— Прижучил-таки массажист медсестренку…
О, медсестры, имя вам — Любовь! Можно слагать гимны этому сословию, — именно им, а не врачам, часто зашоренным сознанием своей образованности. Как я люблю ваши светлые, пахнущие лекарством процедурные, запах ваших рук — спирт, тальк, резина, — ваши летние униформы, когда сквозь халат просвечивает юное, гибкое, ваши ловкие шлепки по чужим ягодицам и короткое "Подожди, сейчас уколю третью палату", — как я люблю… Но об этом еще спою, а сейчас…
А сейчас в массажный кабинет вошла девушка. Глаза ее были огромны, в них сияла весна, вишневые губы (мы не боимся в таких случаях пошлых сравнений) смеялись. Массажист Х., заполняя журнал, думал: "19 лет, Скорпион по знаку, дом смерти и секса, да и показания — просто седативный массаж, студентка переутомилась". Вдохновившись, он встал и пригласил девушку в кабинку жестом фокусника. Задернул за ней шторку, оставшись снаружи.
— Раздевайтесь, ложитесь, ничего не бойтесь, полностью расслабьтесь, представьте, что я ангел — а я и в самом деле сейчас играю роль ангела — белый халат превращает меня из мужчины в совершенно безопасное существо… — говорил бес.
Она смеялась. За окном стучала о подоконник капель, штора просвечивала солнцем, и Х. увидел тень ее груди…
Он заглянул в кабинку к У. и сказал ему на ухо:
— Смотри и завидуй!
У. встал на кушетке на колени и посмотрел через перегородку. Увидев спину лежащей и ее низ в черных, с просвечивающей белой чайкой, колготках, показал большой палец. Х. тоже посмотрел и нашел, что сверху она похожа на изящное писчее перо, которое только что обмакнули в божественную чернильницу…
Он массировал ее так нежно и медленно (седативно, исключительно по показаниям), что стоять приходилось согнувшись, чтобы не задеть слишком твердым халатом за доверчиво отставленный локоть ее руки, вытянутой вдоль тела. Иногда он заклинивал часть себя под кушеткой, борясь с соблазном.
— Как хорошо, — вздыхала она, улыбаясь с закрытыми глазами. — Я таю под вашими руками…
Но только на седьмой сеанс он решился ответить на комплимент.
— Это потому, — сказал он, — что, когда мои руки ложатся на вашу спину, они превращаются в два языка…
— А во что тогда превращается язык? — засмеялась она.
— Нужно проверить, — сказал он. — В порядке эксперимента…
И, склонившись над ее поясницей, повел дыханием и губами вверх по спине, поднимая волну ее мурашек, придерживая пальцами за тонкую талию, — и она подняла голову, поворачивая к его губам щеку и шепча:
— Так здорово…
А потом она лежала на спине, он нависал над ней, и они просто целовались. "Только, чур, к груди не прикасайся!" "Не буду", — говорил он, гуляя губами вокруг соска. "Ты же обещал!" — вздыхала она, прогибаясь. "Я же сосков не касаюсь, — бормотал он, — я только дышу на них…"
"Ты меня не тронешь?" — говорила она. "Нет", — мотал он головой. И они целовались.
А потом, уже одевшись, она никак не могла уйти. Смотрела в его лицо, обняв его за шею, целовала и вдруг сказала:
— Я тебя люблю.
— Я тоже… — испуганно сказал он, вдруг понимая, что все пошло куда-то не туда. Наверное, это то самое переутомление, от которого он ее седатировал. И что теперь делать?..
На следующий день, в ожидании ее прихода вышел покурить в пристрой. Там курила медсестра Э. Сел рядом.
— Что, фигуристочку свою ждешь? — сказала она насмешливо. — Запудрил девочке мозги. Неужто уже?
— И не собираюсь, — сказал он. — Она твоя ровесница, но слишком наивна и романтична, зачем портить…
— Ну да, для этого такие как я есть… А видал такие татушки? — спросила она, показывая вкладыш от жвачки. — Хочешь, наклею?
Он пожал плечами. Э. расстегнула его халат, который он носил на голое тело, обнажила плечо и несколько раз лизнула его кожу, чтобы прилепить "татушку" и перенести рисунок. И в тот момент, когда ее мокрый язык гулял вверх-вниз по его плечу, сзади стукнула дверь. Он оглянулся.
В дверях стояла его пациентка и с угасающей улыбкой рассматривала дикую и непонятную картину: медсестра лижет плечо ее любимого массажиста.
За ее спиной запоздало махал руками массажист У. Потом он скажет:
— Она спросила, где ты, ну я и показал. Откуда я знал, что вы там делаете! Не, ну классно Э. тебя лизала! Ой, только не говори, что расстроен. Да ладно, остынет, придет.
Она больше не пришла.
— Вот еще одна поняла, что все мужики — сволочи, — сказал массажист Х. с грустью. — Но лучше я, чем какой-нибудь подлец…
ПОРАЖЕНИЕ АТЕИСТОВ
…Чтобы отвлечься, сделаем следующее рискованное предположение: нет такого человека, который совсем не любит музыку. А когда ты монотонно трудишься руками (хотя заметно крепчают и ноги, которыми ты упираешься в пол, давя руками чужую плоть), — нет лучшего помощника, чем музыка. Поэтому в массажном кабинете на тумбочке стоял магнитофон, и лежала горка кассет. Репертуар постоянно обновлялся, и состоял исключительно из прошлых и настоящих хитов. Массажисты любили веселую музыку, потому что работа требовала ритмичной звуковой поддержки.
Впрочем, интересы сторон объективно расходились. Пациент, лежа под руками массажиста, должен расслабиться, и тут могла бы помочь усыпляющая музыка. Однако пробы показали, что медитативные звуки усыпляют в первую очередь массажиста (он же ночной бессонный сторож). Однажды массажист Х. по-настоящему уснул за шейно-воротниковой какого-то дедушки — видимо, недосып, вступив во взаимодействие с гипнотическим блеском лысины пациента и журчаще-щебечущей музыкой, поборол врачебный долг. Массажисту приснился длинный сон, но когда он открыл глаза, то к собственному удивлению обнаружил себя по-прежнему стоящим за седовласой спиной и мнущим шею и плечи дедушки. Тогда он понял, что стал профессионалом.
От медитативной музыки пришлось отказаться, — мало ли, что ты можешь натворить в своем чутком дельфиньем сне с неподготовленным пациентом. Да и сами пациенты временами засыпали так, что себя не контролировали. Однажды массажист Х. закончил массаж шейно-воротниковой, накрыл плечи тетеньки полотенцем, и, со словами "посидите пять минут", ушел мыть руки. Через три минуты массажист У., пьющий за столом чай, услышал стук, будто возле его ног упало что-то круглое и твердое. Против ожидания, звука качения не было, и он, повернув голову, посмотрел вниз. Возле его ног лежала женская голова и бессмысленно смотрела на него. Он испугался, но через секунду понял, что остальная женщина лежит за шторой в кабинке Х. - она просто уснула и упала со стула…
Именно поэтому в массажном репертуаре была обыкновенная зажигательная попса.
И вот однажды в кабинете появилась известная в городе личность — диктор местного телевидения с жеманным голосом. Он появился не в привычном сером костюме, в котором вещал с экрана, но весь в байкерской коже — курточка, обтягивающие штаны, кожаная бандана, — чем сразу подтвердил устойчивые слухи о том, что является чуть ли не главой голубой диаспоры города.
— Будь осторожен, — шепнул массажист У. массажисту Х. — Массируй нейтрально, мы же не знаем, какие ласки он любит — жесткие или мягкие. Руки должны быть равнодушны, как на дедушке, а то он воспылать может. И за попу не трогай!
Беззвучно отсмеявшись, массажист Х. вошел в кабинку, где уже лежал на кушетке голый по пояс подозреваемый. Потирая руки, массажист сказал:
— Надеюсь, вы не против музыкального сопровождения?
И, не дожидаясь согласия, вставил первую попавшуюся кассету и нажал на клавишу.
"Голубая луна-а!", — полилось в ухо пациенту.
"Щьорт побьери!" — подумал массажист. Но менять песню не стал и наложил руки на спину пациента, ощущая, как она напряглась. Массировал молча, так же молча расстались.
На следующий день, войдя в кабинку, массажист предусмотрительно отложил в сторону вчерашнюю кассету, взял вторую попавшуюся, вставил в магнитофон и нажал на клавишу. Но поскольку записи состояли из мешанины песен, и многие хиты повторялись, то, учитывая взаимодействие законов подлости и вероятности, в то же ухо пациента ударил громкий моисеевский шепот: "Голубайа", и следом пронзительным голубем снова взвился Трубач. Пациент вздрогнул, поднял голову и вкрадчиво сказал:
— Я вас не понимаю…
— Расслабьтесь, расслабьтесь, — сказал массажист, и нежно, как хлопают лошадь, похлопал по спине пациента. — Просто первые два сеанса мы начинаем с этой песни, — на контрасте высокого и низкого она хорошо расслабляет…
За стенкой закашлялся массажист У.
Он тоже знал мистику песен массажного кабинета. Повадился к нему ходить брат погибшего при невыясненных обстоятельствах электрика, главный баптист по имени Петр. Сторож Х. прозвал его "апостол Петр" за его настойчивую вербовку массажистов в лоно если не христианской церкви, то ее побочной ветви. Но Петру не только очень хотелось доказать неверующим, что Христос был, есть и будет, — также хотелось Петру избавиться от начинающегося облысения, и он настоятельно просил массажиста У. массировать его молодую лысину. Пока его поросячья щетина под напором пальцев массажиста У. сыпалась с черепа на подушку, Петр и массажист Х. полемизировали.
— Если бы тот, в кого ты веришь, был, — лениво говорил Х., лежа в своей кабинке на кушетке, — он бы, увидев твою неистовую веру, остановил твое облысение.
— Истовую, истовую, — ласково поправлял Петр. — Неистовость, она от лукавого. А лысина — так бог-то мне Шамиля и послал в ответ на мои молитвы. Вот он не верит, но волю божью исполняет, вишь оно как… Шамиль, а то, что волосы так обильно падают, это ничего?
Пока массажист У. держал паузу, пытаясь придумать непротиворечивый ответ, встревал массажист Х.
— Ничего, Петр, это слабые падают, — говорил он, улыбаясь. — Те, которые в бога не веруют. Чужие они тебе. Вместо них сильные вырастут, ты главное молись. А эти все собери и предай огню очистительному.
— Ага-ага, — кивал пустеющей головой Петр, и продолжал разговор. — А вот скоро Спаситель наш придет, и вам будет ой как неловко, что вы не верили. Спасутся только те, кто уверовал до пришествия…
— А вдруг он уже пришел, Петр, только ты его не заметил? — говорил Х. — Сказано же было — приду, да не увидите, — соврал он.
— Уж не ты ли это? — сладким голосом спросил Петр.
— А предположим и я. Но откройся вам, не поверите, распнете, опыт уже был.
— Не-е, Иисус, он на облаке явится, в радуге, чудеса будет творить… — мечтательно сказал Петр.
— А ты знаешь, я тоже летал, и на облаке и в облаке не раз бывал, — там сыро и озоном густо пахнет, одуреешь… И тень на облаке, не поверишь, в радуге была. А какие чудеса я творил — закачаешься… Не зря же прошлый раз я сказал вам — приду не с миром, но с мечом и огнем! Да и сейчас чудеса творю — хромые бегают, скрюченные разгибаются, женщины, те вообще… ликуют…
— Не кощунствуй, ты скорее с другой стороны, — мрачно сказал Петр и замолк.
Когда на его голове осталось совсем мало волос, он попросил массажиста У. помассировать ему ноги — что-то болеть стали. Массажист У. пытался отнекиваться, но Петр настаивал, аргументируя отдельной платой, и У. согласился.
— Не за "спасибо", Шамиль, — напомнил Петр, снимая штаны и ложась на кушетку. — Вот те крест.
Массажист У. встал у его ног и, растирая между ладонями крем, попросил массажиста Х. включить музыку. Массажист Х. подошел к магнитофону, нажал клавишу.
— Я у твоих ног, спасибо не говори, — пропел динамик. — В этом тебе помог бог, его и благодари…
Массажисты расхохотались.
— Смеетесь, — сказал торжествующе Петр. — Но если и это чудо вас не убедит, то вы совсем пропащие. Благодарю, благодарю тебя… — и, судя по кряхтению и шороху, приподнявшись, он закрестился.
ГОЛАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Мужчина и женщина устроены по-разному. Не только тела, но и мозги. Это не заявка на открытие, а просто повод для очередной маленькой истории. Не вдаваясь в глубинную психологию, не поминая ветеранов первой-второй сигнальных систем и вражеского психоанализа, сделаем два наблюдения мимоходом.
Мужчина. Он волосат и напряжен, ему желательно побрить спину перед массажем — попросите жену, иначе можно занести грязь в волосяные мешочки и вы получите обширный фурункулез. А лечить его тяжело.
— Да уж, — говорит мужчина, — особенно сейчас. Довели страну, сволочи, так бы всех и перестрелял. Нет, лучше на фонарях. Нет, лучше назначить ему пенсию минимальную, пусть поживет как мы. А этот его ублюдок — морда наглая, рыжая…
— …Как у массажиста Х., - вставляет из-за перегородки массажист У.
— Ну, вы сравнили, — говорит мужчина неуверенно, и руки смеющегося массажиста Х. чувствуют, как напрягаются сконфуженные мышцы. Помолчав, мужчина продолжает:
— А с молодежью что делают? Пьянство, наркотики, голые бабы везде!
— …Как у массажиста Х. на стенке, — добавляет массажист У.
Да, на стенке в кабинке Х. висит большой красивый плакат — тоненькая обнаженная девушка выходит из воды, и капли на ее маленькой груди горят под солнцем. Этот плакат массажист Х. подарил массажисту У. на день рождения от чистого сердца, но через день невропатолог Л. принесла его, скрученный в трубочку, и сказала:
— Ты это… Забери это. У Шамиля другой вкус, он пышные формы любит. А у тебя, видимо, инфантильная сексуальность, предпочитаешь недоразвитость. Может, ты педофил?
— Почему бы и нет? Хотя, я вынужден скрывать свою преступную страсть и притворяться всеядным, — сказал Х., обнимая невропатолога сзади и сжимая ее большую грудь.
— Прекрати, а то… Ну, перестань, Шамиль может зайти… Маньяк… — бормотала она, прижимаясь шеей к его губам.
— Да, в самом деле, я же друг твоего друга! — опомнился массажист Х.
Он забрал плакат и повесил на стенку в своей кабинке. Некоторое время девушка радовала глаз массажисту и всем входящим, пока невропатолог Л. не сказала:
— Она же полностью голая, прикрыл бы ты ее, что ли…
И массажист Х. исполнил пожелание начальницы. Он взял листок писчей бумаги, вырезал на нем широкие буквы "Запрещено цензурой" и прикнопил этот фартучек двумя кнопками, просвечивающе прикрыв низ животика и, самое главное, пушистый клювик, с которого стекала хрустальная струйка — прямо в отражение…
Но вернемся к мужчине. Он поднял голову, посмотрел на отцензуренный плакат, и сказал:
— Ну так он же прикрыл срам-то! А посмотрите, в каждом киоске все наружу, дети смотрят! Безобразие!
Но когда сеанс заканчивается, и массажист выходит из кабинки, накрыв пациента полотенцем, то, чуть приоткрыв шторку, вы можете видеть: пациент лежит, подперев голову кулаками, и смотрит на плакат. Потом он сползает с кушетки, одевается, не отводя от девушки глаз, и, наконец, воровато оглянувшись, двумя пальцами приподнимает белый фартук и, чуть присев и наклонив голову набок, смотрит, смотрит…
Один смотрит, другой, насмотревшись, гладит пальцами, третий, поднырнув, зачем-то нюхает…
Из кабинки мужчина выходит грустным.
А на улице все еще весна.
Видимо, из-за весны, неврапотолог Л. зачихала, засопливила и ушла на больничный. (Это мы плавно въезжаем в цветущий сад женской души).
— Радуйся, лишенец! — сказал массажист Х. массажисту У. и поделился с ним своим молодым контингентом, отщипнув от своего набора одну девушку, которую только записал, но еще не массировал.
— Особь хорошая, а зона массажа — лучше не придумаешь — тазобедренный и бедро — в смысле попка и ляжка. Пианисточка, поскользнулась на гололеде, упала, теперь хромает. Отчего бы не помочь? А у меня сейчас две сразу, я уже с тремя не справлюсь.
И массажист У., соскучившийся по молодым телам, с жаром взялся за дело, попутно по телефону уговаривая начальницу как следует отлежаться. Правда, он не злоупотреблял служебным положением, как массажист Х., - может, боялся последствий в виде столкновения интересов начальницы и пациентки, а может, робел.
— Интеллигентку подсунул, — говорил он. — Вся скованная, на шутки только улыбается. Если женщина не хохочет, значит, не хочет. В смысле, в ней мало секса. И потом, у нее такие тугие трусики — и, что непонятно, уже четвертый сеанс одни и те же — коричневые с отливом, цвета мебели. Может, конечно, и каждый раз новые, но на вид все те же, — накупила, небось, семь пар одинаковых. Кстати, трусы как носки — в парах измеряются? Глухая защита, короче…