В газете ей попалось объявление о продаже квартир в маленьком городе Т. Цены там были приемлемыми (то есть дешевле было не найти, разве что совсем уж в дальних закоулках Подмосковья). Людмиле Владимировне было безразлично, где доживать свой век, и потому она отправилась в незнакомый город Т.
Фирму, продававшую недвижимость, она нашла в обшарпанном микроавтобусе. Два молодых человека, похожие на бандитов, взяли у нее деньги, взамен сунули кипу бумаг с печатями. Селиванова вышла из автобуса в полной уверенности, что ее кинули.
В то время по неуютному городу Т. толпами ходили так называемые обманутые дольщики - люди, отдавшие деньги на строительство дома, но оставшиеся без жилья и без денег.
Селивановой повезло. Ее не обманули. Может быть, потому, что она хотела быть обманутой, чтобы с этой жизнью ее ничего больше не связывало. Это было бы недостаточным, но справедливым наказанием за гибель дочки. После получения квартиры, ей пришла в голову мысль отдать ее одному из обманутых дольщиков. Для этого она выбрала одного молодого человека, про которого местная газета написала, что он живет в гараже с больной женой и грудным ребенком. Она направилась к нему в гараж.
- Вам нужно только немного подождать, пока я ..., - уговаривала она парня, обалдевшего от такого предложения.
Молодой человек был с ней предельно вежлив, но полагал, что имеет дело с сумасшедшей.
После покупки квартиры у Селивановой оставались кое-какие деньги на житье-бытье. По ее расчетам, их должно было хватить на месяц-другой. Больше и не нужно было. Она приняла решение покончить с собой, отравившись газом. Обнаружив на кухне электрическую плиту, она сникла. Ей пришлось отложить свой план, поскольку ни к какому другому способу ухода из жизни она не была готова.
Не зная, чем себя занять, Людмила Владимировна пристрастилась к прогулкам в сосновом лесу, который начинался прямо у подъезда ее нового дома. Часами она бродила по тропинкам, с каждым разом углубляясь в лес всё дальше и дальше.
Однажды, во время очередной прогулки Людмила Владимировна вышла к неглубокому пологому оврагу, на дне которого она обнаружила огороды, обнесенные хлипкой изгородью. Огороды были совсем крошечными, не больше сотки, но имели ухоженный вид. Каждый участок был оборудован навесом, а на одном из них даже стоял домик из кусков фанеры, картона, листов железа и других бросовых материалов. Сразу было видно, что строили его с большим старанием и любовью. Участок с домиком выделялся обилием посадок: там были грядки клубники, ровные ряды кустов черной смородины и крыжовника. Росли также картофель, горох, морковь, свекла.
Неожиданно выглянувшее из-за туч солнце осветило это место совершенно особым образом. Красота захватила Людмилу Владимировну настолько, что ей захотелось познакомиться с хозяевами этих участков. Может быть, ей тоже удастся здесь взять клочок земли, сотку - не больше.
После гибели дочери это было ее первое желание, если, конечно, не считать желание умереть. Но и его она посчитала предательством по отношению к безвременно ушедшей дочери.
- Денечек Вам добрый! Часом не заблудились? - услышала она голос за спиной.
Обернувшись, Людмила Владимировна увидела невысокую, пожилую женщину с рюкзаком за спиной. Женщина по-доброму улыбалась, но в глазах ее явно читалось беспокойство.
- Вот смотрю - какое место замечательное! - улыбнулась Людмила Владимировна, стараясь успокоить женщину.
- Да, у нас здесь тихо.
- Вот бы мне здесь огородик разбить! - вырвалось вдруг у Селивановой.
Женщина внимательно вгляделась в ее лицо, словно определяя, что за человек перед ней, и, очевидно, сделав положительное заключение, спросила:
- Звать-то вас как?
- Зовите Люсей.
- А я буду Маргаритой Ильиничной. Значит, земелькой хотите заняться?
- Да, очень хочется. А можно?
- А почему нет? Земля здесь не купленная. Если есть время, пойдемте ко мне, поговорим.
Через незапертую калитку женщина провела гостью на участок с домиком.
- Сейчас чайку сообразим, - по-домашнему сказала Маргарита Ильинична.
Из домика она вынесла керосинку и солдатский котелок.
- Память об отце, - сказала она. - Всю войну он с этим котелком прошел. И больше ничего от государства не получил ... - Маргарита Ильинична о чем-то задумалась, но, спохватившись, добавила:
- Чай в нем просто изумительный!
Маргарита Ильинична зажгла керосинку, поставила котелок на огонь, принесла баночку варенья, розетки, кружки, ложки - словом, всё, что необходимо для чая.
- Лесная малина. Из нашего леса, - сказала хозяйка. - А какие тут грибные места! Значит, Вам наше место приглянулось?
- Да. Очень хочется на земле поработать. Правда, я ничего не умею ... - смутилась Людмила Владимировна.
- Ну, это не беда. Что надо подскажем. Да только нужно ли Вам это?
- Очень нужно! - с жаром ответила Людмила Владимировна.
- Вот и хорошо. Вот и ладно, - сказала Маргарита Ильинична, после чего всякая натянутость исчезла, и между женщинами завязался непринужденный разговор. Слово за слово, Селиванова поделилась своим горем. Однако, выводы, которые она сама делала из своего рассказа, были неожиданны для нее самой. Признавшись в том, что ей приходилось брать деньги со студентов, она неожиданно заключила, что делала это не столько для того, чтобы прокормить семью, как она раньше думала, сколько для того, чтобы не быть "хуже других".
- Из-за этих денег пострадала моя дочь! - произнесла Людмила Владимировна, потрясенная своим открытием.
Людмила Владимировна рассказала, что случилось: как, испугавшись ареста и тюрьмы, купила два билета на мюзикл "Норд-Ост". Почему-то слово "мюзикл" она произнесла так же, как когда-то ее муж Шурик - "мьюзикал". Не замечая слез, Людмила Владимировна вспомнила те страшные дни, когда решалась судьба заложников, об обмане генерала и о том, как после штурма искала дочь среди мертвых и живых, и только через две недели отыскала свою Ниночку в морге на одной из окраин Москвы.
- Кругом зло и несправедливость. Жить не хочется, - заключила она свой рассказ.
- Простите меня, - мягко произнесла Маргарита Ильинична.
- За что?
- За то, что заставила вспомнить прошлое. Сама я телевизор не смотрю, газет не читаю, но всё, что связано с "Норд-Остом", знаю. Всем сердцем вам сочувствую. Об этом мы обязательно поговорим
после. А сейчас пойду, прилягу. Устала что-то, да и чувствую себя неважно - наверно, к перемене погоды ...
- Что же, Вы и домой не пойдете? - удивилась Людмила Владимировна.
- Ничего, я здесь частенько остаюсь. Тут хорошо: тишина, свежий воздух. Так Вас ждать завтра?
- Приду обязательно.
Субботний июльский день подходил к концу. Смеркалось. Однако лес, примыкающий к новому жилому массиву подмосковного города Т., по-прежнему, был полон людей. Сквозь ветки и листву виднелись языки пламени от костров. Отовсюду доносились запахи дыма и жареного мяса, звуки музыки и громкие голоса, перемежаемые смехом.
По лесной тропинке шел мальчик лет десяти. В руках он держал полиэтиленовую сумку. Возле поваленной березы он свернул в гущу леса и, преодолев полосу густого кустарника, сплетения орешника и рябины, вышел на поляну. Вокруг старого кострища на бревнах сидела компания - двое юношей и две девушки.
Увидев мальчика, высокий плотный парень с лицом, испорченным юношескими прыщами, недовольно проворчал:
- Тебя только за смертью посылать!
- Идти далеко, - принялся оправдываться мальчик. - Я всю дорогу бежал.
Из сумки мальчик извлек бутылку водки и двухлитровую, пластиковую бутылку пива "Клинское".
- И это всё? - разочарованно протянул парень.
- Ты что, Рома! Сколько денег было, на все купил, - виновато ответил мальчик, опустив голову.
Красивая девочка с косичками-дрэдами сморщила носик:
- У-у-у! Без закуски мы пить не будем. Да, Верка?
Ее полноватая подружка согласилась:
- Ага, мы вам не дешевки какие-то, чтобы водку без закуси пить. Не будем, и всё. Мы лучше домой пойдем. Правда, Юль? А тебе, Санкин, нечего было вечерину мутить, если жратвы нет.
- У него денег нет, а не жратвы, - подзуживала Рому Санкина симпатичная Юля.
Второй юноша, которого звали Макс Котов, прыснул от смеха в кулак.
- Ты чего лыбишься? - с явной угрозой в голосе спросил Рома.
- Я не лыбюсь.
- Лыбишься!
- А что, уже и улыбнуться нельзя? - пожал плечами Макс.
- Нельзя! - отрезал Санкин.
- Мальчики, мы уходим, - объявила Юля.
- Погоди, - обернулся к ней Рома. - Через полчаса закусон будет.
- Да? - недоверчиво подняла бровь Юля и посмотрела на подругу. - Ну, хорошо, полчаса мы подождем.
Рома отвел мальчика в сторону и, положив ему руку на плечо, принялся что-то втолковывать. Мальчик начал было отнекиваться, но когда Ромина рука сгребла его ухо, он сдался.
- Ладно, понял, - сказал он и скрылся в кустарнике.
Вернувшись на место, Санкин успокоил друзей:
- Спокуха, сейчас всё будет!
Ожил мобильный телефон Макса Котова. Звонил его отец. Минут десять вся компания слушала их разговор. По мнению Санкина, Макс специально затягивал говорильню, желая показать, какой у него продвинутый папашка, что с ним он общается, как с другом, на разные темы и что в материальном плане у них всё ништяк. Хотя это и так видно по тому, как Макс одевается, и по тому, какая у него продвинутая мобила в золотом корпусе. Дорогой телефон особенно раздражал Рому.
В школе и дома считали, что Макс и Рома - друзья. На самом деле это было не так. Санкин во всем завидовал товарищу. У Макса были крутые родители: отец - заместитель мэра города Т., а у матери - собственный бизнес в строительстве. А у Ромы отец - обыкновенный мент, и, к тому же, тупой и жадный, а мать - домохозяйка. Макс был строен и высок ростом. Он хорошо учился. За ним бегали все красивые девчонки школы. Макс здорово играл на гитаре и даже подрабатывал в массовках на сцене "Театра Луны". Всё это до невозможности бесило Рому. Любой успех Макса Котова воспринимался Санкиным, как собственная неудача.
Макс Котов побаивался Рому, считая его отморозком. Он до сих пор не мог забыть, как Санкин избил одного парня только за то, что тот косо на него посмотрел.
- Батя, ты не прав, сто раз звонил, ты трубку не брал, - нарочито громко говорил Макс. - Да ладно тебе, хорош. Сегодня приеду к тебе? Нельзя? Почему? У тебя друзья? Знаю я твоих друзей! Привет ей передавай. Ладно, не приеду ... Батя, завтра у нас в театре состоится вечеринка по поводу юбилейного спектакля. Придешь? Нет? Ну, как хочешь ...
- Чего ты разорался на весь лес?! - не выдержал Рома.
Не обращая внимания на реплику товарища, Макс Котов принялся обсуждать проблему, в связи с чем, собственно говоря, батяня позвонил. Выяснялось, кто брал отцовскую машину.
- Какую? - кричал Макс. - БМВ или "Пежо"? "Пежо"? Ничего я не брал.
После утомительной разборки выяснилось, что машину брал все-таки не Макс, а его старшая сестра.
Смазливая Юля и пухлая Верка, напротив, слушали Макса с неприкрытым интересом. И это еще больше злило Рому Санкина. Когда Макс сложил телефон, Рома с неприязнью бросил в его сторону:
- Вместо того, чтобы трепаться, лучше бы костер развел!
- Да ну, чего-то не хочется.
- Комары зажрут.
- Ну и пусть!
- Ты такой же лодырь, как твой папаша, - насмешливо сказал Рома Санкин.
- А твой отец знаешь кто?
- Ну, кто?
- Мент: подай-принеси-пошел вон!
И Макс Котов показал пальцем на Рому, добавив:
- Сынок ментовский ...
Юля удивилась:
- Как мент? Рома, ты говорил, что он у тебя спецназовец, заложников в "Норд-Осте"освобождал?
- Да, выгнали его из спецназа, - ехидно рассмеялся Макс. - И, вообще, он нерусский.
Юля удивилась еще больше:
- Как нерусский? А кто же?
- То ли мордвин, то ли башкир, то ли еще кто! Представляешь, папаша - башкир! - смеялся Макс Котов.
- Друг степей - калмык! - хихикнула начитанная Верка.
Рома Санкин вскочил как ужаленный:
- А сам-то ты кто?
- Кто? - Макс тоже поднялся с бревна.
- Еврей, и вся семья у тебя еврейская!
- Ах ты, гад! - заорал Котов и бросился с кулаками на товарища.
Легковесному Максу могло бы хорошо достаться от крупного и сильного Ромы Санкина. Их вовремя разняла Юля, которая хорошо понимала, что истинной причиной драки является она.
- Стоп, мальчики! Не люблю, когда дерутся. Вы пейте лучше водки. Верка, налей им ...
- Не буду пить, - отвернулся Макс.
- Слабак, - усмехнулся Санкин.
- Кто, я слабак? Давай!
Верка наполнила два пластиковых стаканчика. Не спуская друг с друга глаз, парни выпили всё по-честному, до последней капли. Макса Котова передернуло, Рома слегка поморщился.
- Водка паленая, - кривясь, выдохнул Макс, пытаясь оправдать свою неловкость.
- Сам ты паленый, - процедил Санкин.
- Всё, мальчики, теперь миритесь. Пожмите друг другу руки.
Макс протянул руку, и Рома нехотя дал свою. - Супер! - довольным голосом воскликнула Юля.
Рома Санкин, хоть и подчинился красивой девчонке, тем не менее, отчетливо понимал, что с этой минуты Макс стал ему врагом на всю жизнь. Он никогда не простит ему презрительных слов насчет отца, сказанных в присутствии Юли. Эта девушка нравилась Роме. Он давно мечтал потусить с ней в одной компании.
От выпитой водки Рома почувствовал себя увереннее. Ему захотелось подчеркнуть свое превосходство, и он небрежно достал из кармана солнцезащитные очки.
- О, класс! Откуда? - живо заинтересовалась толстуха Верка.
- Отец подарил, - небрежно ответил Рома Санкин. - Стекла фирмовые, от Гуччи. Сказать, сколько стоят? Три тысячи!
- Три тысячи чего? - затаив дыхание, спросила Верка.
- Долларов, конечно.
- Ни фига себе! Дай посмотреть! - протянула руку Юля. - Италия! Супер!
- Дешевка! - процедил насмешливо Макс. - Эта хрень в любом киоске продается за три копейки.
- Фу, а я-то думала! - надула губки Юля. - Правда, что ли?
Рома Санкин вырвал у нее очки и спрятал в карман.
- Лохи, ничего не понимаете, а туда же ...
Настроение у него испортилось окончательно. Очки были последней его надеждой - с помощью этой феньки он хотел покорить сердце Юли. Макс опять всё испортил. Рома совсем забыл: что он сам же хвалился, что купил эти очки за сотку у алкаша на рынке в Теплом Стане. Да, теперь по всем статьям Рома выглядел перед Юлей бледно.
- Верка, налей водки, - скомандовал он.
- Я тебе не нанималась, сам наливай да пей, - насмешливо ответила девушка, хорошо понимая, что ее подруга утратила интерес к ментовскому сынку.
- А ты, Макс? Пить будешь, или уже готов? - пренебрежительно спросил Рома.
- Буду! - ответил Котов пьяным голосом.
Друзья опрокинули еще по стакану водки. Макс скорчил страшное лицо и рыгнул. Рома, морщась и сглатывая слюну, спросил:
- Юля, хочешь свежей клубники?
- Хочу, - ответила Юля пренебрежительно, уверенная, что обещание не будет выполнено.
- Я серьезно: хочешь?
- Допустим, хочу, что дальше?
- Тут недалеко огороды. Там клубники завались! Пошли, покажу?
Юля хлопнула в ладоши:
- Огороды? Класс! Пошли!
- Я пас, по-любому, - подал голос Макс. - Там, наверняка, собаки.
- Какие собаки! Скажи прямо - струсил! - сказал Рома.
- Просто не хочу, и всё.
- Юля, он трус. Он боится! - открыто издевался Санкин, показывая на Макса пальцем. - Слышь, Максик, ты маме позвони, пусть она тебе памперс поменяет!
Юля и Вера так посмотрели на Макса, что тому ничего не оставалось, как согласиться идти вместе со всеми.
Было уже совсем темно, когда компания спустилась в овраг. Они остановились перед участком с домиком. Санкин с разбегу несколько раз ударил ногой по ограде, сделав в ней дыру.