- Извините, можно задать один вопрос?
- Пожалуйста.
- Почему такая красивая девушка и одна?
- Я не одна, а с мужем, - ответила Кристина. - Он здесь, на сцене.
- Вон оно что! Тогда всё понятно! - разочарованно протянул сосед, убрав колено и весь как-то подобравшись.
Кристина по-женски почувствовала, что к ней интерес потерян. Испытывая неловкость, она всё же нашла силы обратиться к соседу.
- Что Вам понятно?
- Как? - ответил мужчина, для которого обращение к нему Кристины, кажется, явилось еще большей неожиданностью, чем для Кристины его обращение к ней.
- Я спрашиваю, что Вам стало понятно, когда я сказала, что у меня муж на сцене? - прошептала Кристина.
- Ах, Вы об этом. Мне понятно, что Вы жена артиста и, наверняка, сама артистка. А с артистами и, вообще, с деятелями шоу-бизнеса я принципиально иметь дел не хочу.
- Почему? - заинтересовалась Кристина.
- Очень просто: у вас денег куры не клюют, а мне монеты достаются кровью и потом. Вот и вся колбаса.
Кристине захотелось немедленно восстановить справедливость.
- Никакая я не артистка, - громко сказала Кристина, заслужив ядовитое шипение от соседки справа.
Кристина стала говорить на полтона ниже.
- И мой муж тоже никакой не артист. Он обыкновенный рабочий: таскает декорации по сцене, а когда велят, стучит молотком. Он по полгода не приносит домой зарплату. И не потому, что пропивает, а потому что тюфяк. Его все обманывают, обещают денег и не дают. А он ничего сделать не может. Так что цену деньгам я знаю не хуже Вашего.
- Странный у Вас муж, - прошептал сосед. - Я за свои кровные любому горло перегрызу.
- Вы - совсем другое дело, а он - тряпка. Об него все ноги вытирают.
- Знаете, что Вам нужно сделать? - сказал мужчина.
- Что? - испуганно прошептала Кристина.
- Гоните к чертовой бабушке такого мужа. Зачем он Вам сдался? С Вашей красотой Вы не пропадете.
Кристина благодарно посмотрела на соседа. Их взгляды встретились. В его глазах светилась доброта и сила. И уже нарочно сосед прислонил свое колено к ее коленке. Кристина не пошевелилась.
Спроси Кристину, зачем она позволяет незнакомому мужчине себя так вести, она не знала бы что ответить. В лучшем случае, она сослалась бы на духоту в зале, вследствие чего она немного расслабилась.
- Разрешите представиться, - прошептал сосед. -- Капитан Силкин Павел Оскарович. Можно просто Паша. А вас как зовут?
- Кристина.
- Редкое имя.
- Скажете тоже, - зарделась Кристина. -- Имя, как имя. Самое обыкновенное. У нас в С. половина девушек Кристины.
Силкин посмотрел на Кристину. В его взгляде легко читалось: "Так Вы из С.? Знаю, бывал. Деревня!"
- Я родилась в С., а живу в Москве. Мой муж - коренной москвич, - сказала Кристина так, как будто в том, что Мишель москвич, была и ее заслуга.
- И я тоже женат на коренной москвичке, - сказал Силкин.
Они посмотрели друг на друга и поняли - у них одинаковые проблемы существования с людьми, которых они не могли терпеть.
Ей было удивительно, как это они так хорошо понимают друг друга. И ей нравилось в нём всё, даже запах пота. Но особенно ей понравилось имя, отчество и фамилия капитана. Она хотела назвать своего будущего сына Павлом, Павликом. Об этом даже был уговор с Мишелем. Пошел к черту этот Мишель. Рядом с таким мужчиной о нём вспоминать неприятно.
Концерт продолжался. Известный певец исполнил популярную песню.
- Нравится? - спросил Силкин.
Кристина машинально отдернула колено.
- Я имел в виду концерт, - виновато буркнул Силкин.
- Нет, - ответила Кристина. - Кому может нравиться пение под фонограмму?
- Сразу видно, Вы с мужем в этом деле разбираетесь.
- При чем здесь муж? - ответила Кристина, которой очередное упоминание о Мишеле было неприятно. - Разве сами не видите, певцы только рот открывают?
- Вижу, конечно, но, как говорится, нас дурят, а мы делаем вид, что верим.
- Не боитесь такое говорить?
Силкин усмехнулся:
- Чего мне бояться. Это вам, деревенским нужно бояться.
Кристина за "деревенских" не обиделась, но ей показалось, что нужно обязательно обидеться. Она презрительно сжала губы и отвернулась.
- Ой, простите дурака, ляпнул, не подумав, - сказал Силкин. - Я ведь тоже деревенский. В Москве живу десять лет, но как был сапогом, так и остался. Иной раз такое отчебучу - хоть рот бантиком завязывай. Я считаю, что нам, деревенским, чтобы выжить в этой Москве, нужно уметь притворяться простаками. Иначе, эти сожрут нас и не подавятся. По причине этих мыслей до сих пор в капитанах хожу.
- У нас в С. капитан - это как генерал, - сказала Кристина, желая сделать приятное nbsp;
Силкину.
- Кристине не нужно было объяснять, кого имел в виду капитан под словом "эти". Сегодня она достаточно насмотрелась на них здесь, в Кремле. Проникшись уважением к умственным способностям Силкина, она воскликнула:
- А про "этих" Вы верно сказали!
- Запомните, милая, всё, что я говорю - это верно и правильно, - улыбнулся Силкин.
- И скромно, - добавила Кристина.
- А что... и скромно.
Колени Силкина и Кристины вновь сомкнулись.
***
В антракте Силкин угощал Кристину кофе и коньяком. Кристина рассказала о себе и своей жизни, капитан - о своей. У обоих оказалось много общего. Оба родились в семьях без отцов. Оба не любили и одновременно боялись своих мам. Оба по настоянию матерей обзавелись семьями в Москве, и теперь мечтали освободиться и начать жить заново.
У обоих было чувство, будто они знают друг друга много лет, что случается только с родственными душами. В глазах Кристины капитан Силкин был, что называется, настоящим мужиком, которых Кристина уважала. В свою очередь, Силкин чувствовал, что на Кристину можно положиться, как на самого себя, что она не предаст и не обманет. Для военного человека чувство локтя, защищенности тыла - самые важные и самые значимые чувства. Важнее любви и прочей чепухи.
***
Во втором отделении концерта Кристина затеяла игру, суть которой состояла в том, чтобы первым заметить непопадание певца в фонограмму. В этом деле она опережала Павла Оскаровича. В конце концов, они расшалились настолько, что достаточно им было посмотреть друг на друга, как их начал душить смех, готовый вот-вот вырваться наружу.
Соседка справа уже сделала им замечание, а они всё никак не могли угомониться. Переглядывались, как бы говоря: "да, мы ведем себя, как дети, но сделать с собой ничего не можем".
С каждой минутой им становилось только веселее и веселее. Никогда ещё Кристине не было так легко и весело.
В середине второго отделения зал покинул президент страны. Следом за ним зал покинуло много народу. По крайней мере, первые ряды оголились почти полностью. Воспользовавшись случаем, Силкин и Кристина ушли в числе первых.
Часть 27. Бугай со шлейфом.
Телефон всё не умолкал. Не выдержав, Кристина взяла трубку.
- Алло? - спросила она сонным голосом.
- Ты дома? - раздался на том конце провода встревоженный голос Мишеля.
- А где, по-твоему, я должна быть? -- ответила Кристина.
- Как где? Мы договорились встретиться после концерта. Я тут жду тебя в машине, волнуюсь.
- Мать моя женщина, я забыла совсем!
- Забыла?! Как это можно забыть? - недоумевал Мишель.
- Подумаешь, дело какое! Забыла и всё.
- Кристина, я все-таки твой муж и...
- Заладил "муж, муж"... Муж, и что дальше? Теперь одной нельзя домой приехать? Сам-то куда сейчас собираешься?
- В каком смысле? -- опешил Мишель.
- Отставить. Я хотела сказать - во сколько дома будешь?
- Трудно сказать. Всё зависит от пробок на дорогах. Хотя сейчас поздно, машин мало. Через час-полтора, не раньше, - ответил Мишель. -- А что?
Кристина уже повесила трубку.
***
Из лифта вышел высокий, широкоплечий, статный мужчина среднего возраста. В нем чувствовалась огромная физическая сила. Лицо без претензий на интеллект сияло самоуверенностью и наглостью. Подобных типов Мишель называл бугаями. Эти люди готовы растоптать любого на пути к большим деньгам или карьерному росту. Последнее время эта порода людей заполонила Москву. Они обнаруживали себя везде: в метро, гуляющими по бульварам, едущими в дорогих машинах, летящими самолетами, едущими поездами, в ресторанах и кафе. Особенно много их подвизалось в милиции и других госструктурах. Замечены они были также и в театральном мире.
Мишель разошелся с мужчиной плечо в плечо. Что-то заставило его обернуться. Бугай смотрел на Мишеля и улыбался, как улыбаются умирающим родственникам или детям, когда собираются их наказать. Мишель обладал отличной зрительной памятью: с этим человеком он никогда не встречался. Очевидно, бугай обознался.
Кабина лифта пахла бугаем: кофе, коньяком, и еще каким-то едва уловимым, но знакомым запахом. Это был запах духов, подаренных Мишелем на день рождения Кристине. Черные мысли, роем мелькнувшие в голове, он отмёл, списав все на усталость и ее родную сестру, мнительность.
***
В квартире было темно и тихо. Телевизор молчал, что было необычно для Кристины. В коридоре стоял тот же запах кофе, коньяка и духов, что и в кабине лифта.
"Схожу с ума", - подумал Мишель.
На цыпочках он прошел в спальню. Кристина лежала на кровати, поверх одеяла.
- Спишь? - тихо спросил Мишель.
- Сплю, - ответила Кристина, задержавшись с ответом.
- У тебя все нормально?
- Да. Деньги принес? - спросила Кристина.
- Деньги? -- удивился Мишель. - Ах, да! Понимаешь ...
Мишель забыл о своем "железном" обещании после Кремлёвского концерта принести ей заработную плату. Мишель объяснил, что в связи с всеобщей суматохой, характерной для крупного концерта, денег сегодня не выдали, но выдадут завтра, или, на худой конец, послезавтра, но это уже железно.
- Послезавтра и поговорим. Закрой дверь, я спать хочу.
Категоричность, с которой Кристина произнесла эти слова, не желая даже объясниться, почему после концерта она уехала без него - всё это свидетельствовало о том, что Кристина приняла какое-то решение, и это решение было не в его пользу. Еще не понимая, что нужно думать и как нужно реагировать на всё это, Мишель вышел из комнаты, и даже подобострастно-бесшумно закрыл за собой дверь.
На кухне в глубоком раздумье он провел часа два.
Итак, Кристина ему изменила. Запахи, витавшие в коридоре и особенно в спальне, не оставляли никаких сомнений - в его квартире побывал тот самый человек, с которым он разминулся в лифте, и который так странно на него смотрел. Теперь понятно, почему - он высматривал рога на голове Мишеля. Эта полушутливая мысль заставила рогоносца улыбнуться.
Следов борьбы и сопротивления в квартире не видно. Следовательно, всё, что здесь произошло, произошло с согласия и по доброй воле Кристины.
Боже, как в жизни всё просто и сложно!
Почему же Мишель так убийственно спокоен? Да потому, ответил сам себе Мишель, что с первой минуты, как увидел Кристину, он был готов к такому страшному исходу. За короткое время их совместной жизни Мишель прокрутил в голове сотню сценариев будущей измены Кристины и своей реакции на эту измену. И вот измена случилась, а он решительно не знает, что ему делать.
Можно, конечно, сделать вид, что ничего не произошло, и продолжать жить, как жили раньше, то есть плохо. Правда, теперь будет еще хуже: осознание того, что жена ему изменила, будет постоянно точить его, и жизнь превратится в ад.
Второй вариант - устроить скандал и развестись. Этот путь слаще. Он лучше всего обдуман. Но для Мишеля он неприемлем. Мысль о том, что роскошное тело Кристины будет принадлежать другому, была невыносима. Этот путь страшен тем, что Мишель не исключал возможности убийства Кристины. Почему нет? Сделал же он попытку убить себя! А дальше - тюрьма и тихая кончина в изоляции от общества. Такой разворот событий не был бы исключен, если бы не мама и папа. Они этого не вынесут. Не хватало еще, чтобы из-за Мишеля пострадали любимые люди.
Есть еще один путь, что называется - путь ни мира, ни войны. Он исчезнет, исчезнет надолго, исчезнет немедленно. Развода не будет. Ни писать, ни звонить! Пропал и всё. Через некоторое время он вернется. Вернется другим человеком, при деньгах. Возможно, Кристина перебесится, осознает, что она потеряла. Вот тогда всё окончательно и решить.
Мишель остановил свой выбор на третьем варианте.
Собираясь в дальнюю дорогу, он наткнулся в шкафу на коробку с ботинками артиста Фалина. У него непроизвольно поджались пальцы ног. Мишель забросил коробку в дальний угол шкафа.
Уже собравшись, он долго ходил по коридору, давая Кристине шанс остановить его. Но Кристина им не воспользовалась.
На улице было холодно. Шел мелкий дождь. Мишель вышагивал по пустынному городу, совершенно не представляя, что ждет его впереди.
Часть 28. Зря эту стерву ...
Что-то почувствовав, Кристина открыла глаза и вздрогнула - рядом сидел Мишель. С его мокрой головы и плеч капала вода.
- Ты меня напугал! Сколько времени? - спросила Кристина.
- Пять утра, - тихо ответил Мишель.
В темноте глаза Мишеля тускло блестели. Кристине стало не по себе.
- Почему не спишь? - спросила она, до подбородка натянув одеяло.
- Уезжаю, - ответил Мишель.
- К-куда?
- Не важно! Вернусь, и мы решим, как нам жить дальше.
Мишель был бледен и не похож на самого себя. Он говорил, сильно растягивая слова, как бы прислушиваясь к себе. И было понятно, Мишель не просто так сотрясает воздух, а говорит серьёзно. Кристина забилась в дальний угол кровати. Мишель усмехнулся:
- Не бойся. Меня бояться не нужно, скорее я с собой что-нибудь сделаю, чем причиню тебе боль.
Кристина недоверчиво улыбнулась:
- Надолго уезжаешь?
Стараясь не замечать в голосе Кристины радостной нотки, Мишель с трудом произнес:
- Не знаю. Надолго, может быть, на год. Живи в моей квартире... одна.... Если не возражаешь, я взял с собой кое-какие вещи. Только самое необходимое. Все наши деньги оставляю тебе. При первой возможности вышлю еще.
Мишелю хотелось сказать Кристине, что он всё ещё любит её и готов простить, но вместо этого жалобно изрек:
- Прощай. Не поминай лихом!
Целовать жену Мишель не стал. Что-то подсказывало, что Кристина не разрешит и даже может оказать сопротивление. Мишелю оставалось только уйти. Он тяжело поднялся и пошел на выход. В дверях Мишель, всё-таки, обернулся.
- Кристина! - произнес он с надрывом.
- Ну, что ещё?
- Кристина, я знаю - ты мне изменила. Я его видел. Этот человек не принесет тебе счастья. Он уничтожит тебя. Будь осторожна. Сейчас мне очень тяжело, но если ты дашь слово, что больше этого не повторится, я останусь... Нет, пока не прощу, но останусь....
Кристина насупилась.
- Должно пройти время, чтобы я смог забыть об этом. Я так говорю потому, что люблю тебя больше жизни. Что же ты молчишь? Скажи хоть слово, - воскликнул Мишель, в надежде услышать слова покаяния или обвинения в нелепости его подозрений. Но вместо этого Кристина отвернулась и заплакала.
Мишель тяжело вздохнул:
- Не плачь. Это мне нужно плакать. Прощай Кристина.
- М-м-м, - вся в слезах мычала Кристина, как болванчик равномерно раскачиваясь туловищем.
***
Хмурым осенним утром Мишель вышел из собственной квартиры. Вышел в никуда. По крайней мере, так он это понимал. Мишель доплёлся к метро. До открытия движения оставался час. Он нашёл себе местечко в фойе, среди десятка нищих и бомжей.
.Сердце подсказывало ему, что его уход из собственной квартиры ничего не решит: Кристина потеряна навсегда. Вернувшись, он найдет квартиру пустой. И он живо представил себе, как станет жить один и как будет страдать, натыкаясь на следы Кристины: в кухне, где он ужинал с ней, завтракал и обедал (когда Кристина была в настроении, она классно готовила), на паркете, по которому Кристина любила шмыгать тапочками. Мишель не мог себе простить, что постоянно делал ей по этому поводу замечания. Кристина смешно дергала курносым носиком и тараторила, что и не думала шмыгать, а что ему всё почудилось. В спальне, где они установили итальянскую кровать, на которой...
Да что там говорить, уход из собственной квартиры - чистое ребячество. Но, кажется, только этот поступок давал шанс сохранить семью. Кристина должна почувствовать, как плохо ей будет без него. И потом, обдумав всё, она вряд ли захочет терять московскую прописку. То есть, не исключено, что когда он вернётся, Кристина бросится ему на шею. Мишель легко представил и белый упругий животик Кристины, плавно переходящий в ложбинку, покрытую нежными вьющимися золотистыми волосками, и то теплое всегда слегка влажное местечко-впадинку меж двух огромных грудей, куда он любил зарываться лицом...