- Дарь, это как-то… А что потом? Плохо это.
- Знаю, тяжело. Да и не выйду я за него. Потом скажу, он и убьет.
- Связалась ты с ним. Ни два, ни полтора. Злой, собака.
- Да Бог с ним. - Даша тряхнула головой. - Уедет скоро в Кувшиново.
- Ты решай что-нить. Добра нет, да худо не стало б.
- Худо уже, Вась. Это ясно, что решать надо. Да как? Сама кашу заварила. Давай не будем об этом.
Вася вздохнул. Он думал о том, что проще всего и для него тоже было бы, чтоб его прибил кто-нибудь.
- Слыхала, Антон с Москвы приехал? - спросил он. - К Наташке заезжал.
- А она что?
- Даш, она и без Антона-то, - Вася поймал на лету комара. - Уйдет она от меня.
Даша вопросительно посмотрела на него.
- Ирка к ней приходила. На коленях стояла…
- Знаю, Вась.
- Спивается она.
- А Андрюшка как?
- Вот. - Вася внимательно посмотрел на Дашу. - Ты понимаешь, что сына забирать надо? А она – нет.
- А ты ей предлагал?
- Какой там! - Вася махнул рукой. - Она спит и видит в Тверь смотаться. Меня будто нет. Вернее, я – причина незадачи. И уехала б, да стыдно. Горе прошло, дальше жить захотелось. Я теперь не нужен.
- Ладно, Вась, - Даша положила ему на плечо руку. - Может, отойдет еще, - сказала, и сама не поверила.
- Даш, ты ж ее знаешь. Все это. Конец. Тут Антон еще этот вовремя. Я не пойму, как она еще до сих пор не ушла.
- Что ж ты делать будешь?
- Поживем – увидим. - Вася усмехнулся. - Держать-то я ее точно не буду. Куда мне.
- А с сыном?
- Вот. - Вася снова посмотрел в глаза Даше. - Вот тут-то не знаю, как быть.
- Сходи к Ире, поговори.
- Хуже б не было. Да и Наташка тогда точно уйдет. - Вася отвел взгляд.
Дарья поняла, что он все еще надеется, что Наташа не уйдет от него.
ГЛАВА 6
- Ну, и как же ты здесь живешь? - Спрашивал Антон Наташу, встретившись с ней на берегу Осуги.
Он сейчас квартировал у Поспеловых, что позволяло ему увиваться за Наташей.
- С твоим умом, красотой, возможностями. Уж прости, если покажусь тебе банальным, - продолжал Антон. - Я, конечно, допускаю, что Вася – человек хороший. Но он, прости, Вася. - Антон усмехнулся и покачал головой. - Ты и он – это дисгармония.
- Где ты на земле узрел гармонию? - Грустно спросила Наташа.
- Хм, - хмыкнул Антон, - мы с тобой – личности гармоничные.
- Какими же критериями ты это измерил?
- Балансом души и тела.
- Не так уж у меня все прекрасно. За себя говорю и отвечаю. И спорю с классиками. Человек – это совсем не гордо и вовсе не должно в нем все быть прекрасно. А помыслы и чувства? Их куда? В гордость или во все прекрасное?
- Это ты сдалась так.
- Нет. Это я реально на жизнь посмотрела.
- Наташенька, где ты жизнь-то видела? – Антон осекся. - А любовь-то как же?
- А что любовь?
- Как же ты без любви живешь?
Наташа недовольно поморщилась.
- Это тебе к Дарьке. - сказала она. - Она у нас теоретик любви. Практикующий.
- Как это? - Не понял Антон.
- Так. Проповедует любовь как необходимое условие жизни с человеком. Без любви, по ее теории, это обман, ложь, грязь, и вообще гнусность какая-то, то и подтверждает делом.
- И с кем она живет?
- Одна, - усмехнулась Наташа. - А я вообще любовь как некое возвышенное чувство не понимаю, а как плотскую потребность – презираю.
- Это почему же презираешь? - С искренним интересом спросил Антон. - То есть, почему не понимаешь, это ясно – сказка. Высокие материи, любовь вселенская – бред, короче. Согласен полностью. Но вот за что ты презрела простое человеческое чувство? Это мне непонятно. Или тебе оно недоступно? Прости, конечно.
- Почему же? Оно всем доступно, - раздраженно проговорила Наташа. – Даже Дарька наверняка этого не избежала, страдает втихомолку о ком-нибудь. И я не камень. Более того тебе скажу, Вася – любит, и умеет любить, и способен на многое во имя любви. Но вот отчасти из-за его любви, я и презрела это чувство. Не потому, что я его презираю. Это не так. Дело не в этом, а в великой спекуляции, построенной на любви. На необходимом всем этим Васям, Дашам и прочим чувстве. Ведь тысячи лет люди создают себе капиталы, славу и почти все это – на необходимости любить и быть любимыми. Творчество – говорит, пишет, слагает стихи и музыку, рождает великие полотна – и все это – про любовь и ее последствия. Ведь если нет любви - о чем писать? Чем дышать? И вот, чтобы заработать себе на хлеб, одежду и любовницу, это заметь - на любовницу, мастер слова вворачивает в действие потребность, удовлетворенную или нет – зависит от жанра – потребность любви. Давит на жалость, стыд, горечь, радость, и достигает порой ошеломляющего результата. Но это – спекуляция…
- Значит, искусство – спекуляция человеческими чувствами, по-твоему?
- Чувствами спекулируют все. А реклама? «Купи этот, именно этот шампунь, и будешь красива, будешь нравиться, будешь любима…» Ну и так далее. Любовь поработила человечество, лишила его свободы. Так как же теперь ее не презирать, тем более что без нее невозможно жить.
- Вот, - заговорил Антон. - Вот! Ты признала – жить невозможно. Так как же без нее живешь ты?
- Я не только без любви живу. Я вот даже поговорить не могу так. Не с кем.
Антон улыбнулся: «Теперь есть…»
- О, к нам гости, - недовольно проговорила Наташа.
К ним подходили Даша и Светка, которая теперь усиленно «дружила» с Дарьей, намереваясь породниться.
- Антон! - Радостно воскликнула Светка. - А я тебя на речку хотела звать, а ты уж и так тута.
Антон не удостоил ее ответом.
- Как Васька? - Ехидно спросила Светка у Наташи.
- Жарко, - вместо ответа протянула Наташа. - Купаться будете? – обратилась она к Дарье.
- Надо окунуться, - тихо ответила Даша, робеющая под пристальным взглядом Антона. - Чего ты так смотришь? - Спросила она его.
- А ты чего не здороваешься? - Не смутился Антон.
- Разве? - Рассеянно спросила она. - Привет, если так.
- А ты окунешься? - Спросила Светка Антона.
- О! Я знаю, кого мы щас купать будем! - Засмеялся Антон, показывая на подходящего Мишку.
- Чего? - Спросил, подойдя, Мишка.
- Ты хмурый чего такой? - Спросил Антон.
- Да жарко просто…
- Антошечка, пойдем купаться, ну их, трепаться! - Настаивала Светка.
- Светка, - вдруг заговорила с жаром Наташа. - Тебе за мужиков еще космы не выдирали?
Светка молчала, не совсем понимая Наташин вопрос.
- Выдерут, - пообещала ей последняя.
Дарья с укором посмотрела на Наташу, Антон довольно улыбнулся.
- Ну вот, - проговорил Мишка. - Солнце скрылось. Теперь девчонки час будут его ждать. Помнишь, Тоха, - обратился он к Антону. - Как они без солнца в воду лезть боялись?
- Да, зато теперь у нас Дашка первой купальный сезон открывает, чуть не в марте, - засмеялась Светка, а за ней и Наташа.
- Моржиха, что ли? - Усмехнулся Антон.
- Ну да там, - отмахнулась Дарья. – По весне свалилась в воду, белье полоскала, вот перестаралась.
- Ясно! Щас мы вас сами искупаем, и спрашивать никого не будем! - Засмеялся Антон. - Миха, хватай их!
Это был жаркий, необыкновенно жаркий май…
* * *
Постепенно в деревню стали стекаться дачники, кто в отпуск, кто на все лето, кто на очередные выходные. Деревня начала заполняться, оживать…
Дарья мыла окна и вспоминала, как, когда она была еще маленькой, одних только детей летом набиралось два десятка, да и на зиму деревня не вымирала. Потом дома стали постепенно пустеть, заброшенные разрушались, а те, которые достались дачникам, оживали на короткий летний срок. Казалось, что теперь настали последние года деревни, еще чуть-чуть, и заколотят окна последнего дома. Раньше только в Богданово был магазин, клуб. Теперь – ничего. Продукты привозят так называемый «автолавки» - машины, набитые недешевым (а куда деваться – взять больше негде) провиантом. Зарастают поля бурьяном да кустарником, фермы разбирают по кирпичику. И работать в деревне негде, и жить опасно. А если в грозу, не дай Бог, электричество отключат, то можно с керосиновой лампой и неделю просидеть, хорошо, если и керосин-то найдется. Так и спивается потихоньку то, что осталось от деревни…
Солнце клонилось к горизонту, и Дарья подумала, что после жаркого дня вода в речке должна быть теплой. Она бросила свое занятие и, прихватив полотенце, отправилась к Осуге. Почти напротив ее дома на берегу стоял заброшенный сарай, за которым было ее излюбленное место купания – дно там было песчаное, да и глубина подходящая.
Когда Даша поравнялась с сараем, она услышала приглушенный шепот. Она без труда узнала голоса Наташи и Антона. На сей раз, это не было простой беседой, они намеренно прятались от людских глаз…
Даша замерла на месте, потом резко развернулась и хотела уже бежать домой, когда услышала мычание коров. Это значило, что Василий гнал скот на ферму по деревне. Она с ужасом подумала о том, что может встретиться с Васей, поэтому побежала бегом, но почти у самой дороги остановилась, потому что стадо проходило как раз мимо ее дома. Чувствуя себя так, как будто это она изменяла Васе, Даша кинулась к заброшенному дому и спряталась, прижавшись к его задней стене. Ей было гадко, больно, стыдно…
Дома она ходила из угла в угол, пытаясь понять Наташу. Она придумывала аргументы, которые ее могли оправдать. И еще Даша пыталась решить для себя, как она сама должна поступить. Вася – ее друг, но должна ли она говорить ему о таком предательстве? Обо всем ли можно рассказать другу, и где проходит граница между правдой и ложью?
От размышлений ее отвлек донесшийся с улицы свист Мишки. Она выглянула в окно:
-Зайди!
Мишка зашел в избу и остановился у порога. Даша стояла напротив, сложив руки на груди, и молчала.
- Я еду завтра, - проговорил Мишка. - В Кувшиново. Тоха подбросит.
- Он тоже уезжает? - Спросила Даша.
- Ну, в Москву. Меня только подбросит.
- Один?
-Что один? - Не понял Мишка.
- Ну, он едет один? - Даша опустила глаза.
Мишка пожал плечами:
- А с кем ему ехать? Один…
Даша развернулась и прошла в комнату. Мишка проследовал за ней.
- Ты тут, слышь, не шали без меня, - проговорил он, облокотившись на косяк.
Даша внимательно просмотрела на Мишку, но ничего не ответила.
- Ну, че ты? Скажешь что?
- А что я должна сказать?
Мишка подошел к Даше и взял ее за плечи:
- Ну, что ты будешь хорошей девочкой…
Дашу почти передернуло от этого объятия. Меньше всего на свете сейчас она хотела видеть Мишку. Ей хотелось крикнуть ему, что бы он исчез, испарился навсегда, на веки вечные, но она только кивнула головой.
- Я так понимаю, что ты обещала?
Даша еще раз кивнула головой.
- Даш, мне иногда кажется, что ты меня ненавидишь, - вздохнул Мишка.
Даша упорно молчала.
- Вот блин! – Мишка прижал ее к себе, Даша услышала, как часто колотится его сердце, и ей стало жаль его.
- Миш, все нормально, - прошептала она. – Ты не обижайся, я спать буду, мне на ферму завтра с утра.
- Понял. Может, я останусь?
Даша сняла руки Мишки с плеч и сделала шаг назад:
- Уходи!
- Да что ты! Не трону я тебя! Знаю – нельзя!
- Ты все равно уходи!
- Ладно. Пока тогда, Дарь.
* * *
А следующим вечером в дом Дарьи влетела Светка, которая уже считала себя родственницей, поэтому в двери не стучала.
- Ну, деньки! – весело проговорила она и плюхнулась в кресло.
Даша лежала на диване, тупо уставившись в телевизор.
- Ты чего тут дрыхнешь? – Спросила Светка. - Время-то детское! Может, прошвырнемся по большаку?
- Свет, я встала рано.
- А! Слушай, во Натаха дает! - С каким-то непонятным восторгом заговорила Светка. - И главное дает средь бела дня! Правильно, москвича надо отхапать, так че, что хошь натворишь от старания. Она давно уж лыжи навострила.
Дарья приподнялась и уставилась на Светку.
- Что смотришь-то? Сама, небось, замечала. Она мне космы-то еще за него обещалась повыдрать. Ха! – Светка победно заулыбалась. - Поздно уж было дергать-то. Давно уж дело было.
- Что?!
- Что слышала. Пока там Наташка по Тверям, Антон-то и мной не брезговал, хоть я и без институтов. У меня вон, братец, так похлеще любого института учит.
- Ты с Антоном?
- А что? Я хуже Наташки, что ль? – Светка притворно вздохнула. - Да, уж. Лето еще и начаться не успело, Натахин роман накрылся медным тазом. Уехал Тошечка, так хоть братца увез, и то спасибо ему. А уж Наташечке придется опять с Васьком вечерки коротать.
Дарья слушала это, обхватив голову руками. Наконец, она вскочила:
- Ты что говоришь-то, вообще? Что, все знают?
- Сидишь на своей ферме сутками, ничего не знаешь. - Спокойно проговорила Светка. – У лавки седня толковали.
- О Антоне и Наташе?
- Нет, блин, о президенте РФ! – Не выдержала Светка. - Че ты тормозишь?
- Значит, Вася тоже в курсе?
- О! Этот, может, и нет! Он же у нас чудной! – Засмеялась Светка. – А чего это ты вскакиваешь, мне интересно? – Вдруг с ухмылкой спросила она, положив ногу на ногу, - Чего тебе они так покою не дают?
- Чего? Даша села на диван, с неподдельным удивлением смотря на Светку.
- А что? Давно уж все говорят, что ты в Антона-то влюбивши! - раскрыла, наконец, Светка «страшную тайну».
Даша только судорожно вздохнула, не найдя что ответить.
- Ну, как тебе? Давно уже все знают. Потому и братца моего ты динамила.
- Что ты чушь несешь?- С испугом спросила Даша.
- Да хватит тебе, Дарь! Ну ничего ты от деревни не утаишь.
- Да ведь глупости все это!
- А чего ты тогда так переживаешь?
- Да потому что чушь несешь!
- Не только я это, все знают.
- Да перестань ты! Да что же это! - Воскликнула Дарья.
- Ладно тебе! Не хочешь – не говори. Только братец мой тебе это еще припомнит…
- Светка, ну за что вы меня? За что? Что я вам сделала?
- Дарька, не причитай. Все образуется. Ты только Мишку, смотри, обманешь – убьет!
- Уйди, Светк, а то я тебя убью!
Светка ушла, а Дарья всю ночь не могла сомкнуть глаз.
ГЛАВА 7
Несколько дней после отъезда Антона Наташа молчала, избегала Васю, насколько это было возможно. Да он и сам не очень-то разговаривал с ней. Естественно, что и до Васи дошли слухи о ней и Антоне, но что он думал об этом, чего ждал – одному Богу известно…
Наташа избегала и Дарью, чувствовала ее взгляд, тяжелый, словно она была ее самым страшным судьей. Она не знала, что Даша, как могла, оправдывала ее в своих глазах. Хотя тоже не стремилась заговорить с Наташей. Эти несколько дней Даша сама вела себя как преступница: избегала людей, уходила от разговоров, от гостей пряталась. Впрочем, в деревне это не так-то просто сделать.
Между тем, май сменился летними днями, такими же жаркими, если не жарче. Наступила пора отпусков, деревня перешла на летний режим.
Даша поливала грядки в огороде, когда из-за забора ее окликнула тетя Маша, соседка:
- Дарья! Бог в помощь!
- Спасибо! – откликнулась Дарья.
С соседями у нее были хорошие отношения. Когда Дарья осталась одна после смерти мамы, помогали ей соседи. Недаром говорят, что сосед – ближе родственника.
- Че-то ты бледная какая? – спросила тетя Маша, открыв дверку в заборе, который разъединял их огороды, и села на скамейку с Дашиной стороны.