– Ты веришь в магию? – снова спросил он.
– Мне пора, у меня самолет, – сонно откликнулась Алиса, но не двинулась с места.
Не выпуская свою ведьму из объятий, Лаврович попытался трезво оценить свое положение.
Она опять это сделала! Лишила его воли, вскружила ему голову, затащила в постель и заласкала почти до смерти! Он не может порвать с ней навсегда! Никогда не сможет!
И тут Лавровича осенила гениальная идея.
Он женится на Алисе Заваркиной!
Едва Лаврович принял это решение, его охватило, подняло и закружило чувство дикой, безудержной радости пополам с облегчением и непонятной благодарностью. Он едва не рассмеялся в голос. Он легонько поцеловал Алису в висок, осторожно отведя белесую, словно паутина, прядь волос. Лаврович решил, что купит кольцо с большим бриллиантом, сделает ей красивое предложение и даже подружится с ее жуткой сестрой. Чего бы ему это не стоило!
К тому же быстро захомутав свою колдунью, он избежит унизительного периода ухаживаний с его сомнениями и лишними денежными тратами. Алиска ведь и так ему почти семья, огромная часть его жизни! В нее сразу можно будет вкладывать деньги. Лаврович заменит ее позорный гардероб, купит ей машину и привьет привычку посещать салон красоты раз в неделю. И эти траты станут отличным вложением в будущее, инвестициями в полировку витрины семьи. Его семьи!
Конечно же, Алиса не должна догадаться о его намерениях. Предложение должно стать для нее сюрпризом. Потому что так интереснее и радостнее!
Лаврович так развеселился, что принялся слишком активно вертеться под одеялом, отчего его будущая невеста вздрогнула и приоткрыла один глаз. Лаврович испугался, что Алиса его легко раскусит, поймет всё по его счастливому лицу.
– Привет, – она потянулась всем телом, выпростав из-под одеяла розовые пальчики и выгнувшись так, что ее обнаженная грудь прижалась к Лавровичу.
Они закончили заниматься любовью только в пять утра, но от этого прикосновения кое-какие части его организма снова воспрянули духом.
– Свари мне кофе, – велел он, отстранившись от ее нежных рук.
Алиса широко открыла глаза и обиженно посмотрела на него. Она не удивилась, потому что точно знала, что значит этот тон. Сколько раз они, пока дружили, вместе смеялись над тем, как он по утрам выпроваживает своих случайных любовниц?
Лаврович едва не расхохотался, наслаждаясь ее растерянностью. Он прошел в ванную, где, закрывшись и включив воду, он улыбнулся своему отражению в зеркале.
Удивительно, какая счастливая лыба!
Вдруг нервных срывов больше не будет?
Что если тихое счастье теперь станет для него нормой жизни?
– Так и будет, – уверенно сказал он сам себе и расхохотался.
Алиса нашлась на кухне. Полностью одетая, она возилась с кофеваркой, включив его любимый вальс – она в точности соблюдала его утренние ритуалы и даже успела устроить жуткий сквозняк. Но сонливость и нежность на ее лице сменились беспокойством и раздражением, что еще больше развеселило Лавровича. Он подошел к ней сзади, положил руки ей на талию и прошептал:
– Мы – друзья, верно?
Ее плечи напряглись, голова опустилась, с губ сорвался вздох. Она повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.
Лаврович видел, что причиняет ей боль, но не мог остановиться. Он мог бы раз и навсегда прервать ее муки, сказав, что любит ее, что просит быть его женой, что не может без нее жить. Но не стал, потому что второй раз за все годы знакомства власть над Алисой была в его руках!
Обычно рядом с ней он чувствовал себя оглушенным идиотом, поэтому сейчас решил схитрить – продлить состояние всемогущества хотя бы на неделю, до ее возвращения из Норвегии, чтобы после утилизировать его остатки, добавив их в то самое счастье, которым он сейчас втихаря упивался. И наконец разделить его с ней!
Ни острый взгляд, что она бросила на него, уходя, ни холодное неласковое «пока» не опечалило Лавровича. Ведь у них вся жизнь впереди! Будут и поцелуи на прощание, и нежные объятия при встрече, и декалитры совместно выпитого утреннего кофе!
– Как тебе удалось так меня околдовать? – спросил он у письма, что она прислала ему, едва приземлившись в Осло.
– «Целую и, как всегда, скучаю», – ответило письмо.
Неделю Алисиного отсутствия Лаврович решил провести с пользой. После ее ухода он, не откладывая, открыл свой ежедневник и принялся набрасывать план мероприятий по превращению Алисы в достойную спутницу жизни.
Как ни крути, она – плохой социальный партнер. Но хоть неглупа и привлекательна, что дает пространство для работы.
Он так и озаглавил этот список – «Алиса» – и напротив каждого пункта прописал примерную стоимость, щедро отсыпав на аксессуары и абонемент в лучший спортзал города. Теперь Лаврович понимал, что все, что виделось ему нерешаемой проблемой в ноябре – пустяки! Главное, она будет рядом с ним, она будет его женой!
Но лишь один пункт смущал счастливого жениха.
Анфиса Заваркина.
От перспективы породниться с этой гарпией Лавровича затошнило. Он несколько раз вдохнул и выдохнул, твердо решив оставить на время свои эмоциональные реакции в стороне и попытаться оценить будущую свояченицу непредвзято.
Во-первых, Анфиса была влиятельна. Она тесно общалась с чиновниками и промышленниками, в ее кафешку в обеденный перерыв иногда заскакивал сам губернатор, с которым она заговорщицки перемигивалась. И это уже не говоря о том эффекте, который эта женщина производила на рядовые умы. Всякие хипстеры стекались в кофейню только ради того, чтобы поглазеть на нее.
Во-вторых, Заваркина-старшая была профессионалом. Ее знали в городе, на ее работу ссылались федеральные СМИ. Она была из тех, кого Лаврович не мог не уважать. Ее амбиции восхищали его.
Хоть Анфиса Заваркина и не была приятной личностью, но Лаврович признавал, что она могла бы быть ему полезной.
Информация об остальных Алисиных родственниках была крайне скудна. То, что ее брат изготавливает и сбывает наркотики, Лаврович узнал от Пашки – однако всё, что тот плетет, нужно делить на двадцать. Заверения Проценко в том, что тот бандитского вида субчик на крутом мотоцикле, у которого они покупали кокаин и дизайнерские стимуляторы, и есть Василий Заваркин, могли быть пустой болтовней. Мужа Анфисы Лаврович, хорошенько подумав, решил и вовсе не брать в расчет.
В конце концов, всю эту информацию можно смело признать сплетнями. Алиса – красивая девушка, а красивые девушки всегда окружены завистниками и сплетниками.
Так, незаметно и потихоньку, Лаврович успокоил сам себя.
Этим утром после Алисиного отъезда (Лаврович в соответствии со своей выдумкой и не подумал ее провожать) он решил действовать и преставиться будущей родственнице официально. И поводом для знакомства с Анфисой Заваркиной Лаврович выбрал бриллиантовое кольцо и болтовню о свадьбе – то, что, по его мнению, приводит в восторг любую женщину.
Лаврович достал запасную кредитку и отправился в лучший ювелирный города Б. Там он улыбнулся хорошенькой продавщице и обменял круглую сумму на круглый бриллиант-солитер, оправленный в платину и окруженный бриллиантами помельче.
Спрятав в карман заветную красную коробочку с золотой надписью, Лаврович отправился в логово гарпии. Не думая о дороге, он плавно поворачивал руль своего седана и сочинял речь. Его посетило вдохновение, и он составил несколько гладких и красивых фраз, которыми решил уведомить Заваркину-старшую о своих намерениях в отношении ее сестры.
Но, протиснувшись в тесную каморку, в которой ютилась редакция «Благой вести», вдохнув затхлый воздух, приправленный вонью жареных пирогов с печенью, увидев гарпию в красном трикотаже, вопросительно смотревшую на него, Лаврович растерялся. Заранее заготовленные красивые слова провалились в желудок и теперь ворочались там, словно клубок змей, ядовито жаля его своей невысказанностью. Редактор газеты, сидящая тут же, выглянула из-за своего монитора и тоже уставилась на Лавровича с любопытством. У него вспотела спина, и он не придумал ничего лучше, как достать из кармана коробку с кольцом, открыть ее и протянуть Анфисе.
– Я согласна! – издевательски воскликнула та.
– Ты уже замужем! – воскликнула начальница Заваркиной, вытянув шею так, словно ее позвонки были маленькими телескопами.
– Ты тоже уже почти замужем, так что сиди, не ерзай, – одернула ее Заваркина и засмеялась.
Смех у нее был мелодичный и улыбка довольно приятной, только мелкие хищные зубки портили впечатление.
– Это для Алисы, – проскрипел Лаврович.
– Очень миленькое, ей понравится, – Анфиса пожала плечами.
«Миленькое» – это не то определение, которого ожидал Лаврович. Миленькой в его понимании могла быть открытка с котятами, а не кольцо от «Картье» с каратным бриллиантом.
– Чего ты хочешь? – спросила Заваркина, пристально вглядываясь в его лицо.
– Я хочу попросить у вас руки вашей сестры! – выпалил Лаврович и густо покраснел.
Анфиса усмехнулась.
– Расскажешь, что за история с письмами? – вдруг спросила она. – В которых Смоленской предлагают поработать театральной проституткой? Ты в курсе? Комментарий дашь? Комментарий в обмен на благословение!
Лаврович отрицательно помотал головой, удивившись столь резкой смене темы беседы. Он помнил, что с гарпией надо держать ухо востро: не заметишь, как она унизит тебя, измазав словесными фекалиями.
– Не дашь или не в курсе? – спросила Заваркина, наклонив голову набок.
– Может быть, вернемся к моему вопросу? – спросил Лаврович, мысленно отругав себя за то, что голосом выдал нетерпение.
– Чего ты вдруг решил жениться? Вы же друзья, – издевательским тоном произнесла Заваркина, широко взмахнув рукой.
Лаврович молчал, уставившись в пол. Он не собирался открывать этой стерве свою гениальную задумку и уж тем более не хотел делиться с ней своими чувствами!
– Я не дам благословения, – проговорила Анфиса равнодушно, указательным пальцем захлопнув крышку коробочки с кольцом, которую Лаврович все еще сжимал в руке.
– Почему? – проскрипел тот.
– Потому что имя тебе легион, – непонятно ответила Заваркина и отвернулась.
Лаврович судорожно сглотнул, поняв, что ему только что указали на дверь. Ему ничего не оставалось, кроме как признать свое полное поражение. Он спрятал кольцо в карман, вежливо кивнул редактору и вышел в темный коридор, заставленный всяким хламом. Глубоко вздохнув и призвав на помощь все свое самообладание, Лаврович вызвал лифт, который отозвался из шахты зловещим гулом.
Ждать пришлось долго, и он невольно оглянулся на приоткрытую дверь редакции. Вдруг, удивив сам себя, он на цыпочках подкрался к ней и прислушался.
– Зачем ты так сурово с ним? – тихонько спросила редакторша.
Заваркина помолчала и пошелестела бумагами.
– Моя сестра – очень привлекательная молодая женщина, – начала она тихо, – иногда я смотрю на нее, а потом на себя и думаю: «Зачем я перевожу три тонны французской косметики в год?». Ведь когда она появляется в поле зрения, все женщины… Как бы это помягче?.. Красивые и ухоженные вдруг начинают казаться вульгарными куклами. Некрасивые, но ухоженные, вроде режиссера Смоленской – знаешь ее, да? – выглядят размалеванными мартышками. Все прочие, обычные пассажирки маршруток – и вовсе топливом для биореактора.
Лаврович перестал дышать. Здесь он был согласен с гарпией. Именно такой эффект производила ее сестра! Воображая, как хороша она будет, когда он приведет ее в порядок, Лаврович и вовсе задыхался от восторга.
– Сначала мне казалось, что она специально расплескивает свои чары на кого попало, – продолжала Заваркина, перейдя на таинственный шепот, – я ругала ее за сомнительные знакомства, потому что мне казалось, что она намеренно выбирает всех этих несчастненьких замороченных задротов или конченых психов. Стремится спасти их, понимаешь? Но, хорошенько присмотревшись, я поняла, что это не она выбирает таких, а они сами сходят с ума рядом с ней. Она знакомится с абсолютно обычными, нормальными парнями, общается с ними вежливо и по-доброму. Она вообще очень добрая девушка… Но от этого вежливого интереса к их персонам, абсолютно искреннего и бескорыстного, у мужичков в голове что-то перемыкает и они каким-то неведомым образом умудряются растерять крохи самообладания и разума и превратиться в слюнявых зомби. Самое страшное – они периодически осознают во что превратились! И, наконец, катастрофа в том, что им кажется, что она специально так с ними, что она во всем виновата и что единственный способ избавиться от этого помешательства – это сделать Алисе плохо или больно. Раньше Васька за ней приглядывал. Ну, как приглядывал… Он недовольно хмурил бровь, и эти упыри, перепугавшись, бежали прочь!.. А я так не могу! Не получается! Вот и ходят тут, матримониальные планы свои разбрызгивают…
Лаврович развернулся и тихо, стараясь не задеть ничего, что могло бы зашуметь и выдать его присутствие, двинулся к лестнице. Выйдя на лестничную клетку, он припустил вниз, пробежал двенадцать этажей, и лишь оказавшись на улице, у машины, остановился, чтобы отдышаться. Упав на сидение своего серебристого автомобиля, он вычленил из вихря мыслей в своей голове одну, самую тревожную. Прислушавшись к себе, Лаврович понял, что боится.
Вдруг зомби – это он? Вдруг Заваркина говорила о…
Бред!
Вымученно улыбнувшись своему отражению в зеркале заднего вида и пристегнув ремень, Лаврович ткнул пальцем в магнитолу. Здесь, окруженный привычными запахами и красивыми вещами, он постепенно успокаивался.
Гарпия не знает! Никто не знает, что Лаврович сделал в ту ночь, когда Алиса Заваркина впервые оказалась целиком и полностью в его власти. И никто никогда не узнает! А Анфисе он все равно со временем сумеет понравиться, это точно!
Убедившись, что руки больше не дрожат, Лаврович повернул ключ в замке зажигания. Ему надо было поскорее вернуться домой: к семи обещала подъехать Нина, которой вдруг захотелось рассказать ему что-то важное и секретное. Лаврович догадывался, о чем пойдет речь.