– Хорошо, поговорю. Про тебя ни слова не скажу. Но она тогда на меня подумает.
– Ты так спроси, чтобы она на тебя не подумала. Придумай что-нибудь, ты ведь сообразительная. Ладно, я спать хочу. Уже поздно.
– Подожди. Я вот что придумала: ты для начала сходи в аптеку и купи в аптеке тест на беременность. С его помощью сможешь сама проверить, беременная или нет.
– Сколько он стоит?
– Откуда я знаю!
– Где мне взять денег?
– Ты что мне такие вопросы задаёшь? Попроси у своего Кирилла.
– Как им пользоваться, этим тестом?
– В аптеке спроси, расскажут, – тихо засмеялась Любаша. – К нему инструкция прилагается.
– Тебе приходилось читать?
– Да, девчонки приносили и вслух читали.
Постепенно шумы, шепот, возня, хихиканье смолкли, и всех девочек
одолел сон.
Яна Субботина, подойдя к двери кабинета с надписью «Директор», остановилась. Тут же из-за угла вышла худенькая фигура и подошла к ней. – Привет, Санёк! Ты пришёл, спасибо. Сможешь открыть дверь? – спросила Яна появившегося подростка.
– Отойди, – Санёк подошёл вплотную к двери и, повозившись в замке, раскрыл её. – Проходи, а я здесь покараулю.
– Фонарик принёс?
– На, – он протянул небольшой электрический фонарик.
– Спасибо, я скоро! – Яна скрылась за дверью.
Через некоторое время она вышла. Протянула «охраннику» фонарик.
– Всё! Спасибо! Можешь закрывать дверь. За мной булочки, как дадут на обед, я тебе презентую, понял?
Подросток закрыл дверь кабинета и, повернувшись к Яне лицом, сказал:
– Не надо булочек. Ты лучше обещай, что никогда не будешь с Кораблёвым танцевать на дискотеке.
Он сделал к Яне два шага, и, оказавшись почти вплотную, внезапно поцеловал её в щёку.
Ой, Санёк! Что с тобой? Что на тебя нашло? И почему я должна давать слово? Мы же не в монастыре живём. Если Кораблёв приглашает танцевать, так что мне делать? Отказываться? А с кем тогда танцевать? Меня, кроме него никто не зовёт, а я никого не собираюсь приглашать. Так что, лишать себя удовольствия? Нет, обещать не буду.
Яна повернулась и пошла по тёмному коридору.
Санёк догнал её и на ходу продолжал:
– Подожди, Яна! Я тебе давно хотел сказать, что я…– он, словно запнулся на ровном месте, и после небольшой паузы продолжил: – я для тебя всё-всё сделаю, только никогда не танцуй с Кораблёвым. А то я его побью.
– Прошу не говорить мне глупостей, и ни в коем случае не драться с Кораблёвым. Тоже мне, Ромео!
Яна подошла к двери комнаты и дёрнула ручку. Дверь не открывалась.
– Похоже, все спят, как сурки, а двери заперли. Что делать? – рассуждала она.
– Пойдём в столовую, я умею её открывать, включим телек, посмотрим кино, – предложил Санёк.
– Вдруг кто-нибудь увидит? – с опасением сказала Яна.
– Никто не увидит, все спят. – Санёк потянул Яну за руку, и она последовала за ним.
Они устроились за столом напротив телевизора, который без проблем включил Санёк. В фильме кипели любовные страсти.
– В это время по телевидению сплошная эротика, детям до шестнадцати не рекомендуется смотреть, – сказала Яна.
– Ну да, слушай взрослых! Нам запрещают, а самим всё можно. Зачем разрешили паспорта с четырнадцати лет выдавать? Я взрослый человек и могу решать, что можно, а что нельзя. Мне уже четырнадцать с половиной, а тебе?
– Мне тринадцать.
– Ничего, со старшими можно, я разрешаю, – покровительственным тоном сказал Санёк.
Они уставились в экран, откуда доносились приглушенные стоны слившихся на постели голых тел.
Санёк, пододвинувшись к Яне вплотную, обнял её правой рукой за плечи и привлёк к себе. Яна сидела, боясь шелохнуться. Она во все глаза следила за происходящими событиями в фильме. Она почувствовала сильное волнение. Сердце в её груди гулко застучало, в горле пересохло. Вдруг, резко откинувшись на спинку стула, она, передохнув, сказала шёпотом: – Санёк, пошли отсюда, нас могут увидеть! Стыдно!
– Давай досмотрим, интересно, – он не убрал руку с плеча Яны, а наоборот, ещё сильнее обнял её. – Почему ты не хочешь смотреть? – он приблизил лицо, и их щёки соприкоснулись.
От волнения Яна закрыла глаза и вдруг почувствовала, как он нежно и робко поцеловал её в губы. С экрана продолжали доноситься стоны и шумное, прерывистое дыхание.
– Выключи телевизор, мне неудобно, – едва проговорила Яна.
– Зачем? Пусть показывает, – прошептал Санёк.
Они целовались, может два, может три часа, и никто не хотел уходить. Вдруг оба услышали шлепающие шаги по коридору.
– Кто-то идёт, – насторожилась Яна.
– Я посмотрю.
Санёк бесшумно подошёл к двери и посмотрел в щель.
– Из вашей комнаты Осипова пошла в туалет, – сообщил он.
Яна сказала:
– Вот и хорошо, значит, дверь открыта. Я пошла спать, и ты иди.
– Подожди, – он не отпускал её руку.
Но Яна её мягко высвободила и направилась к выходу. За ней шёл Санёк. Возле двери комнаты Яна остановилась.
– До свидания! Не забудь выключить телевизор! – на прощанье тихо сказала и исчезла за дверью.
Она на цыпочках вошла в комнату. Из кармана платья вытащила свёрнутую вчетверо бумагу, разгладила её и положила листок под подушку. Ради неё она проникла в кабинет директора, заранее просила Саню помочь открыть дверь. Завтра воскресенье, она найдёт уединённое место, и всё внимательно перечитает. А сейчас спать, так хочется спать…
***
Два подростка – Мельников и Захаров не спали. Подурачившись с кошкой, попугав в одеянии привидений девочек, они вышли на улицу и сели на крыльцо приюта.
– Мне хочется есть, – сказал вихрастый Захаров. – Давай пойдём на кухню, что-нибудь поищем.
– Ничего ты там, Колян, не найдёшь, – возразил Мельников. – Мы уже один раз проверяли кухню. Одни пустые кастрюли. Терпи до завтрака. – Я не могу терпеть. Мне вообще мало того, что дают в столовой. Я не наедаюсь.
– Тогда проси добавку.
– Добавку только супом дают, ты же знаешь, Лёха, – вздохнув, возразил Захаров.
– Подойди к повару тёте Тане, она добрая, иногда и второе даёт, – посоветовал Мельников.
–.Я у неё просил. Но теперь Буров опережает. Он быстро всё съедает и бегом к ней. Неудобно после него идти. Она из своей сумки, с которой ходит на работу, достаёт и даёт котлету.
– А чё неудобно? – удивился Мельников. – Это приютская еда! Она её домой от нас уносит.
– Все так делают. У тёти Тани пятеро детей, зарплата очень маленькая, да ещё задерживают.
– Так её дети к нам есть ходят, – возразил Мельников.
– Она здесь их супом кормит, а домой второе носит, не спорь со мной, Лёха.
– Я не спорю, просто говорю, что искать на кухне нечего. Если сильно хочешь есть, пойдём в ларёк, купим сэндвичей, у меня есть деньги, – предложил Мельников.
– Ты же копишь на поездку в Питер.
– Ничего, насобираем ещё бутылок и сдадим, я тоже не прочь что-нибудь пожевать.
– Тогда пошли, – согласился Захаров.
Оба встали и направились на улицу. В ближайшем киоске купили по два горячих сэндвича и по бутылке пива. Отойдя на сто метров, устроились на скамейке в сквере и с аппетитом стали есть. Когда с едой и пивом было покончено, Захаров сказал:
– Слышишь, Лёха, может, в зал игровых автоматов пойти? Может, повезёт, и мы выиграем? Я раз видел, как одному повезло, он много денег выиграл.
– Хм, – Мельников задумался. – Попробовать можно, а вдруг действительно выиграем. Пошли.
Они бросили в урну пустые банки, и пошли в зал игровых автоматов.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Мысли, которые приходят девочке, оставшейся наедине с письмом. За день можно много успеть…
В воскресенье с утра пошёл дождь. После завтрака в комнату девочек вошла воспитательница Нина Сергеевна, она по совместительству отвечала за самодеятельность и досуг детей.
– Сегодня у нас культурное мероприятие. Едем в цирк. Всем одеться и быть готовыми к 10.00, – радостным голосом объявила она.
Услышав новость, Любаша сказала:
– Нина Сергеевна, можно, я не поеду с вами?
– Почему?
– У меня болит живот, я плохо себя чувствую.
– Ты отравилась, у тебя температура?
– Да нет, у неё критические дни, – внесла ясность Зайцева. – Ей надо полежать, ничего особенного.
– Зайцева, я не тебя спрашиваю, нетактично отвечать за другого человека. Румянцева, что с тобой?
– Ну да, верно, со мной ничего страшного, просто болит низ живота.
– Понятно. Отдыхай. Но помни: в цирк ты теперь не скоро попадёшь. Я на это представление еле нашла спонсоров. В следующий раз не знаю, когда улыбнётся подобный случай.
– Я тоже не могу идти в цирк, сегодня моя очередь помогать малышам, – сказала Яна Субботина.
– Против этого никуда не пойдёшь. Это святое дело. Вчера к нам в приют ещё двоих ребятишек подкинули. Совсем крохи. Привыкай, пригодится в жизни, – сказала Нина Сергеевна.
– И моя очередь дежурить у малышей, – подала голос Осипова.
Яна хотела возразить, сказать, что в графике только её фамилия, но не стала изобличать во вранье Осипову.
– Ну, что ж! Счастливо оставаться! – сказала Нина Сергеевна. – Мы едем в цирк.
Когда вся группа благополучно удалилась, в комнате остались трое: Яна, Катюша и Любаша. Постоянно жующая Катюша Осипова словно прилипла к окну. Она неотрывно смотрела на улицу. Вдруг, никому ничего не сказав, вышла. Яна была занята чтением книги, а Любаша лежала на постели, укрывшись одеялом.
В комнате стояла тишина. На каждой тумбочке возле кровати стояли разные поделки, сделанные руками девочек. На одних красовались великолепные мягкие игрушки: зайцы, обезьянки, мишки, белки, куклы, разодетые матрёшки, чебурашки. На других – всевозможные работы из бумаги, – видно было, что девочки освоили искусство оригами. Над кроватями на стенах рисунки, выполненные цветными фломастерами или акварелью, изделия из макраме, кружевные и вышитые салфетки. На тумбочке у Яны лежали две книги и общая тетрадь. Над её кроватью висели цветные фотографии из журналов, на которых были запечатлены поющие Алла Пугачёва и София Ротару.
***
Яна открыла книгу и взяла письмо, которое лежало между страниц. Сколько раз она его перечитывала! Книгу Яна взяла в библиотеке приюта. Она была в потрёпанном, затёртом переплёте с засаленными страницами, – свидетельство того, что её много раз читали. Это был любовный роман. Библиотека приюта не пополнялась новыми книгами, равно, как здесь никогда не покупали новых игрушек. Книги и детские игрушки в приют поступали от частных лиц из рядом стоящих жилых домов. Люди, делавшие ремонт в жилищах или переезжающие на другие квартиры, часто приносили из домашних библиотек книги и игрушки выросших детей. Однажды Яне попалась книга, в которой оказалось странное письмо. В нём была тайна, и эту тайну Яна хотела разгадать. Она не давала ей покоя, Яна думала об этом письме постоянно.
Девочка снова, в который раз, стала про себя читать текст, хотя знала его наизусть, но сейчас с особым вниманием всматривалась в каждое написанное слово.
«Дорогой Ян! Ненаглядное, ласковое солнышко! Если бы ты знал, как я скучаю без тебя! Мне нужно каждый день знать, что ты рядом, чувствовать твоё присутствие. Жизнь без тебя – сплошная серая полоса, в ней нет никаких прелестей и радостей. А я так хочу воспринимать её как пьянящую, волнующую тело и душу действительность, но, увы, без тебя я этого не чувствую. Одно обстоятельство утешает меня и скрадывает невыносимое одиночество: совсем скоро я дам жизнь нашему ребёнку. Я готовлюсь стать матерью, это произойдёт совсем скоро, наверное, через месяц, а может быть раньше. На свет появится наш ребёнок, ты не представляешь, как я жду этого! Сейчас очень жалею о том, что при расставании не сказала тебе, что беременна. Возможно, ты был бы тогда рядом. Думала, что ты скоро вернёшься, и тогда я тебе сообщу об этом. Но уже прошло полгода, как тебя нет. Где ты? Слышишь ли ты, как я зову тебя ночами, чувствуешь ли ты, что я каждый день вспоминаю тебя? Сегодня пишу тебе письмо в никуда, мне так легче переносить одиночество. В эти минуты мне кажется, что я разговариваю с тобой. Никто из окружающих не догадывается о том, что я скоро стану матерью, ни педагоги, ни девочки, с которыми я живу на квартире. Я продолжаю всё так же выступать на сцене! Представляешь, у меня очень маленький и аккуратный живот, в одежде беременность незаметна. Я не сомневаюсь, что это девочка, с хорошим, добрым характером, с прекрасными внешними данными. Она будет похожа на тебя и на меня. Наша дочь возьмёт от нас самое хорошее: будет красивой и умной. Порой мне кажется, что я потеряла голову, когда на минуту представлю себе, с какими проблемами придётся столкнуться после её рождения. Моё учение подходит к концу: на носу дипломный спектакль. Сейчас я получаю стипендию, мизерное пособие, – на него смешно существовать, но, несмотря на это, мы выходим из положения: вчетвером складываем деньги в общий котёл, на месяц хватает на питание. Выручает, что квартира оплачена вперёд, до августа месяца могу жить в ней спокойно. Что будет после родов? Сразу придётся подумать: где нам жить с дочуркой, на что существовать? Понадобится очень много новых вещей, где брать деньги? Страшно. Мне поступили предложения хорошо оплачиваемой работы. Я не дала ответа по одной причине – жду рождения дочери. Я не теряю надежду на то, что ты появишься в самое ближайшее время. Жду, что ты вернешься, встречу тебя с нашей доченькой, Яночкой, именно так, в твою честь, назвала её, постоянно с ней разговариваю. Приезжай поскорее. Мы ждём тебя. Твои Белка и Яна, январь, 1990 г. г. Москва».
Кто такая Белка, которая написала письмо возлюбленному Яну в 1990 г. в Москве? Почему письмо волнует её? Не потому ли, что она родилась именно в 1990 году и является тёзкой девочки, появление которой на свет ждёт Белка? А может быть Белка – её мать? А сама Яна из приюта и Яна Белки – одна и то же лицо? Яна положила письмо в конверт.
На нём нет ни адреса отправителя, ни получателя. Белка его написала уехавшему Яну и оставила в книге. Яне из приюта оно попало случайно. Яна посмотрела дату выхода книги в свет. Она вышла в московском книжном издательстве, в 1989г. Можно предположить, что книгу читала Белка в то время, когда писала письмо Яну. Значит, эта женщина жила в Москве. Но потом книга с вложенным письмом попала в город, где живёт Яна. Как же она здесь оказалась?
Может быть, Ян получил его, прочёл и оставил в книге? Тогда выходит, что он живёт здесь, где-то рядом. Хотя трудно делать такое предположение.
А разве не могло быть так, что Белка приехала в 1990 году сюда и тут родила Яну? Ей пришла в голову смелая мысль: вполне возможно, что она, Яна, и есть дочь Белки! Девочка подумала об этом с замиранием сердца. А почему бы и нет? У взрослых всё бывает. Как объяснить, что Яна попала в приют? Неужели Белка бросила дочку? Нет, по содержанию письма невозможно представить, что Белка могла так поступить.
Да нет, это совпадение в именах и в дате рождения, только и всего. К Яне из приюта история из письма не имеет никакого отношения. И всё-таки, где сейчас Белка? Как бы хотелось Яне найти женщину и узнать, где её дочь?
Яна хранит письмо, как оберег или талисман. Всякий раз, когда берёт его в руки, она чувствует неизвестно откуда-то льющийся в сердце поток нежности, тепла и любви. От этого ей становится приятно. Не потому ли она так дорожит этим письмом? Доброты и любви ей очень не хватает в жизни. Она, дитя приюта, остро ощущает дефицит тёплых человеческих отношений. А в этом письме столько любви к неизвестному Яну и к ещё не родившейся девочке. Яне хочется погреться от этой любви. Не оттого ли она так часто его читает?
Белка учится и выступает на сцене. Значит, она будущая артистка? Ей предлагают работу, несмотря на то, что ещё не закончила учёбу. Она снимает квартиру вместе с девочками-студентками. А как её по-настоящему звать? Как угодно, но её настоящее имя не Белка, а другое. Яна этого не знает.