К чему приводит идеализм или любовь к стране вечнозелёных помидоров - ИванычЪ "pensioner58" 6 стр.

ШЕСТЬ ПЕРВЫХ МЕСЯЦЕВ СЛУЖБЫ!!!

III. СЛУЖИ ПО УСТАВУ

Карантин

Что такое карантин? Это когда, например, кого-то берегут от чего-то. Или всех остальных от этого кого-то, чего-то.

В армейском же понимании — ещё надо беречь это что-то от конкретного стриженного и тощего кого-то. Ибо необученный и неприученный, но вооружённый человек на самом деле представляет собой неслабую опасность для самого себя и окружающих.

Поэтому основной задачей армейского карантина является превратить призванное на службу Родине неорганизованное стадо в то, что потом вольётся в подразделения в общем смысле, а проще говоря, станет солдатами. Именно станет. Потому что "выпускник карантина" лишь основа, сырьё, так сказать, для дальнейшей обработки и выделки полноценного защитника Родины.

Какими способами это достигается? Правильно, повседневным планомерным и тщательным обучением призванного в армию молодого человека. В результате вот этого планомерного призывник к моменту присяги уже начинает понимать, что такое дисциплина, уже умеет подчиняться и даже делать элементарные, для солдата, вещи.

Это по научному.

А по простому… Вот тут мы и подошли к описанию самого интересного.

В общепринятом армейском лексиконе есть одно, но очень ёмкое слово. Тут его не приведёшь. Поэтому постараюсь объяснить смысл этого слова, но… Это временами индивидуальный, а временами групповой, извращённый и не очень, но почти всегда сексуальный процесс, практически нескончаемая, частенько круглосуточная оргия, длящаяся, как правило, 1–2 месяца. Это — КАРАНТИН. И объектом этих самых сексуальных домогательств и притязаний являются эти молодые люди, призванные на службу в ряды доблестной Красной Армии.

Грубо и просто говоря процесс этот представляет собой обычную тривиальную… даже сказать неудобно, что… но! с благородной целью добиться вышеуказанного результата. А т. к. цель, в данном случае, оправдывает средства, то…

Ещё в гражданке, но уже на службе

Я не буду описывать процедуру тотального ммм… осмотра наших мешков на плацу. Нас просто вывернули, что называется, мехом вовнутрь. Из нас вытрясли легко и просто все запрещённые предметы. В большую кучу внутри каре, в которое легко сформировали нашу колонну, летело всё то, что, по мнению наших командиров, могло помешать успешной службе. Чего там только не было???!!! Это были разнокалиберные бутылки, фляги, грелки и прочие ёмкости, наполненные отнюдь не молоком и лимонадом. Туда же отправились ёмкости с различными компотами и т. п. жидкостями. Колоды карт, порножурналы (да-да, нашлись и такие), и прочие подобные картинки. Ножи с лезвием длиннее пяти сантиметров. И… сигареты, спички и пр. табачные изделия и приспособления для их употребления. Вот это было непонятно. Сержанты, проводящие этот, как было сказано, осмотр, на все вопросы отвечали кратко, хотя и дружелюбно, что мол, всё поймете, ребята, а пока… потерпите.

И вообще первые дни, примерно неделю, сержанты относились к нам очень по-доброму и без грубых излишеств. Как родные, практически, папы и мамы. И это было правильно. Нас надо было поделить на отделения и взводы, разделить сложившиеся в процессе сборов и перемещений к месту службы банды-команды. Надо было понять, что от кого ждать и разрушить возникшие за время дороги связи. Т. е. проще говоря, сделать из нас управляемых и, если хотите, безопасных заготовок для будущих солдат.

Ибо как же иначе? Как без этого?

Мы хоть и стали называться курсантами, но от людей, пришедших в армию добровольно, отличались тем, что служить, по правде говоря, не то чтобы очень и хотели, а скорее не спешили начинать. А в армии как? Не можешь — научим, не хочешь — заставим.

Проще было бы расстрелять перед строем пару самых весёлых, но на дворе был 76-й, и приходилось нашим командирам немного поработать.

Потом нас, изрядно пощипанных и поскучневших, завели в спортзал. Там стояло много кроватей, и лежали поверх них голые матрасы.

В углу высилась гора матов и вдоль стен лежали пирамиды подушек и стопки одеял. Была отдана команда устраиваться на ночлег. Какой ночлег? На дворе было уже утро. Но мы, порядком измотанные, и многие ещё не совсем пришедшие в себя после дорожных и последующих возлияний не спорили.

Нас не трогали сутки. Никуда не выпускали, не кормили, но еды-то у всех было в достатке, правда, 3–4 раза притаскивали бачки с горячим чаем. Всё бы было ничего, но зверски хотелось курить.

И тут появились среди нас военнослужащие уже лица, т. е. разными путями в зале стали появляться старослужащие солдаты. В общем это была публика уже увольняемая в запас. Помимо учебки в этом гарнизоне ещё стоял автобат, какой-то полк и было что-то ещё. Я не помню уже. Началась меновая и обычная торговля. За пачку сигарет выменивались б.м. приличные предметы гардероба. Нам объясняли — вам всё равно это не пригодится, потому что в учебке не будет ни самоходов, ни носочки не оденешь, ни джемперочек под гимнастёрку… и т. д. Кстати, ребята совсем не соврали.

Были попытки и экспроприаций. Но нас было больше и кому-то из дедов и по уху досталось, чтобы не борзели. Мол, добровольно давай меняться, а так… Очень смешно было узнавать свои же сигареты, за которые теперь приходилось отдавать свои же шмотки.

К вечеру мы представляли собой очень живописную общность народа. Ведь, если кто-то снимал с себя штаны, ему дополнительно выдавались обычные кальсоны. Помните "Бег" Булгакова? По Парижу в кальсонах… Вот типа того. В казенном белье оказалось примерно треть народа, а в спортзале повисло плотное облако табачного дыма. Жизнь налаживалась…

А вечером, перед отбоем прошёл слух, что нас завтра переоденут и отправят… Вот тут сведения разнились. Кто-то говорил — за границу, причем места назывались, помимо традиционных, разные — вплоть до Кубы, Чили и т. д. Кто-то утверждал, что подслушал разговор офицеров за окном. Типа, мол, на Новой Земле они узнают, что такое служба…

Ночь прошла тревожно.

Прощай гражданка

Наконец произошло то, что и должно было произойти. Нас повели в баню и решили заодно переодеть.

Вообще-то это была картина маслом по… горячей сковородке. Помните, наверное, фильмы о начале войны? Колонна военнопленных, показанная любым режиссером — это НИЧТО, по сравнению с нашим видом, в котором мы перемещались в эту самую баню.

Благодаря усилиям дедов из гарнизона и отсутствию курева у нас, половина ребят шла в нижнем солдатском белье, а некоторые так ещё и в тапочках. У кого-то на плечах были накинуты одеяла — ноябрь всё-таки. Одним словом смешение стилей. И пленные немцы зимой и советские в июне. Встречные просто ложились в кюветы и больше не вставали. То ли веселились, то ли от ужаса.

Но до бани мы не дошли. Попали по дороге в учебный корпус. Рассадили нас по классам. Сначала попели. Первые пять букв из морзянки. Ну, для тех, кто не знает, прием знаков азбуки Морзе происходит по напевам. Никто же не считает точки тире, а улавливают мелодию звучания буквы. Причем кое-что поётся очень специфически, типа, простите, "*бу-б-у-у-т солдата".

Короткие звуки дают точки, протяжные — тире. Дали бумагу и карандаши, одели наушники и написали мы свой первый текст. Потом пошёл английский "микрофон". Я очень старательно начал записывать слова, но капитан, который с нами сначала беседовал — типа кто, откуда и где учился, стал меня лупить по руке с карандашом перчатками и моя карьера "микрофонщика" сорвалась не начавшись. Был это капитан Ткаченко, мой будущий командир взвода.

И вот, наконец, баня. Баня в учебке была большая. Человек на сто с лишним зал. Но нас туда загнали всех.

Потом, уже в ЦГВ, нашу роту, как победителей соцсоревнования возили на экскурсию в концлагерь, вТерезин. Там нам показывали баню, в которой немцы мыли вновь пригнанных. Очень похоже. И вода, кстати, лилась то ледяная, то кипяток.

Первое лирическое отступление

Про баню

Порядок помывки, какой? Везде одинаковый. Детали могут быть, но процесс всегда примерно такой. В баню идёшь с полотенцем, которое использовал всю неделю как туалетное, т. е. вытирался им после умываний. После бани, в некоторых случаях, оно на следующую неделю может стать ножным. А то ножное сдавалось в стирку и после следующей бани становилось вновь лицевым.

Зашёл, разделся, получил кусочек мыла (обычно часть куска), мочалку, вернее то, что от мочалки может остаться, после длительного использования, и пошёл мыться. Помылся. Вышел, вытерся. Сдал использованное полотенце и бельё, получил комплект свежего, оделся и… выходи строиться.

А теперь детали.

Непосредственно сама помывка

Представьте себе большой зал. Стоит туман, т. е. пар. Шум, крик, плеск воды. В середине зала скамьи. Из стен торчат краны. Не смесители, как мы привыкли, а краны… типа как в квасной бочке. Повернул ручку — вода из трубы пошла, повернул в другую сторону — кончилась. Отдельно кран с горячей водой, отдельно с холодной. В шайке смешал, получилась… Сколько какой налил, такой и мойся. Перелил горячей или холодной… всё равно — как налил, так и мойся.

Человеков в этом зале много, кранов мало. Значит что? Очередь. Хочешь воду поменять — стой снова в очереди. И все тебя подгоняют. Так что пока глазомер начнёт работать, бывает, что? Правильно, то горячо, то мурашки по всему организму.

Душа, как такового нет. Т. е. чтобы на тебя текла вода сверху из распылителя, уже смешанная, тёплая. Только шайки. Из шайки, так сказать, мочишься, в ней же мочалку мылишь, из неё же и окатываешься.

Нет, помыться можно вполне, если времени отпущено достаточно. А вот с этим в армии бывает… Т. е. времени-то, как раз отпущено немного. Потому что надо успеть помыть народа много за достаточно короткий период, отпущенный на проведение бани.

Это было непонятно. Но порядок есть порядок. Заведённый хоть и не нами, но всё же для нас.

Потом, в других частях бани были разные. В ЦГВ, сначала, мы ходили в гарнизонную, там картина была примерно такая же, с небольшой, правда разницей. Было некоторое количество душевых… так сказать кабин. Но это удовольствие было только для дедов. Именно для дедов, т. е. под душем имели право мыться только люди 4-го периода, 3-й допускался… если были свободные места. И строго — один душ, один дед. И никак по-другому.

Когда в батальоне достроили свою баню, так там были только вот эти самые душевые кабины. И всё осталось по-прежнему — один душ, один дед. Так что мыться приходилось по очереди.

Деды не спешили никогда. В принципе. 3-й период мылся побыстрее, но неторопливо, а потом уже мы, молодые, бегом, бегом, бегом… Потому что дедушки, перекурив, уже нас подгонять начинали. Кому же ждать интересно.

Была в батальоне и парная. Когда её топили для солдат, было проще. Сами понимаете, что в парилку можно было заходить только старослужащим. Вот пока они парились, мы успевали помыться. И уже ждали стариков, перекуривая.

Было бы лукавством сказать, что когда мы сами задедовали, то поступали по-другому. Да нет, это, если хотите, логика бытия. Жизнь есть жизнь. И привилегии рождаются раньше нас, такой порядок существует не только в армии, чего уж тут.

Процесс переодевания в военную форму описан многими авторами, так что добавить тут особо нечего. На глазок оценивалась голая, синяя от холода или наоборот ошпаренная кипятком фигура будущего военного и быстро формировался набор из хэбчика и т. п. Более или менее индивидуально подгонялась шапка, чтоб не сильно висла на ушах или наоборот, хоть немного в ней умещалась голова. Ну и сапоги.

Услышав от прапорщика, что мне будет выдана шинель 50 размера, я взвыл. Результатом явилось, что начальник с сожалением покачал головой и выдал мне 46-й. Он, по сути, был прав. Но тогда я это не понимал и, одев на себя шинелку, почувствовал… Ну короче, прямо как от кутюр была шинелка. Она сидела просто как влитая. Кстати сказать, её на микродембель у меня украли. Я даже знаю кто. Был такой рядовой В., сын верблюда. И выдали мне перед отправкой другую, уже даже и не новую, и всё-таки 50-го с лишком размера, так что от судьбы не уйдёшь. Но это к лучшему оказалось. Всё-таки шинель должна быть на 1–2 размера больше. Очень удобно, особенно когда в полевом выходе пользуешься.

Кое-кто сохранил гражданку, для отправки домой, но таких были единицы. В основном гражданка и то, что от неё осталось, полетела в общую огромную кучу в середине зала, где нас переодевали.

Обратно мы шли уже почти как солдаты, даже иногда в ногу.

Вот так превратились мы в военных. По внешнему виду.

Построили нас на плацу. И распределили по ротам и взводам. И попали мы в руки к нашим будущим сержантам. И повели они нас по ротам. Туда, где предстояло нам узнать много нового и интересного, где предстояло стать нам младшими специалистами, не командирами, а специалистами. Ибо учебка у нас была не командирская, а специальная. Это нам всё-таки повезло.

Казарма

Вопрос к читателям. Просто вопрос, безо всякого потаённого смысла. Вам приходилось бывать в метро? На узловых станциях, так чтобы переход на другую линию был в центре зала.

Вот такой вид открылся мне, когда вошли в родимую, 1-й роты казарму. Длинный коридорище с аппендиксами взводных кубриков-отсеков с обеих сторон и площадкой посередине, на которой стоит тумбочка дневального и расположена канцелярия.

Коридор длиной с вестибюль станции метро, только на 2-м этаже, и без мозаичных картинок с бронзовыми люстрами.

Ощущение возникло… Одним словом, вопрос "И где тут жить?!" встал на первое место.

Что больше всего доставало во время жизни в этом доме?

Во-первых — ПОЛ. Он был везде дощатый, кроме площадки в центре зала. Покрыт пол, был тривиальной тёмно-красной мастикой. Кстати как оказалось — такая мастика была в ходу практически везде в армейских помещениях. Там где были деревянные полы, там сразу оказывалась и эта мастика.

И вот раз в неделю, в субботу, после занятий устраивался ПХД. Так как техники у нас не было, кроме той, что стояла в классе, основные силы роты поступали в распоряжение старшины.

И начиналось. Сначала сдвигались койки в кубриках, и мы падали на колени — не затем, зачем вы подумали, а скрябать, или как мы тогда все говорили с лёгкой руки нашего старшины, прапорщика Скорочкина (дай ему БОГ здоровья, если он ещё жив) "шкрябать" или "шкрести" пол. СТЁКЛЫШКАМИ!!!

Когда мы освоились на территории, то нашли место, недалеко от забора части, где строился магазин. Угадайте сколько стекла на этой стройке пошло на остекление витрин? Правильно подумали. Хватило бы остеклить огромный торговый центр. Почему именно это стекло особо ценилось? Потому что толстое. Держать удобно и край долго не стачивается.

Но вернёмся к полу. После того, как мы, в прямом смысле, снимали стружку, пол тщательнейшим образом промывался. До нежно-розового, почти белого цвета. Щётками и водой с мылом. Мылся, очень обильно промываясь. Набегаешься с этими тазиками, мама не горюй.