- Рыбу будете?
- Кроме рыбы, есть что-нибудь? - истекая слюной, поинтересовался Долин.
- Ничего, - ответила девушка и выставила на стол две порции рыбы с гречкой.
- Зачем же тогда спрашивали? - ухмыльнулся Долин, обращаясь как бы к жене.
- Фы-фы, - подула официантка на непослушный локон. - Странные вы люди: откуда мне знать - будете вы рыбу или нет?
-- Будем, - сказал Долин. - Надеюсь, кроме рыбы ещё что-то будет?
- Раньше нужно было приходить. Тянетесь, как на похоронах, - проворчала официантка, но, увидев нездоровый блеск в глазах Долина, немного смягчилась. - Хочите, салаты могу принести? Чай потом сами себе нальёте.
Официантка удалилась. Долин осмотрелся по сторонам: кто ел курицу, кто - шницель, а чуть поодаль два молодца шахтёрского вида уминали мясо с жареной картошкой, запах которой на расстоянии дурманил Долину голову. Рыбы не было ни у кого. Жена успокоила Долина:
- Скоро будет банкет. Там ты поешь как следует. Потерпи, не долго осталось.
- Ну, тогда вперёд, - с вожделением произнёс Долин и взял в руку вилку.
0x01 graphic
- Братцы, выручайте! - раздался голос, и между Долиными просунулась голова Аркаши. Одновременно супруги были обняты ею за плечи.
- Братцы, вы ещё не начали есть? Замечательно! Ораевский с семьёй не может найти себе места. Всё занято! Не понятно - откуда столько народу? Вас ведь только двое? Замечательно! Можно вас пересадить за другой столик?
Долин взглянул на жену. По её потерянному лицу он понял - отказать Аркаше она не сможет. А его дело телячье - он здесь только муж своей жены.
- Вот спасибо-хорошо! Век не забуду! - воскликнула Аркаша, и, не теряя время даром, отнесла тарелки с рыбой на стол двух здоровяков шахтёрского вида.
- Здоровеньки буллы, - улыбнулась им Аркаша. - А мы к вам, не возражаете? Как говорится - в тесноте, да не в обиде. Правильно? Вот только вашу тарелочку немножко пододвинем, вилочку переложим, хлебушек переставим и порядок. Вот спасибо, ребятушки. Век не забуду, - и, уже обращаясь к Долиным, она торопливо сказала. - Ну, чего вы? Идите скорее! Садитесь. Здесь вам будет хорошо. Такие гарные хлопци! Всё - побежала начальство устраивать. Всем приятного аппетита.
Усевшись, Долин улыбнулся новым соседям:
- Извините, мы вас не очень стеснили?
"Шахтёры" переглянулись между собой и ничего не сказали. Долин смутился. Уткнувшись в тарелку, он угрюмо поедал холодную рыбу. Беспокоясь, чтобы официантка, обещавшая салат, не потеряла их из виду, Долин поднял глаза и столкнулся с тяжёлым взглядом "шахтёров".
- Что? - с набитым ртом спросил Долин, поочерёдно глядя то на одного, то на другого.
- Самому не тошно перед начальством так прогибаться? - басом сказал один из них.
- Как - так? - поперхнувшись, Долин закашлял.
- Дурку-то не валяй, - сказал, как отрезал шахтёр. - Одно хочу сказать - из-за таких как ты мы и живём хуже свиней. У нас на шахте тебе бы точно тёмную у строили.
- Что?! - выпучил глаза Долин. - Если вы ни черта не понимаете, то молчите.
- Возьми себя в руки, - попросила жена. - Пусть говорят, что хотят. Ешь давай быстрее и пошли отсюда.
- Не хочу, - громко сказал Долин и, бросив вилку, резко поднялся из-за стола.
На шум дружно повернули головы главный врач и члены его семьи. Долин нарочно улыбнулся Ораевскому, как он надеялся, улыбкой полной сарказма и иронии.
* * *
- Нельзя не идти, - в десятый раз говорила Долина мужу.
- Можно, - упрямо отвечал Долин. - Моего отсутствия никто не заметит.
- Ты не знаешь Аркашу: она всё заметит и обидится. Тогда на моей карьере можно будет ставить крест.
Это был убийственный аргумент, не оставлявший Долину никаких шансов игнорировать главное юбилейное мероприятие - ужин и концерт. Понурив голову, Долин поплёлся за женой в банкетный зал ресторана, где был накрыт стол на сотню с лишним персон и устроена сцена. Всё было готово для начала: гости собрались за столом, музыканты ненужно настраивали инструменты, перед ними в заметном волнении прохаживался ведущий концерта, вопросительно посматривая на Аркашу. Жена Долина направилась на своё "рабочее место" - рядом с Аркашей, а сам он пошёл искать себе местечко подальше от президиума. Свободных мест не оказалось. Вернее было одно - рядом с плешивым. Долин прошёл мимо, делая вид, что не замечает пригласительную жестикуляцию плешивого. Едва Долин уселся на приставной стул, как к нему подошла Аркаша.
- Извините, но здесь проход для артистов, вы будете мешать. Пойдёмте, я вас пристрою.
И пристроила рядом с плешивым.
- Я машу, машу вам, а вы не видите! - обрадовалось Долинское наваждение.
- Это - судьба! - вздохнул Долин.
- Что, простите? - наклонился к нему плешивый.
- Это я о своём, о девичьем.
- Слушайте, а я как раз вспомнил анекдот про судьбу. Классный анекдотец! Приходит, значит, один еврей к отцу и спрашивает...
Положив локоть на стол и подперев щёку ладонью, Долин слушал соседа одним ухом, а другим пытался уловить, о чём говорили за столом. Долгожданное появление Ораевских заставило замолчать даже плешивого. Банкет начался.
Ведущий тут же дал слово Ораевскому Виктору Николаевичу.
Главврач в своём великолепном костюме, (глядя на который Долин испытал чувство гордости, поскольку этот костюм, не исключено, он нёс в чемодане), выглядел так, как должен, по мнению Долина, выглядеть необычный человек.
- Коллеги, - начал г-н Ораевский, дождавшись абсолютной тишины, - как быстро летит время! Я отлично помню тот день, когда Аркаша - позволь, Аркадия Андреевна, по старой дружбе, так тебя называть. Я помню тот день, когда ты, робея, впервые переступила порог нашей больницы. Боже, как ты была хороша! Слов нет, ты и сейчас фору дашь любой девчонке, но тогда ! - Ораевский закатил глаза, - тогда ты была фантастически хороша!! Сколько мужских сердец разбилось о твои бирюзовые глаза, об атлас твоей кожи...
- Но, но! - громко попросила супруга Ораевского, которая в своём блестящем платье выглядела недоступной гранд-дамой.
- Прости, милая, - сказал ей главврач и, наклонившись, поцеловал ей макушку, - но это чистая правда, а правду нельзя утаить. И сейчас я хочу признаться: Аркаша, я был в тебя влюблён. Да, да, именно влюблён: по-мальчишески, страстно! К сожалению уже тогда я был для тебя старик. Всё, что мне оставалось - любоваться тобой со стороны. Что я и делал.
Раздались аплодисменты. Виктор Николаевич поднял руку, требуя внимания.
- С тех пор много воды утекло. Как один день пролетели десять лет, в течение которых вы, мои дорогие, доверили мне руководить больницей. За это время было всякое, но смею надеяться, я никому не дал повода для разочарований. Интересы коллектива всегда были и остаются моим приоритетом. За десять лет сделано очень много. Наша больница встала в один ряд с престижнейшими медучреждениями страны. И вот, когда казалось, что впереди нас ждут годы и годы плодотворной работы, как вдруг выясняется, что есть люди, которым наше благополучие, как нож острый! Благодаря этим доброхотам, вдруг появляется некто Лежень, которая нагло заявляет о своих претензиях на руководство таким сложным комплексом, как наша больница. Кто такая эта Лежень? Откуда она взялась? Известно только, что эту тёмную лошадку активно продвигает министр здравоохранения. Мы с вами не наивные люди. Нас на мякине не проведёшь! Только наивные люди могут исключать коррупционную составляющую во взаимоотношении Лежень с министром. Положение таково, что спасти ситуацию может только голосование на предстоящих выборах главного врача. Если вы скажете Лежень - "нет", то она не пройдёт. И ни какой министр ей не поможет. Разрешите выразить уверенность в том, вы сделаете правильный выбор. Речь идёт не только обо мне, речь идёт о судьбе всего нашего коллектива, каждого из вас. Приход Лежень означает конец всем надеждам на лучшее будущее. Больница для неё только трамплин для карьерного взлёта. А для нас с вами больница - вся наша жизнь.
- Ура! Слава нашему новому старому главному врачу! - неожиданно крикнул плешивый, заставив вздрогнуть не только Долина, но и всех. На минуту повисла тишина, а затем поднялся цунами рукоплесканий и криков - ура.
Ораевский нагнулся к Аркаше:
- Это ещё кто такой?
- Иванов, муж Ивановой - председателя профкома.
- А где она сама?
- Лежит с давлением: переволновалась.
- Хорошо, - сказал главврач.
Осталось непонятным, что собственно было "хорошо" - то ли, что плешивый - муж председателя профкома, то ли, что председатель профкома слегла с давлением.
Ораевский уселся на место с чувством лёгкой досады. Ему показалось, что речь не произвела нужного впечатления. Но супруга пожала ему руку. И это отчасти его успокоило.
Немного выждав - вспомнит ли начальник о подарке для неё и, не дождавшись, взяла слово Аркаша.
- Друзья мои, - сказала она. - Дорогой Виктор Николаевич, спасибо за тёплые слова в мой адрес. Прежде всего, от своего имени и от имени всех присутствующих, разрешите заверить в нашей искренней преданности вам. Вы не должны, вы не имеете права сомневаться в нас. Знайте, если понадобится - мы все, как один, стеной встанем за вас. Победа будет за нами. Ура! Да здравствует Виктор Николаевич!
Все встали и чокнулись бокалами с шампанским.
-Я тоже самое сказал, - прошептал плешивый на ухо Долину, - а на меня посмотрели, как на сумасшедшего.
Застолье словно покатилось под гору: с каждой выпитой рюмкой время для его участников всё более и более сжималось, часы стали пролетать в минуты. Спиртное не кончалась. Несмотря на то, что все знали друг друга десятки лет, можно сказать, как облупленных, гости никак не могли наговориться. Концерт получился на славу! Правда, под конец артисты только мешали гостям расслабляться и их вежливо попросили удалиться.
* * *
Тяжёлая дверь в кабинет завотделения кардиологии открылась размашисто, будто от удара ногой. В комнату влетел главный врач Ораевский. Он буквально навис над журнальным столиком, за которым пили кофе хозяйка кабинета - Зайньчковская Аркадия Аркадьевна и её заместитель Долина.
- Аркаша, - крикнул Виктор Николаевич, брызжа слюной, - какого чёрта ты так поступила со мной? Вспомни - я спас тебя от тюрьмы. За взятки тебе верный пятерик светил с конфискацией. Я, как идиот, бегал, хлопотал за тебя, да ещё деньги тебе платил. А докторскую диссертацию тебе кто помог защитить? Забыла? Какая же ты, Аркаша, сволочь! Все вы сволочи неблагодарные!
Побледнев, Аркаша встала и тихо, но твёрдо сказала:
- Не сметь на меня орать! За тебя никто не проголосовал потому, что всем осточертело пахать на тебя и твою семью. Больницу ты превратил в персональную кормушку. Когда-то этот беспредел должен был кончиться. Не понятно, Витя, что, собственно говоря, тебя так расстроило? Я знаю тебя: наверняка накопления имеются на десять жизней вперёд.
- Всё сказала? - проговорил Виктор Николаевич, отступая на шаг назад. - Значит, ты меня от зависти на выборах прокатила? О, какая же ты недалёкая. Да, я хапал, как ты говоришь, но ведь и вам, дуракам, жить давал, покрывал все ваши шашни с больными. Что же ты думаешь - придёт Лежень и станет лучше? А вот это ты видела? - Виктор Николаевич показал кукиш и продолжил:
- Лежень - не профессионал. Она чистый политик. За ней стоит партия, то есть куча бездельников, желающих жрать и пить, и умеющих только ненавидеть тех, кого они сочтут не нужными. Чем больше ненависти, тем больше у них власти и денег. Наша больница им нужна только, как источник доходов. Они выжмут из неё все соки и выбросят, как ненужную тряпку. А вы будете пахать по 24 часа в сутки за одну зарплату. Никаких подработок не будет. Через год вы все разбежитесь, как тараканы. А бежать-то некуда. Ох, как ты горько пожалеешь! Но будет поздно. А я..., а я ещё вернусь сюда. Это дело я так просто не оставлю. И мы с вами ещё встретимся.
- Флаг вам в руки, - сказала Аркаша, удивив Долину своей смелостью.
* * *
, Долин нечаянно уснул, так и не дождавшись жены. Его разбудил телефонный звонок.
- Что? Где? Когда? - закричал он в трубку спросонья. - Погоди, ничего не понимаю: который сейчас час? Два часа?! Ночи? И ты ещё на работе? Совещание?! Очуметь! Как же ты доберёшься домой? Ах, ну да!
Долин треснул себя по лбу.
- Прости, родная, я ещё сплю - туго соображаю. Конечно, приеду за тобой. Что? Уснул, как провалился и, представь, опять приснился сон: будто я от кого-то убегаю, взбираюсь на гору, прыгаю в воду с высоты, а ты знаешь, как я боюсь высоты и воды. Всё, всё заканчиваю. Выезжаю, жди.
* * *
Ночные улицы были пусты и дорогу до городской больницы, на которую днём можно было легко потратить из-за пробок часа два, Долин преодолел за двадцать минут и начал ждать. Время тянулось страшно медленно. Он из последних сил боролся со сном. Дважды, замедлив ход, проехал мимо полицейский патруль. К утру откуда-то потянулись, вызывающе одетые, молодые девицы. Они приводили Долина в замешательство: сколько уже писали и говорили об изнасилованиях и убийствах, а они всё продолжают безбоязненно шастать по ночам. Откуда и куда они идут в столь поздний час? И почему рядом с ними не видно мужчин? И вообще, куда делись влюблённые парочки, которые во времена молодости Долина попадались на каждом шагу? Правильно говорят - жизнь очень изменилась и не в лучшую сторону.
Под утро на административном этаже больницы наметилось какое-то движение. Жена Долина вышла в сопровождении невысокой женщины, похожей на китайского мальчика.
- Это Надя - помощница Лежень по Государственной Думе, - представила спутницу жена Долина. - Её нужно отвезти домой.
- Без проблем, - ответил Долин, довольный уже тем, что можно отсюда уехать.
Помощница нового главного врача больницы заняла место впереди, жена устроилась на заднем сидение и, кажется, моментально уснула.
Выяснив у Нади, куда везти, Долин тронулся.
Немного помолчав, Долин тихо спросил:
- Надя, если вы не очень хотите спать, можно, задать вопрос? - Пожалуйста.
- Извините, но я впервые так близко вижу живого представителя Госдумы.
- А мёртвого, значит, видели?
- Я не так выразился, простите.
- Ничего, задавайте свой вопрос.
- Вы давно работаете помощницей у Лежень?
- Не очень: пять лет.
- Ого! Это огромный срок! - сказал Долин. - И часто вам приходится работать по ночам?
- Ой, да всё время, - словоохотливо ответила Надя. - Я уже привыкла. Знаете, члены нашей партии вообще необычные люди. Они сутками могут не спать, а Лежень так вообще не знаю, когда отдыхает. Работает круглые сутки, семь дней в неделю, без выходных и проходных.
- Извините, но как такое может быть? - спросил Долин и покосился на жену - можно ли так ставить вопрос? Жена сидела безучастно, с закрытыми глазами - устала.
- Очень просто, - отвечая на вопрос, сказала Надя. - У них просто на сон нет времени. Взять, к примеру, сегодняшний день Лежень: накануне она всю ночь была на партийном фуршете...
- Фуршете? Это что значит? - поинтересовался Долин.
- Это когда члены партии под коньячок, в неформальной обстановке обсуждают разные проблемы, ищут единый подход к их решению; например, кому и как голосовать в Думе и так далее.
- Лежень тоже пьёт коньяк? - не удержался Долин.
- А как же! И не только коньяк. К сожалению, она одна женщина среди мужчин. Приходится пить, иначе с мужиками не найдёшь общего языка. Так вот, после фуршета она появляется дома в шесть утра. За пять минут приводит себя в порядок: причипуривается, глотает на ходу кофе и несётся на телевидение. У неё почти каждый день съёмки! А в десть утра она уже в самолёте летит в Санкт-Петербург. У неё там свой бизнес, плюс муж. Заключает контракт на десятки миллионов, обедает с мужем в ресторане и в шестнадцать часов опять в самолёте. На сей раз летит в Сочи. Там несколько деловых встреч, короткий разговор с губернатором Краснодарского края и назад, в Москву. В час ночи она ужинает с товарищами по партии. Затем всю ночь проводит совещание в больнице. Это вы знаете. А ведь завтра ей выступать на круглом столе в Думе по вопросам детского здравоо--хранения. Тема, конечно, для нас абсолютно новая, но мы её решим.