- Ну-у-у, по мошонке.
- Хренов м...к. Граждане, ничего здесь интересного нет, разойдитесь. Да принесли наконец?
Толпа гогочет. И не расходится, плебеи. Сейчас же у нас не тоталитаризм. Жаль, подумал Фукс, в иные времена вы бы тут у меня полыбились, с-скоты. Полиция не пыталась оттеснить толпу потому что была в подавляющем большинстве. Надо бы подать идею о ночном усилении. Наконец принесли плед, вонючий, черный. Вовремя - потому что этот мудозвон уже дрожал как наркоман в ломке. Все фоткали на свои гаджеты и горячо обсуждали шоу, сдабривая речь увесистыми русскими словами.
Врачи скорой, заглянув под плед и посветив фонариком, тоже искренне расхохотались. Пузатый доктор добродушно вопросил:
- Яйца оставлять - или хер с ним?
Человек в ответ разве что поскрежетал зубами.
- Ладно. Вась, вызови мэчеэс, тут без монтировки не обойтись... Приятель, а давай вот этим вот молотком я тебе по...
Добряк хмыкнул, вызвав новый взрыв хохота у массовки. Еще через несколько мгновений эскулап воскликнул:
- Ах ты засранец! Пирсинг сделал, хер-рой.
Оказалось чудак заранее продырявил свою мошонку при помощи хирургии, гвоздь же вогнал в уже подготовленное отверстие.
Конечно же, всю эту комедию видели и духи Старой Москвы. Они вообще малоэмоциональные существа, но развлечения все же любят. Грустно смотреть как фанатики обливают себя бензином и поджигают. Печально наблюдать, как беснуются, взобравшись на лобковое... то есть, лобное место блеяди с гитарами. Танки, грохочущие по брусчатке, ритуальные концерты с половецкими плясками, путинги - все это пугает. А вот такие локальные мероприятия типа продырявленной мошонки – забавно и свежо. Это тебе не кознь стрельцовцев… тьфу – то есть, казнь стрельцов, конечно.
Представьте себе картину: скотобаза у мавзолея получает бурю эмоций, а вокруг витают тринадцать духов и с любопытством наблюдают развитие ситуации. Некоторые другие духовные существа обсуждают момент, и к единогласию все не придут. Спорят те, кто когда-то были Дзержинским и Брежневым, Ильичом Вторым. Они - вечные антагонисты. Впрочем, я неправильно сказал: застарелые, духи же не вечны.
- Что-то в последнее время пиарасты зачастили. - Заявляет Феликс. - Завтра в их газетах этот мудак станет звездою дня.
- А в бытность моего, - Задумчиво произносит Леня, - на площадь по-серьезному выходили.
- Надеюсь, не по-большому.
- Но какие очередя стояли к нашему-то брату. А теперь каток заливают. И вообще.
- Вот и доигрались. В либерализм. Знаешь... когда мой это пространство зачищал от коммерции...
- Да при моем, между прочим, здесь штрафовали даже за брошенную спичку. А этого - сразу бы в Кащенко, на медикаментозное исправление.
- Забыло, что ль? Всю эту систему как раз мой и мутил.
- А сейчас вот – мудят. Х-х-хэ!
- Ты еще молодо. А я вот помню времена, когда в этом пространстве витал дух Васьки Блаженного. Вот это был мудак так мудак! Его дух распинался, что васька и не такое с яйцами выкабенивал. А москвичи взяли - и на его мощах вон какую дуру отмахали! - Дух Дзержинского указал на Покровский собор.
- Это хорошо что не сломали. При моем, помнишь, вон там, в Зарядье какой дом колхозника захреначили! А вот пришли вот эти, - дух Леонида Ильича неопределенно махнул на толпу, - и под корень.
- Да, помню. "Россией" звалась. Так сказать, предвестник вон того вавилонского кошмара. - Дух Феликса Эдмундовича махнул в сторону Моску-сити. Вот взять бы за яйца нынешнего московского градоначальника - и пригвоздить. Без пирсинга.
- Вот-вот. Чекист из тебя таки не выветрился. И еще. Твой был поляком. И ты знаешь, кого изгнали из Москвы вон те... - Дух Брежнева кивнул на Минина с Пожарским в образе античных богов.
- А злое ты оттого, что когда твоего хоронили, могильщики гроб уронили. Вот.
- Зато потом про моего стихи сочиняли: "Мы подымем Брежнева - будем жить по-прежнему".
- Памятник моему, к слову, тоже хотят вернуть на прежнее место, Лубянка без Железного Феликса смотрится сиротою...
Оставим застарелый спор духов двух деятелей. Всякое событие для них лишь повод потеребить былое. Духи смертны, а посему давайте к ним уж относится по-человечески. Фукс, как я раньше сказать, что-то чует. Стоя в толпе, он неожиданно для самого себя вслух произнес:
- Не дождетесь...
Некоторые зеваки недоуменно посмотрели на холеную рожу зажравшегося интеллигента, но очень скоро отвернулись. Уж шибко противная.
...ОВД "Китай-город" рядом, в сотне метров. Фукс, представившись, голосом каменного гостя заявил:
- Проведите меня к нему.
Дежурный полицейский опешил:
- Н-н-непаложено.
-Я щас тебе покажу непаложено. - И набрал номер генерала, начальника окружного УВД. С ним у Фукса отношения неплохие, но, когда тебя в два ночи подымают с одра... И все же положение префекта обязывает: с такой статусной фигурой положено даже то, на что сами знаете что положено. Очень скоро Фукс беседовал с мудозвоном с глазу на глаз. Правда время от времени в дверную щелочку нет-нет - да и сверкали бдительные глаза.
- Итак... - Многозначительно начал Фукс.
- И сяк. - Нехотя ответствовал задержанный.
- Завтра ты проснешься знаменитым. Если вообще удастся заснуть. Я заметил, твоя эта акция была хорошо спланирована. Папарацци там хватило. Нанял?
- И что? - Человек в дамских платье и пальто (почему-то правоохранители выдали мудозвону женскую одежду) вел себя развязано как будто он музыкант Шнур. Уж не под кайфом ли, подумал префект, вглядываясь в узкий зрачок.
- Меня зовут... - Фукс назвал свое официальное имя. - А тебя?
- Коля. - Мудозвон презрительно посмотрел на протянутую Фуксову руку, дернулся, но своей не подал.
- За каким хреном все это... Николай.
- Хрен я не трогал. Это святое. Это пускай ваши эти культурные деятели раздают госпремии за х..и, нарисованные на мосту. И кстати, что-то не припомню, чтобы мы с вами пили на брудершафт.
- Да. Простите. - Действительно, подумал Фукс, а что это я с ним веду себя как будто я лагерный вертухай...
- Хорошо. Уж коли вы начальник всей этой богадельни, скажу. Жаль, не поверите.
- Почему не поверю?
- А потому, дорогой вы мой человечище, что вы не знаете главной истины.
- И в чем же она...
- А в том, что истина валяется под ногами.
- Это все?
- Нет. Ежедневно в пять утра на восточной стороне Андреевского моста вы встретите... его.
- Кого?
- Спакусителя.
- Че-го?
- Спа-кусителя.
- То есть, и сегодня встречу тоже?
- Я же сказал, гражданин начальник: ежедневно.
- Получается же, ежеутренне.
- Не умничайте, вы не борделе.
- И как я его узнаю.
- Легко. Он в оранжевом.
- Оранжевая зараза?
- Почти.
- Уж не хотите ли сказать, что этот спаку.. ку...
- Спа-куситель.
- Вот-вот. Так это он вас надоумил?
- Нет. Но он благословил.
- Он что - поп?
- Хуже. То есть, лучше. Он... спакуситель.
- Ведь ты... то есть, вы... обкурились. Или нанюхался. А?
- Я просветлился. А вы - еще нет.
- Яйца для этого протыкать обязательно?
- Каждый ищет свои пути. ОН же говорит, какая из них неверна.
Вот, б...я, подумал префект, какое времечко настало. Понаехали в Первопрестольную типа пророки на букву Х. Строят из себя чёрт знает что, а на самом деле хотят зацепиться. Небось и этот... мудозвон Коля - не москвич, а свой это перфоманс с генитальной перфорацией придумал для того, чтоб на квартирку накопить. Надо бы разобраться, кто твои заказчики, хер-рой. А жилья тебе хватило бы на Николо-Архангельском, дружок, два на два. Вот бы дух Сталина все это видел...
Дух Иосифа Виссарионовича видел все. И слышал. Но ему невесело: эпохочка такая накатила, что его призывают миллионы, от этого мумию в саркофаге все время ворочает. Возможно, если бы болезнь на скосила Железного Феликса, диктатором стал бы Эдмундыч. Ну... ежели б Сталин не грохнул - как того же Кирова. Но сослагательного наклонения не приемлет даже духовный мир. Таковому только настоящее подавай, хотя... духи конечно же жалеют об упущенных возможностях существованья в человеческом обличье: кого-то не трахнули, хотя и могли, кого-то грохнули, хотя был шанс воздержаться. И почему-то иные духи с духом Иосифа Джугашвили предпочитают лишний раз не якшаться. Все-таки, думаю, завидуют популярности. Ну, разве только дух Ильича Первого время от времени подвитывает к гордецу. Не чужие же друг дружке люди были. Вот и сейчас он обращается к духовной основе своего преемника:
- Смутные времена все же настали.
- Скорее, мудные. - Ответствует Сталинский дух. - И что бы ты хотело, если эти, с позволения сказать, люди сначала истово разрушали то, что с таким надрывом строили наши, а теперь пытаются из обломков возродить похеренную империю.
- Да. Им не хватает идеологии. Которую они теперь обзывают "национальной идеей".
- Снова хотят обещать царствие небесное. Там - в иной жизни. Наши же сулили эпоху великого благоденствия. На этой Земле. Хотя и для будущих поколений.
- Ты расскажи это Никиткиному духу. Тот как раз обещал для нынешних.
- Потому его дух и не вошел в сонм избранных. Нас ведь мало, счастливцев праздных.
- Полагаю, на Новодевьчем тоже любопытные духовные тусовки. Впрочем, каждый сам заслуживает сваю посмертную судьбу. А все же Никитка - первый правитель Империи, смещенный мирно - и живым.
- При посредстве дворцового переворота. Потом пришел Ильич Второй и устроил... разгильдяйство. Теперь вон духу нашего Феликса втирает небось, что его хотят клонировать и на царство поставить.
- Ревнуешь.
- Ровняю.
- И подтачивают строй такие... мудозвоны.
- Такой, как ты выразилось, мудями звенящий - лишь марионетка. Кукловод в этой безумной системе.
- Неужто и ты думаешь, что тот мостовой клоун Спакуситель - и есть...
- Именно то самое: демон спасения.
...Фукс почти сразу увидел ЕГО. Одинокая фигурка в оранжевой жилетке мела дощатый пол. Для раннего утра на мосту было явно не безлюдно, причем индивидуумы прогуливались поодиночке. Уж не один ли префект склонен к ночным колоброжениям? В рассветной лазури мир Старой Москвы представлялся таинственный как будто это Венеция.
- Тебя как звать? – С ходу спросил Фукс.
- Исай Назаров. - Не отрываясь от дела, ответил чистильщик.
- Спакуситель - ты?
Тщедушный человечек распрямился и замер, глядя вниз. На простонародном сморщенном лице замерла виноватая улыбка:
- Слушаю твой вопрос, человек.
- В глаза смотри! – Воскликнул Фукс. Оранжевый поднял взор, и в его удивительно светлых зенках префект увидел… словами не описать… глубочайшую кротость и все многовековое страдание русского мужика. – Я уже спросил: ты?!
- Не совсем, ...... - Исай назвал префекта по имени-отчеству.
- Узнал.
- Читаю газету ЦАО. Там вы на каждой странице.
- Того, с яйцами на Красной Площади ты надоумил?
Сморщенную физиономию исказила гримаса обиды, такая бывает, когда нищему вместо денег подают еды. Оранжевый промямлил:
- Они просто приходят и спрашивают: "Надо ли?" А как я могу сказать, что не надо? Ведь человек пришел потому что внутри него уже замысел. Только разве червь сомнения гложет. Я ему и говорю: "Черви - твой персональный миф, а твоя идея - и есть реальность. Делай что должно, только никого не лишай жизни!"
- А ты мудреный.
- Если вы уж, ......, пришли задать свой вопрос – тот, настоящий – задавайте, чего уж.
Фукс завис. Ведь действительно: не дворник пришел к префекту, а наоборот. Вот эти хитрые славяномордовские глазки... терпеть ненавидит Фукс деревенщину, они всегда себе на уме. Но действительно - есть у тебя, Фуксик, ТОТ САМЫЙ вопрос? Ну, наподобие: "что есть истина"? Ах, да: про истину тебе уже мудозвон говорил. Якобы она валяется под ногами. Но Фукс Колю и не спрашивал. Что нового может спросить о жизни человек, у которого она удалась? Наконец префект нашелся, что сказать:
- Просто хотел посмотреть, что ты за человек.
- Да. Много раз слышал. Так и говорят: "Разве может быть пророк в своем отечестве". Вот, что скажу. - Исай отставил метлу, сел в позу урки. - Есть такие люди, которым боязно жить своим умом. Они не хотят быть ответственные, перед НИМ. - Оранжевый многозначительно указал вверх. - Они ищут кого угодно, чтоб, значит, душу не отягощать злом. Отсюда и рождается теория пророков.
- Ты считаешь, пророков нет?
Уборщик учинил мучительную паузу. Фуксу показалось, этот философ от метлы получает искреннее удовольствие от того, что от него ждут ответа как соловьи лета. Похоже, у дядьки все же комплекс гения. Тоже, кстати, из понаехавших. Наконец оранжевый заговорил:
- Вот давеча ко мне приходили двое, спрашивали: надо им валить Дом Музыки, или же что другое завалить, например, Останкинскую башню? Как я могу сказать что не надо, коли у них уже и взрывчатка заготовлена, и руки чешутся... Уж лучше Петр, чем Дом Музыки или башня. В последних все же люди.
- Как-кой такой Петр? - Удивленно спросил Фукс.
- Церетелевский. Какой еще...
Фукс глянул за стекло. В рассветной дымке угадывался силуэт монстра, чем-то неуловимо непонимающий плевок дьявола. Уж столько лет прошло, все привыкли к истукану Колумба с головою царя. - Погоди! - встрепенулся префект. - Что еще за взрывчатка такая.
- Почем мне знать-то я ж не сапер.
Мост затрясся. Истукан вдалеке будто подпрыгнул - и начал крениться влево, в сторону храма Христа Спасителя. Снизу начал подыматься дымный пудинг. Фукс почувствовал, как мост уходит у него из-под ног, к горлу подступила тошнота...
Как и следовало подозревать, на мосту оказалось немало снимающих людей. И здесь подсуетились, с-скоты. Грохот от взрыва донесся очень-очень тихий, наверное, ветер в другую сторону унес - на Кремль. Более всего поразили возгласы поросячьего восторга, сливающиеся в адский хор. На всякий случай Фукс ущипнул себя, проверив, не кошмар ли это. К сожалению, проснуться не вышло. В голове пронеслось: та-а-ак, сначала перфоманс с яйцами, теперь теракт... а Бог любит троицу! Префект схватил оранжевого за шкирман и молча потащил наружу. Исай оказался орешком крепоньким, но он не сопротивлялся.
…Фукс, имея опыт госслужбы, знает: в должности префекта ему теперь недолго осталось, а значит надо многое успеть. Беседа, опять же с глазу на глаз, продолжилась в застенках УВД по ЦАО. Поскольку гражданином Назаровым интересовались люди из фээсбе, надо было торопиться. Фукс выторговал у чекистов всего полчаса. Допивая уже четвертый стакан двойного кофе, префект вопрошал;
- Так кто же ты, непонятное созданье?
- Как кто. Чистильщик. Как теперь модно говорить, клинингёр.
- Душ?
- Я с утра не принимаю.
- Я говорю: ты чистильщик человеческих душ?
- С ума сошли. Моста.
- Знаешь, что... - Фукс осекся: пару часов назад мудозвон поймал префекта на том, что он ведет себя как прокуратор. - Исай... как вас по батюшке...
- Ионыч.
- Исай Ионыч... говорите уж правду: те люди, которым вы давали указание взорвать... они это... - Фукс осознал: да пусть оперА такого рода вопросы задают, все я не о том, не о том... - Почему вы им не...
- Откуда мне знать, гражданин Фукс. - Префект почувствовал, как по его спине полился холодный под. Его дворовую кликуху знают лишь друзья детства. - Подошли вчерась утром и спросили: "Ионыч, хотим грохнуть Дом музыки". М-м-мда...
- Ну, чего замолчал.. ли. Что дальше?!
- Я им: музыка ни в чем не виновата, братки. Хочется грохнуть - сделайте уж это с чем-нибудь неодушевленным.
- Так значит, ты... то есть, вы... А тот, который сегодня с яйцами...
- У мавзолея? Коля? У него получилось, значит.
- Почти
- Так то блаженный, убогий. Художник от слова худо. Да пусть - жалко что ль...
- Ну, да. Это не дома музыки взрывать. То есть, Петров Великих. А что... с ним тоже так: хотел убить какого-нибудь... а ты... то есть, вы ему наказали яйца пригвоздить?
- Не совсем. Он просто хотел самовыразиться, что ли. Да и пусть духи Старой Москвы поразвеятся, все им потеха.
- Ну уж духов может не надо примазывать.
- Как без них. Все нормальные люди томятся духовной жаждой. Оттого и наши беды.
- И часто к вам приходят... вот такие.
- Редко. Бывает, за всю неделю не придут. А то и трижды за утро.
- И каждый со своей идеей?
- Почему. Иной просто хочет знать, зачем он живет.