Когда за помощницами закрылась дверь, Лялин понял, как он устал от них. Он позвонил Вовчику узнать - не вспомнил ли он, куда положил ключ от архива?
- Какой ключ? - кажется, искренне удивился Вовчик.
- Ну, ты и гад! - не выдержал Лялин и бросил трубку, не оставив другу ни единого шанса оправдаться. Внутри Лялина всё закипело. Он принял решение послать Вовчика с его сестрой Татьяной на.....к чёртовой матери.
- Надоело! - воскликнул он и автоматически выдвинул верхний ящик письменного стола. Среди бумаги спокойно лежал ключ!
- Полное гадство! - прошептал Лялин.
После секундного раздумья он набрал номер телефона друга и, как ни в чём не бывало, спросил:
- Что делаешь?
- Как всегда ничего хорошего. А ты?
- Сижу в архиве с двумя молоденькими помощницами.
- Помощницами?! Ну, ты даёшь! В тихом омуте черти водятся! Что же это получается - ты один с двумя девицами? Они хоть хорошенькие?
- Сам как думаешь, если им по восемнадцать лет?
Задохнувшись от зависти, Вовчик произвёл нечленораздельные звуки, похожие на стон.
- Одна чёрненькая, осиная талия, огромные глазища, роскошные волосы - высший пилотаж, - дразнился Лялин. - Вторая тоже ничего.
- Везёт же некоторым, а тут целыми днями приходится общаться со старыми тётками, строящими из себя молоденьких. Смотреть противно. Слушай, у меня есть время, давай подскачу - помогу разобраться с имеющимся материалом.
- И не вздумай! - строго сказала Лялин. - Всё, больше не могу говорить, девчонки возвращаются. Кстати, чуть не забыл, я нашёл ключ.
Часть 13. Мы вместе учимся!?
Понадобилась целая неделя, чтобы Лялин смог, наконец, признаться себе, что общение с помощницами доставляет ему определённое удовольствие. Во-первых, работа спорилась, и регулярно заглядывавший в архив Блидман не мог ими нахвалиться. Во-вторых, Лялину нравилось откровенное заигрывание с ним девушек. Впервые он ощущал себя, что называется, первым парнем на деревне, и это было здорово!
В этом плане особенно старалась Оля Барсукова. Она изводила Лялина вопросами: сколько ему лет? Есть ли у него кто-нибудь? Какие девушки ему нравятся? Что он делает по вечерам и так далее всё в том же духе.
Однажды Оля заявила:
- Какой у вас друг смешной.
- Какой друг? - насторожился Лялин, хотя сразу понял, о ком идёт речь.
- Он сказал, что его зовут Владимиром и, что он большой начальник в "Газпроме". Он, конечно, пошутил?
- Почему? Это правда.
- Ой! - обрадовалась Оля Барсукова и в ответ на недоумённый взгляд Лялина добавила. - Здорово, наверное, иметь таких высокопоставленных друзей?
- По-всякому бывает, - ответил Лялин.
До этого Лялин неоднократно ловил себя на мысли, что голос Оли Барсуковой ему почему-то знаком, где-то он его раньше слышал и вот, после возгласа: "ой!" он догадался, что Оля Барсукова - и есть та самая Ольга Борисовна, которой он звонил по поручению Марка Наумовича Блидмана с сообщением, что "дело сделано".
Заметив на себе длинный взгляд Лялина, Оля Барсукова спросила:
- Что? Что-то не так?
Лялин не успел ответить: неожиданно в архив вошёл высокий молодой человек в очках. Не обращая внимания на Лялина, он уверенной походкой подошёл к Оле Барсуковой и тонким голосом человека с хроническим насморком спросил:
- Оля, вот ты где! Я так и знал!
- Ну и что? - насупилась девушка.
- Я искал тебя: весь институт обошёл десять раз.
- Зачем?
- Как зачем?! Чтобы вместе ехать в университет. Ты обещала.
- Ничего я не обещала.
- Как?!
Молодой человек прижал руки к груди и сделал шаг назад, едва не наступив Лялину на ногу. Лялин встал.
- Молодой человек, - сказал он, едва сдерживая гнев. - Вы кто такой? Это архив и посторонним вход сюда запрещён.
- Я не посторонний, - небрежно ответил модой человек, даже не взглянув на Лялина. - Я аспирант института.
Юноша вновь почти вплотную приблизился к Оле Барсуковой со словами:
- Оля, ты просто забыла своё обещание. Я тебя прощаю. Но сейчас нам нужно ехать. Сегодня мероприятие, которое нельзя пропустить.
- Я с тобой не поеду, - сказала Оля Барсукова, опустив голову.
- Ну, хорошо, поезжай отдельно от меня.
- Я не маленькая и сама знаю, что нужно делать.
С одной стороны, Лялину было жаль бедолагу, у которого не хватало ума понять, что его откровенно отвергают, а, с другой, он злился на пришельца-наглеца и заодно на Олю Барсукову. Выясняя между собой отношение, они оба откровенно игнорировали его, как начальника!
- Ты ведёшь себя несерьёзно! - говорил наглец. - Я не понимаю, зачем тогда нужно было обещать, что мы вместе поедем на мероприятие. Я прождал тебя больше двух часов!
Терпение Лялина лопнуло:
- Послушайте, как Вас там...
- Василий.
- Василий, мы, между прочим, здесь работаем, а Вы нам мешаете. И потом, здесь не место для семейных разборок. Выйдите отсюда! И Вы, Оля, вместе с ним.
Результат получился неожиданным: Оля Барсукова залилась слезами и накинулась на Василия:
- Видишь, что ты наделал! Кто тебя просил сюда приходить?!
- Что в этом такого? - пробурчал Василий, медленно отступая к двери.
- Ходишь за мной, как дурак! Уходи и, чтобы я тебя больше не видела.
- Ах, так! - воскликнул Василий. - Ты хочешь, чтобы я ушёл?
- Да, хочу, ... о, - ответила девушка, икнув и тотчас перестав плакать.
- Хорошо, я уйду, но только ты знай... только знай, ты... - повторял Василий, подбирая слова, - ... знай ты только, что... не права! Мы должны с тобой объясниться! Не здесь. Я подожду тебя на улице!
С этими словами Василий развернулся и был таков.
- Как мне надоел этот дурак! - горестно покачала головой Оля Барсукова.
Лялин сидел с недовольным видом. Однако столь жёсткая оценка Василия почему-то ему была приятна.
Тут впервые заговорила присутствовавшая, но всё время молчавшая Марина Цыганова. Она сочла нужным дать Лялину пояснение по поводу случившегося.
- Вы не сердитесь на Василия, - сказала она. - Он отличный парень. Просто он влюблён и, как все влюблённые, находясь рядом с предметом своей любви, плохо соображает, что делает. В присутствии Оли он вообще никого не замечает.
Лялин на это отреагировал резко:
- Любит, не любит - мне нет до этого дела. Развели тут чёрт знает что! Давайте работать или где?!
Однако выяснилось, что девушкам нужно ехать в университет на встречу с президентом России. Они предложили Лялину поехать вместе. Он отказался.
- Жаль, - сказала Оля Барсукова на прощание.
То, что девушки, как и он, учились в университете и даже на том же факультете, только на два курса младше, стало для него неприятной неожиданностью. Возможно от того, что девушки, не желая этого, обесценили значимость так тяжело давшегося ему поступления в это престижное учебное заведение, что само по себе до последнего времени являлось предметом его тщательно скрываемой гордости.
Однако, пора было и ему выдвигаться в университет. В деканате предупредили: неявка на встречу с президентом грозит отчислением. Но, после того, как он отказался составить компанию девушкам, появиться в актовом зале МГУ было неловко.
* * *
Лялин сделал несколько шагов, как тенью к нему метнулась фигура: оказалась - Оля Барсукова.
Девушка смущённо и радостно выпалила:
- Я сбежала от Василия! Можно мне с вами?
- Пожалуйста, только я не в университет.
- Неужели вам не хочется посмотреть на живого президента?
- Абсолютно. А вам следует поторопиться, а то опоздаете, и вас могут отчислить.
- Вы не идёте, я тоже не пойду.
- Какие глупости! - смутился Лялин и, разозлившись на себя за это смущение, нарочито грубо, чтобы окончательно отвязаться от назойливого создания, соврал - Я, вообще-то, очень спешу. И нам не по пути. Ещё вопросы есть? Нет? Тогда до свидания.
- Всего хорошего, - дрогнувшим голосом сказала девушка.
Уходя большими шагами, Лялин долго чувствовал на себе взгляд Оли Барсуковой. Странная девушка! "Неужели, - подумал Лялин, - я ей нравлюсь? Быть не может!".
Лялин не мог в это поверить, поскольку в его жизни это был первый случай, когда девушка столь откровенно выказывала ему симпатию. "Жаль, она совершенно не в моём вкусе" - сказал он себе. - "Но приятно, чёрт подери! Впрочем, я ещё очень молод. То ли ещё будет!"
Часть 14. Рухнул в глазах коллектива
В газете "Известия" Лялин случайно наткнулся на статью "Мы - читатели газеты". Слово в слово текст был идентичен отчёту, изъятому у него Блидманом под предлогом чуть ли не политической ошибки. Автором статьи был сам Марк Наумович Блидман! Лялин был ошарашен. При этом факт заимствования его нисколько не задел. Наоборот, он был польщён: поскольку это доказывало наличие у него кое-каких способностей, благодаря которым он сможет написать сколько угодно отчётов. Главное - иметь первичные материалы, то есть массив анкет. Только сейчас Лялину пришло понимание истинной ценности архива.
С чувством человека, сделавшего величайшее открытие, Лялин спустился из архива в свой сектор, в комнату, в которой он провёл в полном одиночестве первые дни работы в ИСИ. С тех пор минуло всего две недели, а, кажется, прошёл целый год.
* * *
В комнате от народу яблоку некуда было упасть. Нужно ли говорить, насколько велико было удивление и смущение Лялина. Стараясь никого не задеть, он пристроился в уголку. Лялин вспомнил, что сегодня - третья среда месяца, то есть присутственный день, когда все сотрудники сектора должны явиться на работу.
Из присутствовавших Лялин знал только двух своих помощниц - Марину Цыганову и Олю Барсукову, а также кандидата наук Веру Сергеевну Синхронову. Марк Наумович отсутствовал.
От разговоров в комнате стоял страшный шум. Было очень душно. Лялин украдкой разглядывал коллег. По его мнению, все эти люди должны быть незаурядными личностями, поскольку далеко не всем в этой жизни удаётся так ловко и хорошо устроится: то есть, иметь возможность появляться на работе раз в месяц и, при этом, получать зарплату, равную пяти зарплатам Лялина с учётом его незаконной надбавки в половину оклада. Лялин надеялся отыскать на их лицах особую отметку, своего рода печать избранности. Но нет, ничего особенного в их лицах не было. Лица были самые обыкновенные, и разговоры велись самые обыкновенные - о диетах, способствующих худению, о скверной погоде, о том, кто и сколько выпил вина и водки на дне рождения какого-то Абрамова, о растущих ценах на хлеб, колбасу и бензин.
В комнату влетел Марк Наумович Блидман с мокрой гривой волос и распаренным лицом, будто только что принял душ. Держа перед собой портфель из крокодиловой кожи, он протиснулся вперёд.
- Пардон! Прощу прощение, директор задержал, - пыхтел он, усаживаясь на стул, оставленный специально для него.- Начнём, пожалуй. Одну секундочку...
Шеф достал из портфеля платок, тщательно вытер лицо и после этого начал совещание. Марк Наумович без обиняков, простыми словами, не выбирая слова и выражения, обвинил собравшихся в лени, пустозвонстве - в смысле необязательности, кретинизме, творческой импотенции и других прегрешениях, следствием чего явилось лишение сотрудников сектора квартальной премии.
- Если бы не моя публикация, - гремел Марк Наумович, - сектору могли сократить фонд зарплаты! Короче, доигрались! Дальше так продолжаться не может. Я принял решение: с завтрашнего дня сотрудники сектора обязаны являться на работу каждый день и без опозданий. Отлучаться с работы и уходить раньше положенного времени можно будет в исключительных случаях, и только с моего разрешения. Библиотечные дни и прочие отгулы за прогулы отменяются. И ещё...
- Это абсолютно неприемлемо! - перебила шефа кандидат наук Вера Сергеевна Синхронова.
Марк Наумович вытер лицо и мягко улыбнулся:
- Позвольте, уважаемая, полюбопытствовать, почему?
- Что тут не понятного? Научные статьи не могут писаться по приказу с десяти до восемнадцати часов. И уж точно, научные статьи не могут писаться в этой комнате, напоминающей пенал, да ещё в присутствии массы людей. Например, мне идеи приходят исключительно лежа в кровати, когда, пардон, я совершенно голая. Может быть, вы прикажите поставить здесь кровать...
- И раздеваться на работе? - напомнил кто-то из немногочисленных мужчин.
Глаза у Марка Наумовича нервно забегали. Он потрогал себя за нос и бусинки, блеснув ироническим огнём, успокоились.
- Позвольте, уважаемая Вера Сергеевна, спросить, - сказал он, - когда в последний раз вас посетила, как вы выразились, идея?
- Хм, вы будто не знаете, что идеи вынашиваются годами, - ответила Вера Сергеевна Синхронова.
- Прекрасно! Осталось выяснить сущий пустяк: почему в таком случае зарплату вы предпочитаете получать ежемесячно? А?
- И всё равно, у нас не автомобильный завод имени Лихачёва и не конвейер. Требовать от нас, учёных, ежедневной явки глупо и вредно для дела. В нашем институте отродясь такого не было.
Присутствовавшие одобрительно загудели.
- А вот тут вы крупно ошибаетесь, - торжественно произнёс Марк Наумович. - Среди нас есть люди, которые ходят на работу каждый день!
- И вы можете назвать этого умника? - с ухмылкой недоверия спросила Вера Сергеевна Синхронова.
- Так точно. И не только назову, но и покажу. Вот он!
Марк Наумович Блидман поднялся со стула и пальцем показал на угол, в котором уютно пристроился Лялин.
Туда же повернули головы все присутствующие. Лялин непроизвольно вытянулся.
- Вот он! - выкрикнул Марк Наумович, будто показывая выигравший лотерейный билет. - Это наш новый сотрудник - Егор Лялин. Он приходит на работу каждый день и никогда не опаздывает. Благодаря этому за отчётный месяц он сделал больше, чем все вы, вместе взятые. Если он смог, то сможете и вы.
Минутная пауза сменилась всеобщим шумом и выкриками:
- Откуда он взялся на нашу голову?
- Наверняка - засланный начальством казачок? Надо его ковырнуть!
- Тихо, господа учёные! - невозмутимо произнёс Марк Наумович. - Никого не нужно ковырять. Егор Лялин пришёл к нам добровольно, в смысле по собственному желанию. За него никто не хлопотал, не то, что за некоторых. Да, Вера Сергеевна?
- М-м-м.
- Можете не отвечать. Господа-товарищи, этому молодому человеку удалось доказать благотворное влияние дисциплины на творческий труд. Каждый день, как штык, он является на службу ровно в девять, никогда не опаздывает, сидит на месте до конца рабочего дня, по магазинам не шастает, и вот результат - в одиночку он обработал пятитысячный массив анкет. Какие ещё нужны доказательства? На этом диспут считаю закрытым. С завтрашнего дня начинаем жить по-новому. На службу приходим вовремя и каждый день. А теперь, извините, мне пора - у меня сегодня ещё два совещания. Всем привет.
Зелёное пятно блидмановского портфеля проплыло над притихшими людьми.
Лялин стоял в своём углу ровно, будто проглотил линейку. Он не знал, что и думать: с одной стороны, его поставили в пример, а с другой, в воздухе витала напряженность. Он ждал вопросов к себе. Коллеги расходились молча. Он ловил на себе их отдельные взгляды. В них читалось ироническое презрение. Большинство предпочло вовсе не смотреть на него. И лишь одна незнакомая женщина средних лет задержалась возле него, чтобы сказать:
- Не ожидала от вас. Вы, молодой человек, штрейкбрехер. Так в коллективе себя не ведут.
Внутри Лялина что-то оборвалось. Как странно: ещё пять минут назад на душе у него было всё так ясно, можно сказать, легко и весело, и вот, теперь, его будто придавили чем-то тяжёлым. Случилось нечто страшное, нечто такое, что и охватить разумом невозможно! Он оказался в положении презираемого и отверженного человека. Таких людей он встречал, но никогда не думал, что может оказаться на их месте.
Даже его помощница - Оля Барсукова прошла мимо с опущенной головой.