— Я думаю, что так дальше продолжаться не может, иначе все пойдет насмарку.
— Ты хочешь поговорить со мной как старший поста или как секретарь комсомольской организации?
— И так и этак, иначе я не могу. Да это и не имеет значения. Важно, чтобы впредь у нас было иначе.
— Садись.
— Спасибо, но… Когда я смотрю, как ты относишься к Кольхазу, мне становится не по себе. Неужели ты забыл, что мы взяли на себя высокие обязательства и боремся за первое место? Разве так мы можем претендовать на него?
— В чем же моя вина? Неужели он и тебя сагитировал?
— Что значит «сагитировал»? Я вижу, что ты с ним обращаешься не очень-то деликатно.
— Не забывай, что я командир отделения!
— Я это помню, но свое мнение я тебе все равно скажу. А если нужно, то и как секретарь комсомольской организации!
— У меня сейчас нет времени разговаривать с тобой, — сказал Ульф. — Иди собирайся на занятия!
— Успею еще. Ты же знаешь, что я по тревоге всегда первым собираюсь.
— Ну, что ты хочешь?
— Когда Кольхаз в понедельник вернулся из города, — начал рассказывать ефрейтор, — ему сообщили о том, как его к нам перевели. Было это примерно в полдень. Вечером же он захотел встретиться со своей девушкой, которая изучает музыку в Веймаре. Он мне показывал фото: очень симпатичная девушка. И вдруг он ее увидел с другим парнем. Недолго думая, он с горя зашел в пивную, выпил там двойную порцию пива, с очередным автобусом вернулся в часть и прямо в зал. Остальное ты знаешь и без меня.
— С другим? Под ручку?
— Подробности он не рассказывал. Он видел их на другой стороне улицы. Они о чем-то громко разговаривали и весело смеялись.
— Это еще ничего не значит, — возразил Ульф. — Может, это совершенно случайная встреча, увидела знакомого студента, и все. В таких случаях не стоит бежать прочь!
— Кольхаз — это Кольхаз, а не Рэке, — заметил Раудорн. — На вечере же ему нужно было с кем-то поделиться своим горем.
— Он был пьян, а с пьяным нечего разговаривать.
— Возможно, имело смысл как-то приободрить его. Это не повредило бы.
— Я ни в чем не могу себя упрекнуть. Командиру не возбраняется интересоваться своим подчиненным. Я лично делал это без всякой задней мысли. И не собираюсь скрывать этого.
— Вот поэтому-то ты и должен был рассчитывать на то, что рано или поздно ему об этом расскажут. Такие, как Кольхаз, на каждом шагу видят ловушку.
Ульф бросил взгляд в окно, за которым все было покрыто снегом. На голых ветвях каштанов галдели неугомонные вороны, а чуть дальше с горки катались на салазках дети.
— В какой-то степени ты, конечно, прав. Я это признаю, но ведь я не волшебник, чтобы видеть человека насквозь. Я такой же человек и хотел сделать как лучше, поверь мне!
— Хотеть можно, но для нас важен результат.
— Согласен, но, честно говоря, я очень старался.
— Ты просто перестарался, но еще не все потеряно. Мы ему поможем.
— Я вижу, — буркнул Ульф. — Кениг пришивает ему пуговицы к френчу, Шонер освобождает его от нарядов, а там еще эта злополучная история с надувной подушкой.
— Не стриги всех под одну гребенку. Шонер прекрасно понимает, чего он хочет добиться. Беда в том, что Кольхаз в некоторой степени превосходит его кое в чем. А знаешь ли ты, что Кольхаз написал еще одно стихотворение?
— Нет.
— Я его читал, совсем не плохо. Знаешь, что мы сделаем? Организуем вечер в клубе, и пусть Кольхаз прочтет свои стихи.
— И вы еще намерены поддержать его? Ведь он от этого еще больше дурить станет.
— А может, и наоборот! Если он будет дурить, мы его одернем. Пригласишь Трау, а уж он-то знает толк в таких вещах.
— Готфрид Трау… А почему бы и нет! Уж ему-то он носа не утрет. Я согласен!
— Ты можешь рассчитывать на меня и на Поля.
— Спасибо тебе, — поблагодарил Раудорна Ульф.
6
Рэке надел полевую форму. В голове пронеслись упреки командира взвода. «Я знаю о Кольхазе меньше, чем солдаты: один знает одно, другой — другое, и, если мне не удастся собрать воедино все нити, я окажусь не на высоте». Рэке решил не сдаваться. Проверив, как сидит на нем обмундирование и снаряжение, он побежал за своим автоматом в комнату для хранения оружия. За минуту до начала занятий он уже стоял в строю отделения.
Командир взвода объявил тему и цель занятий, после чего Ульф повел свое отделение к штурмовой полосе.
Погода была отвратительная: земля покрыта мокрым снегом, а кое-где в ложбинах образовались маленькие лужицы.
Перед полосой Рэке объяснил задание и по очереди осмотрел солдат. Шонер опустил глаза, Кольхаз (он сегодня был бледнее обычного) с напускным равнодушием смотрел куда-то вдаль, остальные внимательно слушали объяснения. Долговязый Кепиг переступал с ноги на ногу и с кислым выражением лица смотрел на препятствия.
— Сначала мы будем отрабатывать упражнения по отдельным препятствиям, — объяснил Ульф. — Пойдем один за другим. Разрешается оказывать помощь товарищу. Рядовой Кольхаз, ко мне!.. Вперед!
Солдаты спрыгнули в окоп, откуда каждый метнул по цели несколько ручных гранат, затем стали преодолевать проволочные заграждения. Мокрый снег летел из-под ног во все стороны.
Распластавшись на земле, Ульф полз под проволокой, наблюдая краешком глаза за тем, как это делает Кольхаз.
— Быстрее! — крикнул он Кольхазу, когда тот начал отставать. — Плотнее прижаться к земле и быстрее двигать руками и ногами!
Ульф первым вскочил на ноги и, схватив Кольхаза за руку, помог ему встать, а уж затем дал команду «Вперед!» для второй пары.
Кольхаз стоял рядом и руками сбивал с обмундирования мокрый снег.
Во второй паре ползли Раудорн и Кениг.
Долговязый Кениг пытался ползти на коленях, отчего то и дело задевал задом и спиной за проволоку, под которой он полз. Разумеется, маленький и проворный Раудорн намного опередил его и как ни в чем не бывало стоял уже на ногах.
— Мне эта «клетка» очень тесна, — пробормотал Кениг, с трудом дыша. — Честно, там и собака не пролезет… А тут еще снаряжение мешает…
— Не говорите чепуху! — оборвал его Ульф. — Просто вы боитесь ползти по мокрой земле. Вот и все. На исходное положение, и еще разок! Шагом марш!
— Товарищ фельдфебель!..
— Иди, когда тебе говорят, — шепнул товарищу Раудорн. — И постарайся!
Кениг и Раудорн побежали. Ульф слышал, как Кениг ругался на бегу. Кольхаз с безучастным лицом смотрел на них,
Поль попал в пару с опытным Шонером и старался не отставать от него.
Ходьба по бревну не представляла ни для кого серьезного препятствия: нужно было только обращать внимание на равновесие. Трудности возникли при преодолении забора. Кольхаз никак не мог взять его: сапоги все время скользили по доскам, а подтянуться на руках у него не хватало сил. Пришлось Ульфу помочь ему. Зато для Кенига это оказалось простой забавой. Под общий хохот солдат он одним махом оказался верхом на заборе, а когда перекинул через него вторую ногу, то сразу же оказался на другой стороне.
— Все имеет свои плюсы и минусы! — радостно воскликнул он, переводя дыхание. — Длинноногие тоже на что-то способны.
Потом все перепрыгивали через ров, через барьеры, а в заключение бросали гранаты в окно «дома».
Кольхаз изо всех сил старался ни в чем не отставать от Рэке, но это у него не получалось. Первая граната попала в доску, вторая на несколько метров не долетела до цели, а третья осталась у него в руке, которую он сразу же опустил вниз.
— Отойдите на несколько шагов назад и бросьте гранату с разбегу, — сказал Ульф.
— Все равно ничего не получится, не бросать же мне, как ребенку.
— Разбегитесь и бросьте гранату! — приказал Ульф. — Вы уже не ребенок.
Кольхаз не стал возражать и бросил гранату, но бросил неудачно, В сторону, к тому же она не долетела до цели и шлепнулась в мокрый снег.
— Действительно не получилось, — Кольхаз сокрушенно покачал головой.
— Так, конечно, и не получится. Вы бросаете рукой, а нужно всем корпусом.
— Теоретически я все знаю, а практически у меня все равно ничего не получается.
— Сейчас посмотрите, как это делают другие.
Они отошли в сторону и стали наблюдать. В метании гранат опять отличился Кениг: все три гранаты точно легли у цели.
— Отлично, товарищ Кениг! — похвалил солдата Ульф.
— Каждый делает то, что может, — смущенно пробормотал Кениг.
— Преодоление вертикальной стенки — самое трудное, — объяснил Ульф. — Необходимо влезть через среднее окно. Здесь нужно помогать друг другу.
— А это допускается? — спросил Кольхаз.
— Товарищеская помощь везде допускается, только нужно уметь различать разницу между честной взаимной помощью и использованием доброго отношения к себе со стороны товарища, — заметил Ульф.
Кольхаз бросил взгляд на окошко, расположенное в трех метрах от земли. В него-то и надлежало влезть солдатам. Кольхаз растирал себе правую руку.
— Что, повредили себе руку? — спросил Ульф.
— Нет, просто растянул.
— Влезая в окно, не висите долго на руках и постарайтесь приземлиться сразу на две ноги, — посоветовал Ульф. — Вперед!
Он побежал первым, показывая солдатам, как они должны выполнять это упражнение. Автомат сдвинул за спину, чтобы не мешал ему. Подпрыгнув, он ухватился за подоконник среднего окна и стал подтягиваться. Кольхаз бежал вслед за ним.
— Прыгайте! — крикнул ему Рэке, протягивая руку, чтобы помочь ему.
Через секунду солдат уже был на подоконнике. Он тяжело дышал и с опаской поглядывал вниз. Отсюда расстояние до земли казалось больше, чем было на самом деле.
— Держитесь, я прыгаю первым, — сказал ему Ульф и ловко спрыгнул на землю. — Вперед, не бойтесь. Я вас подстрахую!
Кольхаз перевалился через подоконник на другую сторону, но задержался, тихо сказав:
— Один момент, я выберу положение поудобнее…
Ульф чувствовал, что солдат просто-напросто боится.
— Оттолкнитесь от стены и прыгайте, — посоветовал он. — Я вас поймаю.
Кольхаз елозил сапогами по доскам, но рук, которые уже начали дрожать от напряжения, не разжимал.
— Прыгайте! — строго приказал Ульф. — В бою такая задержка будет стоить вам жизни!
— Я не могу!
— Прыгайте!
— Да разве вы не видите, что я не могу! Очень высоко!
— Ничего не высоко. Не бойтесь! Прыгайте, и все!
— Разобьюсь ведь! — тяжело вздохнул солдат. И, закрыв глаза, упал на землю.
Ульф схватил его и поставил на ноги.
— Я же… вам говорил… — проворчал Кольхаз,
— Солдат должен уметь прыгать!
— Из меня вам героя не сделать. У каждого человека свои возможности!
— Никакого геройства тут не требуется, разве что чуть-чуть решительности.
— Это выше моих возможностей.
— Считайте, что вы сейчас перешагнули через свои возможности, — усмехнулся Рэке.
Шонер и Поль преодолели препятствие без задержки. Маленький, но атлетически сложенный Раудорн мигом «махнул» в окно и через секунду уже помогал Кенигу, который комично скользил своими длинными ногами по доскам.
— А оно оказалось выше, чем я думал, — проговорил он, когда Раудорн уже спрыгнул на землю.
— Прыгай, а не рассуждай!
— Я уже готовлюсь, — ответил Кениг, скользя животом по доскам.
Все громко засмеялись, а Ульф строго сказал:
— Ну и чудак же вы! Прыгать нужно, а не на животе ехать. А ну-ка повторите еще раз.
— А разве не все равно, товарищ фельдфебель, каким образом я оказался на земле. Главное, чтобы кости целы были.
— Вы болтались в окне как цель, противник в два счета снял бы вас оттуда, понимаете?
— Понятно, ну что толку, если я окажусь на земле со сломанными ногами?
— Для этого мы с вами и учимся, чтобы прыгать, но ног не ломать. Повторите упражнение еще раз! Вперед!
Вторая попытка оказалась намного лучше, чем думал Кениг.
— Ну, вот видите! — обрадовался Ульф. — Получилось же!
— Вы правы, товарищ фельдфебель… Все засмеялись, не сдержался и Кольхаз.
Ульф посмотрел на часы, сообразив, что пора отрабатывать все упражнения в комплексе.
Через четверть часа все прошли через штурмовую полосу. Ульф был доволен.
Солдаты грязные, усталые, но довольные возвращались в казарму.
У ворот стоял обер-лейтенант Гартман. Он жестом подозвал Рэке к себе. Фельдфебель принял положение «смирно» и хотел было доложить, но офицер жестом остановил его:
— Я засекал время, получилось у вас не очень хорошо, но и не совсем плохо. Если так и дальше пойдет…
— Думаю, что пойдет.
— Как-нибудь на досуге поговорим об этом. Учебный день закончился благополучно.
7
Перед Новым годом столбик термометра неожиданно упал ниже отметки двадцать, а затем вдруг наступило потепление, но не настолько сильное, чтобы таял снег. Однако через несколько дней снова ударили морозы.
Отношение Рэке к Кольхазу за это время внешне не изменилось. Разговаривали они только в случае необходимости, а вообще-то Кольхаз старался как можно меньше попадаться фельдфебелю на глаза.
Ульф дважды пытался вызвать солдата на откровенный разговор, но, натолкнувшись на его безразличие, отказывался от своего намерения.
Однажды в понедельник обер-лейтенант Гартман вызвал к себе фельдфебеля.
— Полчаса назад, — начал офицер озабоченным тоном, — линия проводной связи на правом фланге вышла из строя. Точная причина пока не известна. Возможно, что просто обрыв, и только… Унтер-офицер-связист сейчас в отпуске, а вы, как мне известно, немного разбираетесь в связи.
— Немного действительно разбираюсь. Во всяком случае, я постараюсь…
— Но ведь вы только сменились с наряда, а тут еще холодище такой как назло…
— Это ничего, — проговорил Ульф. — Обрыв телефонного провода я найду…
— Хорошо. Но кого же мне послать с вами? Подождите-ка…
— Если вы разрешите, я сам подберу ребят из своего отделения.
— Ребят ваших заморозим: простояли восемь часов в наряде на таком холоде, а тут еще… Посмотрите, что делается на улице!
Ульф посмотрел в окно, за которым было видно низкое, затянутое свинцовыми облаками небо. Резкий ветер гнал по земле снежные вихри.
— Все равно нужно попробовать, — сказал Ульф.
— Хорошо, я согласен, — проговорил офицер. — Возьмите у гауптфельдфебеля необходимый инструмент и через десять минут доложите мне.
Ульф направился в комнату своего отделения. Кольхаз сидел за столом и читал письмо, которое он, видимо, только что получил. Шонер и Поль лежали на койках, а долговязый Кениг сидел на стуле, упершись ногами в батарею парового отопления.
— Докладывать не надо! — сказал Рэке, увидев, как Шонер вскочил с постели.
— Что, ноги замерзли, товарищ Кениг? — обратился он к солдату.
— Немножко, товарищ ефрейтор! Пока холод по моим ногам доверху дойдет, сколько времени пройдет! Мой папаша говорил, что ничто лучше грога не помогает человеку, когда он замерз.
— Садитесь, садитесь. И слушайте, что я вам сейчас расскажу.
И фельдфебель рассказал солдатам о задании, которое ему только что поставил обер-лейтенант.
Кениг задумался, почесал затылок, Шонер что-то медлил, и лишь один Поль первым изъявил желание пойти с Рэке.
Вторым поднялся Кольхаз. Сунув письмо в карман, он решительно заявил:
— Я тоже пойду, если вы, конечно, не против!
Ульф с удивлением посмотрел на солдата.
— До двадцати ноль-ноль вы свободны и, как я знаю, собирались пойти в село. Я сам подписывал вам увольнительную.
— Я действительно туда собирался, но дело это не срочное, — улыбнулся Кольхаз. — А ребята и без этого промерзли до костей.
— Добро. Тогда собирайтесь: через десять минут мы отправляемся.
«Вот это случай! — подумал Ульф. — Кольхаз жертвует своим свободным временем, более того, увольнительной… Интересно, ради чего он это делает?»
Около трех часов дня Рэке и Кольхаз вышли на поиски обрыва линии.