Александр Невольный (Якунин)
БЕССАМЕМУЧА
Торжество по случаю юбилея заведующей хирургическим отделением городской больницы N3 - Аркадии Аркадьевны Зайньчковской было задумано с небывалым размахом. По распоряжению главврача сняли полдома отдыха "Поляны", куда пригласили весь персонал больницы, включая уборщиц. Организовали концерт с участием двух мега звёзд российской эстрады К. и С., в своё время пролеченных Зайньчковской по поводу возвратного геморроя. Кончилось, правда, тем, что К. и С. праздник проигнорировали (Звёзды проигнорировали приглашение вовсе не из-за денег, как могли подумать некоторые. Просто они всегда недолюбливали друг друга, а тут, узнав, что у них одинаковые проблемы со здоровьем, почему-то активно возненавидели друг друга). Но почувствуйте масштаб мероприятия!
Обслуживать юбилей в "Полянах" взялся сам Гарик Гаспарян, тот самый "великий и ужасный" Гарри, некоронованный король городских шашлычных. Своим относительным здоровьем Гарри был обязан виновнице торжества. Однако, не смотря на это, заполучить его стоило немалых денег. Пять его помощников, все, как на подбор маленького роста, чёрненькие, лицом - вылитые Гаспаряны, прибыли в "Поляны" на персональном автобусе. Мясо к шашлыку поставил бизнесмен из Башкирии, лечившийся от острого панкреатита, красное вино - крупный политический деятель из Молдавии, страдавший простатитом. Закуску и еду обеспечил директор дома отдыха "Поляны", из того принципиального соображения, что "все ходим под Богом" и больничные знакомства не бывают лишними.
Необычным, можно сказать, уникальным для подобного рода мероприятий было то, что главный врач Ораевский Виктор Николаевич обещался прибыть с членами своей семьи, а остальному руководящему составу больницы позволил "прихватить" в "Поляны" мужей.
* * *
Все расходы на юбилей Зайньчковской взял на себя профсоюз больницы. Председатель профкома г-жа Иванова появилась в "Полянах" на сутки раньше других, само собой, с мужем. Нужно сказать, что г-жа Иванова прекрасно осознавала всю политическую подноготную мероприятия в "Полянах", проводившегося накануне перевыбора главного врача. Несмотря на это, досада за "ухлопанные почём зря" деньги была настолько велика, что у неё поднялось давление. Мужественно преодолевая недомогание, Иванова юлой носилась по дому отдыха, влезая во все тонкости подготовки и, кажется, предусмотрела всё, кроме хорошей погоды.
Тезис о том, что всегда и всё портит погода, весьма спорен. Однако сегодня с ним были согласны все собравшиеся в "Полянах". С утра рядил мелкий дождь с сильными порывами ветра. Не то, что было холодно, но как-то знобко и противно. Первый номер программы: "шашлыки на лесной поляне". Гостям пришлось ютиться под навесом танцевальной веранды, которая совершенно не спасала от дождевой пыли, задуваемой ветром. Но хуже всех приходилось стоявшему крайним с подветренной стороны г. Долину. Капли так и норовили угодить ему за шиворот, заставляя нервно поёживаться. К тому же, по какому-то роковому стечению обстоятельств до него и до стоявшего рядом с ним плешивого мужика не доходили шашлык и вино, раздача которых шла из центра веранды. Одноразовые тарелочки с аппетитно пахнущим мясом и стаканчики, опять-таки, судя по запаху, с терпким красным вином и даже хлеб растворялись где-то на подступах к ним. Делая вид, что еда их совсем не интересует, они вступили в беседу друг с другом, естественно, на тему скверной погоды. И, как часто бывает с людьми, вынужденными общаться вследствие нахождения в одинаково нелепом положении, за короткое время они устали друг от друга. Долин так и вовсе без всякой причины успел возненавидеть своего собеседника. Он злился на весь белый свет, но более всего на свою жену, которой дал себя затащить в "зачюханный" дом отдыха. "Сидел бы дома в тепле, в сухости потягивал бы пивко, да слушал диск со своей любимой бессамомучей" - мечтательно думал Долин. По его глубокому убеждению, обладай руководство больницы хоть каплей разума, то юбилей Зайньчковской был бы организован в каком-нибудь ресторане.
* * *
Гости жались к центру танцевальной веранды. В болоньевых куртках и капюшонах они походили на стаю королевских пингвинов, пережидающих арктическую ночь. Сам по себе шашлык был выше всяких похвал. Однако, мясо моментально стыло на ветру. От досады Гарри скрипел зубами, гонял своих помощников, но что они могли сделать с ветром? Как настоящий мастер своего дела Гарри предчувствовал фиаско. Его нервное настроение передалось гостям. Общего веселья не получалось. Гости откровенно скучали, мечтая поскорее оказаться в тёплых номерах. И только Зайньчковская Аркадия Аркадьевна не теряла присутствия духа. Она делала всё, чтобы поддержать в людях мажорное настроение, по крайней мере, до приезда главного врача Ораевского Виктора Николаевича, ожидавшегося с минуту на минуту.
- Аркаша, выдай тост! - попросил кто-то голосом, в котором слышалось отчаяние.
Аркашей больничный персонал называл Аркадию Аркадьевну Зайньчковскую за мужской характер, за виртуозное владение ненормативной лексикой, за пристрастие к крепким спиртным напиткам, а также за умение вести "холостяцкий" образ жизни при живом муже. Зайньчковская на это прозвище не обижалась.
- Аркаша, давай, не стыдись! - присоединились к просьбе другие гости.
- Друзья! - сказала юбилярша. - У всех наполнены бокалы?
- Нет, - громче всех крикнул плешивый сосед Долина.
Очевидно, он остался не услышан, поскольку Аркаша продолжала:
- Замечательно! Друзья мои, не будем поддаваться унынию. Скажем себе: нам погода нипочём...
- ...все получим кирпичом, - глупо пошутил кто-то.
- Вот именно, - опять не расслышав, из-за сильного порыва ветра, радостно крикнула Аркаша. - Друзья мои, едал ли кто из вас шашлык вкуснее сегодняшнего? А?... Не слышу?... Нет таких? Я лично нет. Предлагаю тост - за золотые руки Гарика Гаспаряна. Ура!
- Ура! Ура! Ура, - подхватили гости.
- Ура! - коротко изрёк Долин, пронзив глазами собственную жену, крутившуюся вокруг юбилярши и не обращавшую на него внимание.
По рукам пустили очередную порцию мяса и вина. На этот раз Долину повезло: ему досталось два куска хлеба. Плешивому посчастливилось больше - к нему приплыл стаканчик с вином.
Желая пошутить, плешивый громко крикнул:
- Слава шашлыку - величайшему изобретению человечества!
Тост не был поддержан, а стоявшие поблизости испуганно дёрнулись. Долин сник. Он старался не смотреть на тарелочки с мясом, отказываясь понимать, почему тем, кому оно досталось его не ели. Он бы ждать не стал.
Дождь всё не утихал и даже, кажется, наоборот, стал сильнее. Но сильнее непогоды Долина доставал сосед, который вздумал травить анекдоты. Он вспомнил их уже с десяток и все - "с бородой". Долин их знал, когда учился в школе.
- Ха, ха? - спрашивал плешивый после очередного анекдота.
- Ха, ха, - отвечал Долин. - Вы бы капюшончик набросили, голову простудите.
- Ах, ерунда. Сейчас ещё вспомню.
Плешивый закатывал глаза, шевелил губами и через некоторое время, заглядывая Долину в глаза, говорил:
- Есть! Вспомнил! Рассказать? Обхохочешься!
В какой-то момент Долину удалось, всё-таки, пересечься с женой взглядами.
- "Ты как?" - как бы спросила она.
- "Нормально" - как бы ответил он.
- "Держись. Скоро всё закончится" - сказала её улыбка.
- "Делай своё дело, не обращай на меня внимания" - махнул рукой Долин.
Жена отвернулась. Долин грустно усмехнулся. Ему вдруг припомнился анекдот про мальчика, которому жестами удалось объяснить, что его зовут Хуан.
Раздались крики:
- Едет! Ораевский! Виктор! Николаевич!
Аркаша перекрестилась:
- Слава Богу! Друзья, господа, товарищи, выдвигаемся на встречу начальству. Дружненько выходим! В колонну по два - становись!
Гости исполнили команду так, как будто всю жизнь передвигались исключительно в строю.
- Шагом марш!
- Аркаша, тебе бы армией командовать, - пошутил кто-то.
- А что? Если понадобится, так и с армией управлюсь.
- Кто бы сомневался, - согласились в колонне.
- Разговорчики в строю! Шире шаг!
Колонну замыкал Долин в паре с плешивым.
На стоянке, в опасной близости от собравшихся для встречи начальства людей, маневрировал огромный американский джип "Хаммер". Сверкая никелем на чёрном кузове, он с хрустом утюжил гравий, дерзкой формой капота утверждая, что быть им раздавленным - огромная честь и привилегия. "Так вот, оказывается, кто ездит на таких дорогих машинах!" - восхищённо думал Долин. До сих пор Долину не приходилось видеть главного врача, но от жены слышал о нём много. Из рассказов получалось, что Ораевский Виктор Николаевич - фантастически крутой парень, как в смысле личного благосостояния, так и с точки зрения связей и возможностей. Ораевский руководил больницей уже десять лет, сменив на этом посту своего отца. За это время ему удалось переписать в личную собственность половину больничных корпусов и, уже в качестве законного владельца, сдавать их в аренду, получая за это сказочные прибыли. По слухам, почти верным, Ораевский приобрёл виллу в Испании, там же - яхту, несколько квартир в Москве, а также коттедж в Подмосковье. Однако, на этом главврач успокаиваться не собирался. У него была цель - приватизировать весь больничный комплекс. Для этого им было сделано почти всё, оставался сущий пустяк - переизбраться на очередной пятилетний срок. Поначалу всё шло так, как задумывалось, но недавно сверху дали понять, что на его место рассматривается другая кандидатура. Ораевский бросился в министерство, пытался уладить дело по-хорошему, не получилось. Тогда он объявил министерству войну. И нужно было такому случиться, что вскоре после этого Ораевский попал в автомобильную катастрофу. Машина - вдребезги, водитель - инвалид, а ему хоть бы хны. После этого Ораевский пересел на "Хаммер". По прошествии небольшого времени у него дотла сгорает коттедж в Подмосковье. При этом гибнет его тёща. Говорят, кто-то оставил у двери свёрток, а она решила посмотреть. Последовал взрыв, и дома не стало. Но и этим дело не кончилось - у Ораевского грабят одну за другой московские квартиры. По слухам - вынесли всё, а то, что не вынесли - сломали. Преступников ни в одном из вышеперечисленных случаев не нашли.
Долину было любопытно было взглянуть на человека, который, имея всё для того, чтобы просто жить и наслаждаться жизнью, вместо этого ведёт отчаянную борьбу, судя по всему, далеко не безопасную для него и для его близких. Долин признавал, что для подобной борьбы нужно обладать сильным характером: хладнокровием и мужеством, теми качествами, которых он у себя не находил. Будь на месте главного врача, он оставил бы себе некоторое количество денег, достаточное для безбедной жизни на природе, а остальное отдал бы врагам и ходил бы себе на рыбалку, а в свободное время слушал латиноамериканскую музыку, как он говорил, бессамомучу.
Джип, наконец, остановился, двигатель заглох, фары выключились. Металлический монстр тяжело вздохнул и как бы осел. С небольшой задержкой открылась задняя правая дверь и показалась пара белых китайских кед "два мяча" (такие же в точности были у Долина, но он стеснялся их носить), затем ноги и туловище, затянутое в тренировочной костюм производства Смоленской трикотажной фабрики (Долин знал это в точности, поскольку дома ходил в таком же), затем - небритое, мятое лицо с крупным носом в натянутой, будто в спешке, по самые брови, ярко красной вязаной шапочке с большим белым помпоном. Трудно было поверить, что эта полуразвалина затрапезного вида и есть тот человек, который ради денег ежедневно рискует своей и не только своей жизнью. Однако, тень волнения, пробежавшая на лицах встречающих, не оставляла сомнений - это, действительно, был главный врач Ораевский Виктор Николаевич.
- Похудел-то как! Синяки под глазами! Ещё бы: тёщу похоронить - это надо пережить! - шёпотом комментировалось явление начальника.
Следующей из "Хаммера" неловко вылезла старуха с цветастым целлофановым пакетом в руке. На ней была одежда проще одежды главврача. Так одеваются деревенские бабы, собираясь в лес по грибы. По толпе встречающих прошёл восторженный шелест:
- Всё та же - красавица! Фигурка, как у тридцатилетней девушки! Ни капельки не изменилась!
Не трудно догадаться, что старуха была супругой главврача.
Ораевские разочаровали Долина, а откровенный подхалимаж в их адрес возмутил его. "Чёрт возьми, где они увидели тридцатилетнюю девушку?" - нервничал Долин. На его взгляд Ораевская ничем не отличалась от старух, часами просиживающих у подъезда его многоквартирного дома, не давая спокойно жить нормальным людям.
Кроме начальствующей четы, из джипа вышли женщина и мужчина средних лет, также одетых подчёркнуто скромно. По логике - это могла быть дочь и зять главврача.
Плешивый, замучивший Долина анекдотами, и всё также державшийся рядом с ним, тихо сказал:
- Ты гляди, как интересно!
- Что именно? - полюбопытствовал Долин.
- А то, что людям с таким достатком, как у Ораевских, совершенно безразлично во что одеваться. Мы, как идиоты, готовы из штанов выпрыгнуть, последнюю копейку потратить, лишь бы купить модную вещицу, а им на это наплевать. А всё почему? А потому, что у них, в отличие от нас, совершенно другие ценности.
С этим утверждением Долин вынужденно согласился.
Тем временем Аркаша выдвинулась вперёд для произнесения приветственного слова вновь прибывшим.
- Слава Богу, Виктор Николаевич, вы приехали, а то мы уже стали сомневаться - вдруг неотложные дела опять не позволят вам провести время с коллективом. И вот вы приехали. Мы очень рады. Без вас какое веселье? А с вами какое...?
Аркаша запнулась. Она, похоже, сбилась и потеряла нить своей короткой речи. Всем как-то сразу сделалось очень неловко. Выручил сам Ораевский: он поднял руку и голосом уставшего после спектакля оперного певца произнёс:
- Спасибо, Аркаша, за встречу. Впереди уйма времени, наговоримся ещё. А пока организуй, Аркаша, мне двух человечков - закинуть чемоданы в номер. Лады?
Сказав это, Ораевский с членами семьи двинулся в сторону главного корпуса дома отдыха, ни секунды не сомневаясь в том, что его просьба будет выполнена, и что люди, стоявшие у него на пути, разойдутся, чтобы дать ему дорогу, как ни секунды не сомневался Долин, что участь "закинуть чемоданы" выпадет именно ему. Так и вышло. Аркаша нашла жену Долина, та соответственно своего мужа.
Кляня судьбу, Долин направился к багажнику "Хаммеру".
Водитель джипа, из четырёх, лежавших там чемоданов, выбрал Долину два самых больших.
Вторым человеком для перетаскивания багажа Аркаша назначила плешивого. В том, что это будет так, Долин почему-то тоже не сомневался.
- Судьба-индейка, - сказал плешивый, улыбнувшись Долину.
Желая оторваться от своего навязчивого друга, Долин ускорил шаг. Но его чемоданы оказались слишком тяжелы, и плешивый быстро его догнал.
- Мне кажется, - тяжело дыша сказал плешивый, - шофёр Ораевского и сам мог бы чемоданчики шефа отнести, чай, помоложе нас будет. Он, кстати, попросил, чтобы мы с вами вернулись. Видимо, в машине ещё что-то осталось.
- Обойдётся, - пробурчал Долин.
Он чувствовал себя униженным и оскорблённым не тем, что вынужден таскать чужие чемоданы, а тем, что плешивый чувствует унизительность момента не менее остро, чем он сам.
* * *
Непоздний вечер. Главный корпус дома отдыха "Поляны", кажется, почти обезлюдевшим: редкое окно светится жёлтым светом, лишь изредка где-то стукнет дверь, послышатся воровато-приглушённые голоса и шаги, смягчённые ковровыми дорожками, и вновь становится тихо.
Каково же было удивление Долина, когда он с женой вошёл в ресторан и увидел битком набитый людьми зал. Им с большим трудом удалось отыскать свободный столик. Не сразу подкатила официантка с тележкой. Сдув, через выпяченную губу, выбившийся локон, она спросила: