- Биня?
- Бинокль. Виктор Николаевич.
- А, - улыбаюсь я, - из-за очков? Остроумно.
- Короче, бывает, но не часто. У нас и народу-то здесь немного: Биня, Сергей Анатольевич, - это эксперты, я, Макс, он старший прозектор, ну и еще несколько человек. С Маней уже познакомился?
- Кто это?
- Понятно. Санитарка наша.
- Нет еще, пропустил, наверное.
- Из ее трусов можно сделать двухместную палатку, - ухмыляется Егор, - такую не пропустишь. Но советую улыбаться ей почаще, она пригреет когда надо, вкусняшку к чаю подбросит какую-нибудь.
- Буду иметь в виду.
Егор тем временем заканчивает второй распил перпендикулярно первому. Чуть повозившись с бороздой, он извлекает выпиленный сегмент черепной коробки, обнажая бледно-бежевый, покрытый пленкой мозг.
- Мозги не трогай, кость снял и достаточно. Спускаемся ниже.
Отложив пилу, он берет с железного столика нож с толстым лезвием и обходит стол. Подойдя к телу с другой стороны, придерживая голову за подбородок, без видимых усилий рассекает кожу ножом от горла до лобка. Разрез охотно расступается, обнажая дерму и подкожный жир.
- Здесь аккуратнее, - говорит Егор, подбираясь к животу, пупок обходи с левой стороны, а то повредишь печеночную связку. Вообще, сильно не дави, если что, пройдешься еще раз, на горле не усердствуй, рассекай только кожу, на груди режь до костей, а на животе до мышц. Вот так. Затем засовываешь пальцы, приподнимаешь все это дело, и дорезаешь на весу, чтобы кишки не повредить. - Проделывая перечисленные операции, он обнажает грязновато-лиловый кишечник, затем переходит к грудному отделу. - Здесь обычная скорняжная работа, кожу надо отсепарировать от мышц на груди и шее, - Егор ловко отсекает кожу на груди, края раздвигаются в стороны, словно занавес в театре. - С шеей осторожнее, как закончил с кожей - режешь под челюстью, вот так, отделяешь мышцы диафрагмы рта.
Сделав дугообразный разрез под нижней челюстью, Егор засовывает в него два пальца и вытаскивает язык.
- Колумбийский галстук. - говорит Егор. - Обычно, чтобы его получить, нужно проболтаться полиции, а мы его здесь делаем всем и просто так. Дальше оттягиваешь чуть и отделяешь органы шеи от позвоночника, вот так. Теперь нужно обеспечить доступ в грудной отдел, и с этим парнем мы закончили.
Несколько раз меняя ножи, Егор пересекает грудинно-ключичные суставы, затем ребра и, словно консервную банку, открывает грудную полость. Под конец процесса в секционную входит Биня.
- Спасибо, Егор. Иди передохни.
- Окей.
Егор кладет инструменты на стол, стаскивает перчатки и долго моет руки в раковине, пока Биня изучает содержимое головы трупа. Длинным пинцетом он снимает пленку с мозга.
- Centre spiritus. - произносит Биня, после чего запускает растопыренную пятерню в череп.
Мне становится нехорошо. Левой рукой он оттягивает мозг в сторону затылка, отсекая секционным ножом все, что не дает вытащить его наружу.
- Анатомией интересуешься, Стас? Обонятельные нервы, зрительные нервы... Видишь вот это сочленение?
Через силу заглядываю в череп. Два белых эластичных жгута тянутся от мозга к лицевой кости, сливаясь в одной точке и тут же разъединяясь вновь.
- Зрительный перекрест.
- Потрясающе. - я едва сдерживаю рвотные позывы.
Биня достает мозг из черепа, проводит несколько раз ножом по извилинам.
- Отечный товарищ. - говорит он, затем кладет мозг на весы «Тюмень» и делает разрез между полушариями.
- Виктор Николаевич, можно отойти?
- Можно.
Доковыляв до туалета, я окатываю лицо холодной водой и несколько минут стою перед раковиной, глядя на отражение в зеркале. Где я? Что я делаю? Зачем? Возвращаясь обратно, на входе в секционную сталкиваюсь с необъятной бабищей в светло-зеленом халате, видимо, это - Маня.
- Здравствуйте. - натянув улыбку, я отступаю в сторону, пропуская ее к выходу.
- Здравствуйте.
Захожу в секционную и застаю Биню с сердцем и линейкой в руках. Измерив орган, он также укладывает его на весы.
- Что это было?
- В смысле?
- Ты заигрываешь с Маней?
- Нет, просто следую совету.
- Кого, Егора? Ты его слушай больше, он пикапер.
- Кто?
- Пикапер. Ну, это такие дегенераты, у которых знакомство с бабами навроде спорта. У них есть НЛП, классификация ОЖП, техника невербалики, карты, шаблоны подходов, а также тренинги, где прыщавые задроты мужают на глазах, опосля спеша осеменять сальмхаек и дженниферконнели в промышленных масштабах. «Все девочки одинаковые. Есть те, кто строят забор из стервозности, просто хотят казаться дороже. Но и они такие же одинаковые, как и все.» - квинтэссенция пикаперской мудрости. Непонятно только, зачем с таким подходом вообще искать девочку. Примерно с тем же эмоциональным накалом можно выебать арбуз.
Он методично разрезает каждый орган, внимательно всматриваясь в содержимое, что-то неразборчиво бормочет под нос, затем длинными ножницами начинает вскрывать кишечник.
Думаю, на первый раз хватит. - говорит Биня. - иди в сто четвертый, пригони сюда Егора.
Два раза повторять не пришлось, через секунду я уже бегу по коридору.
13
В шесть вечера я лежу на диване в своей комнате, прикидывая предстоящие расходы. После увиденного днем у меня не было сомнений, что в заведении я первый и последний раз, но под конец смены состоялся разговор с Биней, в котором помимо прочего были названы оклад и режим работы. В нынешних условиях и то, и другое оказалось сказочным. Каких-то четыре месяца отделяли меня от Флоры и Чикаго, с учетом ренты, еды, прочих расходов и денег с собой. Я представляю лицо отца, когда билет будет лежать перед ним и сомнений больше не остается. В смешанных чувствах я решаю что-нибудь организовать перекусить. В холодильнике находятся несколько мерзлых сосисок, пакет с гречкой на столе. Найдя подходящий ковш, выхожу на кухню и отворачиваю кран с горячей водой. С щелчком включается газовая колонка в двадцати сантиметрах от лица. Набираю воду в ковш.
- Куда вы так отворачиваете?! - слышу голос за спиной. - Сказано ведь, нельзя так выворачивать регулятор! - говорит дядя Миша и сбавляет температуру. - Чем слушаете-то?
- Я ничего не выворачивал. - говорю. - И вообще первый раз воду здесь включаю.
- Да вы все всегда не при чем. Вроде молодые люди, умные, нет, б***ь, по сто раз надо каждому объяснить. Регулятор должен быть вот так! - он тычет пальцем в колонку. - Понятно?
- Понятно.
Забрав что-то со стола, дядя Миша покидает кухню, я зажигаю плиту и ставлю ковшик.
- Это не твоя плита! - спустя минуту рядом вырастает бритый наголо парень в майке-алкашке. Держит телефон в руке - Твоя вот. - указывает на самую грязную и засаленную в углу.
- Здесь у каждого своя что ли?
- Да, «что ли». Моя че, думаешь, просто так эту чистит через день? Переставляй.
Я переставляю ковш на грязную плиту, лысый удаляется, продолжая прерванный разговор по мобильнику. Пытаясь поджечь конфорку, я сильно обжигаю большой палец. Да чтоб вы все сдохли, б**дь!
14
На следующий день мы с Егором опять в исходной позиции.
- У меня есть теория. - говорит Егор, перепиливая реберный хрящ, - Точнее, даже не теория, а алгоритм. Как только телочки регистрируются на сайте, они попадают в топ, и куча мудаков начинает им писать. Я тоже пишу. Поскольку им пишет сразу много мудаков, они начинают разделять пишущих на «достойных» и «недостойных» (доля вторых близка к ста процентам), соответственно, одним отвечают, а другим нет. Но со временем волна пишущих спадает, регистрируются новые телочки, старые воздыхатели теряют интерес и так далее. Тут я пишу еще раз. Чаще всего они снова не отвечают, и тогда я делаю паузу примерно на месяц. К концу этого срока им, как правило, уже почти никто не пишет или пишут всякие уебки «преветвайкрасывийсыськи», и тут я пишу в третий раз. Вдоволь насмотревшись на реальных пацанов в адиках с лампасами, автолюбителей на фоне ржавых корыт, пидороватых клабберов и качков в сатиновых трусах в полоску, они смотрят на меня и (о чудо!) «а он вроде ничего.». Знание языка и некоторых слабых мест делают все остальное.
- И какой путь изучения языка тебе кажется наиболее эффективным?
- Фильмы! Особенно те, что телочки любят: комедии, «музтэвэ» там всякое. В книгах по НЛП много полезного, все расписано, как они мыслят.
- Ох, ****ец! - отзывается Биня из-за письменного стола - Это не то, случайно, что ты приносил с полгода назад и забыл в раздевалке? С пузаном каким-то на обложке? Ничего глупее в жизни не читал.
- Виктор Николаевич, - жалобно возражает Егор, - но вы-то не в курсе, работают способы эти или нет. Зачем судить сразу?
- А мне и не надо быть в курсе. Все эти «книги» написаны в расчете на сопляков, не знающих куда приткнуться, чтобы им наконец-то перепало чуток пи**ятины, и оттого, разинув рот, слушающих любые советы любых «бывалых».
- Егор сосредоточенно молчит. Затем произносит:
- Альтернатив немного, Виктор Николаевич! Настоящие «бывалые» своими секретами не делятся или делятся за большие деньги. Да и как отличить «бывалого» от шарлатана? Приходится читать все подряд по теме, и та книга еще ничего.
- Читай классику. - говорю. - Никто так тебя не научит разговаривать с телочками, как седовласые хмуробородые мужики в ватниках.
- А ты любитель классики, Стас? - спрашивает Биня.
- Есть немного.
- И кто в фаворитах? Федор Михайлович?
Я киваю.
- Да, предмет обожания на все времена, особенно среди тех, кто его не читал. Какое твое любимое?
- Не знаю. «Идиот», может быть. Там много о людях.
- О людях у него везде много. «Подростка» читал?
- А как же.
- Кто из персонажей тебе запомнился больше всего?
- Я задумываюсь.
- Отец. Как его... Версилов.
- Почему?
- Потому что в его уста Достоевский вкладывает самые емкие речи о людской сущности. Про то, что невозможно любить людей так, как они есть. О том, что низки они и скверны, даже когда хороши. Дословно помню: «Делай добро им, презирая. И не прекращай презирать ни на секунду». - Я снова задумываюсь, - Самое подкупающее в нем то, что он при этом не сильно дистанцируется от них, «помятуя, что и ты человек». Меланхоличный и умный, говорящий правильные вещи.
- Иногда произнесение правильных вещей еще не признак ума.
- В смысле?
- В смысле, в данном случае с версиловским утверждением, что люди в целом говно, я согласен. Но самому Версилову в этом вопросе доверия мало.
- Почему?
- Потому что Версилов сам порядочное говно. А говно, раз, не склонно признавать, что оно говно. И, два, даже если и признает, то как звучит это признание, по-твоему? «Да, я говно, извините меня.»? - он качает головой. - Ни в жизнь. В лучшем случае это «Да, я говно, но так и все вокруг тоже говно! Я точно такое же говно, как и остальные.». Такова заложенная в людях программа и есть большая вероятность, что Версилов в данном случае действует исходя из нее.
- Кстати, о литературе. - говорит Макс после паузы. - Вчера вечером попался на глаза сайт писательницы Джулии Штопоровой, пишет книги в жанре «остросюжетный любовный роман». Жара! Аннотации в стиле «Аглая (у макулатурщиков там, похоже, соревнования кто позаковырестее имя сообразит) всю жизнь искала мужчину мечты и вот вроде бы нашла. Купаясь в реке любви и отношений, она случайно обнаруживает дневник любимого и узнает страшную тайну...» или «Даздрасмыгда девушка невероятно эффектная и умная, она живет в шикарной квартире, мастерски водит машину, знает пятьдесят иностранных языков, играет на гобое и трещетках, танцует гопак с рюмкой водки на голове, но не помнит кто она и откуда, потому что Даздрасмыгда - киллер!». Названия книг под стать - «Океан любви, или сорви с меня мою маску», «Ошибки детства, или как стать стервой»...
- «Шампанское «Кристалл» в шезлонге на Лазурном берегу, или х** в жопу».
- Я бы почитал. - смеется Егор, вынимая грудину.
15
Размышляя о событиях в своей жизни, дохожу от метро до подъезда, привычно хлопаю несколько раз по карманам. Достав связку, прикладываю «таблетку» к домофону, боковым зрением отмечая какое-то движение неподалеку. Нехорошее предчувствие... Но, помятуя о постоянно снующих туда-сюда азиатах, я не придаю этому значения, к тому же, весь последний месяц - одно большое нехорошее предчувствие. Вновь вернувшись к обдумыванию недавних событий, прохожу через небольшой холл и нажимаю кнопку вызова лифта. В ту же секунду огромная лапа хватает меня за воротник и с силой отбрасывает к стене. Инстинктивно выставляя вперед руки, я пытаюсь ухватиться за нападающего, но тот ловко уклоняется, и я впечатываюсь спиной в бетон, с размаху ударяясь затылком об стену. На несколько секунд в глазах темнеет, я почти теряю сознание, но удар в живот мгновенно возвращает к реальности, сквозь белесую пелену я замечаю, как что-то сверкнуло в руке у детины. Нож! За мгновение я представляю все варианты, которые могут за этим последовать. Самый вероятный - воткнет в живот или левый бок. А может схватит за волосы и рассечет горло? Сжавшись в комок, я ожидаю своей участи. Сомнений в том, что он меня убьет, нет ни малейших, я видел его лицо, когда отлетал к стенке. Страшное, усохшее, землисто-серое лицо с впавшими глазами. Детина оттаскивает меня в закуток за лифтовой шахтой, вцепившись в горло, с силой вжимает клинок под скулу.