– Как хошь, я не неволю...
Егор прямо из конторки мастера направился в делянку Паши Пластинина. Ребята
окружили его.
– В постоянный записался? Вот хорошо! Иди в нашу бригаду. Теперь она у нас
стахановская. Электропилу осваиваем. Туго пока что даётся, но осилим, ничего. Техучебу
начали. Электричество изучаем. Во как!
Егор с широкой улыбкой смотрел на молодежь, и самому ему хотелось быть таким же
горячим, хватким, ко всему любопытным. Ишь, им всё нипочем, электричество изучают,
скажи на милость... А тебе, Егор, не поздненько будет техучебами-то заниматься? Уж скоро,
гляди, седина появится, а ты всё в мальчишечью компанию забираешься. Ну, да нынче время
такое, сила тока, вишь ты, дерева валит...
Ребята показали Егору электропилу в действии. Егор наклонился, опершись ладонями на
колени, и так стоял, будто заколдованный, не веря своим глазам. Щелкнет черная штучка – и
загудит машинка, побежат-побежат тонкие стальные зубья, вгрызаясь в мягкую древесину.
Опилки струей вылетают из реза. Паша, отпилив кряж, победоносно глядит на Егора.
– Ну, как?
– Затейная штука. Только, говорят, норовлива...
– Кто-то уж нажужжал, – с досадой сдернул шапку Паша. – Норовлива... Необъезженная
кобыла всегда норовлива, объездится, заходит, как миленькая...
Как всегда бывает, многое на первых порах не ладилось. Пашина бригада первой взяла
электропилу, с помощью электромеханика да Мити Бережного, хотя и не без затруднений, ра-
зобралась, как ею пользоваться. Пошли в лес, опробовали – ничего. Старые, испытанные
лучковки повесили на крюк в пилоставне. Прошла неделя, подбили итог, и оказалось, что с
лучкавками заготовляли больше. Среди лесорубов пошли смешки.
– Да, хороша электропила, но что-то выработка мала...
Малоопытный электрик разводил руками и твердил одно:
– Конструктивные недостатки.
У Мити с ним не раз вспыхивали распри. И когда они спорили, щеголяя амперами да
киловаттами, контактами и короткими замыканиями, Паша Пластинин чуть не плакал.
Казалось, никогда не понять ему этих премудростей. А время шло, и уж одна за другой стали
сниматься с крюка старые, испытанные лучковки.
2
И все-таки сама жизнь требовала пустить электропилы в ход. Лесные предприятия год от
году стали получать больше и больше тракторов. Конная вывозка древесины сходила на нет.
Появились трелёвочные машины, сильные, маневренные, выносливые. В передовых
леспромхозах перешли на тракторную подвозку леса от пня до верхнего склада.
Пришли тракторы и в Суаём. Пришли и стали на прикол. Суть в том, что им оказалось
нечего делать. Лучковки не успевали валить с корня столько леса, чтобы нагрузить
полностью эти могучие машины. Как ни мудрили лесные специалисты с организацией труда
на валке леса, какие фокусы ни придумывали, а тракторы всё стояли на голодном пайке.
Казалось, нет выхода. Оставалась одна надежда на электрическую пилу. Механизация одного
производственного процесса неизбежно требовала механизации другого. Не свалишь дерево
с корня – не увезешь его. Содружество трактора с электропилой – вот решение вопроса. А
электропила капризничает. Есть от чего чесать затылки специалистам лесной
промышленности.
Егор по своей натуре никогда не был скор и тороплив. Так и тут: он долго раздумывал,
прикидывал, соображал, прежде чем взяться за электропилу. Но раз взялся, понял, что не
отступится. Долгими вечерами, потея от натуги, выслушивал он уроки электротехники и
механики, преподаваемые Митей. Сначала ему было стыдновато сидеть среди молокососов и
краснеть у доски, не умея толком начертить немудрящую схему. Потом привык. Все не ахти
как грамотны, у всех пальцы с трудам держат школьный мел. А строгай учитель спуску не
даёт. Сердится, случается и ругается – терпели, в обиду не ставили.
– Бережной, объясни, что такое контакт, – требовательно спрашивает племянник своего
родного дядю.
Егор по-ученически встает, переминается, рука привычно тянется к затылку.
– Там у тебя, на загривке, ответа не припасено, – язвит учитель.
Ученик виновато улыбается, отдергивает руку и не знает, куда её девать: то ли сунуть в
карман, то ли ухватиться за ремень.
– Контакт – это когда проволоки концами связаны, – отвечает Егор, по-ученически
хлопая глазами. – Они голыми концами связаны...
– Ну и что?
– Вот по ним сила тока и бежит...
– Не сила тока, а ток идёт по проводам, – поправляет преподаватель. – И контакт
получается тогда, когда...
– Ножикам оскоблишь и скрутишь концы, – спешит закончить ученик, радуясь, что
уловил подсказку. А учитель всё недоволен.
– Это так, но главное-то в чём? Главное в том, что соединяются разные полюсы – плюс и
минус. Понятно?
Кажется, не очень понятно. Егор думает, наморщив лоб. Потом спрашивает:
– А как, Митя, оно, электричество-то, по проволоке льется, не соображу я. Была бы она
пустая, тогда так... Вроде трубы... А она плотная...
Митя хватается за голову и уж, может, десятый раз начинает объяснять природу
электричества и его свойства. Впрочем, практическая часть урока идёт лучше. Лесорубы с
увлечением разбирают и собирают электропилу, определяют назначение её частей, пускают в
ход инструмент, останавливают. В случае, если пила начинает капризничать, наперебой
высказывают предложения, как устранить неполадки.
Иной раз на уроки в пилоставню заходит Иван Иванович. Он слушает, глубокомысленно
сдвинув брови.
– До чего народ доходит...
Всё-таки у мастера леса нет доверия к этой хитростной игрушке.
– Слабая у вас эта контакта... Выйдет ли чего из неё, не знаю.
Митя указывает мастеру на дверь.
– Уходи-ка, Иван Иванович, лучше, не мешай занятиям.
3
Митя Бережной окончательно прижился в Сузёме. Причиной тому было увлечение
электропилой. Впрочем, было кое-что и помимо электропилы...
Судите сами, велико ли удовольствие ездить на велосипеде из района в Сузём раз или два
в неделю. Была бы приличная дорога, куда ни шло. А то дорога – наказание божье. На горе –
размешанная грязь, засохшая штырями, трясет – не усидишь в седле. В низине болото,
кислое, подернутое зеленой ряской, – тащи велосипед на плече. На просеке – добрая тропка,
да вытоптались старые сосновые корни, мешают езде: попадёт гладкое место, не успеешь
разогнать – валежина преградит путь. Одно горе. А ведь ездил.
Однажды ночной порой насмерть перепугал ямщиков, ехавших с кладью. Они
поднимались в гору, а Митя мчался с горы. Опустил тормоз и летел, подобно птице. Хорошо,
что сумел рассмотреть в ночной сутеми движущиеся подводы, свернул в сторону. Мимо
ошарашенных подводчиков промелькнуло что-то, как им показалась, огромное, легкое и без
звука. Ногами не топает, крыльями не хлопает. Кто это? Уж не сам ли леший?
А Валя ждала, волновалась. Звонила из конторы в райком. Дежурный райкома спросил:
«Откуда звонят? Из Сузёма? Так Бережной же у вас. Давно уехал на велосипеде». Валя в
недоумении держит трубку около уха и слышит под окнам велосипедный звонок. Выбегает
на улицу. Вид Мити и его велосипеда, даже в тусклом свете фонаря, заставляет ахнуть. И тот
и другой заляпаны рыжей дорожной грязью.
Нет, неудобное транспортное средство – велосипед. Лучше не ездить столь часто взад и
вперед, а обосноваться в самом Сузёме...
После дождика в лесу пахнет грибами и хвойным настоем. Песчаная дорожка ведет в
лес. Её не видно, а только слышно – песок шуршит под подошвой. Это та самая дорожка, по
которой Валя и Митя, впервые встретясь, дошли до реки. Теперь она совсем иная. Нет, не в
том дело, что не серебрится на полянках снег и ели не похожи на красавиц в бальных
платьях. А дело в том, что Валя не спешит на профсоюзное собрание и Митя не читает ей
вдохновенной лекции о принципах преломления солнечных лучей. У них теперь другие
разговоры. Да и помолчать в темном лесу вечерней порой, когда вы вдвоем и вам вместе нет
полсотни лет, тоже неплохо. А как хорошо посидеть над крутым обрывом между двух
берёзок, на мягкой траве, ещё пахучей после дождя, но уже подсохшей.
4
Когда Макору избрали в рабочком, ей казалось, что это напрасное дело: будет она сидеть
на заседаниях да зевать от скуки, а толку от этого никакого не будет. Да и котлопункт не
оставишь: на заседание уйдешь – а люди без завтрака живите? Но оказалось, что
профсоюзная работа – не только заседания. Макоре поручили охрану труда. Первым делом
она начала хлопотать об аптечках. Их не было ни на одном участке. Поранишь палец – нечем
и перевязать. Начальник лесопункта пожимал плечами: нет у него аптечек, он лесник, а не
аптекарь, некогда ему порошки развешивать. Макора съездила в контору леспромхоза. Там
тоже умыли руки. Она дошла до райкома. После немалых трудов аптечки на участках
появились. Потом Макора занялась техникой безопасности. Искала в рабочкоме, в конторе
лесопункта, в профсоюзной библиотеке правила техники безопасности – не нашла. Написала
горькое письмо в обком профсоюза. Через полгода приехал инструктор, правила привез, всем
дал нагоняй, строгие указания и уехал.
Всё своё свободное время отдавала Макора новому для неё, хлопотливому делу. В
лесосеках, на катищах, на трассах лесовозных дорог было много нарушений техники
безопасности. Чтобы следить за соблюдением правил и тем самым предотвращать
несчастные случаи, надо было самой знать технику. Да и не только технику. Макора
чувствовала, что ей не хватает культуры, что она просто мелко плавает. И чем больше
вникала Макора в производственную и общественную жизнь, тем яснее и яснее понимала:
надо учиться. А как учиться? Где учиться? Вот Митя обучает электропильщиков, может, и ей
начать с этого же? Макора сказала Мите:
– Меня взял бы ты в ученицы, Митя. Может, и пойму...
– Хочешь, так ходи, – не отказал Митя. – Только я думаю, тебе бы поучиться по-
настоящему стоило. Знаешь, я спрошу в леспромхозе, не будет ли набора на курсы в область.
Ты поехала бы?
– Ой, ещё бы! И поучиться-то добро, город посмотрела бы... Не видала я большого-то
города, хоть одним глазком взглянуть...
С той поры мысль о курсах неотступно преследовала Макору. Она и Мите не давала
покоя, при каждой встрече напоминала о его обещании. Парень даже рассердился.
– Да ты, Макора, нормальная ли? Что я для тебя сам специальные курсы устрою, что ли!
Будет набор, добьюсь, чтобы включили тебя. Наберись немного терпения.
Но вот в феврале пришло сообщение из обкома профсоюза лесных рабочих: Макору
зачислили в состав слушателей трехмесячных курсов.
Глава двенадцатая
БУЙНАЯ ВЕСНА
1
С трудом постигал Егор Бережной премудрость электротехники, но постигал. Сначала
ему казалось, что все эти плюсы-минусы, вольты-амперы уразуметь под силу только ученым
людям, вроде племянника Мити. После каждого занятия чудилось, будто на плечах не голова,
а чугунный котел, огромный и пустой, стукни – и зазвенит. Но проходили дни, крупицы
знаний всё откладывались и откладывались. И вот настал момент, когда славно открылись
глаза, всё стало ясным. А управлять электрической пилой для Егора оказалось делом
несложным. Он быстро присноровился пилить так, чтобы пильная цепь шла ровно, без
зажима. И когда в делянке загудела в Егоровых руках сильная и послушная машина, лесоруб
почувствовал, что силы в нем утроились. Новое, неведомое доселе чувство овладело Егором:
будто у него выросли крылья и он поднялся над землей.
Бережной попробовал работать в одиночку. Но скоро понял, что это нелепица: машина не
терпит простоев и требует полной нагрузки. Самому заниматься очисткой сучьев теперь уже
становилось невозможно. Паша Пластинин в своей бригаде ввел четкое разделение труда:
звено электропильщиков, звено окарзовщиков, звеню трелёвщиков. Основной механизм –
электропила – у него использовался до предела. И производительность труда стала
наивысшей в лесопункте. Егор пригляделся и решил перенять Пашин опыт. Вверху сводки на
доске показателей вновь появились имена двух бригадиров: Бережного и Пластинина.
Причем, они иногда менялись местами. Но Егор всё-таки чаще отставал. Паша, встречаясь с
Бережным в конторке мастера, подтрунивал над ним:
– Выходит, Егор Павлович, что племянник дядю обделяет.
– Как это?
– А так: шепнет электрику – и в мою бригаду ПЭС1 больше току даёт, чем в твою. Вот мы
тебя и обгоняем.
Бережной отшучивался, но про себя соображал, как завоевать первенство. Он стал
заранее составлять схему лесосеки и производить валку деревьев по строгому плану, чтобы
легче было трелевать. И Паша не преминул перехватить это.
Бельмом на глазу казалась Егору окарзовка2. Сколько возни она требовала в глубоком
снегу, порой в болоте, среди старых валежин! А как от этого зла избавиться? Егор поделился
своими думами с Пашей.
– Хомут на шее эта окарзовка.
– Ещё какой!
– То ли дело не в лесосеке бы сучки обрубать, а где-либо на ровном месте.
– На гумне бы! – подзадорил Паша.
– На гумне куда лучше...
С той поры не давала покоя Егору навязчивая мысль: а что если попробовать вывозить из
делянки хлысты с необрубленными сучьями и производить окарзовку на верхнем катище.
Лесорубы раскрыли рты, впервые увидев, как трактор тащит за собой пучок лохматых
елок.
– Эво как! Целые лесины на катище таскают.
– То ли ещё будет... Того гляди, с корнем начнут выворачивать и трелевать.
На полянке у катища орудовали сучкорубы. Тут же очищенные от сучьев деревья
разделывали на сортименты и раскатывали по штабелям.
– Как, други, сподручнее тут? – спрашивал Егор сучкорубов.
– Скажешь! – в голос отвечали те. – Красота, а не окарзовка...
Находились и такие, что разводили руками, хихикали:
– Егорко-то что выдумал: сучья возит из делянки на катище. Мало ли на этакую гору
сучьев надо горючего. Машины только зря загружает да ломает...
Митя, услышав о дядиной затее, тоже впал в сомнение. Что ни говори, а ведь и впрямь
лишний груз машины таскают. Посчитать бы, проверить бы. Посчитали, проверили. И
выяснилась удивительная вещь: сучья никак не влияют ни на расход горючего, ни на
производительность машин. Больше того, в отдельные дни расход горючего на кубометр
вывезенной древесины (без учета сучьев, конечно), оказался меньше, чем в прошлом, и
кубатура не снизилась, а, наоборот, возросла. Сам Егор, удовлетворенно похмыкивая, в то же
время скоблил загривок. Леший возьми, откуда что берётся, ума не приложишь. Сучьев-то
вон гора, пережечь не могут, везли же их, а выходит вроде и не возили. Чудеса! Где секрет?
Егор ломал голову. Долго бы ломал, если бы случайно не обратил внимание, как пучок лесин,
везомых трактором, легко скользит по неровной лесосечной почве благодаря сучьям. Ни пни,
ни валежины не цепляются за стволы деревьев, не затирают их. Вот и облегченье тракторам,
вот и разгадка. Душа у Егора успокоилась. Теперь он стал думать о том, как бы упорядочить
работу окарзовщиков на площадке. Пожалуй, есть толк перед площадкой помост устроить. С
возвышенья-то удобнее лес раскатывать по штабелям, да и сучья относить сподручнее будет...
2
После того, что услышал Егор от Платониды о своей жене, ему противно было
встречаться с ней. Он жил в Сузёме безвыездно, в Сосновку не заглядывал, и Параня не