож ты на человека, потерявшего память! Все твое поведение говорит об этом.
- Да уж! - произнес он задумчиво. - И тем не менее...
Чем ближе они подходили к центру Белогорска, тем больше встречалось им любопытных глаз. Но никто из встречных с Машей не заговаривал, а знакомые только вежливо здоровались, учтиво кланяясь Ивану. И замечаний старушек они тоже больше не слышали. В центре они стали заходить в магазины, чтобы обратить на себя внимание. С той же целью потолкались на рынке. И всюду Машины знакомые только здоровались, исподтишка оглядывая ее спутника, но ничего не спрашивая.
- Надо сказать, деликатные у вас люди! - заметил Иван. - Никто не интересуется, откуда взялся этот неизвестный тип.
- Ну, к нам мог же приехать кто-либо из родни, или знакомый. Мало ли что! Только мы пока не встретили никого из близких мне людей. И тебя пока еще никто не узнал, - вздохнув, отметила Маша. - Ну да ладно, еще не вечер!
И тут снова заиграл Машин мобильник.
- Слушаю, мама! Да, с другом. Конечно пригласила! Жди, уже скоро придём. Да? Ну, это совсем хорошо!.. Ваня, на обед придет и мой папа. Так что, как ты сказал, на ловца и зверь бежит. Все, идем теперь к нам!
Путь к Машиному дому не занял много времени. Она жила на соседней улице в единственном трехэтажном каменном доме новой постройки среди построек деревянных всех возрастов, от недавних до ста лет. Здесь тоже попадались старушки на скамеечках. И они тоже провожали парочку заинтересованными взглядами, но почтительно помалкивали. И только во дворе Машиного дома, где щебетали детки под присмотром своих мам и бабушек, раздались радостные возгласы:
- Ой, здравствуй, Машенька!
- Ты из деревни от бабушки возвращаешься?
- Ой, да парень-то у тебя какой знатный!
- И где ж ты это его такого раздобыла?
- Не уж-то у нас тут такие еще водятся?!
Маша в ответ смеялась, что-то говорила, краснея, а Ваня совсем смутился и, улыбаясь, только согласно кивал головой.