- По этому списку вы теперь имеете право пройти в здание, - объясняет он и далее продолжает:
- Будем помогать распространять издания Верховного Совета.
Казак сразу же решил, что это не для него, и ушел на улицу.
- Издания, так издания, - подумал Василий, - значит, это тоже необходимо. - Сейчас четверо идут в типографию, - и он назвал улицу. - Там надо забрать и привезти бумагу.
В четверку попал и Василий, но он сказал, что не москвич и может по дороге заблудиться. Тогда его заменили другим, и они ушли выполнять задание. - Остальные, пойдемте за мной, - сказал тот с бородкой. Все вошли в лифт и поехали наверх. На шестом этаже вышли.
- Пойдемте, быстро только,- опять говорит он. Проходят несколько коридоров, затем еще один лифт, но в его кабину из их группы вместилось только двое. Снова поднимаются наверх и выходят на 13-ом этаже, Старший предлагает Василию идти по коридору и ждать в фойе, а он подождет остальных у лифта.
Василий идёт, но фойе почему-то нет. Возвращается назад, но, видимо, заблудился и здесь.
- Надо спускаться вниз и ждать там, - думает он.
Спускается и ждёт кого-то из “своих”, т.е. из группы. Ждёт долго, уже начинает темнеть. Два раза вышел и вошел в лифт Аксючис,
Василий его узнал сразу по крестику-значку на пиджаке.
Внимательно изучает его, пока тот ждет лифт. Высокий, с бородкой, с чертами лица благородного человека, вышедшего как будто с экрана какого-то фильма событий прошлых лет.
Василий выходит на улицу. Уже темнеет. .
На трибуне Руцкой.На площади еще больше народа. Речь Руцкого постоянно прерывается радостными скандированиями толпы:
- “Руцкой! Руцкой! “ - гудит все вокруг.
Прямо здесь же, на улице, разместились агитационные пункты разных партий и движений.
У одних горят свечи вокруг икон и продаются “Евангелия”, у других - пресса монархистов, у третьих - воззвания коммунистов.
На трибуне один за другим сменяют друг друга ораторы.
Глотнув свежего воздуха, Василь заходит опять в фойе, ждёт снова.
Заходит один из их группы, Саша, пухленький москвич, говорит:
- Только что был дома, взял кое-что поужинать. А наши где-то на 13-ом этаже.
Неожиданно вырубается свет, и они идут туда, на 13-ый, по лестницам.
Встречные, в основном, депутаты, со спичками, некоторые уже со свечками.Идти не близко. По темноте кажется ещё дальше. Василию очень хочется пить.
Саша угадывает его желание. По дороге заходят в буфет. Здесь он берет большую пластмассовую бутыль “пепси” и угощает Василия при огнях свечей.
Добираются до 13-го, в одном из кабинетов неожиданно находят опять своего старшего - того с бородкой. У него усталый вид, под глазами мешки.
Говорит:
- Ребята, ложитесь спать, на чем стоите, завтра разберемся.
Но комната уже забита, там не прилечь. Выходят в коридор, укладываются вдоль стены. Василий начинает дремать. Саня говорит, что все равно не уснет, что он очень волнуется. Отдает Василию свою куртку под голову. Тот снова дремлет. Но по коридору ходят люди, и постоянно приходится подавать голос, чтобы не наступили тебе на голову.
Немного задремал сильнее, и вот тебе - об его голову споткнулись.
- Саня, - говорит он, - это, по- моему, наш, я его узнал.
- Да нет, ты ошибся, наши где-то в другом месте.
Тогда Василий предлагает:-
Давай перейдем, где меньше движение.
Переходят в другой коридор, ложатся сразу у входа за закрытой половинкой двери. Здесь уже не наступят. Но здесь очень сквозит, Василий чувствует, как простывает, встаёт. Саня сидит, не спит. Василий уходит дальше по коридору, укладывается там, отрубается на некоторое время, затем просыпается, видит - Саня не спит. Засыпает опять.
По коридору слышен топот. Василий открывает глаза: уже ясно, светлеет. Оба выходят в коридорчик. В одном кабинете открыта дверь. Подходят и с радостью видят там своих. Они уже все на ногах. Настроение сразу же поднялось. - Об кого это я ночью? - спрашивает Женя.
- Это я тебе буду должен, - отвечает ему Василь.
Женя - молодой капитан третьего ранга, приехал из одной из наших частей в Эстонии в первый же день после вероломного указа президента.
Проходит время. Сидят все уже не первый час, ждут своего “вчерашнего старшего”, все перезнакомились, обо всем переговорили. Бездеятельность всем надоедает.
Решают послать Женю к Ачалову.
Это сделать сейчас, как никогда, просто - кабинет Министра обороны где-то совсем близко.
казак*- сотник Виктор Морозов 4 октября был тяжело ранен при защите Дома Советов.
Уже, после «событий» расстрелян из автомата у себя на родине в Туле.
Официальная версия – « Бандитские разборки ».
Глава II
Василий выходит размяться. В соседнем отсеке коридора сидят Баркашовцы. Подходит к ним, разговорились. Говорит:
- Ребята, рекламу вы нам со своей свастикой создаете не лучшую, умелая пропаганда сделает всех нас в глазах общественности величайшими злодеями, продолжателями дела Гитлера.
В ответ они начали объяснять, что так говорят те, кто плохо знает историю, что их свастика совсем не такая, как немецкая, этот знак изображен на православной иконе и что они своей эмблемой символизируют верность Отечеству и православной вере в борьбе против ползучей агрессии сионизма, оккупировавшего нашу Родину.
- Да, - думает Василий, - это все понятно для политически зрячего человека, а для простого трудяги уже много лет это символ немецкого фашизма. И никогда при современном раскладе средств информации ему не дадут узнать ту правду, которая невыгодна тем, кого в “мутной воде” перестройки “протолкнули” в высшие эшелоны власти. И быть настолько преступно правдивым может только русский человек с открытой русской душой, которую видно за версту. Нет, все же их метод борьбы он не одобряет.
Василь увидел спешившего назад Женьку и поспешил туда же. Евгений пришел довольный. - Так, - сказал он. - Кто желает, чтобы я у Вас был командиром? Все единодушно согласились, хотя и не знали, когда, где, да и так ли это сейчас важно?
Вокруг дома уже много ОМОНа, дело приобретает намного серьезнее оборот, все хотели защищать народно избранный парламент не голыми руками.
А этот крепыш в военной форме морского пехотинца у всех здесь вызывал, несомненно, доверие.
- Значит, так. Будем охранять генерала Макашова. Это я сам вызвался и настоял у Министра обороны Ачалова.
Ведь какая получается ерунда: где это видно, чтобы первый заместитель Министра обороны в такое смутное
время болтался без охраны?- продолжал он.
- И это верно, - подумал Василий. – Вчера он неоднократно видел, как генерал-полковник с кем попало и один, в лифт и из лифта пробегал много раз. Да и сам министр, без охраны, в трико, бегает по этажу...
Женя переписал всех. Взял с собой двоих и ушел, сказав, что вскоре будет. Остальные остались ждать.
Пришел их старший, тот с бородкой, ему сказали, что уже все при деле.
Он поначалу огорчился.
- Только, - говорит, - наберу себе команду, а кто-то уводит, - но потом пожал всем руки и ушел.
Все сидят, ждут, делятся впечатлениями. Саня рассказал, что он недавно вступил в партию Стерлигова, но что его удивляет: Стерлигов не привел своих людей на организованную защиту Дома Советов. Саня пришел сюда сам, не дожидаясь никаких призывов.
В разговор вмешивается Андрюша* - москвич, уже успевший расплатиться своей кровью, защищая жителей Приднестровья. Он говорит, что не верит большинству лидеров различных патриотических партий. Ведь служба скрытого масонства скрупулезно отладила механизм “вживания” в любые партии и движения своих людей, и в большинстве все эти организации находятся “под колпаком”, а каждый их звук прослушивается, и каждое движение просматривается.
Что ни говори, работают они, как самые лучшие секретные службы в Мире, и надо отдать им должное: даже такое могучее государство, как Советский Союз развалили, как карточный домик.
Сейчас, конечно, их задача не дать созданным суверенитетам расколоться на более мелкие суверенитеты, которые бы способствовали объединению опять в одно целое с могучим союзом православия и мусульман. Выждать время, укрепить искусственные суверенитеты, затем постепенно, так как еще сильно государство, “размыть” Россию. А потом все суверенитеты “запляшут под нужную дудку”.
Входит Женя, за ним двое ребят несут ящик. Женя просит, чтобы его пожелания были для всех как приказ, все согласны без сомнений. Открывают ящик - там пять десантных автоматов и пять рожков боекомплектов. В группе людей, конечно, в два раза больше... Но Женя говорит:
- Пока хоть это. И это лучше, чем ничего!
Пять человек расписываются за оружие. Один автомат он забирает себе.
Два распределяет дежурным по обеим входным дверям.
- Значит, так, - говорит он. - На этом этаже Министерство обороны, а шляются все, кому не лень. Всех посторонних на этаж пускать только по выписанным пропускам, конечно, кроме депутатов по их удостоверениям. Эта мера не случайна, есть сведения, что сегодня ночью штурм! Дежурить будем по 2 часа, кроме того, один сидит, тоже с автоматом, на ящике, где будем хранить, сданные после дежурства, автоматы.
Василию первое дежурство досталось на “ящике”. Их кабинет исполняет роль входного тамбура между основным большим кабинетом и продольным, через весь этаж, коридором.
Основная функция этого дежурства заключалась в охране основного кабинета, сидя с автоматом за столом, который стоял напротив дверей этого кабинета.
Из коридора зашёл Макашов и прошел в кабинет через дверь, что напротив Василия.
- Он будет сидеть теперь здесь, - говорит Женя, - а мы, кроме входов, охраняем и его.
Очень сомнительно, насколько эффективна на деле эта охрана. Женя, во избежание несчастного случая, распорядился, чтобы пустой рожок был в автомате, а боезапас в сумке на ремне.
Но вид у Васи был, видимо, довольно серьезный, и каждый посетитель, как бы невзначай, все же задерживает взгляд на торчащем у него под мышкой стволе с вкрученным компенсатором на конце.
Отсидев два часа, Василь сдаёт автомат по описи Жене, тот кладёт его в ящик. Затем автомат получает кто-то другой.
Андрюша*- Андрей Маликов - во время штурма с оружием в руках, до последнего, защищал центральный вход Дома Советов.
После команды “прекратить сопротивление”, выходил из “Белого” с автоматом под полой куртки. Прошёл большинство постов и только в самом конце был обнаружен.
Начальник поста “на запах” проверил ствол автомата и дал заключение:-Оружие было “в деле”
Больше остальных Андрей провёл в Лефортово. Обрёл он свободу спрогрессирующей болезнью ног.
Вначале он ещё мог ходить, затем ноги отнялись, и умирал он уже постельным больным.
Глава III
Василий направляется в столовую завтракать. Занимает свободный столик.
Рядом за соседним столом сидят двое, в одном из них узнаёт Бабурина.
По-видимому, Василий очень внимательно в него всматривается: может, поэтому он доброжелательно улыбается и кивает в ответ головой, как старому знакомому.
За это время под взглядом Василия прошло так много довольно известных личностей, которых до этого можно было видеть только по телевизору, и все так обыденно, что быстро привыкаешь и воспринимаешь все, как должное.
Правда, Умалатова при каждой встрече все равно у него вызывала восхищение:
это женщина, у которой мужества больше, чем у тысячи здоровых мужчин, попрятавшихся сейчас по всей Москве и ждущих, чья возьмет.
Перекусив, возвращается назад. Уже дали свет; работают лифты, депутаты заняли свои места в зале заседания, парламент продолжает работать.
В комнате собрались все свои. Женя встревожен. Все смотрят в окно:
вокруг “Дома” большое скопление военных, даже непонятно - милиция или войска, все в бронежилетах, в касках, с оружием.
Евгений говорит, что “Белый” оцеплен плотным кольцом. Москвичей не пропускают. Подходят новые подразделения.
Поступили сведения, что сегодня ночью будет предпринят штурм. Надо готовиться.
Первый вопрос:
- Будет ли еще оружие?
Оружия нет. На десять человек пять короткоствольных автоматов и по комплекту патронов. Это смешно, и все решают опять послать Женю за настоящим оружием для серьезного боя.
Но Женя вскоре вернулся. Говорит, что нам и так повезло, потому что мы в охране Министерства обороны, а внизу добровольные отряды вообще вооружаются металлическими прутьями и камнями. Но сила на нашей стороне, так как армия объявила о полном нейтралитете.
- Весь народ за нас, - говорит Женя, - сами видите, какие толпы гражданских пытаются прорваться через кордоны милиции. Единственное, конечно, что для нас опасно - это спецназ “Альфа”, он явится неожиданно там, где его не ждут, и с ним будет жестокая схватка, так что будем готовиться, имеющимися средствами, защитить народную власть. Все стали делиться своими предложениями.
Василий также высказал свое:
- Первое, что предпримет спецназ - это кинет пару пузырьков с газом, и мы все сами прибежим в их объятие. Поэтому без противогазов делать нечего. А противогазы обязательно есть в любой школе.
- Очень хорошо, - сказал Женя. - Как вам известно, - продолжал он не без иронии, - инициативу, особенно в армии, выполняет сам инициатор. Значит, вам задание: достать для всего отделения противогазы.
- Есть, достать, - ответил Василий, не зная пока, где и как это сделать.
Первое, что он сделал, - это пошел в кабинет, где разместился “Союз офицеров”, чтобы спросить, где находится штаб ГО.
В Союзе настроение было не из лучших: их представитель - Терехов при попытке бежать был вторично зверски избит милицией и, как говорили, находится сейчас в Лефортово.
Ему вся пресса “клеила” попытку захвата штаба войск СНГ с убийством офицера милиции.
Штаб ГО, как объяснили, находился в спортзале, это на той стороне площади перед главным входом в здание Белого дома.
Василий перешёл площадь и вошел в зал. Там уже находилось множество добровольцев, среди них Баркашовцы и казаки.
Из обычных граждан, не примыкавших ни к каким объединениям и не организованных в отряды, тут же формировался добровольный полк защиты Дома Советов.
Он долго не мог найти начальника штаба ГО, но, наконец, нашел. Представился ему как представитель личной охраны Макашова.
На заданный вопрос тот, к удивлению, ответил, что сам практически не имеет доступа к противогазам, так как все опечатано и даже пропуска в здание Дома Советов тоже не имеет.
Василий пытался провести его в “Дом”, но наряд милиции нес службу безупречно.
Тогда он опять занялся беготней в Союз Офицеров, затем со списком и офицером из Союза - к Макашову и, наконец, список с резолюцией о пропуске принёс начальнику штаба ГО.
На площади еще больше народа, значит, люди прорываются через кордоны.
На улице холодно, идет дождь.
И если раньше люди всю ночь проводили перед Белым домом относительно легко, то теперь и погода этому не способствует.
Помимо разрозненных (по одному-два человека) людей в военной форме, Василий увидел отделение солдат, которые стояли в две шеренги у вестибюля. С ними о чем-то говорили несколько человек гражданских и один офицер.
- Кто это? - спросил Василий у пожилой женщины, которая, как и многие другие москвички, принесла в своей котомке что-то горячее для защитников Белого дома и теперь стояла, наблюдая за солдатами, и, видно, успела пообщаться с ними.