Говоря слова сии, она была в совершенном наступлении. Наконец чувствия нежности овладели сердцем ее, потоки горчайших слез пролились из очей ее.
" Великодушный незнакомец! — сказала она несколько поуспокоившись, может быть по какому-нибудь случаю вы увидидете когда-нибудь друга моего, друга сердечного, незабвенного. — Тут сказала она мне имя его. — Скажите ему о моем мучении; попросите его от меня, чтобы он, ежели может, позабыл меня. Скажите ему, что вы знаете, что видели и слышали. Прибавьте, что я буду услаждаться и вместе мучиться всеминутным об нем воспоминанием; что желаю себе скорой смерти для того, чтобы встретить его в вечности с распростертыми объятиями."
Я хотел сказать ей кое-что в утешение; но стеснен будучи горестью, не мог выговорить ни одного слова. — В молчании вынув из кармана сто рублей и отдав их полумертвой матери ее, не медля, пошел вон, сказав: "Прости, несчастная красавица! Я постараюсь отыскать друга твоего и сказать ему, что ты его достойна".
Но она не слыхала последних слов моих; потому что какой-то странный сон, похожий более на обморок, сомкнул вежды ее.
Наискорейшим образом удалился я из сего селения, думая тем избавиться от сердечной грусти; но она преследует меня всюду. Нечастная красавица с слезами на глазах, с отчаянием в сердце представляется мыслям моим наяву и во сне, разговаривает со мною о своей несносной муке и о сердечном друге своем. О Боже! Попустит ли правосудие и благость Твоя сему прекраснейшему, безвинному творению, служащему образцом непорочности, украшением природы, совершенно погибнуть, и погибнуть наижесточайшим образом?
Признаюсь, любезный друг, охоты к путешествию, сколько она ни была велика, теперь во мне очень мало. — Ежели часто будут встречаться подобные сему случаи, то не премину, бросив все, убраться поскорее домой. Не устоит и каменное сердце, видя таковые примеры бесчеловечия; видя несчастных, и не имея возможности облегчить несносную их участь! Прости.
Письмо XI.
Он беден, а мы богаты: кто ж из нас более достоин уважения?
Вчера по вечеру прибыл я в город, откуда по известному тебе делу не надеюсь скоро отправиться. Следовательно я буду иметь довольно случаев писать к тебе о здешних новостях. На первой раз скажу тебе за новость то, что я остановился в доме господина Н. общего нашего знакомца. Во время моего приезда у него было довольное количество гостей. И я хоть незваный, но гость. В. Н. рекомендовал меня как можно лучше приятелям своим и просил их, чтобы они меня полюбили. Отблагодарив как должно хозяина за сделанную мне учтивость, я сел на одно незанятое место и поглядывал на веселых гостей, не вступая ни с одним из них в разговор, потому что ни один из них не был мне знаком.
Между прочим заметил я одного молодого дворянина, коего вид, казалось мне, имел нечто привлекательное.
Он, не последовав другим, говорил очень мало; а ежели что говорил, то говорил весьма основательно. Из сего можно было заключить, что он имел очень хорошие дарования, которые от доброго воспитания сделались еще лучше. Не смотря на то, все гости, сколько их тут ни было, обращались с ним весьма холодно и даже презрительно.
Не полагаясь на свое суждение и на сердечное влечение к сему молодому человеку, спросил я об нем хозяина, кто он таков.
— Природной дворянин, ответствовал он, сын одного генерал-лейтенанта, человек умный, много упражнявшийся в разных науках и весьма хорошего поведения.
— Мне кажется, сказал я, что ему не отдают ни малейшего почтения. Какая бы тому была причина, что все обходятся презрительно с сим человеком, который по моему мнению достоин любви и уважения?
— Другой причины нет — он беден!
Это меня весьма удивило. Я тотчас подошел к сему незнакомцу и вступил с ним в разговор. Хозяин сказал мне правду. Он в самом деле очень умной человек.
" Безмозглые головы! — думал я, — вы поставляете все совершенство человека в одном богатстве. Неоспоримое доказательство вашей глупости, когда вы презираете человека умного за то только, что он беден"!
Но вот новое явление! Входит г. Простаков в лакированных сапогах и с ослиною физиономией. Вся компания взволновалась. Все наперерыв друг пред другом старались засвидетельствовать ему свое почтение. Дав несколько времени поутихнуть первому стремительному шарканью ног и бессвязному лепетанью, я подошел к хозяину и тихонько спросил его: "Кто этот новой гость, которого все уважают до безумия"?
— Это человек хотя не знатного рода, но богатой жених, — отвечал он. — Сего довольно, чтобы быть ему от всех уважаемым. Что ж касается до душевных его качеств, то хорошего в нем ничего нет.
Выслушав сие, я опять пошел к новому своему знакомцу, которого я очень полюбил.
Между чем г. Простаков с важностью принимая от всех поздравления, добрался до того уголка, в котором мы сидели и разговаривали между собою. При приближении его мне случилось в связи с высшими мыслями сказать: "Молодой человек должен быть вежлив". Г. Простаков, которому слова сии были внятны, вовсе не зная меня и не участвуя в нашем разговоре, сказал, наморщив лоб и надувши губы:
" Здесь занимаются пустяками; слушать нечего! Пускай их умствуют одни".
Сказавши сие, он пошел от лас прочь. Одна престарелая дама, услышав сей отзыв его о нас, захлопала в ладоши, крича во все горло: "Браво! Браво"!
Таковая наглость довольно оскорбила меня, и я хотел было спросить Простакова, по какому он праву оказывает нам такое презрение; но товарищ мой удержал меня от сего, представив, что презрение есть лучшее воздаяние глупым горделивцам.
— Что ж касается до сей госпожи, которая хлопала в ладоши, — прибавил он, — то я не знаю, кто из них глупее: Простаков, или она. Ей чрезвычайно хочется выдать дочь свою за сего модного осла; потому всячески старается угодить ему, чтобы он присватался к ее дочери. Но он об этом и думать не хочет. Несмотря на то, она и слышать не хочет, чтобы Простаков не сделался ее зятем. Сим самым вскружила она голову и бедной дочери своей. Да и не одна она имеет глупость желать себе в зятья совершенного глупца".
Простаков, ни мало не заботясь о свахах и невестах, не поклонившись никому, удалился. Тут все пустились читать ему похвальные речи. Выше реченная теща его первая начала об этом материю. Она не знала, как возвеличить его: говорила, что он и умен, и хорош, и знатен, и статен, и величав; наконец довралась до того, что будто к нему и гордость пристала. Выхвалив таким образом мнимого зятя своего, который только что смеялся над ее легкомыслием, она завела с бывшими тут женщинами разговор вообще о женихах и невестах. Все они утверждали, что одно богатство составляет всю красоту, разум и честность как жениха, так и невесты.
— Не правду ли я говорю, милостивый государь? — сказала одна из них, подошедши ко мне, которая более всех почитала за истину сие предложение.
— Мне кажется, сударыня! — ответствовал я, — разум и честность всему должно предпочесть.
— Ах, батюшка! — подхватила она с жаром, — странный человек! Как вы судите! С одним разумом да честностью насидишься без хлеба. По мне будь дурак, да богат, а за бедного-то умника я никак не соглашусь выдать дочь свою.
— Желаю вашей дочери золотого жениха, — сказал я ей, чтобы она поскорее от меня отвязалась.
Мы довольно повеселились на счет сих глупых суждений, наконец все разошлись.
Правду говорят: "Не родись ни хорош, ни умен, а родись счастлив". В нынешнем свете счастливой дурак почитается в тысячу крат лучше умного; однако же все дурак! Фортуна, кажется, столько же глупа, как те женщины, которые наперерыв стараются иметь зятем своим Простакова, потому что и она большею частью украшает дарами своими Простаковых.
Письмо XII.
Жена двух живых мужей, или кум женился на куме. Богаты ли они были?
Жители здешнего города снискали, так сказать, привычку рассказывать всякому проезжающему об одном происшествии, которое здесь недавно случилось — происшествие странное! Я никак не почел бы его за истинное, если бы не подтверждали многие достойные всякого вероятия особы. При том же не токмо здешние граждане, но и все подгородные поселяне в справедливости его готовы дать присягу. Я расскажу тебе об нем точь-в-точь, как рассказывали мне; а мне рассказывали так, как дело было.
Неподалеку от города живет одна дворянка, которая за несколько лет пред сим выдала дочь свою Зелию за одного флотского офицера. Офицер, видно, женился не с тем, чтобы только слыть женатым, а чтобы в самом деле иметь жену; то есть он не оставил молодую Зелию в доме матери ее на пересуды молодым щеголям, а увез с собою, куда ему по службе своей надлежало явиться. Зелия, прожив с мужем своим около пяти лет, принуждена была овдоветь, потому что он умер. По смерти его она почла за нужное возвратиться на свою родину, потому что доход, получаемый ею с восемнадцати душ,
данных ей в приданое, недостаточен был к тому, чтобы она могла хорошенько содержать себя на чужой стороне. Но и на своей стороне для нее было сего мало; почему мать ее начала ей советовать, чтобы она вторично вышла за муж. В сем городе был тогда один молодой дворянин, который посредством трудов своих пользовался нарочитым доходом. Зелия его видала, знала, и, как говорится, не желая упустить человека, коего наружный вид и доходы ей понравились, начала просить приятелей своих, чтобы учинили ему предложение взять ее за себя. Но сей, ни мало не помышляя о женитьбе, многократно со всевозможною вежливостью отрекался от сего предложения. Однако старатели Зелии успели напоследок уговорить его так, что он не смотря на то, что она имела сына от первого своего мужа, дал слово взять ее за себя. В скором времени, к удивлению всего города, совершился брак их.
С начала Зелия жила с ним около шести месяцев как должно; но в течении сего времени посредством кумовства познакомилась с одним здешним помещиком, который напоследок довел ее до того, что она не токмо нарушила верность к мужу своему, но даже начала помышлять о уничтожении брачного союза, дабы выйти за своего любовника. Узнавши о сем, муж ее прибег к правосудию и торжественно уверял, что он действительно муж жены своей. — Зелия от сего отрекалась, утверждая, что она ему не жена. Позвали в допрос всех бывших при венчании, и духовных и светских: но все они показали различно. — Брат и сестра Зелии, не желая верно причинять бесчестия роду своему, показали сущую правду, то есть, что сестра их соединена узами брака с означенным дворянином. Другой брат ее показал то же. Но поелику, говорил он, я во время венчания держал венец над головою сестры своей несколько криво, то и брак их почитаю недействительным. Вероломная Зелия касательно беззаконного дела своего неоднократно подписывалась в крепостной книге фамилией второго мужа своего…
Между тем третий муж снабдил ее неоспоримыми доказательствами, то есть деньгами; на место означенных показаний явились другая, и законный брак уничтожен.
Зелии, по выполнении семилетней епитимий за беззаконное сожитие, позволялось выйти за муж за кого она похочет; но она, не дождавшись означенного времени, вышла за своего кума, который после был здесь исправником; но в весьма худом положении, ибо ему очень многого стоило получить в жену куму свою. От чего он совершенно разорился и бедных детей своих пустил почти по миру. Пять человек осталось у него после покойной жены, сын после первого мужа Зелии. Одного прижил с нею, когда она была ему кумою, и еще нескольких, когда она сделалась ему женою. И так дети сей благословенной четы составляют удивительную смесь!
Вот женщина, готовая по сто раз на день выходить замуж, если бы только позволяли ей законы! — К сему влечет ее корыстолюбие. Но она очень ошиблась в расчетах своих: ибо первый муж ее хотя менее последнего получает доходов, но за то он не подвергался никакой трате и разорению. Следовательно она за ним могла бы жить в большем удовольствии нежели за разорившимся до крайности богачом. Таким образом сбылась пословица: у бабы волос долог, да ум короток. Она раскаялась, но уже поздно, ибо муж ее, что я лично от него слышал, и думать о ней забыл.
Здесь по городу носится слух, что один неизвестной писец выпустил в свет драму под заглавием: "Вероломная жена или сила корыстолюбия".
Говорят, что она содержит подробное описание сего удивительного брака. Но я не мог ее здесь отыскать. Прошу тебя, любезный друг, ежели можно, доставить мне ее.
Некоторые утверждают, что ее сочинял сам муж Зелии, от которого она отреклась. Однако ж он сам мне сказывал, что он и не читывал ее никогда. Следовательно напрасно называют его сочинителем такой драмы, которая очень мало сделает ему чести.
Для меня очень удивительно, что жена так удачно могла отпереться от законного своего мужа. Мать ее могла бы учинить сему великое препятствие, да и хотела; но, как сказывают, получив от теперешнего зятя своего пять четвертей муки, не токмо оставила свое намерение, но еще всячески старалась помогать вероломной дочери своей, которая теперь с мужем своим живет, как кошка с собакой: ибо он, разлюбивши ее, содержит любовницу, на которую употребляет половину своего дохода. А она с своей стороны делит время также с любовниками, которых число полагают до десяти, и из которых каждый получает долю из доходов сего старого рогоносца. Таким образом, истощается наследство бедных детей, которые со временем стыдиться будут объявить, кем они произведены на свет. Худое действие всегда за собою влечет худые последствия: Кто имеет любовницу, способную быть женою, и жену, способную быть любовницею, об том можно ручаться, что он на лбу своем имеет зародыши рогов. Остаюсь, и прочее.
Письмо XIII.
Отец — тиран дочери своей.
Любезный друг! Мудрена и дрянна политика страстей! — Здешний откупщик позвал меня, вместе с моими приятелями, на чашку кофе. В доме его все было соответственно богатству его и все в порядке. Признаюсь, я видел у него и такие редкости, каковые едва ли можно найти и у нас в столице. Откупщик давно уже лишился жены. Дочь его, по обычаю купцов, подносила нам лучшие напитки. Но может быть они потому показались мне лучшими, что принимаемы были из рук наипрекраснейшей из женщин. Посидев довольно времени, мы расстались с хозяином, и поблагодарив за угощение, пошли домой. Приятель мой, видно приметя, что я пристально посматривал на прекрасную Гебу, когда она подносила нам напитки, спросил меня, каких я о сей женщине мыслей? "Признаюсь, — сказал я ему, — что она кажется мне совершеннейшим творением. Впрочем я приметил на лице ее следы сердечного прискорбия".
" Вы и не ошиблись, — сказал он. — Я для того завел и речь об ней, чтобы рассказать вам историю сей несчастной женщины. — Она была сговорена за одного не очень богатого молодого человека, и сердца их наперед еще сговорились между собою. Они надеялись в скором времени соединиться узами брака; но гневная судьба в одну минуту разрушила все приятные мечты их. Откупщик сей, у которого мы были, был опекуном одному молодому купеческому сыну, получившему после своих родителей великое богатство. И как прошел срок опеки, тогда, к несчастию наших любовников, купеческой сын приехал к нему для получения своего имения. Увидевши дочь опекуна своего, он страстно в нее влюбился, и узнавши, что имеет соперника, решился вдруг удовлетворить и ревности и любви. Почему и объявил опекуну намерение свое в рассуждении его дочери. Опекун, ни мало не сомневаясь в благополучии своей дочери, когда она будет женою столь богатого человека (ибо все почти откупщики думают, что тот уже подлинно счастлив, кто снял с Фортуны золотой ее закон), дал ему свое слово, а с ним вместе сделал отказ и любовнику своей дочери.