— Любка, я знаю, что ты мне можешь сказать. А ты знаешь, что я отвечу.
— И все же? Какая у нас будет отмазка на этот раз?
— Не доставай меня. Мне и так хреново. Я оказаться невестой без места почти в пятьдесят лет, пережив до того, совсем нелегкий брак и устав от всего до чертиков. Поэтому мне трудно все время хорохориться, лень корчить из себя красавицу, скучно искать женихов, надоело удивляться чужим странностям. Ребята, которые болтаются на сайтах знакомств — чудной народ. Один пытался втянуть меня в продажу косметики через сеть. Другой пригласил торговать старыми вещами и обещал титул «королева барахолки». Третий достал своими сексуальными проблемами. Четвертый замучил самодельными виршами. Пятый мне недавно написал: «Вы, конечно, видная женщина, но я — очень избалован. Если хотите, постарайтесь мне понравиться».
— Вот козел.
— Почему же? Если человек получает письма десятками, он имеет возможность выбирать. — Ира вздохнула. — А я не имею такой возможности.
— Неправда, ты таскаешься на свидания, как на работу, чуть не каждые субботу и воскресенье и тоже перебираешь харчами.
— Это не харчи, а объедки.
— Зачем ты так? Да, эти постаревшие мальчики-майчики не в состоянии вытащить тебя из болота. Но это не их задача. Ты сама должна себе помочь. Воспрянь духом и все изменится.
— Я стараюсь.
— Врешь. Ты надеешься, что тебе снова повезет и рядом появится нормальный мужик, который возьмет тебя за руку и поведет в счастье. Сама ты ничего делать не желаешь.
— Я желаю, но у меня не получается.
— А что по этому поводу говорит твоя Диана?
Диана сказала так:
— Ирка, из брака ты вышла слегка контуженной и не очень нормально относишься к людям. В каждом подозреваешь потенциального злодея и думаешь об одном: в какую беду человек может тебя втравить. За этой лабудой скрывается элементарный страх перед жизнью. Вспомни свои романы. Ни в одном ты не смогла построить нормальные отношения. Получались только крайности: или ты — жертва или он. А все, потому что ты боишься. Но есть и хорошие новости. Боишься ты все меньше. Поэтому наберись терпения и жди. Тебе надо привыкнуть к себе самой и тогда уже искать мужчину. И не говори, что у тебя нет времени. У тебя времени сколько угодно. Ты классно выглядишь. Отлично себя чувствуешь. Полна идей и сил. Значит твой час придет. Обязательно.
Глава 2. Из дневника Ирины Лужиной
Никогда не вела дневников. Начала только сейчас благодаря Дине и Любе. Обе говорят — надо. Во-первых, чтобы не пропадал интересный материал. Во-вторых, выплеснутые на бумагу эмоции теряют свою разрушительную силу. В-третьих, Любка предложила: устроишь жизнь — напиши книжку. Мне эта идея понравилась. Выйду на пенсию стану писателем. Нет, с моим бурным энтузиазмом, я стану известным писателем.
В общем, резонов набралось достаточно, и я взялась за перо…
*
Олег — чиновник, импозантный, высокий, разведен, живет с бывшей супругой в одной квартире. Пришел без цветов, усталый и какой-то потухший. А может быть, это я привела его такое состояние духа? Вечно рядом с кондиционным мужиком «плыву» и чувствую себя третьесортным залежалым на полке товаром. Будь неладны эти комплексы.
Олег рассказал свою историю, я выдала свою и начала исподволь выяснять, что он хочет от знакомства.
— Ищу любовницу. Дальше будет видно, — заявил мужик.
Я приуныла. Не мой формат. Но надежда умирает последней, и я стала туманно намекать: мол, женщины не рвутся в любовницы, им больше по нраву статус жены и мужская идея-фикс о сексе, как двигательной силе отношений, просто смешна.
— Меня, например, просто умиляют глупые попытки мужчин на первом же свидании затащить женщину в постель, — я была высокомерно иронична.
За что и поплатилась.
— Однажды я сделал такую глупую попытку и получил отказ, — сказал Олег. — Дама заявила, что не спит с кем попало.
— В чем-то она права.
— Тогда я предложил пойти в ЗАГС. Тут же, сразу, не откладывая дела в долгий ящик.
Я невольно позавидовала тетке. Олег — интересный мужчина, заполучить такого каждая посчитает за счастье.
— Она ответила «да».
Поспешное согласие выглядело не очень достойно, но было объяснимым. Все-таки в ЗАГС зовут не каждый день. В оправдание женщины с той же высокомерной снисходительностью я пояснила:
— Ваша дама просто поверила в сказку. Все мы надеемся, что однажды появится принц на белом коне и увезет нас в прекрасную жизнь.
Вежливо кивнув, Олег продолжил:
— Тогда я спросил: «Значит, спать с кем попало, вы не можете, а вот выйти замуж за первого встречного — запросто». Логично ли это?
Я не нашлась с ответом. На месте той женщины я бы поступила также. Отказаться от брака с таким мужчиной не пришло мне в голову. Олег многозначительно хмыкнул. Мои нехитрые мысли для него не составляли тайны.
— Вы хотите сказать: что все бабы — дуры? — полезла я в атаку.
— Нет. Я лишь показал вам, что женской стремление отхватить любой ценой мужа нисколько не лучше мужской жажды секса.
Парировать было нечем, я признала поражение…И, к сожалению, не заинтересовала Олега.
*
Миша — программист. Высокий худой с интеллигентной усталой физиономией. Мы встретились и сразу почувствовали, что между нами пробежала искра. Это было настолько очевидно, что даже не требовало объяснений. На втором свидание мы отправились на пикник за город. Болтали, кушали, гуляли. Потом стали целоваться.
Вокруг набирал силу апрель. Возбуждение, которое излучала просыпающаяся от зимней спячки природа, кружило голову не меньше радостной мысли: вот ОН, наконец, дождалась.
— Пойдем в машину… — на сорванном дыхании прошептал Миша.
Меня словно ушатом воды окатили. Я не хотела секса, я была к нему не готова, я никогда не занималась сексом в машине…Но, черт подери, обреченно подумала: «Сейчас так все делают» и согласилась.
— Пойдем.
Каждый шаг давался с трудом. За спиной, отрезая пути к отступлению, словно бы стоял конвоир с нацеленным в спину ружьем.
— Может сейчас получится… — тихо, сам себе сказал Миша.
Я совсем приуныла. И не напрасно. Минут через двадцать все закончилось, так и не начавшись, невзирая на все мои старания.
Мы провели вместе еще два часа: ездили смотреть старинную церковь, гуляли в дворянском парке, болтали о всякой всячине. Все это время я была переполнена нежностью к Мише. Странная реакция? Но из песни слов не выкинешь. Мне хотелось целовать ему руки, гладить голову. Хотелось сказать: не расстраивайся, твое поражение ничего не значит. К сожалению, это была неправда. Там в машине я задумалась: смогла бы я обойтись без секса в отношениях с любимым человеком. И поняла: нет. Во мне еще бурлят желания и жалкий «поникший птенчик» их удовлетворить не сможет.
Миша сумрачно отстраненно молчал. Простился холодно и следующие четыре дня не звонил. Я, как дура, страдала, ждала. Когда в телефонной трубке раздался его голос, было уже поздно. Я почти убила свою привязанность к этому человеку.
Миша попытался что-то объяснить, но мне хватило нескольких слов.
— Я понял, что у нас ничего получится. Если бы ты была моя женщина, я бы там в машине…
Я осторожно выдохнула. Так я еще и виновата? Было больно и обидно, очень хотелось плакать, но надо было держаться.
— Мы могли бы иногда встречаться, проводить вместе время… — лилось из телефонной трубки. — Ты согласна?
— Нет.
Я имела в виду, что не хочу снова ощущать разочарование — не в его сексуальных возможностях, а в своих ожиданиях. Однако Миша понял по- своему и смял окончание разговора.
Через пару дней я написала ему. Существовал маленький шанс, что мы сможем договориться. Но не судилось. Миша не ответил. Больше мы не виделись.
*
Большинство «женихов» приходят на первое свидание без цветов. Почему? — спросила я у одного типа. Дамы, часто не соответствуют своим фото, — прозвучал ответ. — Вдруг придет какая-то крыса, а я тут с цветами.
Валерий придерживался иного мнения. Он не видел моей фотографии, тем ни менее явился на свидание «вслепую» с шикарным букетом красных роз. Потом был музей, поход по залам и милая болтовня.
Я слушала умные речи, сама поблескивала эрудицией и искоса наблюдала за новым знакомым. Невысокий, худощавый, интеллигентный. Удивлен тем, что я кое-что знаю. Приятно удивлен. И вообще, ему приятно быть со мной рядом.
Мне с ним ни как. Как со всеми. Я устала ходить на свидания. Устала улыбаться и сиять глазами. Но жаль, что Валерию почти 60. Хороший дядька, только староват.
Следующий номер программы — кафе. Потом концерт в органном зале.
Странная программа, похожа на тест-драйв. Интересно, я его прошла?
Мы попрощались в метро. Я пошла в сторону эскалатора. Валерий догнал меня.
— Если вы не против, я посажу вас в маршрутку.
В наш прагматичный век выйти из метро, чтобы побыть с дамой лишних пять минут и снова заплатить за вход — это поступок!
— Конечно, — я еще раз красиво улыбнулась.
Около автобуса Валерий спросил:
— Скажите, мы встретимся снова?
— Если вы хотите.
— Всю неделю по вечерам я занят. Я позвоню в пятницу, и мы договоримся…
Я была уверена в продолжении знакомства. Мужик светился от счастья. К тому ж потратил кучу бабок…Мне б задуматься, что план встречи был разработан заранее и цветы, музей, кафе и концерт достались любой, оказавшейся на моем месте. Но думать вредно.
В пятницу Валерий не позвонил. В субботу тоже. В понедельник я написала ему сдержанное, но полное обиды письмо (менеджерская привычка — держаться за отношения с клиентом до последнего и после). Он ответил, что был не в настроении. Хотелось посидеть, подумать…
*
Даже, если я когда-нибудь забуду свое «хождение в народ», Петр останется в памяти навсегда. Уникальный случай.
Внешне Петр был похож на постаревшего мальчика, и таковым, по сути, и являлся. Одного взгляда на растерянное лицо и высоко поддернутые штаны хватило, чтобы понять: ловить здесь нечего. Но поворачиваться и уходить сразу не в моих правилах. Зачем обижать человека?! В итоге, выгуливаюсь по парку, слушаю всякую чепуху.
— А как вы относитесь к курицам? Они такие умные создания.
Сказать, что я удивилась, значило ничего не сказать.
— Да? — неопределенно уронила я, предчувствуя неожиданный поворот событий.
И не напрасно.
— Мои родители из деревни. Несколько лет назад они решили разводить курей…
Я слышала про таких энтузиастов. Даже знала одну пару: мамина соседка с мужем превратили трехкомнатную квартиру в курятник. Родители Петра поступили также.
— Я сначала злился. Они же, простите, повсюду гадят. Потом привык, смирился. А когда у нас появилась пеструшка, изменил к курицам отношение. Она свила гнездо за моим компом и каждое утро терпеливо ждала, пока я проснусь, чтобы устроиться на насест. До того она не квохтала, просто молча, стояла под дверью и ждала, когда ее пустят. Такая вот деликатность. Еще Пеструшка любила валяться со мной на диване. Придет, умостится на груди или ляжет на руку и лежит, балдеет. Я тоже балдею. Приятно вспомнить…
Я представила себе эту картину и едва сдержала хохот.
— Потом ее отправили в село, — продолжилась исповедь. — Я скучал по ней, как по человеку. И представьте, она тоже скучала. Когда я приехал в село, она меня узнала и все время бегала за мной…
*
В годы молодые союз между мужчиной и женщиной вершится просто, так как главную скрипку в ситуации играет инстинкт размножения. В годы зрелые стиль поведения диктует инстинкт самосохранения, то бишь комплексы. Люди бояться одиночества и ищут пару, чтобы было кому подать пресловутый стакан воды. В то же время они отлично помнят, что пить хочется далеко не всегда, и не желают терпеть издержки чужих характеров. Я точно не готова терпеть. Натерпелась. К сожалению, потенциальные женихи тоже сыты по горло всяким дерьмом. Поэтому мы и воспринимаем друг друга, как источник опасности.
— Мне нужна женщина — игрушка… — сказал Иван.
Если б все сложилось иначе, я бы могла быть с этим человеком счастлива. Но к тому времени, когда состоялся этот разговор, я уже поняла, что счастьем тут не пахнет.
— Это которая: захотелось — позвал. Не захотелось — не помню, как и зовут? — уточнила я.
— Да, — Иван с надеждой замолчал, предполагая услышать предложение о сотрудничестве.
— Ну, ищи свою игрушку, только помни, они разные бывают. С гранатой забалуешься, выдернешь чеку и все, ауфидерзейн, поминай как звали.
Я с трудом удержалась от соблазна превратиться в такую гранату и разорвать Ивана в мелкие клочья. Мужская самооценка такая хрупкая вещь. А Иван вполне заслуживал наказания. Главным образом, потому что не пожелал оправдать мои ожидания.
Но я взяла себя в руки и промолчала. Пусть живет.
Потом я часто думала: может, надо было согласиться на роль игрушки? Ну, встречались бы раз в неделю, пили-ели-спали, все веселее, чем одной. Ну, почему я так маниакально хочу замуж? П-О-Ч-Е-М-У?
*
Я верю, что буду счастлива. Только три раза место уверенности занимала острая смертельная тоска. Первый приступ случился на остановке троллейбуса. Стояла человек человеком, верила в светлое будущее и вдруг, накатило, хоть вой, хоть под машину бросайся. От горького ощущения пустоты, ненужности, невостребованности — захватило дух, запершило в горле. Не прошло, и секунды как из глаз полились слезы. «Одна, совсем одна…» — ужасная, невыносимая истина рванула сердце. Ни хотелось, ни жить, ни дышать. Слава Богу — мука продлилась недолго. Во второй раз испытание затянулось. Душевная муть мучила душу с утра. Под вечер стало совсем плохо. Почему-то снова на остановке, теперь уже маршрутки, возникло желание, нет, готовность разрыдаться, больше того закатить истерику здесь же, среди людей, прямо на улице. Силенок хватило сдержаться до дому. Открывала дверь в квартиру, уже глотая слезы. Всхлипывая, переоделась — в рабочем наряде рыдать было неудобно. Разобрала сумки — настроение настроением, а продуктам портиться не зачем. Потом ужин приготовила — есть хотелось невыносимо. И т. д. Вытерла пыль, замела, сериал посмотрела с неотступной мыслью: лягу спать — поплачу. Не поплакала, уснула, едва голова коснулась подушки.
В третий раз тоска навалилась, в нынешнем августе. Третий день кряду не чем было дышать, от изматывающего зноя не спалось по ночам. Мало того, еще и секса захотелось. День накануне пролетел в суете и раздражении, вечер в трагическом остервенении. На рассвете, слава Богу, это была суббота, я проснулась, встала, позавтракала, постояла на балконе, снова легла. Спустя пятнадцать минут, истерзанная навалившейся усталостью и нервозным возбуждением, заплакала. Впрочем, назвать плачем несколько скупых слезинок, размазанных по щекам, можно было с большой натяжкой.
«Я даже плакать разучилась, — от тоски и жалости к себе хотелось выть. — Вот бы напиться сейчас …или переспать с кем-то…»
День я провела на даче у Пушкиных, вечером, возвращаясь домой, в электричке познакомилась с мужчиной. Высокий симпатичный аккуратный он сел на соседнее сидение, заговорил о каких-то пустяках. Долгая дорога, полупустой вагон, комплименты, искренне восхищение в мужском взгляде, неизбежный риторический вопрос в душе: а вдруг это ОН? В общем, я поплыла. Но недалеко. Мужик болтал без умолку и врал при этом напропалую. Заметить огрехи смог бы ребенок. Я еле сдерживалась от колких замечаний.
— Я один уже давно, истосковался по любви… — Владимир, так звали попутчика, изменил тему. — Все свое нерастраченное я готов отдать тебе…
«На хрена?» — чуть было не сорвалось с губ.
— Зачем мне все твое нерастраченное? — уточнила я вежливо.
Мужик опешил. Он выдал явно отработанную заготовку и ожидал получить в ответ стандартную реакцию. Увы, я нарушила планы.
— Одному тяжело.
— Тяжело, — охотно согласилась я.
— Ты в разводе уже три года. Три года — большой срок. И что за это время у тебя были мужчины?