"Проклятое тщеславие!" - подумала я и рассмеялась.
Из колонок полилась медленная песня. Захотелось плакать, но я стиснула зубы. Не позволю, я не слабачка.
- Пойдемте в клуб.
Я закурила прямо в помещении, наблюдая, как Гришка пригласил на танец Маринку, а Ленка уже медленно кружилась с Сашкой. Ирка вышла, а Бородина стояла рядом, но я не обращала на нее внимания.
Я медленно курила, смотря сквозь дым режущими от слез глазами на еще одну пару - Маецкого и Смирнову.
Я старалась не слушать слова песни, но смысл наползал на меня, словно асфальтоукладочный каток. "Баста", "Ты та"...
Сквозь пелену дыма я смотрела на темноволосую девушку и на парня, чьи руки сейчас так нежно ее обнимали. В темноте танцпола ее запросто можно было перепутать со мной...
***
Апрель, 20...
- Эта песня посвящается девушке, которую я очень люблю! Наташенька, родная, прости меня! Я очень тебя люблю! Эта песня для тебя...
Я стою посреди клуба, отчетливо понимая, что на меня сейчас глазеют все, находящиеся на танцполе. Но мне глубоко безразлично на всех этих людей. Я вижу только Сашу, который стремительным шагом идет ко мне, на ходу раскрывая объятия.
Теплые слезы катятся по щекам...
Это был первый и единственный раз, когда я плакала от счастья.
- Я люблю тебя, родная...
"... Тебя увидеть срочно мне необходимо...
Моя любовь к тебе не объяснима.
... Ты та...
Что была со мной.
Но я расставался с тобой...
...Ты та..."
***
Июнь, 20...
Я не могла сказать, в какой момент я поняла, что Маецкий пьян, причем так, что я бы сказала "вдребезги". Наверное, тогда, когда "медляк" закончился, и он подлетел к Ленке и схватил ее на руки, а потом подошел ко мне и выбил из рук пачку сигарет, и, развернувшись, зашагал обратно к Насте, по лицу которой было видно, что она в полном шоке от происходящего.
Маецкий поднял свою девушку над полом, правда, довольно быстро поставил обратно. Настя что-то ему говорила, пыталась вывести из клуба, да не тут-то было! Саша подошел к своим одноклассникам, Громову, Смолину и Александрову... И понеслось! Те движения, которые отплясывали парни, иначе как ритуальным танцем назвать было сложно.
В таком состоянии Маецкого я не видела очень давно...
Девчонки снова потащили танцевать. Это была классика, нестареющая песня, под которую я танцевала еще в школе, в восьмом классе на Зимнем балу - "Шаман", "Двигай задом".
Танцуя, краем глаза я следила за Маецким и Настей. Настя стояла у стены и пыталась сообразить, что ей делать со своим разбушевавшимся парнем. Вокруг люди, его друзья, которых она в своей жизни видела раза два от силы. Кто ей поможет?..
Я стала смеяться, истерически, безудержно. Сознавая, что, будь я в такой ситуации, справилась бы с Сашкой без особого труда. А так, девочка, справляйся сама.
В конце концов Настя ушла из клуба, и в тот вечер я больше ее не видела.
Я стояла на улице. Разгоряченную меня ветер кое-как успокоил. Руки мелко дрожали. Господи, ну почему так?
Я же люблю его! И всегда любила. Игорь уехал - ну и наплевать, пусть вообще не возвращается.
Попыталась закурить.
Снова потеряла зажигалку. Спички все время сыпались из рук. Твою мать!
- Курим?
Какое счастье, что за клубом темно, и не видно моих глаз. Они предатели. Из-за них я никогда не умела ему врать.
- Нет, б...! Играюсь!
Все спички из коробка валялись под ногами. Волна злости окатила меня с головы до ног. Из самого дальнего уголка, из железного ящика за сотней замков медленно поднималось то, что я думала, уже забыла и о чем спокойным тоном вещала сегодня днем Ангелине. Да нет... Никак нет...
Боль, обида, ненависть распространялись по всему телу, да еще в придачу опутывая липкими цепями душу. И...
Я его ненавижу. До зубовного скрежета, до ломоты в теле. Когда я вижу его, с губ, кроме отборного мата, ничего не срывается. Тварь! Я всю свою оставшуюся жизнь буду проклинать этого человека. Из-за него моя жизнь превратилась в кошмар, а я сама стала циничным чудовищем. Я его ненавижу. Так же, как когда-то любила. И как... Ну да! Да! Миллион раз да! Чтобы я не говорила. Все-таки люблю!
Мимо проходил Гришка, я его окликнула:
- Дай зажигалку, Гришка!
Два щелчка, и едкий дым заполнил горло.
- Спасибо! - Гришка легко тронул меня за плечо и отошел.
- Курить вредно...
- Пить и не вовремя заткнуться - тоже!
- Наташ...
- Что?
- Не стоит...
- Что?!
- Весь этот театр... Не стоит.
- Это - моя жизнь... - прорычала я, затягиваясь и выпуская дым прямо ему в лицо.
- Ты же никогда такой не была... Чтобы курить, да еще и матом... Ты же филолог! - последнее слово было произнесено с усмешкой.
Я оскалилась.
- Отвали, ты пьяный! - в подтверждение моих слов Маецкий пошатнулся. - А когда протрезвеешь - поработай извилинами, много чего поймешь.
- Ой, вот только меня виноватым делать не надо! Я тебе, что ли сигарету в руки сую?!
Я с трудом сдерживала желание съездить ему по морде. Кулаком так, от души.
- Ты мне, сука, всю жизнь перечеркнул. И будь проклят тот день, когда мы стали встречаться! Если бы могла - я бы тебя убила! - руки задрожали, и почти докуренная сигарета выпала из рук. Голос стал на октаву выше, готовый в любую секунду сорваться на визг.
Его голос стал жестче, в нем зазвучало ржавое железо.
- Ты никаких прав на меня больше не имеешь! Ясно?!
- Пасмурно, с кратковременными дождями! На тебя же право имеет эта твоя проститутка из училища! О да, кроме меня, другой такой дуры не будет! Только такие вот б...и, как она!
В один прыжок он подскочил ко мне и схватил за горло:
- Не смей так называть Настю! Она в сто раз лучше тебя! Это ты проститутка! Продалась за "Х5-й" "бумер"! Думаешь, я не знаю!
- Тебя, тварь, не касается! Убрал свои клешни и пошел на х...!
Я резко рванулась из его рук и с трудом сумела удержать равновесие.
- Шлюха!
- И это мне говорит человек, который переспал с половиной поселка!
Не останавливаясь, с прямой спиной, я пошла в клуб. Жаль, что в балетках. На шпильках эффектнее было бы.
Я резко рванула входные двери, и из висящего напротив них зеркала на меня взглянула ведьма. Дико горящие глаза и оскаленные зубы... Моя теперешняя сущность. Спасибо, Александр Маецкий! По гроб жизни не забуду...
Сзади меня резко толкнули - Маецкий вошел в клуб.
Я еле сдержалась, чтобы не рвануться за ним...
Домой я шла одна. Попрощавшись с подругами на перекрестке, я забросила сумку за плечо и медленно побрела домой. Алкоголь выветрился, я чувствовала усталость. Мозг вяло анализировал сегодняшнее поведение Александра, пытаясь выяснить причину того, почему тот напился. Пока не получалось.
В теплой летней тишине поселка вдруг я отчетливо услышала быстрые шаги; кто-то бежал. Секунды через три я поняла, что в мою сторону. Как бы еще не за мной. Я развернулась... Бегущий человек резко остановился, налетел на меня и сгреб в охапку.
- Саша... - выдохнула я. И больше сказать ничего не получилось. Его губы встретились с моими; я стала задыхаться, выступили слезы.
Я пыталась вырваться, но ничего не получилось - Сашкины руки крепко прижали меня к себе, алкогольное дыхание обжигало кожу.
- Ты же этого хотела! - тихо прошипел он, оторвавшись от моих губ. - Для этого спектакль устроила? - он отпустил меня и теперь стоял, угрожающе нависая, чуть шатаясь.
- Я ничего не устраивала. Личная жизнь может быть не только у тебя. Хотя я сомневаюсь, что после твоих сегодняшних выходок тебе есть на что рассчитывать.
- Настя у меня понимающая...
- Ага, и дура в придачу. То, что она уродина - говорить не буду, ты умудрился найти себе девку, похожую на меня... - уголок моего рта искривился в ухмылке, хотя было темно и Маецкий не мог этого видеть.
- Замолчи! Настя, в отличие от тебя, не проститутка! Не станет спать с парнем ради "Х5-го"! И она не похожа на тебя!
Я выпрямилась и отошла на шаг, смерив его ледяным взглядом:
- Так все говорят, что похожи. А мне наплевать! Было бы с кем сравнивать! И кстати, а с тобой только и остается, что трахаться просто так! Из жа-алости, - противно протянула я. - Ты же ничего предложить не в состоянии!
Он наскочил на меня так резко, что я испугалась, и больно схватил за горло, так, что я захрипела.
- Не смей так говорить, сука! Не тебе судить о наших отношениях!
Даже если Маецкий меня сейчас убьет, я все равно скажу то, что хочу.
- Трус и неудачник! Ненавижу тебя! - внезапно рука, сжимающая мое горло, отпустила его и безжизненно опустилась.
Я отошла на пять шагов и прошипела, уверенная в своих словах, и абсолютно не боявшаяся того, кто сейчас меня чуть не задушил:
- Будь ты проклят... Я тебя ненавижу...
Вернувшись в квартиру, я все делала нарочито медленно, не обращая внимания на то, сколько показывали стрелки на часах.
Я медленно снимала с себя одежду и аккуратно складывала на стуле, затем мелкими шагами побрела в ванную; целую вечность открывала жидкость для снятия макияжа, доставала спонжи...
Внимательно, придирчиво я рассматривала свое лицо, теперь уже без грамма косметики, в зеркале. Карие глаза, немного неправильной формы губы из-за искривленного прикуса - еще с детства... Я поймала себя на мысли о том, что смотрю на себя без прежнего отвращения, что нравлюсь себе такой, какая я есть.
- Любовь к себе всегда взаимна... - прошептала я, понимая, что забиваю себе голову всякой ерундой, лишь бы не думать о дискотеке.
Подвесной шкафчик, в котором я хранила косметику, был открыт. Взгляд упал на открытую упаковку презервативов. Я с примесью сарказма хмыкнула и поволокла себя в спальню.
Когда я снимала тапочки, глаза были сухие.
Когда я бросила в угол комнаты халат, глаза были сухие.
Когда я натянула на себя одеяло, глаза защипало.
Когда я повернулась лицом к окну и зажмурила веки, я рассмеялась. А потом заплакала.
9.
Утро. Ну что ж, утро так утро... Еще один день. Ни поганый, ни хороший. Просто один из тысячи миллионов-миллиардов.
Утро. И как же я себя чувствую после вчерашнего? А так: пить хочу, спать хочу. Иду в ванную. События вчерашнего вечера не будоражат, и руки не дрожать, и выть не хочется. Нормально, гораздо лучше, чем я ожидала. Вот только губы... И то ощущение поцелуя... Пожалуй, это единственное воспоминание, которое заставило мое сердце подпрыгнуть, а душа как-то странно зашевелилась. Словно просыпалась от долгой летаргии.
Не думать. На время выкинуть из головы... Потом...
- Алло, Ангелина? Привет, как ты?... Как эти "молодожены"?
- Та... Нормально... - а голос. А голос бесцветный, угасший. Чертов Бутков!
- Ты дома?
- Да.
- Я к тебе сейчас приеду.
- Нет! Не надо, правда. Лучше я к тебе. С ночевкой. В квартире только, чтоб никого...
- Хорошо. Я жду тебя.
Набираю Игоря. Трубку снял лишь только после двух вызовов.
- Игорь! Доброе утро! С тобой все в порядке?
- Да, все нормально, не переживай. Живой и по-прежнему твой.
- Не смешно. Вы меня с ума сведете...
- Ух ты, а кто еще? Дай-ка угадаю - Лукина.
- А какая же... - беззлобно согласилась я.
- А что с нею?
- Да пока не знаю. Она приедет - будем выяснять. Говорила, на ночь у меня останется.
- На ночь?
- Да, на ночь,- с нажимом ответила я. - А у тебя гормоны бурлят?
- Э-э-э... ладно, проехали. Лучше расскажи, что на вчерашней дискотеке было?
- А что было? Ничего особенного, что могло бы тебя раздосадовать, заставить волноваться или ревновать. Выпили водки, потанцевали и разошлись по домам.
- И все?
- И все.
- А Маецкий?
- А он тут при чем?
- А что ты сразу заводишься?
- Я не завожусь. Лучшая защита - нападение?
- Игорь, хочешь поскандалить - вперед и с песней.
- Но ведь было же что-то?
- Да, было! Маецкий послал на хер свою девушку, и мы пошли ко мне. Выпили вина и трахались всю ночь напролет! Такой ответ тебя устраивает?!
- Нет! Конечно, нет! Ты же это назло мне сказала, правда?
- А подумай... - прошипела я и бросила трубку.
Идиот... Какого черта я с ним связалась? Любви у меня к нему ни на грамм, в последнее время еще и раздражает.
Пронзительная трель звонка.
- У тебя же ключ есть.
- Да?.. Забыла...
- Ладно, входи, горе мое. Давай сумку.
- На...
- А что она у тебя такая тяжелая? У меня ж все для тебя есть: и тапки, и пижама, и щетка...
- Там не вещи... Там... Короче, иди на кухню, разбирайся, а я переоденусь и приду.
- Шуруй... - я тяжело вздохнула. Будто с призраком поговорила. Мороз по коже...
- Может, ты мне все-таки объяснишь, что произошло?
На столе стояли две бутылки мартини, коробка конфет, клубника и какой-то фруктовый салат. Кроме того, сбоку на столе стояла серая коробка, перевязанная красной лентой. Все это я нашла у племянницы в сумке.
- Бутков - сука, а больше ничего и не случилось... - а у самой глаза стеклянные, слезы вот-вот покатятся; руки дрожат...
- Это я уже давно знаю, а...
- Наливай! Хочу нажраться до обморока!
Я молча разлила мартини по бокалам.
- За эту тварь, чтоб поскорее сдохла! - оскалившаяся улыбка, блеск глаз. Ангелина на грани истерики.
- Да, за нее...
- До дна! - залпом, мужским жестом. - А вот теперь я тебе расскажу. Не стала я брать никакого пацана, сама приехала. Марку держу, "здрасьте, желаю счастья, совет да любовь!"... Сели за стол. Мама моя их поздравляет, потом родители Буткова по скайпу позвонили из России, мне привет передали. Сели за стол обратно. Я сижу на одном конце стола, Андрей с Маргаритой - на другом. Я улыбаюсь, что-то отвечаю, Маргарита ко мне такая вся приветливая, я ей в ответ зубы скалю. А в голове мысль: "Макарыча" мне в руки, да ее под прицел. Кровь, наверное, ее идеальный макияжик-то подпортила бы...". Вообщем, цирк. Потом мама ушла на День Рождения, мы остались втроем. Маргарита мне выдает: "Ангелина, а ты не поможешь мне на свадьбу платье выбрать? Андрей говорил, что у тебя очень хороший вкус. Помоги, пожалуйста..." Я смотрю на Буткова, а он... такой взгляд насмешливый, издевательский... Я говорю: "А не пошла бы ты на х*й вместе со своим женишком? Достали уже, мать вашу!" И ушла в ванную. Слышу - дверь хлопнула.
Искупалась, ввернулась к себе в комнату, Маргариты уже в квартире не было. Андрей сидел на моей кровати, но... в какой-то прострации что ли... Рядом с ним лежал мой телефон. "Это правда?" - глухо, боязно. - "Что правда?" - "Что ты... убийца?"
Наташа, меня мороз по коже продрал! Я смотрю на него, и не могу понять, что с Бутковым происходит. Глаза какие-то безумные, недоверчивые. Как он вообще узнал? А пока я в душе была, мне смс-ка пришла, что надо ехать на "заказ". Обрисовали в ней, кого "заказали" да еще и написали: "не забудьте про глушитель". Бутков ее прочитал. Стою, молчу, ковер на стене разглядываю... Налей еще! Полную! И себе!
Я налила, выпили.
- И дальше?
- Дальше?... Хм, дальше... Бутков сообщение мне показал. Я заорала, какого хрена он вообще брал в руки мой телефон. Он в ответ, что я дура, меня надо от общества изолировать, такие, как я вообще не имеют права жить, слава Богу, что он женится на Маргарите, она самая лучшая, милая, добрая и далее по тексту... Сука. Какое-то время молчали. Потом подошел, обнял и говорит: "Тварь, а все-таки люблю!". Я его отпихнула, схватила телефон и на улицу выскочила... Машину вызвала и в Луганск уехала. Утром вернулась - с мамой поскандалила. Гостей же бросила, Маргарите помочь отказалась... Ну и вот я у тебя.