— Пора. Сейчас или никогда! — решилась сова и, увидев берег, стала биться в стекло, едва не ломая крылья.
— Выпустите ее! — приказал командир. Откинулись барашки, рама пошла вверх, давая свободу.
— Фак ю! — победоносно крикнула птица, взлетая вверх.
— Жалко птицу! — повторил командир, увидев ее падение в воду.
Поведение этой птицы так мне напоминает молодого политработника, недоумевающего в бессильном гневе от невозможности преодолеть невидимое препятствие, отделяющее его от осовевших слушателей.
Его, молодого выпускника Киевской школы полиморсоса, взяли в море на стажировку. Он помогал нашему заму клекотать на комсомольских собраниях, а в короткие перерывы — учиться пить кровь у командира. Стоял он птицей на ходовом справа от командирского кресла и соколиным взглядом пялился в океан — пытался вспомнить заданный ему в этой школе штурманский уклон. Но это был не уклон, а дифферент, переходящий в девиацию с моральным склонением.
Молодой политработник верил в свою звезду Он был лучшим и самым зорким. Однажды клюющий носом в своем кресле командир подскочил от крика, едва не разбив головой репитер гирокомпаса.
— Перископ! — бился в стекло лейтенант.
— Где? — ошалел Прокопыч.
— Справа на траверзе!
— Сигнальщик, перископ видишь?
— Нет, товарищ командир. Да то гребень волны просто был!
— Усилить наблюдение!
— Есть.
Когда командир в течение суток четвертый раз услышал знакомый крик «Перископ!», он застонал и заорал:
— Доложить госпринадлежность подводной лодки!
— Товарищ командир, явно американская! — не смущаясь, ответил лейтенант.
— Как узнал?
— Ну, он такой… черный, с наконечником, напоминающим… вантуз для туалета!
— Понял! Так ты сантехник? — прохрипел Прокопыч. — Шел бы ты, зоркий сокол, на правый пеДорус через левый борт! И не забудь по дороге в ленинскую комнату заглянуть!
А через несколько суток лейтенант праздновал свой день рождения. В назначенное время после ужина раздался стук в его каюту. Немного выждав, политработник открыл дверь и увидел две традиционные бутылки «Токайского», стоящие у комингса. Принесший их замполит уже скрылся в темном коридоре. Шаги затихли — свет загорелся. Довольный вниманием лейтенант присел на койку и стал думать, кого пригласить «на нарды с кофе». Список был короткий: замполит и особист. Выбрал замполита после особиста и пригласил обоих по телефону. Через две минуты опять раздался стук в дверь. Открыв ее и желая увидеть еще одну бутылку, он увидел стоящий туалетный вантуз. На его ручке черной краской через трафарет было написано: «Собственность ВМС США. Хранить вечно».
Как долго потом наш командир искал украденный из его персонального гальюна вантуз, вспоминая сов и перископы в марксистско-ленинскую их душу!
ГОША
Гоша Бухарин просыпался как подводная лодка: пощупал руками вокруг — чисто! приоткрыл полузалитый глаз — мутно! приподнялся и открыл его пошире — но голова, как будто пришитая за уши к подушке, далеко не пускала. Две молнии, ударившие в виски острой болью, принудили Гошу к погружению, выполнить которое полностью не получилось — балластные цистерны были сухи до отрезвления, а язык…
— Пенопластом закусывали? — не поверил себе Гоша.
— Нет, ерунда! Или пенопластом?! — Его неверящая рука ощупала губы, между пальцами противно зашуршало. Не открывая глаз, он ткнул в знакомое место — палец мягко вошел в слизь на тумбочке у кровати. Сплюнув крошки и намазав губы, Гоша подумал о языке, но думать было больно. Пальцы без команды потянулись ко рту и намазали язык вазелином.
— Нюша! Обрез! — спокойно, без суеты заорал Бухарин.
Шурша воздушной подушкой, тазик вылетел из коридора и встал точно у изголовья кровати. Следом из-за угла высунулись кровавые глаза, неудовлетворенно зафиксировавшие промах, и зашипели:
— Обрезами ты шило жрешь! А травишь-то в тазик для детского белья, стервь!
— Спасибо тебе, Ню! — удивился неожиданной нежности жены Гоша и понял, что дню быть, — Нюш, зарплата в кармане кителя. Ты возьми себе… сколько надо…
— Докладываю, ТЫ — ангина, военноморской урод — вчера позвонил с корабля, сказал, что купил телевизор, а вечером приперся с пустой коробкой! И без денег!
— Пустой?!
— Нет, полупустой! С пенопластовой крошкой внутри! Я тебя ею на ужин и кормила! Помнишь, придурок? А сейчас мы ею будем завтракать! Готовься!
— Нет, сегодня солнечно не будет, — вздохнул Бухарин и начал пытаться встать.
— Слышь, Скорпени моей жизни, — бухтела жена, — когда Петр Первый строил флот, он сделал ошибку!
— Какую? — забеспокоился Гоша.
— Он не знал, что на этом флоте будешь служить ты, урод! Уже, между прочим, 07.30 утра!
— Флаг! Подъем! Успею! — обреченно воодушевился Бухарин и легко натянул черные штаны, удивившись их мягкости. — Ню успела постирать? Добро! Вечером поцелую, если даст. Надев синий китель с двумя звездами вдоль погона и сунув ноги в чьи-то расплывающиеся ботинки, Гоша полетел на службу.
Трамвай микроадмиралу подали вовремя, а пассажиры, проявив неожиданное уважение к военному, на места в хвосте вагона не претендовали, хмурясь носами и обмахиваясь газетами у передней подножки. Когда мичман икнул, пассажиры уговорили водителя остановиться за 200 метров от остановки, и у Жертв революции Гоша сошел в одиночестве, величественно, лишь слегка запутавшись в поручне на выходе из трамвая. Дальше шел горнолыжный спуск вниз, алгоритм которого был отработан в деталях до автопилотизма: ноги выставляем вперед, тело откидываем назад, перила под мышку, держась обеими руками за железо, ремень фуражки в зубы, закрываем глаза и считаем ступеньки — их должно быть 88. На 78-й ступеньке Бухарин услышал: «На флаг и гюйс смирно!», поэтому разжал руки и побежал… навстречу «ЗИЛу», выезжающему из ворот родной бригады. Благо что Гошин путь шел с горки — неповоротливый тяжелый грузовик уступил мичману всего полметра.
— Флаг и гюйс поднять! — услышал Бухарин. Он повернулся лицом к своему кораблю, приложил лапу к уху и преданно вытянул тело вперед. Потому и упал…
— Личному составу, разойдись! Офицерам и мичманам остаться на юте! Вы и вы, принесите ЭТО сюда! — рявкнул командир корабля…
— Здравствуйте! — нежно заглянул офицер в лицо Гоши. — Мы вас ждали! Дааа! Нам без цирка скучно! У нас мичмана-артиллеристы есть, а вот эквилибристов нет. Ага?! Вы ведь гимнаст?
— Тащ, старшина трюмной команды мичман Бухарин! Я!
— Ты — гимнаст и будешь гимнастить в цистернах неделю без схода на берег! Поняяял, гимнаст Дуров?! Цирковым медведям будешь завидовать!
Гоша печально опустил глаза — ему было стыдно. И даже вдвойне стыдно, потому что его клеш заканчивался золотой бахромой, а на колене блестела надпись «Kiss», черные ботинки оказались лакированными и на высокой платформе с подъемом.
— Вот почему я упал! — понял мичман. — В чем же Нюрка на работу пошла?
А войдя в свою каюту, Бухарин едва не завыл — на столе стоял злополучный телевизор, но был он уже не новым: на верхней крышке в масляных пятнах лежали остатки воблы, вместо усиков антенны торчали два затушенных о пластмассу бычка. И он выпил…
— Вставай, скотина! Учебная тревога! — тряс Бухарина за плечо командир группы лейтенант Ползунов. Династические повадки этого механика в седьмом поколении раздражали, но всегда помогали его подчиненным понять бесперспективность фехтования с поршнем — кулак Ползунова сдвигал вагоны, Гошу бы он запустил на орбиту, — Пожар на верхней палубе!
— Зачем? — вспомнил Гоша.
— Создать рубеж в районе шпангоута… Возгорание пневмокранцев… группе прибыть… — орала трансляция.
— Пошел ты в зад! — сказал Ползунов с особой злостью и выбежал из каюты, забыв на койке изолирующий противогаз.
— Яяяя! В?!. Ко мне, лейтенант! — проснулся Бухарин и вспомнил о горящих пневмокранцах — толстых черных резиновых колбасах, лежащих у фальштрубы. — Фее! В! Щас!
Гоша открыл зеленую сумку, вытащил маску, надел ее, продолжительно выдохнул и дернул чеку — в нос ударил кислород, давший его пьяному мозгу фору. Он побежал по трапам, не сознавая, что эту фору быстро пожирают озверевшие от бега частицы спирта. Когда Бухарин оказался наверху, фора оказалась съеденной. Падая головой вперед в промежность между чем-то круглым и мягким, он услышал противный звук «чпок» и забылся.
Проснувшись от кислородного голодания, Гоша снял маску и открыл глаза. Глаза ничего не увидели. Тогда он пощупал рукой и почувствовал что-то мягкое и липкое. И тогда он вспомнил крик лейтенанта, его страшные глаза и обидные пророческие слова.
— Я… в… заду?! — дыша мелко и редко, чтобы сэкономить кислород, ужаснулся мичман.
Гошу искали всем экипажем и весь световой день. Портовые водолазы оказались без работы, поэтому приехали быстро. Под килем они Гошу не нашли, но засекли богатые залежи пустых бутылок на перспективу. А вечером пришло водоналивное судно для заправки корабля. Боцмана стянули с пневмокранцев брезент, натянутый после учений, и стали поднимать один из них стрелой, чтобы бросить между бортами. Там Бухарина и обнаружили, спросив его:
— Ты куда, в зад, пропал?
Гоша вопроса не понял. Но пить Бухарин перестал… до перехода на службу в милицию.
ЖИВЕТЕ ВО РЦЫ
Зайдите на корабль, наденьте повязку дежурного, именуемую «Рцы», и вы услышите вот это:
— Рубка дежурного — каюте старпома, рассыльного ко мне.
— Есть!
— Дзынь!
— Рубка дежурного — ют, тащ, к Керимбабекову земляки приехали. Прошу добро спустить Бабека на стенку.
— Только в сопровождении дежурного по низам. Вызывай сам!
— Дзыынь-дзынь!
— Дежурный, я долго буду ждать рассыльного?!
— Уже летит, тащ третьего ранга.
— Дзынь!
— Таварищт старыши лэтнант, матрос Керимбабеков. Там зэмэлы ка мнэ пршлы. Пращю дабро на схот!
— Бабек, я же сказал, Ъ, только в присутствии дежурного по низам[50]! Дзыынь-дзынь!
— Тащ, второй статьи Кузин. Прибыл с почты. Посылки раздавать будем?
— Сколько?
— Двадцать…
— Дежурным по боевым частям и службам наверх!
— Тащ, рассыльного вызывали?
— Ты где, ступидо, был?
— Бабека искал — к нему земели приехали.
— Так вот же он стоит!!! Пулей к старпому!
— Тащ, мэнэ зэмэлы ждют. Прщю добро схот.
— Где твои пойс и берет, чувырло?! Марш вниз — через минуту у меня!
— Дежурному по низам прибыть в рубку дежурного!
— Дзыынь-дзынь.
— Каюта 12, мичман Побегайло слуша-а-а-ик-ет.
— Павло, где эта сволочь?!
— Хто?
— Вовка — мой дежурный по низам, Ъ!
— Га? Якой?
— Поцикайло, Ъ!
— Тю, не знаю!
— Открывай дверь, гад! Открой, киевский шлепок, постреляю на хрен!
— Ну, шо ты, выпить хочешь?
— Ой, мама мины. Когда ж он успел заложить за шкентель[51]?
— Брааатан, захди! Павлуха, налей ему, Ъ.
— Рынду набью, урод! Урод! Сиди не высовывайся — смена через три часа. Появишься — трупом сделаю!
— Рубка дежурного — каюте старпома. Почему на борту моего корабля, мля, подаются неуставные команды!?
— Какие, тащ?
— Где дежурный по низам?! Почему вызываете его по трансляции?!
— На камбузе. Проверяет качество пищи!
— Хрен там, здесь я!
— Хохол, я ж тебе сказал в каюте сидеть! Урод! Веди Бабека на стенку. И не возвращайся! Оба! На хрен оба скройтесь в тумане!
— Рубка — старпому. Кто там бубнит? Бубнило порвать?
— Да нет, тащ третьего ранга. Это механик мимо проходил.
— Вахтенный журнал мне на проверку! Срочно!
— Вы что, дежурный, большую приборку на корабле отменили собственным приказом, Ъ?!
— Есть! Будет исполнено!
— Уроды, уберите посылки из рубки! Рассыльный, попробуй дотянуться до «Лиственницы». Держись, Ъ! Больно?
— Тащ, счассс…
— Дзыыыынь! Начать малую приборку!
— Гад! Га-а-ад! БОЛЬШУЮ! На!……Больно? Потерпи, сынок, я тебя через час совсем урою! Сволочи, посылки за борт! Сволочи!
— Тащ лэтнант, матрос Керимбабеков. Мэ-нэ зэмэлы ждют.
— А-А-А где Поцикайло?!
— Сказал мэнэ у каюта ждат.
— Дежурному по БЧ-5[52] наверх! Ваня, тащи раздвижной упор к каюте 12. Ломай ее, Ваня!
— Тащ, так это… Сломали… а она это…
— Что?
— Пустая!
— Дежурный — старпому! Срочно ко мне!
— Почему в вахтенном журнале нет записей о прибытии на борт и сходе капитана 1-го ранга Волобуева, в буй его?! Сдать дежурство! Сегодня заступаете по новой!
— Тарщ, дети…
— Еще наделаете, если этих жена отсудит.
…
— Заступающей вахте построиться на юте!
— Поцикайло, а ты куда, кабан?!
— Тю, на сход!
— Убью, «вассер» не успеешь крикнуть! Сволочь! Сволочь!
…
— Пап, а почему тебя два дня не было?
— Папа, а мы на почту за посылкой от бабушки сходим?
— А мама сказала, чтобы ты нам пищу приготовил, вместо того чтобы шило глотать! Пап, это — фокус?
— Пап, а пап, распишись в моем днеЬнике за полгода — училка ругается.
— Скажи… своей… бабушке: посылки за борт! Училку — в расход! Маму вашу — к узбекам! Поци-ик-ик-кайло, убью!
…
— Дяденька доктор, он у нас вообще-то папка хороший. Вы его сильно не связывайте, а то у него шило внутри. Он его проглотил. Больна…
— Воды!
— На, пей, старлей.
— Не этой! В море отпустите, сволочи!
…
— Аврал! По местам стоять! С якоря и швартовых сниматься!
— Вахтенный офицер — каюте старпома. Почему, Ъ…
— Папочка, у мамы все хорошо. Дядя Сирежа мелицанер ее возит на работу и дамой. Бабушка приехала и сама наканец палучила пасылку. Она тебя любит: когда видет твою фатографию на сирванте — чмокает губами, но очень смешно: «Чмо-чмо-чмо!» Папуль, возвращайся скорее…
ЗВУКИ A LA NAVAL
А так звучит утро на корабле. Непонятно? Зато загадочно!
«Таммммммм… Фшшшшшшшпуммм… Хр-ррмммм… Фшшшшшшпуммм… Хрррмммм…»
Команде вставать, койки заправить-ить-ить…
«Дан-дын-дан-дын-дан-дын…»
Начать физзарядку…
«Дундундундундундунду…»
Бегом!
«Тамдымтамдымтамдымтамдым…»
Левым шкафутовым на шкафут! Принять корабль с левого борта!
«Баммммм! Иуууухррммммм!» Быстро кранец сюда! На «Пеленге» швартоваться учили? Оттягивайся назад, коняра! «Йййййо! Ииизззз-ззззз!» Понг! Понг! «Дамммм…» «Леера», мля! До стенки 15. Пошла выброска! Куууда! Под огон заводи, тундра! Пошел шпиль… Влево! «Хрррмммм…» Обтягивайся! «Хрр…хр…хр…» Федорыч, засунь теперь мои леера себе плашмя… Солдат морской, мля!
Закончить физзарядку! Команде умываться!
А че, кранцев на борту нема? А те че, пять мало, козлодоев! В бурсе попой швартоваться не учили?
Шкафутовым отойти от мест!
«Фшшшшшшпуммм… Хрррмммм… Фшш-шшшшшпуммм… Хрррмммм… Дзынь-дзынь-дзынь…»
Товарищ командир, во время моего дежурства на корабле происшествий…
Ты куда смотрел?! Пять метров лееров Нептуну подарил на челюсти железные! Тащ, «Пеленг»…
Дежурный, флаг без меня поднимай. Федорыч, не убегай! Я к тебе в гости, мля! Прокопыч, да я… Пять кило шила хватит? Хватит! И бочку сурика!
Выключить якорные огни! Начать малую приборку! Где мыло, карась?! Больше пены! Тяни палубу! Ветоши нет? Проси мамку — пусть твою школьную форму пришлет!
Тащ, осторожно… Бдынь… Твоююю… Так в мыле все, тащ. Типа каток… Медео! Ой, гадыыы… Брюки все…
Почему медь не драите, а?!., малую приборку… к построению на юте… форма одежды…
«Дзынь-дзыыынь-дзынь-дзыыынь-дзынь-дзыыынь…»
Большой сбор!
«Дан-дын-дан-дын-дан-дын… Тамдымтам-дымтамдымтамдым… Фшшшшшшшпуммм… Хрррмммм… Фшшшшшшшпуммм… Хрррм-ммм…»
Становись! На флаг и гюйс… смирнааа!
«Пик-пик-пик-пик-пик…»