Кувыр-коллегия - Андриенко Владимир Александрович 15 стр.

— Арайя в бешенстве? — сразу понял это по лицу любовницы Пьетро.

— Он не просто в бешенстве, он готов тебя убить. И даже меня прогнал. Милость к тебе императрицы отравляет его словно яд.

— Вот и пусть сдохнет от бешенства, — засмеялся Пьетро. — Я по нему не заплачу.

— Скажи, Пьетро, а тебе самому было не противно лежать в кровати с козой?

— Нет. В этой стране нет понятия противно или нет. В этой стране есть — угодно сие императрице или не угодно. И если угодно, то не противно. Кто посмеет меня осудить, если сама императрица смеялась моей шутке? Да и плевать мне на их осуждение. Сама посмотри на князя Волконского, что в шутах вместе со мной служит. Ему пинки и зуботычины дают в присутствии всего двора. И его зятья Бестужевы над теми шутками вместе с императрицей потешаются.

— Этого мне никогда не понять. Они странные эти русские. Такие дикие и необузданные.

— Но интересные. Мария, мне здесь нравиться. Жизнь в России, в её столице, не перстная и не бесцветная. Здесь можно ходить по лезвию ножа и наслаждаться опасностью.

— Не слишком это приятно постоянно ходить по лезвию. Хотя кому как. Здесь многие играют со смертью….

Глава 6 Перстень фон Левенвольде

При императрице Анне Ивановне в кувыр коллегии шутовской кроме шутов и шутих состоял целый особый штат девок, коих Анна называла полудурками. Это были так называемые болтушки. Все они были девицами знатного происхождения и с фигурами отменными. И их отбирали для Анны по всей стране.

Коли узнают, что где-то имеется девица, любительница поболтать и посплетничать, тотчас указ летит — доставить сию говорунью ко двору ея императорского величества.

Болтушки заменяли Анне чтение газет. И они сообщали многие городские сплетни, до коих императрица была большая охотница. Где какого любовника принимали, где кому рога наставили, где кого из окна вышвырнули или голым в реку швырнули. Императрицу интересовали курьезы Петербурга. Такова была Анна…

Год 1736, август, 7 дня. Санкт-Петербург. Заговор в доме Левенвольде.

Карл фон Левенвольде, обер-шталмейстер двора её императорского величества, принял своего младшего брата в своем доме на Васильевском острове в голубом кабинете.

Этот кабинет был отделан лучшими мастерами во время его долгого отсутствия. За всем присматривал управляющий Левенвольде, француз Тардье, и сумел угодить своему господину.

Рейнгольд уже давно не видел старшего брата. Карл много ездил по Европе с дипломатическими поручениями. Россия вступила в войну с Османской империей, и фельдмаршал Миних уже ворвался в Крым и громил там войска хана. Старший Левенвольде побывал в Вене, где его принял император Карл VI, побывал в Дрездене у Августа III, побывал в Берлине, где удостоился аудиенции короля Фридриха-Вильгельма I.

— Ты желал меня срочно видеть, Карл? С чего такая спешка?

— С того, братец, что нам пора действовать. Бирена стоит с моего пути убрать. И убрать быстро. Пока меня не было он не вылезал из спальни императрицы! И Анна вчера вообше не пожелела меня принять. Ты понимаешь? Власть уплывает из моих рук. Могу ли я сие допустить?

— Я знаю, что Бирен за последнее время усилил свое влияние на императрицу. Но что мы с тобой можем сделать? Это воля Анны. Мы и так много получили в России. И слишком зарываться не стоит, брат.

— Но можно получить еще больше. Левенвольде многое могут, братец. И если Бирен исчезнет, то я стану обер-камергером двора, затем герцогом Курляндии и Семигалии, а затем….

Карл Левенвольде сделал паузу. Рейнгольд спросил:

— А затем?

— Кем-то побольше герцога Курлядского.

— Кем же? — не понял брата Рейнгольд.

— Анна больна, братец. И сюда тащиться жених для юной принцессы Анны Леопольдовны, принц Брауншвейгский. Император Карл VI мне все уши прожужжал о том, какой смышленый сей молодой господин и каким он будет отличным мужем и отцом. После того как императрицы не станет Анна Леопольдовна и принц Антон станут в России выше иных. И при этой парочке Левенвольде смогут править Россией.

— Императрица еще полна сил, Карл. Она постоянно охотиться и много веселиться на балах.

— Но я переговорил с лейб-медиком Фишером. Он сказал, что у матушки-государыни урина загнивает внутри её тела. А по урине многое врач сказать сможет. И Фишер урину Анны часто наблюдает. И если она умрет, то стране будет нужен регент! Ведь малолетний отпрыск Брауншвейгской четы, коли такой вскорости родиться, не станет Россией править до совершеннолетия своего. А Анна Леопольдовна и принц Антон Бранушвейгский талантами никакими не блистают.

— Про сие говорить еще рано, брат. Императрица жива и умирать завтра не собирается.

— Но нам думать надобно уже сейчас. А то потом поздно будет. Я должен занять место подле императрицы вместо Бирена. И для этого нам с тобой нужно чтобы Бирен умер.

Рейнгольд понял, что его старший брат настроен решительно и с пути не свернет.

— И как нам этого добиться?

— Яд! — проговорил Карл. — Яд — старое проверенное оружие рода Левенвольде.

— Но это весьма опасно! Времена нынче не те, брат.

— Не беспокойся, Рейнгольд. Это не фамильный яд Левенвольде. В моем перстне яд, что я привез из Европы. Называется "Аква Тофана". Если подсыпать его в напиток Бирена, то он умрет спустя три дня.

— И как это сделать? Кто поможет нам его подсыпать? Подкупать слуг дело опасное.

Рейнгольду все больше и больше не нравился этот план. Но Карл был настойчив.

— Буженинова, любимая карлица императрицы нам поможет.

— Буженинова? И как ты думаешь добиться её помощи? Ею трудно управлять, Карл. Рассказать ей про сие — подписать приговор себе. Она тут же проболтается императрице. А как воспримет сие Анна?

— Но кто станет ей рассказывать, братец?

— Но как же тогда Буженинова нам поможет? Объясни.

— Она мечтает выйти замуж. Знаешь про это?

— Про это знают при дворе все. Она ежедневно твердит про это государыне. Но я не могу понять, Карл, как нам это поможет?

— А ты подумай. Буженинова мечтает о замужестве. И выйти желает не за кого попало, а хочет составить партию.

— С кем? — Ренгольд вспомнил некрасивую и вечно грязную камчадалку.

— У неё большие планы, братец. Среди шутов императрицы есть князь Голицын. Я думаю, ты знаешь про него?

— Квасник?

— Именно. Квасник. Он обносит гостей квасом. И в бокал Бирена может попасть яд. И Квасник поднесет бокал герцогу. Понял теперь?

— Но кто подсыплет яд?

— Буженинова это сделает! А Квасник поднесет напиток Бирену, — повторился Карл. — И через три дня его не станет. И место в спальне императрицы — мое.

— Я все еще не понял всего, Карл. Но для того чтобы она подсыпала яд в бокал нам нужно рассказать ей, что это яд. Ведь пока про "Аква Тофана" знаешь ты, и знаю я. И более никто. Но если мы посвятим в это дело Буженинову, то завтра про это узнают все.

Карл Левенвольде снял с пальца перстень с красным камнем, внутри которого был яд. Он подал его Рейнгольду.

— Возьми. Мы все сделаем умнее. И никто не догадается.

— И как же это сделать?

— Ты возьмешь этот камень и расскажешь при дворе историю о том, что он помогает достичь желаемого в делах любовных. Допустим, расскажешь так, что твой предок долго страдал от безнадежной любви к дочери одного барона, но она отвергала его. Затем одна колдунья вручила ему сей камень, и он опустил его в бокал любимой всего на несколько минут. Затем вытащил камень, и питье подали женщине. Она выпила его и сразу полюбила нашего предка.

— История интересная. А дальше?

— Ты просто расскажешь об этом при всех. А затем незаметно для других, но так чтобы видела Буженинова, кольцо потеряешь. Затем, немного погодя, заявишь о потере. И все будет сделано само собой. Тебя при этом никто не заподозрит.

— Но ты уверен, что она не вернет кольцо сразу?

— Уверен. Она вначале использует его по назначению.

— Но все равно непонятно, брат, как погрузить кольцо именно в бокал графа Бирена.

— А вот про сие не думай. Это уже моя часть плана и я сам её выполню. Это сделает сам Квасник при моей помощи. Главное чтобы Буженинова опустила кольцо с этим камнем в квас! А затем Квасник отнесет его Бирену.

— И ты уверен, что ни Буженинова, ни Квасник не будут знать про яд?

— Конечно, не будут. Они все сделают, и кольцо вернется к тебе, а ты отдашь его мне. И все.

— И когда это нужно сделать?

— Завтра на вечернем куртаге у императрицы. Согласен?

— Подчиняюсь тебе, брат. Ты страший в роде и твоя воля — воля нашего отца для меня.

Рейнгольд положил колцо в карман своего камзола….

Год 1736, август, 8 дня. Санкт-Петербург. При дворе. Яд Аква Тофана.

Императрица была в отличном настроении. Днем она хорошо поохотилась на птиц, которых била из ружья прямо из окон дворца. Анна любила сию потеху, и слуги постоянно выпускали голубей из клеток и птицы почти всегда падали вниз пораженные пулями. Императрица умела стрелять не хуже солдат гвардии.

Вечером Анна выиграла в карты почти 10 тысяч рублей у князя Черкасского и деньги тут же подарила Бирену. Эрнест присмотрел для себя нового жеребца, которого вчера доставили в Петербург.

Затем императрица с удовольствием слушала своих болтушек и много смеялась. Ей доставили недавно несколько новых девок из Костромы. Это были дочери дворян тамошних и болтали они без умолку и прежних болтушек императрицы затмили.

Балакирев, после того как Анна одарила девок, сказал:

— Что-то матушка сегодня щедра!

Императрица посмотрела на шута, и сказал:

— Ты чего это, Ванька, раскудахтался? Али не всегда я щедрость к шутам моим проявляю?

— К шутам, матушка, но не к девкам полудуркам. Они разве распотешить смогут болтовней своей?

— А ты сможешь?

— Покудахтать, матушка? Смогу! И еще как смогу!

Балакирев стал кудахтать как курица и, приплясывая, стал махать руками, изображая из себя наседку, и получилось у него это потешно. Анна засмеялась.

— Придется и тебя одарить, Ванька, за кудахтанье твое. Только вот денег более не имею при себе.

— А, кто откажется матушке государыне денег дать? Я и сам готов, да вроде самому себя награждать негоже.

Анна снова засмеялась и подозвала к себе князя кабинет-министра Черкасского.

— Поди, поди, раз царица зовет, — пробормотал Балакирев.

— Ты чай не против денег мне дать в долг, князь? — спросила императрица.

— Все мое — твое матушка, — ответил кабинет-министр и вытащил из кармана своего кафтана кошелек туго набитый монетами.

Императрица бросила кошелек шуту, и Балакирев ловко подобрал его. Затем он снова стал кривляться и кудахтать. К нему присоединился новый шут Апраксин, зять Михаила Голицына.

Балакирев и Апраксин забегали перед императрицей и из "куриц" обратились в "петухов" и устроили боя петушиные. Анну Ивановну то немало позабавило, и она приказала назавтра всем шутам те бои выучить и потешать её примерно….

Рейнгольд фон Левенвольде пришел на куртаг со своей любовницей Натальей Лопухиной, урожденной фон Балк. Они стояли в окружении фрейлин, и рядом на стуле сидела Буженинова и смешно болтала маленькими ножками.

Рейнгольд понял, что момент настал удачный. Императрица "петушиным бом" наслаждалась и смеялась. Он достал кольцо с камнем и надел себе на палец. Лопухина тут же увидела его и вскричала:

— Какая прелесть! Я раньше не видела сего перстня у тебя, барон.

Другие фрейлины также стали восхищаться драгоценностью.

— Это фамильный перстень, — объяснил Рейнгольд, — что храниться в нашем роду давно. Уже три поколения Левенвольде пользуются его магической силой.

Фрейлины заинтересовались.

— Ах, расскажите, барон!

— Что за сила в этом перстне?

Левенвольде посмотрел на Буженинову и произнес:

— В нем сила привлекать любовь. Тот, кто безнадежно влюблен, может при помощи этого камня покорить предмет своей страсти.

Буженинова встрепенулась. Левенвольде понял, что стрела достигла цели.

— Вот как? — спросила Лопухина. — И многим предкам твоим, барон, он помог?

— Я же сказал что сила этого камня магическая. Мой прадед Ульрих фон Левенвольде был обезображен на войне сабельным ударом. И вернувшись домой с войны изуродованным, он влюбился в красавицу Каталину фон Вельдес, дочь знатного рыцаря.

— И что она? — спросила Лопухина.

— Она же отвергала его, за его уродства.

— И он воспользовался камнем? — снова спросила Лопухина.

— Не сразу, красавица, — продолжал Левенвольде. — Тогда этого камня у него еще не было. Но он страдал от любви и не хотел даже смотреть на других женщин. И вот доведенный до полного отчаяния Ульрих отправился к колдунье, и она подарила ему вот этот камень, и он обрел любовь.

— И как сей камень действует? — спросила фрейлина Татьяна Щербатова.

— Просто, мадемуазель. Его стоит всего на минутку-две погрузить в питье любимого. В вино, или просто в воду, или в квас. Вот такой, каким обносит всех Квасник.

— И все? — спросила Щербатова.

— Все. Такая в нем большая магическая сила.

— А вы проверяли её, барон, эту силу? — спросила Лопухина.

— И не один раз, мадам. И могу поручиться, что она действует.

— Барон не столь безобразен как его предок, — заговорила Щербатова. — И ему нет нужды пользоваться магией.

Фрейлина намекнула на красоту Рейнгольда, который пользовался успехом у женщин.

— Как знать, мадемуазель, — ответил барон с улыбкой. — Иногда сила камня мне нужна. Ибо кто разберется в изменчивом сердце женщины?

Затем Левенвольде дал посмотреть перстень женщинам и еще много болтал про его магическую силу. Он видел, как смотрит на камень Буженинова. Карлица просто пожирала его глазами.

"Она попалась на крючок. Попалась и сидит на нем крепко. Главное чтобы всё и дальше также шло хорошо".

Затем разговор пошел в иное русло, и они заговорили о балах и маскарадах с фейерверками, которых предвиделось при дворе великое множество.

Ренгольд пошел под руку с Лопухиной подле того места, где сидела карлица, и как бы невзначай выронил кольцо. Он сделал вид, что ложит его в карман камзола, но не заметил, как драгоценность выскользнула. Оно упало прямо под ноги Бужениновой. Та соскочила со стула и схватила кольцо. Свое дело барон Рейнгольд фон Левенвольде сделал….

Граф Карл фон Левенвольде обер-шталмейтер двора и почетный полковник лейб-гвардии Измайловского полка понял знак своего брата. Кольцо попало к шутихе. Теперь пришла его очередь действовать.

Малиновый квас был уже отравлен. Буженинова не стала терять времени. Она хорошо знала, что сам Квасник пьет из этого бокала, пока никто не видит. Был князь Михаил Голицын большой любитель именно сего напитка.

И Авдотья Буженинова, любимая карлица императрицы, задумала женить на себе именно этого шута. Он хоть и служил в кувыр коллегии, но все же был князем и роду был древнего и знаменитого. Могла ли думать она, когда нищенкой скиталась по столице, что станет женой такого человека. Но сейчас она своего случая не выпустит. И императрица ей поможет, а благодаря волшебству Левенвольде Голицын-Квасник полюбит её.

Буженинова схватила Голицына за рукав его кафтана.

— Вот квасок малиновый. Свеженький.

— Такой граф Бирен любит, — Квасник посмотрел на Буженинову. — Сейчас пойду и отнесу ему.

— Да ты сам испей его, дурак. Тебе небось сей квасок такоже люб? Вот и пей.

— Да смею ли? Граф смотрит на столик с напитками. Мне стоит поднести ему.

— Да он не напитки ищет. Ему этот скрипач Педрилло надобен. Он его и ищет. Да и этот жид Либман рядом с ним трется. Смотри. Пей.