Но не только награда обрадовала Франка. Фюрер доверительно сообщил ему, что положение на фронте в ближайшее время должно резко измениться в пользу германских вооруженных сил, которые готовят русским «страшный сюрприз»…
- Новое оружие - наш бог, с которым мы победим, этих фанатиков, русских! - горячился Гитлер по телефону. - Мир еще не знал ничего подобного!
В конце разговора Гитлер сказал Франку, что высоко ценит преданную и верную службу обергруппенфюрера и через несколько месяцев отзовет его в Берлин для постоянной работы на должности имперского министра…
У Франка перехватило дыхание. Он только втайне позволял себе мечтать об этом: «Берлин! Спокойная жизнь в столице империи, постоянное пребывание среди высших руководителей Германии… Быть ближайшим доверенным самого фюрера, кому дано вершить судьбы не только империи, но и всей Европы!… Только бы скорее наши войска применили новое оружие, которое должно изменить ход войны.
Франк много раз слышал, что уже несколько лет конструкторы работают над каким-то секретным оружием, точнее - над сверхмощной бомбой, взрыв которой способен уничтожить население целого государства… Работа эта якобы уже закончена. Остановка только за доставкой бомбы к цели. Но конструкторы уже завершают создание огромного реактивного самолета…
Тогда, осенью 2944 года, не у одного Франка появились надежды на «страшный сюрприз», который готовит для русских их фюрер. Развал армии был настолько очевидным, что многие офицеры, беззаветно преданные Гитлеру, не скрывали своего отчаяния. Как утопающий хватается за соломинку, так и они поверили этим спасительным слухам о новом сверхмощном оружии, которое всячески распространяла геббельсовская пропаганда. Главари фашизма надеялись тем самым, с одной стороны, поддержать моральный дух своих войск, а с другой - добиться с помощью угрозы сепаратного соглашения с англичанами и американцами и даже, если удастся, вступить в переговоры с Советским Союзом.
Впечатления от новостей из Берлина были настолько сильными, что даже тревожная сводка по Чехии и Словакии не омрачила сегодня настроения министра. Он спокойно пробежал ее глазами, отложил в сторону и взял телеграмму Гиммлера. Рейхсфюрер писал, что, по его сведениям, опасность в Словакии значительно уменьшилась: партизаны занимаются лишь саботажем да незначительными диверсиями.
Франк усмехнулся. Он понял, что такие сведения Гиммлеру дал Скорцени: «У штурмбаннфюрера имеются довольно веские причины, чтобы смягчить положение дел в Словакии, - подумал Франк. - Еще бы… Вот уже второй раз прилетает сюда Скорцени со специальным заданием, а проку пока нет». - Франк еще раз внимательно прочитал сводку по Словакии и поднял телефонную трубку:
- Оперативный отдел? Где сейчас штурмбаннфюрер Скорцени? Вылетел в Банскую Бистрицу?… Хорошо… Что?! Когда получили сведения?…
Франк швырнул трубку на аппарат:
- Вот вам, господин Скорцени, и уменьшилась опасность в Словакии… Кого мы обманываем?… Сами себя!…
Франку только что сообщили, что ехавшие в Словацкое министерство обороны эсэсовские офицеры из фронтовых частей наскочили на партизанскую засаду… На дороге найден автобус, иссеченный пулями… Пять мертвых офицеров и шофер… Два офицера исчезли… В тот же день на другом шоссе уничтожена легковая машина, в которой ехал гауптман из эсэсовской танковой дивизии… Гауптман исчез, шофер и ординарец убиты… Сват из отряда Морского передал, что в лагерь приведены три немецких офицера… Пытался освободить, но при попытке к бегству они убиты…
«Сомнений нет, - отметил про себя Франк. - Это те самые офицеры… Их захватили партизанские разведчики… Интересно, что теперь сообщит в имперское управление безопасности штурмбаннфюрер Скорцени?…
ФРЕЙЛЕЙН МАРИЯ
После поражения восстания патриоты вынуждены были вновь перейти на подпольную работу, на партизанские формы борьбы в горах. Налаживались старые связи, восстанавливались прежние явки, пароли.
Больше недели партизанский штаб не имел никаких известий из Банской Бистрицы. Действовавшая там подпольная организация должна была прислать своего связного с важными разведданными, которые ожидал Центр. В назначенный день связной не явился. Тогда командование отряда направило в город на явочную квартиру своего связного, словака полицейского из села Калиште. Его ждали четыре дня назад, но он тоже не вернулся. Были все основания предполагать, что оба связных схвачены гестаповцами. Это подтвердили ближайшие события.
В полицию села Калиште неожиданно нагрянули немцы и два часа допрашивали начальника, куда исчез его подчиненный и с кем он был связан. Ничего не добившись, гестаповцы укатили снова в город. За домом связного-полицейского, уехавшего в Банскую Бистрицу, была установлена слежка…
Посовещавшись, командиры отряда решили послать для связи с подпольем Марию Костюкевич.
…Пассажирский автобус, проходивший через Калиште на Банскую Бистрицу, только отошел от села, как был остановлен на пропускном пункте. Два эсэсовца с автоматами на груди поднялись в машину, пропустив вперед себя плотного мужчину в сером пальто, коричневой шляпе и с зонтом под мышкой. Он вошел в автобус и остановился впереди, возле кабины шофера, пристально рассматривая пассажиров.
- Аусвайс! [4] - потребовал он у пассажиров удостоверения личности.
Люди зашевелились. Сидевший на переднем сиденье немецкий лейтенант в летной форме брезгливо подал свое удостоверение. Штатский молча взял его, и, проверив, вернул. Так же внимательно гестаповец проверял документы у других пассажиров. Вот он подошел к коренастому словаку, рядом с которым сидела белокурая девушка с синими глазами, одетая в темное пальто с серебристым меховым воротником. Яркий голубой шарф окутывал ее шею, а маленькая шляпка кокетливо прикрывала пышные волосы. Девушка читала книжку в коричневой суперобложке и словно не замечала никого вокруг.
Повертев в руках документ, предъявленный словаком, гестаповец сунул бумажку в карман и коротко бросил:
- Ауфштеен! [5]
Словак начал убеждать гестаповца, что он чиновник ортс-комендатуры из Жилина и направляется в Банскую Бистрицу по заданию господина коменданта. Гестаповец, не слушая, махнул рукой:
- Ауфшнель! [6]
Один из эсэсовцев схватил словака под руку и повел к выходу. Тот кричал на ходу, упирался.
- Аусвайс! - услышала девушка над самым ухом и не успела еще ничего ответить, как гестаповец вырвал у нее книгу и швырнул в проход. Сидевший впереди немецкий летчик-лейтенант вскочил со своего места и бросился к книге, на обложке которой ярко выделялись свастика и четкая надпись: «Адольф Гитлер. Речи».
- В чем дело? - растерянно улыбнувшись, спросила девушка на немецком языке. - Вы бросаете книгу фюрера?
- Аусвайс, - уже тише сказал гестаповец, поняв, что с книгой он, кажется, погорячился и, если эта особа пожалуется, ему не миновать беды.
- Битте! [7] - Девушка подала ему удостоверение. В это время к ним подошел летчик-лейтенант и, наклонившись к гестаповцу, тихо сказал:
- Вы оскорбили великого фюрера…
- Сядьте, лейтенант, и не мешайте мне работать!
- Я прошу вас предъявить документы… Мне надо знать, на кого донести об оскорблении фюрера…
- Я из гестапо, - резко ответил человек в штатском и развернул удостоверение девушки. Пробежав глазами документ, гестаповец посмотрел на девушку и, возвращая ей удостоверение, примирительно сказал: - Фрейлейн понимает, что у меня не было желания оскорбить фюрера и обидеть ее…
- Даже служащим гестапо непозволительно так обращаться с книгой фюрера, - назидательно произнес летчик и протянул книгу девушке. - Битте…
- Данке… [8] Это просто ошибка, господин лейтенант, - мило улыбнулась девушка. - И книга ничуть не пострадала…
- Вы едете в Банскую Бистрицу? - поинтересовался летчик. - Разрешите присесть, фрейлейн?… Простите, не знаю, как вас зовут…
- Мария… - засмеялась девушка, подвигаясь на сиденье.
- Вы немка?
- Да… Только я никогда не была в Германии. Родилась в Варшаве, в семье немецкого промышленника.
- А почему бы вам не съездить сейчас домой?
- Служба… Я работаю в отделе культурных ценностей и очень занята… Приходится много ездить, господин…
- Пауль Эккариус… Простите, не назвал себя. В этой проклятой стране скоро одичаешь и совсем разучишься разговаривать с женщинами…
- У вас мрачное настроение, господин…
- Просто Пауль, - уточнил лейтенант. - К сожалению, вы правы, фрейлейн Мария… Недавно я получил сообщение, что мой отец, гауптман СС Эккариус, был убит в этих краях. Меня вызвали срочно в Банскую Бистрицу…
- Сочувствую вам, Пауль… Это такая потеря…
Когда автобус приехал в Банскую Бистрицу, снова началась проверка документов. Четыре эсэсовца останавливали каждого пассажира, выходящего из автобуса.
- Кого-то ищут, - сказал лейтенант, ведя свою спутницу к выходу.
- Надеюсь, не нас с вами, - засмеялась фрейлейн Мария. - Уж больно много гестаповцев…
Прошло около двух суток как Мария уехала из партизанского лагеря. Все это время Николай не находил себе места, то и дело посылал Ферко в штаб узнать, не вернулась ли девушка. Мучила неизвестность: куда и зачем она так внезапно уехала, надолго ли? Сама Мария ничего не сказала, но сердце подсказывало Николаю, что неспроста она появилась в тот последний вечер необычно возбужденная и непохожая на себя: белокурые волосы были уложены в причудливую прическу, подчеркивающую тонкие черты ее лица, брови чуть подкрашены, отчего голубые глаза девушки казались еще больше и ярче.
Заметив удивленные лица своих товарищей, Мария рассмеялась:
- Не век же ходить мне растрепой, вот и привела себя в порядок…
А потом, по распоряжению штаба, Николай с Ферко провожали Марию к домику лесника. Всякие расспросы были запрещены, операция проводилась в строжайшей тайне…
На вторые сутки после отъезда Марии, к вечеру, Васильев получил приказ встретить девушку в условленном месте. Две минуты ушло на сборы, и вот они вместе с Ферко покинули лагерь. Еще никогда Николай так не торопил время. Запыхавшись, подошли они к домику лесника, и, не дожидаясь, пока словак соберется, сами запрягли лошадь в повозку.
Но напрасно партизаны пролежали четыре часа на опушке леса, ожидая, когда лесник вернется из села. Старик приехал один.
- А ты точно там был, где назначено?… Не перепутал, а? - с надеждой переспрашивал Николай.
- Там, там… - сумрачно отвечал лесник. - Не пришла она…
Капитан Олевский, выслушав доклад Васильева, коротко сказал:
- Встречать завтра, там же и в то же время…
Плохо спал в ту ночь Николай. Тревога за Марию гнала сон. Еле дождался вечера. Но и в этот день девушка не явилась на место встречи с лесником.
- Разрешите мне поискать ее в Калиште? - попросил Николай капитана Олевского. - Не могла же она там бесследно пропасть!…
- В Калиште ее нет, Николай Михайлович… Завтра пойдете вновь.
- Когда последний срок ее возвращения?
- Сегодня.
- Но где же она?! - воскликнул измученный Николай. - Где?
- В самом пекле, Николай Михайлович…
- Где?
- Я сказал все… - Капитан молча закурил сигарету и положил портсигар перед разведчиком. - Кури…
- Вы что ж, не верите мне? - тихо спросил Николай.
- Верю. Но не имею права говорить. Ты разведчик и должен сам понимать это.
- Почему не послали меня?
- Ты не прошел бы там…
- Значит, она…
- Не надо гадать… Я верю, Мария вернется…
Васильев надвинул на голову шапку и вышел из штаба. Яркие звезды запутались в лохматых лапах елей, покрытых серебристым инеем. Морозный воздух дышал в лицо. Струйки дыма тянулись от землянок к небу и терялись среди деревьев. Похрустывали под ногами часовых сучья. Здесь все было так же, как и три дня назад. Но Васильев вдруг почувствовал горькую пустоту, подступившую к сердцу.
В ПЕКЛЕ
В то утро, когда Мария подъезжала на автобусе к Банской Бистрице, в застенках гестапо были казнены двое связных партизан, двое словаков, у которых палачи безуспешно пытались выведать имена руководителей подполья и адреса партизанских явок. Узнав об этом, начальник секретной службы СС штурмбаннфюрер Отто Скорцени тут же позвонил в гестапо:
- Гауптман Ганке? Вам не начальником гестапо работать, а мясником в лавке. Ведь вы погубили все дело. У вас в руках была живая нить… Я сам буду учить вас, как следует допрашивать. А сейчас усильте слежку за явочной квартирой, на которой взяли связных. Может, они вновь попытаются… хотя вряд ли… Установите строжайшую проверку документов на всех дорогах, вокзалах. Проверять всех при въезде и при выезде из города… Особенно прибывших со стороны Калиште… Помнится, тот полицейский приехал оттуда?
- Да, герр штурмбаннфюрер, - еле слышно произнес гауптман. - Будет сделано.
- Ищите в городе подполье… По всему видно, что оно здесь действует… Пустите по следам всех своих агентов… Постарайтесь подкинуть к ним своего человека, можно под видом бежавшего из тюрьмы или лагеря…
Напуганный угрозой Скорцени, гауптман Ганке лично выехал встретить автобус, прибывший из села Калиште.
Он придирчиво рассматривал документы, всячески стараясь показать подчиненным, какое значение придается этому акту. С неменьшей тщательностью Ганке проверил и удостоверение, предъявленное лейтенантом Эккариусом, в то время как молодой барон галантно помогал фрейлейн Марии выйти из автобуса.
- По какому делу приехали в город? - спросил Ганке.
- По делам службы, герр гауптман, - ответил лейтенант. - Скажите, как мне найти штурмбаннфюрера Скорцени? Где он остановился?
- Что?! Изволите шутить, лейтенант?! - Гауптман от возмущения чуть не задохнулся. - Разрешите-ка еще взглянуть на ваши документы?…
- Взгляните лучше на это. - Лейтенант вытащил из кармана и подал гауптману короткую записку на личном бланке начальника секретной службы СС, в которой Скорцени сообщал, что ждет лейтенанта Эккариуса в Банской Бистрице.
Прочитав записку, гауптман сразу подобрел. Поручив дальнейшую проверку документов своему офицеру, Ганке пригласил лейтенанта и фрейлейн Марию в свою машину.
- Я бы просила вас высадить меня возле гостиницы, - сказала девушка.
- Вы думаете, что вас примут там? - засмеялся гауптман. - Для этого нужна отметка гестапо, комендатуры или мэрии.
- Надеюсь, ваше присутствие, герр гауптман, избавит меня от этих неудобств, - улыбнулась Мария.
Лейтенант повернулся к гауптману:
- Я прошу вас о том же…
В гостинице для фрейлейн Марии был отведен небольшой уютный номер. Отсюда же Ганке позвонил в гестапо, и, переговорив с дежурным, сказал лейтенанту Эккариусу:
- Штурмбаннфюрера Скорцени сейчас нет… Он будет не раньше чем через три часа… Позвоните вот по этому телефону… Пропуск вам заказан.
- Но у меня нет ночного пропуска, а я могу задержаться, да и фрейлейн Мария тоже…
- Не рекомендую этого делать, вы не в Германии… Здесь иногда стреляют из-за угла. А пропуска… - Ганке вытащил из кармана два небольших бланка размером с визитную карточку, на которых черным шрифтом было оттиснуто: «Начальник гестапо г. Банской Бистрицы», написал на них два пропуска, пометил: «Круглосуточно» и размашисто расписался чуть выше оттиска круглой печати.
- Моя подпись может служить для вас пропуском… - улыбнулся самодовольно гауптман. - Желаю провести приятно вечер. Сожалею, что не могу присоединиться к вашей компании…
Лейтенант Эккариус пригласил фрейлейн Марию пообедать в ресторане, и девушка охотно согласилась.
Небольшой зал ресторана был почти пуст. Лишь в углу, сдвинув два столика вместе, сидела шумная компания немцев в гестаповских мундирах.