К этому времени поспевала мастика на заднем дворе. Каптёрщик, а вернее его помощник, потому как тот только руководил, ибо где вы видели работающего в поте лица деда в роте, где были одни молодые? Так вот помощник этот выглядел как злая волшебница Бастинда, потому что он поварским, умыкнутым когда-то с кухни черпаком, старательно размешивал булькающее пузырящееся красной пеной адское варево с сильно химическим запахом, которое имело место быть в огромной бочке, стоящей над костерком на импровизированном очаге из кирпичей.
Посыльные из роты с вёдрами в руках выстраивались в очередь, как к полевой кухне. Помощник как заправский повар, стоя у бочки на довольно шатком ящике, разливал этот супчик тем самым черпаком.
Эта мастика, тонким слоем, наносилась на доски пола после того, как тот немного просыхал после мытья. Эту работу производили двое избранных. А мы, остальные 28, в это время или территорию убирали или караоке там, на плацу исполняли, одним словом — не скучали.
А потом те же избранные натирали пол тёщами. Это такая большая доска. С одной стороны она обшита очень жесткими щётками, а с другой стороны на этой доске были укреплены несколько танковых траков. К доске была прикреплена длинная труба через шарнир. Не знаю, где и как, но нашу тёщу мы таскали вдвоём. То ли мы были слабосильными, то ли тёща у нас была такая, неслабая. И работа эта была весьма нескучной. Так что избранность… она не всегда радость приносит. Особенно в армии.
И вот когда пол начинал сверкать — процесс считался законченным.
Забегая вперёд, скажу, что натирать такой же пол, но в "шашечку", оказалось не в пример "веселее". Это развлечение уже было потом — во второй, уже "звёздной" учебке.
Утомлять вас прочими рассказами, а как-то о натирании сотни латунных кранов суконкой, или выравнивании коек, тумбочек и табуреток, а также полосок на одеялах по ниточке, или отбиванием краёв заправленной постели посредством табуретки и свёрнутого в кольцо ремня надо? Кто хочет узнать об этом подробнее — сходите, послужите. Узнаете. А те, кто служил, и так эти процессы знают.
Что было неудобно, так это узковатый коридор. Когда сержантам приходило в голову нас полечить, то трудно было выполнять команды типа "Вспышка слева, справа, взад, вперёд!!!" Всё время приходилось стукаться о сапоги впереди… это, лежащего, т. е. упадающего. По ходу пьесы, конечно, ещё что-то всплывёт, тогда и расскажу. Вот что вызвало особые страдания вновь призванного личного состава, так это…
ЗашиВись
Читать именно так, как написано. И даже не думайте ни о каких вшах! Какие такие вши в Советской Армии на 60-м году Советской власти?!
Первым делом потребовалось пришить погоны, петлицы, шевроны, галуны к хэбчикам, парадкам и шинелям.
Не знаю у кого как, но нам ещё выдавал погоны, буквы СА на которых были латунные. Их надо было на погоны прикрепить. Кстати, может это и красиво, но неудобно до жути. Ибо за эти буквы цеплялось всё, а особенно ремни от противогазных сумок и автомата, подкладка шинели и т. п. Да ещё эти буквы являли собой предмет зависти солдат всех остальных частей гарнизона, ибо им даже на парадки выдавали погоны с наклеенными буквами. И стоило где-то на секунду оставить шинель или оставить куртки от хэбчиков в спортгородке или в спортзале без присмотра, как они оставались без этих букв враз. А те, кто усики букв распаивал или расклепывал, оставались и вовсе без погон. В военторге их не было, букв этих проклятущх. Доходило до того, что кто-то постоянно носил в кармане буквы, скажем с шинели, чтобы, не… украли насовсем. Потом кто-то из москвичей написал родителям, и прислали старики комплектов, наверное… в общем, много из московского военторга. Всем хватило. И с запасом были.
Так вот буквы. Почему-то никто нам не посоветовал сделать шаблон для дырок под крепления, потом-то конечно мы дотумкали, но подозреваю, что шутка была из разряда "возьми метлу и разгони помехи". А т. к. всё на форму пришивается и крепится строго по определённому стандарту и на определённых расстояниях, то скоро у большинства из нас сами погоны превратились в решето. Ибо сержанты проверяли, как буквы закреплены и следовала команда переделать. Кое-кто погоны с неправильно закреплёнными буквами успел пришить, и со слезами отпарывал их вновь.
Напёрстков не было практически ни у кого. Помню только одного парня из Питера, у него был. Он, опытный такой, оказывается до армии учился в каком-то техникуме, где была форма, вот и поднаторел в хитростях житейских.
Одним словом после подшивки хэбчика и шинели пальцы были исколоты вусмерть. Кожа с кончиков пальцев слезала потом месяца полтора.
Это глобальные подшивки. А была еще и повседневная…
Главное и основное, это подшивка. Т. е. подшивание подворотника к воротничку куртки. Подворотничок это такая полоска материала белого цвета, который пришивается к внутренней части стойки воротника. Операция эта выполняется ежедневно. И дело тут не в красоте, которую придаёт белая полосочка материала, но и в гигиене. Но сам процесс подшивки… Это не так просто, как кажется. Во-первых, надо рассчитать длину полоски ткани, т. е. те, кто служил и подшивался, знают, что ничего рассчитывать не надо. А тому, кто только начинает этот процесс… на это тоже время надо.
Конечно, нам выдали стандартные подворотнички, два, кажется. Так вот они имели определенную длину. Т. е. размер… типа 37-й (по воротничку). И его, этот подворотничок потом надо было стирать. И вот после первой стирки — это был уже 35-й, т. е. никуда не годился. Не хватало его по длине. Поэтому отправились мы в магазин за подшивочной материей уже на третий день.
Но дело в самом процессе. Ну, скрытый шов мы освоили довольно быстро, хотя, не поняв сразу, кое у кого получилось наоборот. Но это мелочи, один раз переделал и понятно.
Сложнее было с кантиком. Был определенный стандарт. Спичечная головка. Т. е. кант может быть и шире, но для первого периода шире не положено и ткань может быть сложена только вдвое.
Первый раз большинство из нас подшились по шву. Там на воротничке есть шов, примерно на сантиметр ниже кромки воротника. Было смешно, но не всем. Сержантам и тем, кто умел и подшился правильно.
Научились потом конечно, даже завели кембрик пристрелочный. Оставлять его в подворотничке было нельзя. Подшил, выдернул, загнул край и закончил уголок. Это уже потом, на третьем периоде кембрик стал оставаться, и кромка подворотничка была красивая и круглая. Объёмная такая.
Подвижные активные игры
Неотъемлемая часть армейской жизни вообще, а уж в учебке то и подавно… просто превращается в некий "смысл бытия.
Строилки — пятнашки — салки — догонялки, в основном бегалки — равнялки
Я уже говорил, что построение — это в армии любимое развлечение военнослужащих. Старших. Над младшими. Поэтому первое, что мы стали делать — учиться строиться. Везде, быстро и чётко, невзирая на трудности и ограничения.
Так что это была первая подвижно-активная игра, которую мы освоили. И освоили быстро и в совершенстве.
Нет, прикиньте. Взлететь на 2-й этаж, при высоте потолка в бывших гвардейских конюшнях четыре с лишним метра, пробежать по коридору, а наш 6-й взвод жил в самом дальнем от входа в роту конце оного, метров эдак… ну длинный был коридор, что там говорить, и построиться. На построении роты — 5 минут. И что вы думали — рота 180 человек успевала с улицы влететь и построиться даже за 3,5–4 минуты и так же вылететь на улицу. И получаться это началось уже меньше чем через неделю. Потому что сержанты использовали каждую возможность для тренировки. И если вы думаете, что они бегали с нами, то глубоко ошибаетесь.
Иерархия сержантов в учебке была простая. Старший сержант, замок — заместитель командира взвода, дед, т. е. уже отгулявший отпуск, как правило, и имевший эту самую службу "ввиду", и только лишь всеми силами, в смысле силами всего взвода, готовящийся на дембель. Эдакий добрый барин, который никогда никого, кроме младших коллег не воспитывал-перевоспитывал. Уронив голову на шапку, сладко спавший от звонка до звонка.
Наш, Серёга Прищепов (дай ему Бог здоровья — интеллигентный и порядочный был парень), питерец, больше читал.
Сержант. Это год службы и набирающий очков на отпуск. У нас был Рома, белорус. Мужик был строгий, но без фанатизма. И если от него доставалось, то всегда по самые помидоры и за дело. Никогда не забуду Ромины уроки радиотехники. "Супргэтэратин работат так…", одним словом "булба радом и парадок". Нет, он не дурак был, но от акцента его мы тащились. Кликуха у него была "Рома — два арбуза". Он парень был высокий и здоровый. А в хэбчике зимой ходить холодно. А шинели мы одевали только после минус пятнадцати. И вот Ромка руки всегда делал колесом, как будто арбузы несёт.
Младший сержант. Это вчерашний курсант. Всегда и везде старший, всегда с личным составом, всегда боец. Нам "повезло". У нас турок был. Айдаров фамилие ему была. Его, по-моему, оставили в учебке как элемент экзотики. Маленький по росту, здоровый, тупой, злобный… Настоящий абрек. Вот от него нам доставалось… Чтоб его поносом прохватывало, когда его кто-то из наших ребят вспоминает.
Так вот, средний шел вслед за нами в кубрик, если было холодно, и оставался внизу, когда на улице было хорошо. Младший занимал позицию в соответствии с положением среднего. Если Рома шёл в кубрик, то Айдаров оставался внизу и наоборот. Бегали только мы. Туда-сюда, раза по 3–4.
Допустим, добежали, т. е. удовлетворили норматив и сержантов.
Отлично. Вот бы отдышаться. Но! Критический взгляд. СапАХи, это если Рома, чистить надА. Запылились сапАХи. Следовала команда:
— Семь минут… сапАХи блестят!!!
Надо было успеть похватать щетки и крем из тумбочек, слететь вниз, почистить, или сделать вид, что почистили сапоги, взлететь наверх, заправить щётки и встать в строй. Думаете, исходя из вышеописанного, не успевали? Успевали. Не сразу конечно, но через пару недель успевали даже реально и сапоги почистить за эти 7 минут. А щётки все, по-честному, заправляли в тумбочки. Потому что уже на первой тренировке, после первого забега последовала команда — предъявить карманы к осмотру. И бегали мы столько раз, сколько было обнаружено щёток. А обнаружено их было немало. Человек 25 из 30-ти хитрыми оказались. Так что урок усвоили с одного раза. Нема дурных, из сержанта дурака делать.
Физкультура на свежем воздухе
Первые несколько дней, что удивительно, мы занимались по утрам уборкой территории или казармы. Учились, как было выше сказано, вставать в строй и отбиваться за 45 секунд и занимались прочими необходимыми делами. Пошли даже разговоры, что для осеннего призыва зарядку отменили, а будет физо только в спортзале… (до сих пор смеюсь, как вспомню), потому что уже холодно на улице зарядку делать.
И вот пришел день, когда утром прозвучало:
— Выходи строиться на физическую зарядку! Форма одежды… голый торс. Взять с собой рукавицы!
Это был шок! Получив пару минут на оправку… Здесь стоит остановиться на минутку.
180 молодых парней. Просто пописать — это даже не 20 секунд. Ибо утро, ибо организмы молодые, плюс расстегнуть-застегнуть пуговки. Два туалета. Очков по 10 и писсуар вдоль стены человек на 10–12. Как ни крути, а за 2-е минуты такое количество мочи слито быть не может. И что бы случилось с обороноспособностью Союза, если бы зарядка началась на 5-10 минут позже? И добежав до первого поворота на "Умирай пехота штрассе" (или "Орбита") — это прямая бетонка длиной 3 километра, прямая как стрела и шириной в две дорожные плиты, которая шла вдоль парков, (ну о ней потом), сливалось всё это на обочину. Жёлтые торосы украшали эту дорогу до самой весны. Особо пикантно было то, что вдоль этой дороги, по ту сторону забора, стояли жилые дома. И вот прикиньте — громкие команды, мат не мат, перемат, топанье тысяч ног и журчание в первые минуты зарядки такое… И всё это в шесть с небольшим утра. Весело жилось людям, просто "Аншлаг" со всей его командой одновременно.
И постоянно старшины ругались. Люди-то в окна выглядывая, видели такой натюрморт… Помню, старшина наш Скорочкин так говорил:
— Достанут свои *уи и **ут, понимаешь… как пацаны трёхлётние. Дети, **ять, с большими **ями… Прекратить, больше не **ать.
И вопрос. Кто-то не удержался:
— Вообще?! (с ужасом в интонации).
Ох, и дорого нам обошёлся этот шутливый вопрос. Ох, и дорого. Два часа рота плац трамбовала. Строевым и с песней, а потом с песней и строевым.
И вот бежим мы по этой дороге. Ласковый, промозглый ноябрьский ветерок при температуре окружающей среды от минус трёх до десяти, но тоже не с плюсом, в разные дни, освежает наши разгорячённые после сна полуголые тела. Под ногами, бывает, и первый снежок скрипит-похрустывает. Хорошо.
Темп задаёт Айдаров, сзади, матерясь и подталкивая отстающих, трусит Рома аккуратно неся свои два арбуза. А мы бежим. Т. е. тупо переставляем ноги, плохо уже понимая, что происходит.
Растянулись. Тычки и подталкивания не помогают. Над взводом, если можно так назвать растянувшуюся и потерявшую всякую похожесть на оный, стаю тяжело и надсадно хрипящих, с выпученными глазами полуголых стриженых парней, сгущается атмосфера сержантского недовольства.
— На месте!!!
Вот оно. Нет, т. е. первый раз это даже было неожиданно приятно, но только в первый момент.
— Бе-е-е-его-о-о-ом… на месте!!! — рык сержанта Ромы был страшен.
Недоумение. Но "бежим", мелкой ленивой трусцой. Рома начинает считать:
— Раз! Раз! Раз!
"Раз" подаётся под левую ногу и темп "разов" увеличивается, звучит этот "раз" всё быстрее и быстрее, промежутки между ними становятся всё и меньше и меньше.
— Выше колено, выше, в-ы-ы-ы-ше!!! Ногу!!!
Бежим на месте. Это ещё тяжелее, в основном, потому что бессмысленнее и… непонятнее. Так продолжается минут 5. За это время мы успеваем выровняться в рядах и колоннах. Становимся опять взводом.
— Стой!
— Уф!!! — вырывается у нас.
Пауза.
— Присесть! Руки за голову!
— ???
— Что стоим? Присели! — вступает в дело младший сержант. — Показываю!
Айдаров приседает, закидывает руки за голову. Мы ошарашено, хлопаем глазами.
— Гусиным шагом марш!
И Айдаров на корточках, держа руки за головой, споро начинает ковылять вперёд.
— Ясно?
Ромин рык уже не оставляет никаких сомнений.
— Гусиным!
Кто-то из нас реагирует, присев и вскинув руки, кто-то мешкает.
— Мне повторить?!
Все плюхаются и замирают.
— Шагом марш!!!
Вот оно. Это, я вам доложу, да с непривычки… очень невесёлое занятие. Равновесие держать трудно, спина уже через пять шагов деревенеет, кто-то тычется в спину впереди идущего, кто-то заваливается на соседа сбоку. Кто-то не выдержав дистанции, наступает переднему на пятку, падают оба.
Первые в жизни 100 метров преодоленных таким, с вашего позволения, стилем, запомнились на всю жизнь.
— Бе-е-е-его-о-о-ом!!! — это уже как избавление.
Вскакиваем и гремим сапогами дальше. Изо всех сил стараясь не растягиваться и не ломать строй. Конечно не получается. Пока добежали дистанцию, так сказать, присаживались не один раз. По ходу разучили и утиный шаг. Утиный, это если руки на поясе.
И кстати… Наши брюки от среза сапога и до… в общем того места, где ноги заканчиваются, и чуть выше, стали… т. е. ткань покрылась тёмно-серым налётом. Это потом, позже, мы научились приподнимать ту часть тела, которая перевешивает весь организм и не трёться этими самыми бёдрами об обильно начищенные кремом голенища сапог.