— Майор Орлова?.. Я…
— Вы, — резко и сталью. Стоило бы встать, но просто нет никаких сил. — Вы сегодня умышленно нарушили полученный вами приказ. Из-за вас чуть было не погиб ценныйший сотрудник, которого вам, капитан Дёмин, приказано было охранять. Из-за вас мне пришлось лично вмешиваться и усмирять социальные волнения. Боюсь, у меня нет иного выхода, как только отстранить вас от выполнения задания.
— Но…
— Я не давала вам слова, капитан.
Кривятся губы. Ещё раз окидываю взглядом скульптурную композицию. Злость потихоньку проходит, а боль гораздо быстрее возвращается. Плохо.
— Товарищ Погодина. Позволю спросить: почему же вы отсутствовали на месте службы?
Смущённо опущенный взгляд.
— Виновата, товарищ майор.
Недовольно морщусь. Нашли время! Ещё целых четыре объекта осталось разминировать. Непременно разминировать, иначе… Вообще боюсь представить, насколько люди России должны быть обязаны Онезоргу. И не знаю, хватило ли бы у меня мужества на подобный поступок. Скорее, нашла бы себе оправдание, как другие находят…
— Вольно. Поговорим завтра.
Да, на свежую голову поговорим. Сейчас надо только добраться-доползти до кровати и лечь. И провалится в сон. Без сновидений, надеюсь.
Собираю силы в кучку, встаю. Дыхание сразу учащается, становится рваным. Онезорг делает неуловимое движение, словно собираясь подхватить меня, когда я начну падать. Качаю головой. Думаю, сейчас я ещё способна дойти сама.
— Благодарю, герр. Я справлюсь.
В серых глазах сомнение и едва заметная тень чего-то ещё, но я уже не могу играть в загадки. Чуть пошатываясь в полнейшей тишине добредаю до комнаты, падаю, не раздеваясь на кровать и мгновенно проваливаюсь в темноту.
Просыпаюсь от лёгкого стука в дверь. Неохотно встала, мимоходом оценив то, что голова почти свежая, а мозг работает относительно нормально, довольно потянулась, разминая спину.
— Войдите!
В приоткрывшуюся щель бочком проскользнула переводчица. Опустила голову.
— Доброе утро, товарищ майор.
— В неформальной обстановке — Ольга, — я хищно принюхалась к аромату еды с кухни. — Вас ведь Неля зовут, так? Красивое имя.
— Спасибо, — лёгкий румянец на щеках. — Вы… простите нас… за вчерашнее, тов… Ольга. Мы просто и подумать не могли, что толпа такая соберётся. И… загулялись немножко…
— Загулялись! — фыркаю. — Не передо мной извиняйтесь, перед Рудольфом. Человек через себя перешагнул, врагам родины помогать пошёл, а тут все его растерзать готовы. Не дело.
Девушка кивнула. Вдруг испуганно вскинула руку, коснувшись моей рассечённой брови.
— Это… тоже вчера, да? Простите…
— "Это" уже прошло, — ненавязчиво пресекаю жаркое стремление помочь. — Забыли. Лучше посмотрите, что у нас на завтрак.
Она послушно выходит, и я на миг облегчённо откидываюсь на подушку. Первое задание было выполнено с блеском — неузнанной внедриться в группу жителей из прошлого. Да и удалось почти без потерь, а эта вчерашняя непредвиденная стычка в конечном случае принесёт мне больше пользы, чем вреда. Отлично, продолжаем знакомство.
Вслед за переводчицей неспеша прохожу на кухню и не могу сдержать иронической ухмылки при фиде сумрачной физиономии Дёмина. Неля рядом. Онезорг сидит напротив, даже чуть поодаль, с совершенно бесстрастным лицом, хотя я вполне могу представить, насколько лишним и чужим он себя здесь ощущает. Не только здесь — во всей России.
Как заставить их видеть в нём человека, а не нацию?
— Доброе утро, приятного аппетита, — чистосердечно, с лёгким полупоклоном. — Gutten Morgen, герр Онезорг.
Удивлённо расширившиеся глаза. Быстро встаёт, кивает головой в приветствии.
— Gutten Morgen. Вы говорили, вы не знаете немецкий язык.
— Не знаю, — коротко машу рукой, приглашая его присаживаться. — А что это вы так далеко от нас отсели, а? До кастрюли не дотянетесь.
Намёки принимаются быстро. Поворачиваюсь к мрачному Дёмину.
— Можете расслабиться и не пугать больше Нелю своим похоронным видом. Остаётесь вы на должности, остаётесь. Если конечно мне вновь из-за вашей оплошности не придётся схлопотать чем-нибудь по голове.
— Есть товарищ майор!
Удивительно, как мало надо человеку для счастья. Насмешливо отмахиваюсь от готовых уже пролиться на мою многострадальную головушку благодарностей.
— Можно на ты. Ольга.
— Виктор, — искренняя радость и облегчение в голосе. — Вы только вчера приехали, да?
— Нет, — чуть помрачнела. — Я ждала вас уже два дня.
Тихий с акцентом голос. Словно сам боится своего вопроса и моего ответа, но не спросить не может. Потому что так требует совесть. Совесть, которая будит по ночам и не даёт спать. Совесть, которая уже спасла сотни людей и спасёт ещё столько же там, где ещё остались мины.
— Значит, завод, взрыв… тоже?
Киваю. Да, тоже. И тоже вместе со всеми выносила то, что осталось. И тоже кричала и выла, оставшись одна, потому что видеть подобное невыносимо. Потому что так нельзя поступать с живыми людьми, которые хотят жить.
Об этом не упоминаю. Только коротко говорю.
— Больше нам нельзя опаздывать.
Несколько минут едим молча.
— До следующего объекта председатель обещал выделить машину, — наконец прерываю уж чересчур затянувшуюся тишину. — Должны добраться быстро. Мина расположена где-то рядом с мостом, судя по вашим записям, герр Онезорг?
— Да. Там есть водохранилище.
— Ладно, — решительно, хоть и с глубоким внутренним протестом отодвигаю тарелку и поднимаюсь из-за стола. — Заканчивайте, господа и дама, и подбирайтесь поближе к выходу. Я пока что попробую выяснить, что у нас там с транспортом.
С усмешкой кивнув вскинувшемуся было на «господ» Дёмину, выхожу из комнаты. С некоторой опаской оглядываю улицу из окна на случай новых враждебно настроенных масс и только потом гордо выхожу наружу. Гордо — имеется в виду, положив руку на кобуру. Получить по голове второй раз мне совсем не улыбается.
Увидев обещанную машину мне остаётся лишь мысленно поаплодировать исполнительности председателя. Всегда бы так всё в России делалось — в срок, а не с опозданием на неограниченное время. Надо будет наверное поощрительный рапорт отправить начальству.
Вежливо здороваюсь с водителем — на этот раз военным, а не штатским, забираюсь в кузов. Некрасиво уезжать, не попрощавшись, но искушать судьбу и показываться на глаза колхозникам как-то не хочется. Буду надеяться, что председатель войдёт в моё положение.
Наконец из дверей здания показываются и остальные члены нашей импровизированной «противоминной» бригады. Машина с некоторым натугом трогается с места.
Разрешаю себе на некоторое время вздохнуть свободно и полюбоваться местными пейзажами. Время понервничать ещё будет. И притом весьма скоро.
Онезорг вновь вёл какой-то политический спор с Дёминым, переубедить которого в чём-либо было намного сложнее чем вручную подвинуть танк. Странно, что немец этого до сих пор не понял и всё равно продолжает перед ним распинаться. Неля старательно исполняла свою прямую обязанность переводчицы, ибо Онезорг либо не мог свободно говорить по-русски на подобные темы, либо попросту не хотел. Чёрт его разберёшь. Я в полемику не вступала, несмотря на изредка поступаемые возмущённые вскрики Дёмина "Товарищ майор, да что же он несёт такое!". Знаю на личном опыте — все эти антифашистские-антисоветские дискуссии ничем хорошим обычно не заканчиваются. Но что уж, рот затыкать не будешь…
— Это здесь! — крик Онезорга заставляет мгновенно встряхнуться и с некоторым стыдом сделать себе выговор за несвоевременный сон. Мост уже прекрасно виден, виднеется и серый бок бетонного водохранилища, где своего срока поджидает мина.
Машина останавливается. Дёмин с Онезоргом уже готовы, застёгивают на поясе сумки с инструментами. Неля чуть прикусывает губу, опуская взгляд. Милая, пожалуйста, только не начинай паниковать — мне и самой так тяжело даётся это напускное спокойствие, зная, что жизнь может закончится через каких-то полчаса.
Выпрыгиваю из машины.
— Лишние остаются здесь, — отрывисто произносит Дёмин.
На несколько секунд я просто оторопела. Видимо уже отвыкла от подобного хамства.
— Что. Ты. Сказал? — очень-очень тихо и очень-очень медленно. Кажется, даже воздух слегка заискрился в преддверии бури. Капитан чуть отступил назад, но не сдался.
— Товарищ майор, вы вместе с Нелей остаётесь нас ждать здесь. У машины.
— Дёмин, ты в своём уме? — вежливо, всё ещё сдерживаясь. Наверно потому, что на больных кричать нельзя, у них хрупкая психика. — Ты приказываешь старшему по званию?! Это как минимум трибунал. Я иду с вами, это приказ.
— Нет.
— Нет? — спокойствие, только спокойствие…
— Нет, — он даже слегка расставил руки, словно надеясь меня этим удержать. — Как вы не понимаете?! Там слишком опасно. А если будет взрыв?!
— Не будет, — ещё пара шагов вперёд, не обращая внимания на судорожно сжавшиеся зубы. — Дёмин, если вы сейчас же не перестанете из себя изображать невесть что, полетит и вся ваша непройденная медкомиссия, и загремите вы прямиком в отставку. Я не шучу.
Удар ниже пояса. Наверное, не очень красиво и не очень справедливо, но я в своём праве. И этим правом собираюсь пользоваться.
— Тогда я отказываюсь, — тихий голос Онезорга. — Я не буду разминировать.
Ошеломлённо поворачиваюсь к нему. Не ожидала. Совсем не ожидала.
— Вас-то это каким боком касается?!
— Капитан Дёмин прав, — без малейшего сомнения в голосе, только в серых глазах светится странный огонёк. — Слишком опасно. Ненужный риск.
— Это уже вы мне предоставьте решать самой, нужный он или ненужный, — огрызаюсь. — Послушайте, не лезте на рожон. Поверьте, вам сейчас точно не нужны неприятности и стычки с советским командованием. Выполняйте приказ, герр Онезорг.
Упрямое качание головой. Мужчина спокойно отстёгивает сумку.
— Нет. Извините.
— Да что же это такое?! — в некоторой растерянности оглядываюсь на бледную Нелю. На пожимающего плечами водителя. — Ладно. Не хотите по-хорошему, значит придётся идти через другие инстанции. Мне искренне жаль.
— Товарищ Орлова, — девушка внезапно соскочила с машины и придвинулась чуть ближе ко мне. — Пустите их одних, пожалуйста. Никто не знает… сколько ещё той мине осталось. Чтоб не получилось, как с заводом…
Задохнувшись, отворачиваюсь, схватившись обеими руками за бортик кузова. Права, дьявол, как же она права! Значит сейчас придётся наступить на свою гордость, забыть и проигнорировать нарушение военного кодекса, так? Но если мина взорвётся… смогу я потом жить с этим?
— Идите.
— Товарищ майор…
— Идите же!.. — почти выкрикиваю. Вот плакать точно не буду. Ещё чего! И совсем я за них, бестолочей, не переживаю. Подорвутся, туда им и дорога. Приказы выполнять надо!..
Ни слова больше. Только тяжёлое молчание.
Чуть подрагивают губы.
&;nbsp; Удаляющихся шагов почти не слышно.
Неля слегка дотрагивается до моего плеча.
— Если всё будет хорошо, пойдём купаться. Тут и речка хорошая, чистая… Оль, ну правда, не злись на них. Они же только ради нашей безопасности… И Витя никогда бы не стал грубить старшему по званию…
— Уже Витя? — чуть слышно хмыкаю, стараясь за иронией скрыть грызущую сердце тревогу. — Ладно, Неля, права ты конечно. Идём, к реке спустимся поближе, мне надо освежиться. А то я ещё что-нибудь сейчас сделаю, о чём потом буду долго жалеть.
— Это ты о ком? — игривая подначка. Отмахиваюсь, улыбаясь.
— А это уже не в твоей компетенции, товарищ Неля. Ты вон лучше своего Виктора дрессируй получше, а то совсем от рук отбился.
Спускаемся к речке. День на удивление солнечный, куча народу лезет купаться.
— Ты действительно доложишь в медкомиссию? — тихо спрашивает девушка. Внимательно смотрю ей в глаза.
— Не считаешь, что так будет лучше?
— Нет, — она всё-таки отводит взгляд. — У Вити больше ничего в жизни не осталось, кроме своего долга и военной службы, за которую он держится всеми правдами и неправдами. Без этого он угаснет, как свечка на ветру.
— Так уж и ничего? — ухмыляюсь. — А как же ты? Ещё скажи, что он тебе не нравится!
Заалевшие щёки говорят лучше любого другого ответа.
— Но это ничего не значит! — Неля смущённо отворачивается. — Он уже предлагал мне за него замуж выйти… Я тогда отказалась.
Поднимаю бровь. Ну и новости.
— Это ещё почему?
— Понимаешь, меня другой человек ждёт… ждал, вернее, — торопливо поправляется девушка, рассеяяно теребя пояс. — Я только вчера узнала, что он… в общем, всё между нами кончено.
— Письмо? — задумчиво вглядываюсь в даль, туда, где от бетонных серых стен водохранилища вот-вот могут отделиться две маленькие фигурки.
— Да, письмо получила, — несильно размахнувшись, она кидает в воду камешек, и он несколько раз отскакивает от поверхности, распуская красивую рябь. Завистливо вздыхаю — я так этому и не научилась, ибо все мои камешки тонут с постоянством кирпичей.
— Рассматривай это как шанс начать заново, — поясняю, усаживаясь на деревянный пирс. — Тем более, что на горизонте есть подходящий кандидат.
— Точно, на горизонте, — фыркает девушка, и внезапно её лицо светлеет. — Идут, Оля!! Всё в порядке!
Чуть поворачиваю голову, чтобы разглядеть знакомые силуэты и вновь отворачиваюсь к реке. Неля вскакивает, не заморачиваясь подобными моральными терзаниями, и с радостным криком бежит навстречу. Вскоре уже слышен довольный гул голосов. Невесело усмехаюсь — пусть.
Спустя несколько минут раздаётся топот шагов.
— Товарищ майор…
— Всё нормально, товарищ Дёмин, — говорю ровно, не оборачиваясь. — Я немного пообщалась с вашей протеже и решила, что с медкомиссией вопрос решён в вашу пользу. Не волнуйтесь больше по этому поводу. Можете идти.
— Но… я…
— Можете идти, — коротко обрываю. Выслушивать оправдания — это не для меня. По крайней не в данный момент. — Неля вас ждёт.
Шаги, помедлив, удаляются вместе со смущённым покашливанием. Смотрю на воду.
Почему, интересно, теней не одна, а две? Так должно быть?
— Операция прошла успешно, герр Онезорг?
Тень чуть шевельнулась.
— Да. Всё в порядке.
— Очень хорошо, — бросаю в воду подвернувшийся под руку камешек. Он благополучно тонет, чего в общем целом и следовало ожидать. — Спасибо. Можете идти.
Тень остаётся без движения. Это уже порядком притомляет. Но оборачиваться не хочется.
— Вы сегодня решили игнорировать все мои приказы? — слишком устало звучит голос. Даже тошно становится. Ладно, пусть будет как они хотят. Уже больше нет сил спорить и что-то кому-то доказывать. — Герр Онезорг, будьте так любезны, присоединитесь к Дёмину и Неле. Или просто поищите себе, пожалуйста, другое место для отдыха.
Какая вежливость! И всё это для кого?
— Verzeihen Sie mich… Простите меня.
Всё-таки поворачиваюсь. И вновь не берусь опознать выражение лица.
— Не за что вам извиняться. К тому, что вы не считаете нужным меня слушаться, я уже привыкла. Только не могу понять, почему вы так поступили… Вы что, не можете рядом со мной находится? Работать?
— Нет, — слишком поспешно. — Нет. Мне делается страшно.
— Однако же комплименты у вас! — выдыхаю с усмешкой. Я конечно знаю, что не красавица, но и на подобное определение, что меня бывалые мужики пугаются, как-то не рассчитывала.
— Страшно за вас, — уточняет он.
— С какой это стати? — мне даже становится интересно. За Нелю с Дёминым он, кажется, особо не заступался. Боится, что ли, что без меня его тут совсем загрызут?
Онезорг пожимает плечами. Без ответа.
Ну-ну.
— Ладно, леший с вами, — с трудом поднимаюсь на ноги. — Пошли лучше купаться, пока эти двое энтузиастов недоделанных всю воду не замутили.
В серых глазах почти смущение.
— У меня нет купального костюма.
— Офигеть! — не сдержалась. Это же надо было с таким серьёзным выражением лица выдать подобную фразу. И не понять, чего тут смешного. Да, немцы точно рулят. — У меня тоже нет. Вы что думаете, что я всегда с собой в сумке купальник ношу, да? Однако! Вам, мужчинам, и то вдвойне меньше прикрывать надо, чем нам, а вы ещё упрямитесь! Идите в штанах и всё.