Они немного посидели молча. Эмма включила мотор.
– Мы куда-то едем? – спросил Борис.
– Да, – сказала она, – нам надо наведаться в одно местечко.
– Что это за местечко, и зачем нам надо туда ехать?
– Узнаешь, когда приедем. И не бойся: я тебя не съем.
Они проехали по городу и через некоторое время выбрались на междугородную трассу. На выезде из города молодой инспектор ГИБДД приказал им остановиться. Подойдя к машине, он откозырял, как положено, и попросил у дамы права. Борис похолодел от страха в ожидании бурных событий. Без сомнения, вся автоинспекция города ознакомлена с портретом Эммы, и сейчас её опознают. Что будет дальше, нетрудно вообразить, зная способности своей спутницы. Но ничего не произошло. Эмма с беззаботной улыбкой протянула инспектору права, пустила в его адрес безобидную остроту. Парень улыбнулся и тоже ответил шуткой. Они рассмеялись, и у них завязался весёлый разговор. Борис был поражен, видя рядом с собой остроумную звонкоголосую хохотушку, с губ которой не сходила улыбка. Даже ямочки появились на щеках. Инспектор вернул права и пожелал счастливого пути. Они уже отъехали на приличное расстояние, а он всё смотрел им вслед с добродушной улыбкой.
Когда через полчаса они свернули с трассы, Борису вновь стало не по себе: в этом городе жила Рита, его бывшая жена. И их общая дочь Леночка тоже жила здесь. Что ещё задумала эта ужасная женщина? Всё это время она была сильнее его. Борис, как послушный ребёнок, всегда, в конечном счёте, делал то, что ей было нужно. Но почему, почему он ни разу не смог устоять против неё? Да потому, что она сильная и твёрдая, а он человек мягкий. Мягкий и пушистый, как плюшевая обезьянка. Но только не тогда, когда дело касается его дочери! Если дочке угрожает пусть даже тень опасности, он пойдёт на всё. Он попытается остановить эту женщину, если даже попытка будет стоить ему жизни.
– Останови машину, – сказал он резко.
– Что случилось? – Эмма удивлённо посмотрела на него.
– Немедленно останови, чёрт бы тебя побрал! – закричал Борис, часто дыша.
Она свернула на обочину и заглушила мотор.
– Объясни, в чём дело?
– Куда мы едем? – спросил Борис. – Я хочу знать, куда мы едем.
– Я же тебе сказала: когда приедем, узнаешь.
– Ты слышала мой вопрос? Пока не ответишь, мы не сдвинемся с места.
Эмма внимательно смотрела на него, о чём-то напряжённо думая. И вдруг она всё поняла.
– У тебя здесь близкие? Я об этом не знала. А теперь послушай, что я скажу. Что бы ни случилось, в одном можешь быть абсолютно уверен: я с детьми не воюю. А сейчас мы едем в гостиницу.
Борис облегчённо вздохнул. Они подъехали к небольшому отелю, где Эмма сняла номер на двоих. Просторная комната была уютно обставлена.
– Тебе здесь нравится? – спросила Эмма.
Борис неопределённо пожал плечами и тоже задал вопрос:
– Зачем ты привезла меня сюда?
Она подошла к нему, положила руки на плечи.
– Я соскучилась по тебе. Правда, соскучилась.
Он молчал, ожидая, что она ещё скажет. Эмма вдруг горячо заговорила:
– Боря, мне тебя не хватает. Ты мне очень нужен. Прошу тебя: поедем со мной. Ты не пожалеешь об этом! Вспомни, как хорошо нам было вместе.
Борис ошарашено смотрел на неё:
– Эмма, очнись! Куда мы можем поехать? На тебя идёт облава. Ты катишься в пропасть и пытаешься утащить меня с собой.
Она улыбнулась, отрицательно качая головою:
– Всё не так страшно, Боренька. Я знаю, что нужно делать. Мы уедем за границу. У меня есть деньги, много денег – нам с тобой хватит. Я изменю внешность. У нас будут новые документы и тихая спокойная жизнь. Только дай своё согласие – и, клянусь, тебе не придётся жалеть об этом. Я буду тебе верной женой, нежной и ласковой. Поверь, я умею быть такой.
Эмма крепко обняла его за шею, прижалась к нему – и вдруг резко отстранилась.
– Что у тебя там? – спросила она, глядя на нагрудный карман рубашки. Не дожидаясь ответа, расстегнула пуговицу клапана и извлекла из кармана сотовый телефон.
– Ты купил мобильник?
– Ну… – он не знал, что сказать.
– Что – «ну»? Отвечай!
– В общем, это… подарок.
– Чей подарок?
– Я… не могу сказать.
Она всё поняла. Она всегда всё быстро понимала. Несколько секунд молча смотрела Борису в глаза, потом с размаху разбила мобильник о стену. Он шагнул к ней:
– Эмма, послушай… – но тут же остановился – ствол пистолета смотрел ему прямо в лоб.
– Ты предал меня! Ты опять меня предал! – воскликнула Эмма с горечью и отчаяньем. – Будь ты проклят!
Он беспомощно развёл руки в стороны:
– Эмма, я клянусь, что ни разу не позвонил по этому телефону.
Она усмехнулась, сокрушенно покачав головой:
– Ты что, совсем дурак? Им не нужен был твой звонок! Они теперь и так всё знают!
До Бориса дошло, что она имела в виду. И как он сам не подумал об этом? Телефон наверняка был оборудован передатчиком. Значит, всё последнее время Борис был «на прослушивании». О каждом его слове, шаге было известно посторонним людям. Усталость свинцовой тяжестью растеклась по всему телу. Будь что будет, а он уже достаточно нахлебался этого дерьма. Ему до чёртиков надоело быть щепкой, втянутой случайным вихрем в круговорот событий. Борис молча стоял в ожидании развязки. Эмма смотрела на него, видимо, решая, как поступить. Потом сказала:
– Я бы вышибла тебе мозги, если бы они у тебя были.
Она убрала пистолет, потом подошла к двери, открыла её. Уже на пороге обернулась и сказала:
– Знаешь, почему ты жив до сих пор? Ты мягкий и пушистый.
Она заперла дверь снаружи на ключ. Через минуту за окном послышался шум отъезжающего автомобиля. Борис сел на кровать и энергично потёр лицо ладонями, пытаясь взбодриться. Надо обдумать создавшееся положение. Итак, он заперт в гостиничном номере в чужом городе. Врезной замок двери можно было открыть только ключом, но ключа теперь не было. Но если даже он выберется из номера – что дальше? В кармане только мелочь, а на дворе уже ночь. Рита с дочкой живут в другом конце города, да и не стал бы он подвергать их опасности, чего бы Эмма ему не обещала. Борис почувствовал, что у него начинают слипаться глаза. Нервное напряжение давало знать о себе, сознание отказывалось работать. А, чёрт! Потом, потом он решит, что делать дальше, а пока надо просто отдохнуть. Борис лёг на кровать, не раздеваясь, и сразу уснул.
Давно ему не снились такие сны. Он стоял на залитой солнечным светом поляне в окружении необычайно красочного, сказочного мира. В воздухе летали огромные бабочки и причудливые птицы, каких он никогда прежде не видел. А на краю поляны стояла Она, улыбалась ему и звала за собой. Кто она, Борис не смог бы объяснить, да это и не имело значения: фея из далёкой сказки; ожившая детская мечта – светлая, чистая, прекрасная. Это была Она – и всё. И Борис пошёл за ней – по густой душистой траве, по ярким красочным цветам в сторону изумрудного леса. Душа переполнялась восторгом, той щемящей радостью, от которой хочется плакать. Они уже шли по лесу, а вокруг постепенно темнело. Листва на деревьях была уже не изумрудной, а грязно-болотного цвета. Небо затягивали тучи, поднимался ветер. Потом деревья расступились, и на открывшемся пространстве Борис увидел полуразвалившееся кирпичное здание, от которого веяло мраком, сыростью и страхом. Женщина шла прямо к этому зданию. Борис остановился, ему было страшно, но она обернулась у двери и вновь с ослепительной улыбкой стала звать его. Вслед за ней он вошёл в мрачное помещение и с тревогой огляделся. Стены были грязные и ободранные, углы затянуты паутиной, а под потолком висели летучие мыши. Борис хотел последовать дальше за своей спутницей, но вдруг обнаружил, что её нигде нет. Тогда он повернул обратно к выходу, но вместо двери перед ним была глухая стена. Он стал отчаянно метаться по коридорам, заглядывать в комнаты в надежде найти спасение. Вдруг одна из стен затрещала и стала валиться на него. Борис с ужасом смотрел, как на него неотвратимо надвигается гибель, но ничего не мог поделать – ноги словно приросли к полу. Стена наклонялась всё ниже и ниже и, наконец, с грохотом рухнула на него.
От сильного удара дверь в номер сорвалась с петель. Несколько человек в камуфляжной форме и чёрных шапочках-масках ворвались в комнату, держа автоматы наизготовку. Один из них рывком поднял Бориса с кровати и крепко припечатал к стене. Остальные тщательно осматривали каждый закуток номера.
– Где она? – тот, кто держал Бориса, рослый широкоплечий атлет, выкрикнул вопрос прямо в лицо.
Борис, ещё не пришедший в себя после сна, с ужасом смотрел в налитые злобой глаза – единственное, что было открыто на лице.
– Ты слышал вопрос?
Атлет схватил Бориса за волосы и ударил затылком о стену. Удар, казалось, вытряхнул остатки сна, вернул к реальности. Борис огляделся: ворвавшихся было четверо. Державший его крепыш был, вероятно, старшим группы – остальные, закончив осмотр, стали докладывать ему о результатах. Выслушав своих товарищей, он вновь повернулся к Борису, вопросительно глядя в глаза.
– Я не знаю, где она, – сказал Борис.
– Не хочешь по-хорошему? Попробуем по-плохому.
Старший группы резко ударил свою жертву рукояткой пистолета по ключице. От острой нестерпимой боли подкосились ноги, Борис опустился на пол. Тяжёлые ботинки спецназовцев застучали по рёбрам. Потом его опять рывком поставили на ноги.
– Теперь будешь говорить?
– Я не знаю! Клянусь, ничего не знаю! – в отчаянии простонал Борис.
– В машину его! – скомандовал старший.
На Бориса надели наручники и, выведя из гостиницы, затолкали в джип. Двое крепких ребят расположились с обеих сторон. Они выбрались на трассу, и машина на большой скорости помчалась обратно в сторону города, из которого Эмма увезла Бориса накануне вечером.
Когда въехали во двор и остановились возле невзрачного кирпичного здания, Бориса выволокли из джипа и через чёрный ход затащили в подвал. В мрачной полутёмной камере с ободранными стенами его подвесили за наручники на торчащий из потолка крюк. Двое парней стали методично обрабатывать свою жертву резиновыми дубинками – по спине, животу, ногам. Сколько времени продолжалась экзекуция, Борис не знал. Сознание затуманилось. Ему стало казаться, что боль уже не находится внутри – она выбралась наружу и теперь существует отдельно от него, живёт своей собственной жизнью.
В камеру вошёл мужчина в штатском костюме. Борис не мог разглядеть его лица – в глазах всё плыло, туманилось.
– Вы переусердствовали! – послышался сердитый голос. – Приведите его в порядок, дайте часок отдохнуть. Потом – ко мне в кабинет.
– Мне очень жаль, Борис Иванович, что вам пришлось пережить такое, – знакомое лицо следователя Лесина приняло скорбное выражение. – Признаюсь честно: возникли подозрения, что вы водите нас за нос. Вот и решили устроить вам жёсткую проверку.
Борис, у которого всё тело разламывалось от боли, горько усмехнулся:
– Гестаповские методы вы называете жёсткой проверкой?! Я думал, что на меня напала шайка садистов.
Лесин развёл руками:
– Не спорю, ребята немного перестарались. Но их тоже можно понять: они рискуют жизнью, нервы на пределе.
– А я не хочу их понимать! – голос Бориса сорвался на крик. – Они мне все внутренности отбили, а я теперь должен им сочувствовать?!
Лесин снял с лица скорбную маску и резко ударил кулаком по столу.
– Хватит ныть! – рявкнул он. – Не нравится, как обошлись с тобой? А я считаю, что тебе мало досталось. У меня есть все основания упечь тебя за решётку. Назвать их, или сам догадаешься? – осадив таким образом своего оппонента, следователь сделал небольшую паузу, после которой заговорил уже миролюбивым тоном. – Ну, пошумели – и хватит. Все мы люди со своими слабостями. Давайте, Борис Иванович, отбросим эмоции и ещё раз обсудим наши общие проблемы.
Он внимательно взглянул на собеседника и, поняв, что тот готов слушать, продолжал:
– Я не знаю, да и не хочу знать, какая невидимая нить связывает вас и Чёрную Эмку. Пусть это будет вашим личным делом. Бог с вами. Но я прошу об одном: если она вам небезразлична, если вы не желаете ей зла – помогите нам. Не только мы охотимся за ней – в убийстве депутата замешаны очень серьёзные люди. Чёрная Эмка представляет для них опасность, поэтому они постараются уничтожить её. Вы сами имели возможность убедиться в этом. Будет лучше, если мы найдём её раньше: нам она, по крайней мере, нужна живая. Вы согласны нам помочь?
– Вряд ли я смогу чем-то помочь вам, – глухо отозвался Борис. – Она больше не верит мне. Оборваны все наши ниточки.
– Возможно, вы правы, – сказал Лесин задумчиво. – Но жизнь – штука сложная.
В мрачном подвальном помещении, куда Бориса пригласили для опознания трупа, было холодно и неуютно. Кроме него там находились ещё трое: хорошо знакомый Борису следователь Лесин, судебно-медицинский эксперт в белом халате и ещё один мужчина, представившийся сотрудником ФСБ. На узком металлическом столе лежало тело молодой женщины, буквально искромсанное пулями. Одна пуля попала в лицо, от чего уголок рта приподнялся немного вверх, придавая лицу выражение зловещей усмешки. Борис почувствовал, как к горлу подкатил тошнотворный комок, но продолжал стоять, не в силах отвести взгляд от этой жуткой картины. Он понимал, что теперь все его страдания и страхи позади, но почему-то не испытывал ни радости, ни облегчения.
Его окликнули: надо было расписаться в каких-то бумагах, подтверждающих установление личности погибшей. Борис сделал всё, что от него требовалось, и отошёл в сторонку. Лесин и его коллега из ФСБ о чём-то негромко переговаривались между собой. Потом они подошли к трупу. Разглядывая убитую женщину, Лесин зябко передёрнул плечами и сказал:
– Не знаю как тебе, Георгий, а мне она и мёртвая внушает страх.
Эфэсбэшник с брезгливой гримасой взглянул на погибшую.
– Допрыгалась, чёртова обезьяна! – сказал он со злостью.
Борис опять почувствовал, что его вот-вот стошнит. Лесин заметил его состояние.
– Борис Иванович, вы свободны, – сказал он. – Спасибо, что откликнулись на нашу просьбу. До свидания.
– Прощайте.
Борис поспешил выйти на свежий воздух.
Стоял ясный безоблачный день. Борис медленно бродил по улицам в надежде, что яркие солнечные лучи прогонят из души тень мрачного подвала. Придя домой, он налил себе стопку водки и выпил. Мерзкое тошнотворное чувство вновь зашевелилось внутри. Водка, что называется, не лезла в рот. «Надо было вина купить, – подумал Борис. – Пожалуй, сейчас схожу за ним». Но продолжал неподвижно сидеть на месте.
Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Несколько секунд он тупо смотрел на аппарат, потом снял трубку.
– Боря, это я – Рита, – послышался голос бывшей жены.
– Я слушаю тебя, Рита.
– Боря, что случилось? Куда ты пропал? Мы с дочкой стали беспокоиться за тебя.
– Я не мог приехать к вам. Было много разных причин.
– У тебя какие-то неприятности?
– Да, у меня были неприятности. Но теперь всё позади.
– Значит, скоро мы увидим тебя?
– Очень скоро.
– Боря.
– Да, я слушаю.
– Я много думала о нас с тобой. Мне кажется, что я сама была во многом не права. Может быть, нам стоит поговорить спокойно обо всём?
– Не знаю, Рита. Боюсь, что мы опять не услышим друг друга.
– Но мы можем попробовать сделать это.
– Давай попробуем.
– Боря.
– Да.
– Леночка просит у меня трубку. Хочет поговорить с тобой.
– Папа! Папа! – зазвучал в трубке дочкин голос. – Когда ты приедешь ко мне?
– Скоро, дочка, очень скоро.
– А почему не приезжал? Мама говорит, что ты болел. Это правда?
– Да, я был немного болен. Но теперь я совершенно здоров и скоро буду обнимать тебя.
– Папа! – дочь сделала паузу перед тем, как задать один из главных вопросов. – А подарок ты мне привезёшь?
– Непременно привезу! Я подарю тебе большую плюшевую обезьянку. Тебе нравятся обезьянки?
– Очень нравятся! – воскликнула дочь и вдруг спросила. – Папа, ты плачешь?