«Всегда есть выход, — играл в слова Ильин. Ничего другого противопоставить опыту Иры он не мог. В его семье главой была Тамара, она тащила на себе воз и маленькую тележку хлопот, забот и обязанностей. — Вы могли проявить больше терпения, любви, наконец, и тогда ваш мужчина состоялся бы как муж».
«Состоялся бы или не состоялся бы — нужное подчеркнуть. В жизни все просто, кто хочет — находит возможности, кто не хочет — ищет причины. Обвинять женщину в излишней жесткости, властности, категоричности, чрезмерных амбициях просто. Сложно самому бороться за благополучие близких. По-моему, если мужчина слаб и не способен обеспечить своим близким нормальное существование, ему не стоит жениться и плодить детей. Впрочем, как правило, в собственной несостоятельности, сильный пол убеждается после появления потомства».
Ильин на резкие выпады Иры старался не реагировать. Они с самого условились: никогда не встречаться и это позволяло собеседнице быть максимально откровенной и не церемониться в словах. Ира не церемонилась. Ее напрочь лишенная кокетства позиция вызывала у Ивана смешанное чувство уважения и раздражения. Последнего становилось все больше. С каждым письмом Ильину все труднее было выдержать резкий обличительный тон и категоричность суждений. Несколько раз, потеряв терпение, он собирался прервать переписку, но буквально в последнюю минуту удерживал себя от решительного шага. И хотя симпатия к Ире таяла буквально на глазах, ситуация прямо-таки киношная требовала развития. Расскажи кому — не поверит. Мужчина мечтал о прекрасной незнакомке, а она взяла и устроилась работать в его контору. Женщина хотела остаться анонимом из Сети, а оказалась вся на виду. Простое, и не простое любопытство не позволяло ставить точку в истории. Тем паче темы посланий коснулись дел служебных и Ира, не подозревая ни о чем, описала ситуацию в редакции.
«Полагаю, Директор — самый большой враг моим начинаниям. С одной стороны — это нормально, ведь человек ни как ни мотивирован. С другой — удивительно. Ведь мотивацию всегда можно создать, был бы проект и желание им заниматься.
В общем, я очень разочарована. Вдвоем мы могли бы заработать хорошие деньги и принести реальную пользу делу. Однако в моей конторе о столь низменных материях, похоже, никто ни думает. Все довольны жизнью и окладами, поэтому тщательно оберегают собственное спокойствие. Особенно преуспел в этом Бухгалтер. Не человек — функция. На лице маска беспристрастия, движения выверены, ни слова лишнего. Я теряюсь в разговоре с ним. Более того, со своими вечными инициативами и кипучим организаторским темпераментом кажусь себе смешной и глупой.
Остается Производственник (это обо мне — подумал Ильин). В глубине души, я чувствую, он на моей стороне. Но снаружи это ни в чем не проявляется. Впрочем, этот человек вряд ли может мне чем-то помочь. Он, как я, новенький и не имеет реальной власти. Да и не стремится к ней. Мужик он толковый, творческий, но без характера и куражу».
Нелестный отзыв не порадовал, но и не огорчил Ивана. С оглядкой на радикализм собеседницы можно было нарваться на куда более резкие оценки.
«Правильно ли я понял, — поинтересовался Иван, — в вашей конторе, вы — одна умная, а все остальные идиоты?»
Ответ не заставил себя долго ждать и поразил неожиданным признанием:
«Если несколько смягчить формулировки, то на ваш вопрос я отвечу — да, — написала Ира. — И поясню. Долгие годы я жила, ощущая себя бедной, несчастной, затравленной. Я боялась всего, ожидала от жизни только бед. Потом наступил миг моего второго рождения (я так и говорю теперь — в моей новой жизни) и я словно проснулась, перестала бояться, пошла вперед и вверх. Жаль, что моя метаморфоза произошла в достаточно зрелом возрасте. Хорошо, что вообще случилась. Всему, видно, свое время. Чтобы переступить через страхи и сомнения, нужен душевный и духовный потенциал. Я накопила его, поэтому на многое смотрю теперь иначе, чем большинство людей. Если честно, я на все смотрю теперь иначе. Поведение большинства моих коллег кажется мне детским и трогательно наивным. Зато собственный прагматизм и решительность ощущаются единственно возможным способ существования белковых тел. Это не есть хорошо, это определяет дистанцию между мною и людьми. Но что делать? Я перешла Рубикон и обитаю ныне по другую сторону баррикад от среднестатистического гражданина. Поэтому, наверное, и сужу столь радикально обо всех и вся. Надеюсь со временем это пройдет, пока же ситуация такова какова она есть. С той лишь поправкой, подчеркиваю, что слово идиоты по отношению к умным и интеллигентным людям я не употребляю».
«Если все вокруг — неразумные дети, не одиноко ли вам в вашей взрослости? — Ильин искренне посочувствовал Ирине. Что-то похожее он пережил и сам: переступил через комплексы, страх, сомнения. Он изменился, сильно изменился. Но, вероятно, не так кардинально как Лужина.
«В принципе я не чувствую себя одинокой. У меня есть несколько подруг, которые прошли похожий путь и могут понять и поддержать меня. Проблема в том, что не могу встретить мужчину с аналогичными взглядами на жизнь».
«Кстати, — Ивану наконец-то удалось повернуть разговор в интересующее его русло. — Вы вроде бы писали, что ваши оппоненты — холостяки и почти ваши ровесники. Не рассматриваете ли вы их как потенциальных женихов?»
Не очень регулярная на этом переписка оборвалась. Ильин послал несколько коротких посланий, ау, отзовитесь и не получил ответов. Лужина объявилась недели через полторы.
«И зачем я только с вами связалась? — начало не предвещало ничего хорошего. — Зачем подпустила чужого человека так близко? Зачем раскрыла душу и мысли? И главное, что теперь с этим счастьем делать? Хотела уйти от вас — не могу. Хотела забыть — не получается. Оно и понятно. В кои веки появился человек способный тебя выслушать. Слушатели, хорошие слушатели всегда в дефиците. Сейчас все желают только говорить. Я не исключение и вывалила на вас более чем достаточно. О чем сейчас, с одной стороны, жалею. С другой — радуюсь. Ведь именно за возможность не искать слова, не прятать мысли, я и ценю наши отношения. Но все имеет свои границы. Вы задаете все более интимные вопросы, провоцируя меня к еще большей искренности. Это лишнее. Поэтому, спасибо за все и прощайте. С уважением, Ира».
Ильин перечитал послание дважды, задумчиво почесал переносицу, ему не хотелось ошибиться.
«Знаете, Ирочка, а я не принимаю ваше решение и не желаю прощаться. Отношения, даже эпистолярные, это всегда дуэт. Поэтому не берите на себя больше, чем положено. Я — не дневник, которому вы доверили свои тайны и можете закрыть или выкинуть в любой момент. Я — живой человек и привязался к вам. Я не умру, если не узнаю, продолжение вашей истории, но быть предметом, которым вы попользовались и за ненадобностью выбросили — отказываюсь. Имейте это в виду».
«Вы — манипулятор! — отклик появился в тот же день. — Вы — редкой наглости манипулятор. Я в восхищении. — Комплимент или обвинение произвели на Ильина впечатление — он гордился собой три дня. — Даже я не позволяю себе подобного. Кстати, кто вы по профессии? Если, действительно инженер, то напрасно. С таким талантом надо идти в продажи, разведку или журналистику. Вы умеете влезть в душу и вытянуть из нее сокровенное. Я полагала, что контролирую ситуацию и раскрываюсь по собственному желанию, а не по вашей указке. Я и в правду видела в вас больше дневник, чем живого человека (простите, за честность). И ошиблась. Перечитав нашу переписку, я обнаружила и оценила по достоинству, как ловко вы загоняли меня в ловушки. Это требует осмысления. Я возьму тайм аут. Хорошо?»
Вопросительный знак в конце предложения стал новой вехой в виртуальной дружбе. Ильина признали равным партнером и избавили от менторского тона и снисхождения. Зато послания Иры стали осторожнее и вывереннее. Она явно боялась подставиться и еще раз получить по носу.
Это Ильина не устраивало. Банального трепа и умствований на отстраненные темы ему было мало. Хотелось прежней острой игры, тем паче, что женские откровения прервались на самом интересном месте.
«Позвольте мне небольшой эксперимент? — написал он в следующий раз. — Я немного понял вас и могу, надеюсь, что могу, вместо вас ответить на свой вопрос. Помните: «Вы вроде бы писали, что ваши оппоненты — холостяки и почти ваши ровесники. Не рассматриваете ли вы их как потенциальных женихов?» Отвечать вы не захотели. С вашего позволения, я сделаю это сам».
Ира прислала лаконичный ответ: «Валяйте».
Глава 5. Антиисповедь
Письмо получилось длинным и резким. Перечитывать его Ильин не стал, отправил, как есть, издержки стиля вполне компенсировались остротой ситуации. Три последующих дня прошли в нетерпеливом ожидании. Каждые пятнадцать минут Иван заглядывал в почтовый ящик, в надежде обнаружить ответ. Увы, Лужина молчала упорно и бескомпромиссно. Не проявляла она и тени беспокойства в жизни, не выглядела поникшей и расстроенной, напротив, ее дерзкая красота сияла в эти дни еще ярче.
Под всяким благовидным предлогом Иван цеплялся к Ире с разными вопросами, надеясь уловить в зеленых глазах хотя бы намек на реакцию, вызванную его посланием. Напрасно. Выдержке этой женщины стоило позавидовать.
«Почему вы не отвечаете? — Наконец терпение закончилось, Ивана начал суетиться: — Вы получили мое письмо? Если нет, я могу продублировать».
«Думаю. Получила. Не стоит», — краткий ответ лишь усугубил и без того мрачные настроения. Ильин был раздавлен. Никогда прежде он не ощущал себя так паршиво. Он проиграл. В их необъявленном поединке красавица снова одержала верх и даже не сочла нужным снизойти к объяснениям. В отвратительнейшем состоянии духа Ильин настрочил второе послание. Резкое и обличительное, оно было переполнено обидой. Отсылать его значило признать свое полное ничтожество. Этого Иван позволить себе не мог.
Что бы успокоиться и еще раз убедиться в своей правоте он вернулся к первоистокам, то есть, опусу № 1. Чтение не доставило удовольствия.
«Думаю, обнаружив на новом месте работы трех холостых мужчин, подходящих вам по возрасту, вы слегка ошалели от счастья.
(Ира действительно в первые дни ходила по издательству сияющая и взбудораженная, и то и дело находила повод заскочить в бухгалтерию, редакцию и к директору с каким-либо вопросом)
Как же умные, обеспеченные, с квартирой-машиной пропадали без женского внимания. Потенциальные женихи явно не шли в сравнение с неприкаянными неудачниками, которые годами болтаются на инетовских сайтах знакомств и, о которых вы с таким пренебрежением, писали. Да и сама ситуация очевидно складывалась в вашу пользу. Вы — новенькая, вся на виду, сразу получили возможность предъявить потенциальным женишкам свою красоту. Это важный момент. Вы вошли в игру с козырного туза и могли без труда снять банк. В виртуальном пространстве, как и другим не очень молодым женщинам, вам приходится стартовать со слабых позиций — возраста.
На этом тезисе хочется остановиться подробнее. Как и прочие ваши ровесницы, указывая в интернетовской анкете года, вы, Ирочка, наверняка слукавили и убавили лет пять-семь.
(Иван как раз сидел у Генриха, когда Марина Львовна сделала сенсационное сообщение:
— Сколько по-вашему лет этой Лужиной? — спросила ехидно.
Сологуб пожал плечами:
— Около сорока.
Ильин, как человек, более посвященный, с усталой снисходительностью отмахнулся:
— Сорок пять.
— Пятьдесят! — последовало разоблачение. — А гонору-то…
На Генриха новость не произвела впечатление. А Ильину стало неприятно. Ему почему-то хотелось от Иры большего доверия).
С одной стороны, учитывая вашу красоту и моложавость, такая поправка в угоду мужским вкусам мало существенна. С другой, является ключевым моментом. Ибо обман в данном вопросе есть уступка социальным стандартам, а вы уступать не любите.
Будем справедливы, дамы старше 45 лет считаются на рынке невест товаром не кондиционным, потому отсеиваются в большинстве своем по возрастному критерию еще на заре отношений, не дойдя до первого свидания. К сожалению, не имея на то оснований, руководствуясь лишь инстинктом, сильный пол пренебрегает вниманием своих ровесниц, стремится выйти на более молодую возрастную аудиторию, забывая (вернее стараясь забыть), что та снисходит к ним только корысти или отчаяния ради, из-за квартир, денег или других материальных активов.
Итак, вы вошли в ситуацию с сильных позиций, с открытым забралом и могли серьезно рассчитывать на победу. Во-первых, у вас был выбор. Все-таки три умных, холостых, вполне обеспеченных ровесника — это находка. Во-вторых, несомненно ваших коллег не оставило равнодушными появление столь лучезарного создания. Смею уверить, встреча с такой женщиной, наверняка показалась вашим холостякам подарком судьбы, ибо давала возможность спокойно без лишней суеты и напряженности сблизиться.
В наше прагматичное время это совсем не просто. Современные фемины все меньше напоминают тургеневских персонажей и все больше некрасовских. Причем им мало горящих изб и коней на скаку. Они жаждут подвигов и власти, поэтому своей агрессивной категоричностью, напором, амбициями очень напоминают танковые колонны. Поладить с такими женщинами мужчинам крайне сложно. Они начинают выяснять кто-кого буквально с первого свидания. Другое дело — общение по службе. Ограниченные регламентом бизнес-процессов люди вынуждены находить компромиссы и проявлять терпение. Такие условия идеально подходят для возникновения симпатий. И, конечно, антипатий.
Полагаю, ваши коллеги, пережив эйфорию первых дней знакомства со столь симпатичной дамой, несколько подувяли, обнаружив за мармеладно-зефирной глазурью стальную броню.
Да, Ирочка, вы похожи на танк. И утюжите местность, то бишь, народ вокруг, мощью своих гусениц до состояния полной прострации. Вы слишком категоричны и чтобы не подумали — сразу считаете это истиной в последней инстанции. Вы чрезмерно амбициозны и, чтобы бы не сделали — полагаете это лучшим из возможных вариантов. Тех же, кто придерживаются противоположных взглядов, вы приписываете к числу врагов или дураков. Лишая себя, таким образом (в данном случае) шанса, грубо говоря, «закрутить роман» хоть с одним из троих потенциальных женихов.
Что же мы имеем в итоге: вы по-прежнему одна, хотя судьба и была к вам благосклонна. Не удалось реализовать и ваши проекты, хотя вполне возможно, они более чем заслуживали воплощения.
А теперь серия вопросов
Почему вы воюете со всем миром? Не потому ли, что не можете примириться с собой?
Почему меряете всех своей меркой? Потому что боитесь сравнений?
Почему пытаетесь всем и каждому указать правильный путь в жизни? Потому что сами бредете наугад?
Почему действуете так бесцеремонно? Потому что не уверены в себе?
И не лукавьте, Ирина, не обманывайте себя, в кои веки постарайтесь ответить на вопросы честно.
P.S.
Еще одно замечание. Почему-то мне кажется, что деликатность, мягкость, толерантность — то, что вы так усердно демонстрируете — лишь маска. На самом деле — вы тиран и деспот, и как истинный приверженец абсолютизма признаете один аргумент «да будет воля моя»! Однако, рискну напомнить, вы — не мессия, а люди вокруг вас не тупое пассивное быдло. Поэтому ваше надменное всезнайство и постоянные демонстрации превосходства выглядят смешно, глупо и очень оскорбительно.
(Ильин поморщился. Неприятное воспоминание жгло обидой до сих пор. Он всегда считал, что неплохо разбирается в рекламе. Во всяком случае, на прежней работе, его хвалил и Туманцев, и менеджеры. Однако для Лужиной его уровень оказался недостаточным. Надменная красавица не сочла нужным даже скрыть недовольство, которое вызвала у нее статья, написанная главным редактором.
Дело было так: Ирина нашла клиента, «раскрутила» его, съездила вместе с Ильиным на интервью. Потом попросила прочитать полуготовый материал. Любого другого Иван послал бы подальше. Где это видано, чтобы менеджеры по рекламе (даже руководители отдела) совали нос в редакционную кухню? Но разве Ире откажешь? Она скорчила милую гримаску, улыбнулась, проворковала «пожалуйста». Ильин размяк, за что и получил немедля. Лужина пробежала глазами текст, покачала головой и сквозь стиснутые губы спросила: это все? Иван отмахнулся — все. Он был уверен в себе настолько, что еще взялся хвастать: