Компания - Барри Макс 4 стр.

Оказывается, что «Омега» занимает целых три полки. Джонс роется в адаптированных, дополненных и популяризированных изданиях, пока не натыкается на версию «Для молодого руководителя». Он идет с ней в магазинное кафе, заказывает кофе с молоком и, листая книгу, перехватывает взгляд девушки за кассой. Та в ответ улыбается и заправляет за ухо прядку светлых волос. Джонс выпрямляется. Девушка обслуживает другого покупателя, но Джонс уже отвлекся от чтения. Десять минут спустя очередь рассасывается. Он допивает свой кофе и подходит к кассе. Девушка снова улыбается.

– Привет.

– Привет. – Он протягивает ей книгу. Девушка очень хорошенькая.

– Вы так в нее углубились.

Она и вправду за ним следила! Может, это из-за костюма? Раньше, пока он не купил себе галстук, с ним такого никогда не случалось.

– Устроился на новую работу недавно. Практикуюсь изображать из себя серьезного деятеля.

– Получается очень убедительно, – смеется она, считывает с книги код и бросает взгляд на обложку. «Система Омега: проверенные методы превращения корпоративных оболтусов в суперзвезд». – Неужели вы тоже оболтус?

– Оболтус, но с претензиями.

– Мне б тоже не помешало немножко претензий. – Она наугад раскрывает книгу. – «Компании, требующие врачебный сертификат при любых обстоятельствах, насчитывают на шесть процентов меньше пропущенных по болезни дней, чем компании, сертификат не требующие. Это дает ноль целых четыре десятых процента прироста производительности для средней компании из списка Форчун-500 [1]». – Девушка неуверенно смотрит на Джонса. – Это что, правда?

– Вообще-то интересно. Думаю, это снижает число прогулов.

– Мой менеджер требует больничный за один-единственный пропущенный день. В итоге я болею в два раза больше – вон сколько на остановках надо стоять, пока доедешь до поликлиники.

– Да, паршиво. Но они, наверное, это учитывают.

– Учитывают?

Джонс откашливается.

– Видите ли, компания должна требовать от своих работников максимальной отдачи. Это бизнес. Чем эффективнее человеческий фактор, тем лучше для фирмы.

– Жаль, что я у вас не работаю. – Девушка больше не улыбается. – Босс из вас выйдет просто обалденный.

– Книжку-то мне отдайте, – говорит Джонс.

Как только Джонс входит в отдел, над Берлинской стеной возникает голова Роджера.

– Джонс, а Джонс. На минутку. – Роджер идет к кофеварке, Джонс за ним. – Ты слышал что-нибудь про мой пончик? – понизив голос, спрашивает Роджер.

– В смысле, куда он делся? – моргает Джонс.

– Да нет. Холли случайно не говорила, кто его взял?

– Я думал, что Вендел.

Роджер качает головой.

– Я на него натолкнулся, когда уходил в пятницу. Он был сам не свой. Хотел поговорить про старые времена. У меня создалось впечатление, что это не он.

– А-а, – говорит Джонс.

– Теперь я подозреваю Элизабет. Ты не знаешь, в чем тут суть, но это на нее очень похоже. В общем, держи ухо востро и, если Холли проболтается, дай мне знать.

– Ладно.

– Вот и молодец. – Роджер смотрит на кофейник – тот пуст. – Ты кофейку не хочешь сварить?

– Сейчас, только кейс поставлю.

Джонс идет в Восточный Берлин. Ему неуютно. Не начнет ли Роджер тотальную чистку, удаляя одного подозреваемого за другим?

– Ага, – говорит Фредди, не поднимая глаз от компьютера. – Вот и наш новый суперпродажник.

– Фредди, мне самому неловко. Но ведь меня не повысили по-настоящему. Просто навалили кучу лишней работы за так.

– Правильно, но ты у нас в самом деле передовик.

– Как это? – Джонс смотрит через плечо Фредди на экран компьютера.

Открытие, почему он пришел на работу последним в восемь тридцать утра, не за горами. Роджер и Элизабет срочно отзывают свои заказы. В пятницу они уяснили, что Сидни увольняет продажников, получающих слишком большие проценты. Элизабет здесь с половины восьмого. Когда она пришла, Роджер уже сидел за столом и сообщал по голосовой почте своим клиентам, что его прежние расценки оказались заниженными – кроме того, у отдела тренингов на ближайшие месяцы все расписано. Элизабет тоже села на телефон и с болью в сердце принялась оповещать своих, что ничего не получится; что это все не из-за них, а из-за нее; что она не способна обеспечить их тем, что им нужно.

– У Роджера минус восемьдесят, – сообщает Холли с той стороны прохода, – у Элизабет минус триста. Она отменила тот большой заказ от маркетинга. – В голосе Холли звучит невольная гордость.

– Похоже, тебе предстоит много работы, – говорит Фредди Джонсу. – Ты же не хочешь, чтобы другие продажники плохо выглядели. Трудновато будет объяснить, почему они отменили заказы, если ты начнешь предлагать новые.

Джонс беспомощно переводит взгляд с Фредди на Холли.

– Ладно уж, помогу, – говорит Фредди.

– Вот спасибо. Я только кофе Роджеру сделаю.

Чьи-то красивые глаза смотрят, как Джонс идет к кофеварке, – глаза секретарши Меган. Меган толстая, кожа у нее в катастрофическом состоянии, а волосы, что бы Меган с ними ни делала, выглядят так, будто она долго шла под дождем без зонтика, но глаза офигенные. Влекущие, как принято говорить.

Ее рука ложится на компьютерную «мышь». Проводок вьется среди армии керамических мишек, не задевая ни одного. Меган открывает файл под названием ДЖ. АКТИВНОСТЬ и печатает под строкой 8:23:

Меган очарована. Она любит в Джонсе всё – светлые волосы, стройность, ослепительно белые новые рубашки. Ей нравится, как он ходит с места на место. Как он смотрит – прямо, но без оттенка высокомерия в отличие от менеджера или торгового представителя. Он не пытается все время произвести на тебя впечатление, как Роджер. Не дает понять, что ты либо сделала что-то не то, либо вот-вот сделаешь, как Элизабет. Не делает различий между теми, с кем говорит. Джонс – это Джонс, новенький, свеженький и совершенно неотразимый.

Меган сочиняет эротические сценарии. Как она хватает Джонса, пришедшего одолжить степлер, за галстук и притягивает к себе. Он изумленно таращит глаза, их губы смыкаются, его руки трогают ее тело – сперва робко, потом с растущей страстью; они забираются на ее стол, отодвигая в сторонку медведей (осторожно, чтобы не разбить); он не отрываясь смотрит в ее глаза. Да! Да!

Когда он сидит за своим столом, ей видна только его макушка. Иногда он потягивается. Она видит его руки, и у нее учащается пульс. В таких случаях она открывает заветный файл, указывает время и записывает: Гимнастика.

Она умерла бы, если бы кто-то это прочел. Люди сочли бы, что у нее сдвиг. Им не понять, что это ее способ быть ближе к нему. Они ведь ни разу даже не разговаривали как следует. Никто не потрудился их познакомить – ее просто показали ему вместе с ксероксом и прочим офисным оборудованием. Секретарей в «Зефир холдингс» за людей не считают. Они – нелегальные эмигранты компании: их терпят, но дружить с ними никому и в голову не придет. Они взаимозаменяемы, словно компоненты набора «эректор». Одного выкатывают, другого подключают, и вряд ли хоть кто-то заметит разницу. На секретаршу никто даже не смотрит: скользнут по тебе взглядом, и все. От чего, от чего, а от красивых глаз секретарше никакой пользы.

Существуют истории – даже легенды – о «постоянной работе». Ветераны собирают недавних выпускников у мерцающих компьютерных мониторов и рассказывают, какой была эта фирма раньше: в нее принимали на всю жизнь, а не на какой-то там деловой цикл. Для служащих, отпахавших двадцать пять лет, устраивались торжественные обеды – да, юноша, не смейся, двадцать пять лет! В те времена работу не меняли каждые пять минут. Идя по коридору, ты знал всех, кто попадался навстречу, – да какого черта, детей их по именам знал!

Выпускники ухмыляются. Постоянная работа – где это слыхано! Работа должна быть гибкой. На этом их воспитали в бизнес-школе, это они постигали на практике, сидя на кассе или двигая стеллажи между занятиями. Гибкость – это вещь, не то что тупое, застойное, монотонное постоянство. Гибкая работа позволяет делить с фирмой ее взлеты и падения – ну, не то чтобы взлеты. Но в тяжелые времена процветает только гибкий бизнес, а «постоянные кадры» – это ядро, прикрепленное к цепи каторжанина. Выпускники читали пособия по менеджменту и знают, что постоянная работа – прошедший век.

Кадры всегда проблема. Вы платите им, когда принимаете, платите, когда увольняете, и в промежутке тоже надо платить. Им требуются визитные карточки. Требуются компьютеры. Требуются беджи, пропуска, телефоны, кондиционеры и что-нибудь, на чем можно сидеть. Их надо вывозить на командные экскурсии и привозить домой. Они могут забеременеть или нанести себе травму. Они воруют. У них твердые религиозные понятия о том, в какие дни работать нельзя. Они открывают все, что приходит на их электронный почтовый ящик, а когда пишут сами, то подвергают компанию огромному юридическому риску. Они приходят, ничего не умея, а как только чему-то научатся, сразу уходят. И напрасно ждать от них благодарности! Если они не берут больничные, то требуют поощрительные отпуска. Если не сплетничают с сотрудниками, то жалуются на них. Они считают своим неотъемлемым правом носить татуировки, отпугивающие клиентов. Они поговаривают (боже милостивый) о профсоюзах. Хотят, чтобы их повышали. Хотят, чтобы администрация отмечала их за хорошую работу. Хотят знать, что будет при очередной реорганизации. А суды! Они подают иски за сексуальные домогательства, за несоблюдение техники безопасности, за дискриминацию в тридцати двух вариантах. За – вдумайтесь только – неправомерное прерывание контракта. Неправомерное прерывание! Вы ввели их в деловой мир, а теперь вдруг оказывается, что вы всю жизньнесете за них ответственность.

По-настоящему гибкие фирмы (в учебниках этого не сказано, но выпускники умеют читать между строк) вообще никого не берут на работу. В песне сирен слышится «сокращение». Соблазн шепчет «субконтракт». Попробуйте выговорить «никаких служащих». Здорово звучит, правда? Сильно. Гибко. Да, компания без служащих была бы венцом творения. Пусть эти люди хлебнут конкуренции. Пусть испытают на себе прелести рынка.

Рассказы ветеранов – это волшебные сказки, грезы о мире, которого больше нет. Они основаны на диком понятии о заслугах. Выпускников учили совсем по-другому – они знают, что заслужить нельзя ничего.

– Первым делом, – говорит Фредди Джонсу, – тебе нужен список клиентов. Есть он у тебя?

– Нет.

– Холли тебе сделает.

– Нашли себе ассистента. Я работаю на Элизабет.

– Ты причесываешься.

– Некоторые, знаешь ли, по утрам занимаются спортом. – Холли, свесив волосы на одну сторону, драит их щеткой так энергично, что Джонс морщится.

– Я думал, ты ходишь в спортзал послеработы.

– И после тоже хожу. – Она окидывает Фредди критическим взглядом. – Тебе тоже не мешало бы подзаняться.

– Я так не думаю.

– Не вернуться ли нам к теме разговора? – говорит Джонс. Оба смотрят на него.

– Деловой мальчик, однако, – отмечает Холли.

– Я просто…

– Ладно, напечатаю я тебе твой список. Только волосы расчешу.

– Вот и умничка. – Фредди въезжает на стуле в клетушку Джонса. – Теперь я позвоню кому-нибудь из клиентов Вендела, а ты слушай и набирайся ума.

Джонс кивает, полный энтузиазма.

– Да, отлично. Спасибо.

Фредди включает громкую связь.

– Привет, это Фредди Карлсон, продажа тренингов. Вы на прошлой неделе сделали заказ на восемьдесят часов, правильно? Ну так вот, придется его отменить.

– А что стряслось-то?

– Сколько у вас человек заявлено, трое? Это просто смешно. Зачем вам восемьдесят часов для тренинга трех человек?

– Ну… Вендел мне объяснил, для чего это надо.

– И для чего же? Для снижения общей стоимости? Или он сказал, что у нас очередь на обновленную продукцию? Напечатаем брошюры другим шрифтом, вот и все обновление.

– Почему вы хотите, чтобы я отменил заказ? – В голосе абонента звучит подозрение. – У вас их что, через край?

– Я для вас же стараюсь. Эти наши курсы – сплошная лажа. Все та же работа в команде, упакованная под разными названиями.

– Я не заказывал работу в команде. Я заказывал «Программное обеспечение срочных проектов».

– Это все та же работа в команде.

– Я могу заказать еще какой-нибудь курс, раз их так быстро расхватывают. Есть у вас что-нибудь по организации труда в небольших группах?

Фредди, помолчав, нажимает на кнопку.

– Ты что, просто трубку бросил? – моргает Джонс.

– Это трудней, чем я думал.

– Эй, – окликает Холли, – список в принтере позади тебя.

– Может, потому я и не выбился в представители. – Фредди кусает губу. – А нельзя просто снять заказ, не говоря никому?

– Сомневаюсь, – говорит Холли. – Наверняка есть счета. И платежки.

Джонс, забрав свою распечатку, показывает ее Холли.

– Это?

– Ага.

– Но тут ошибка какая-то.

– Какая?

– Вот это – мои клиенты?

И такого – еще три страницы.

– А в чем проблема-то? – спрашивает Холли.

– Так ведь это наши отделы.

– Ну и что?

– Ты хочешь сказать, что мы продаем тренинги собственным службам?

– А ты что, не знал?

– Нет – я думал, мы работаем с другими компаниями!

Холл и и Фредди смеются.

– Не смешно, между прочим, – говорит Фредди.

– Это принцип работы «Зефира», – поясняет Холли. – Хозяйственники выставляют нам счета за парковку и занимаемые площади. Автопарк – за служебные автомобили. А мы со всех берем плату за тренинги. То есть не мы, а сам отдел тренингов. Мы берем только комиссионные.

– Эффективное распределение затрат, – добавляет Фредди. – Вроде того.

– Но я думал, «Зефир» как раз и занимается тренингами. Чем же тогда, если нет?

– Вообще-то есть? – уточняет Холли.

– Ну да!

Холли под взглядом Джонса складывает руки на груди – оборонительный жест.

– Я знаю, чем занимается наш отдел. «Зефир» – большая компания.

Джонс смотрит на Фредди.

– Меня не спрашивай. «Зефир» много чего делает.

– Что, например? Если не считать продажи чего-то людям, работающим в этом же здании?

Фредди скребет подбородок.

– Ну, что-нибудь да делает, – говорит Холли.

Джонсу нехорошо. Ничего себе номер – устроиться на работу в компанию, которая непонятно чем занимается!

– Я знаю, кто наш главный конкурент, если это поможет, – говорит Фредди. – «Усердие». Они берут к себе всех наших бывших работников.

– Предатели, – фыркает Холли.

Об «Усердии» Джонс слышит впервые.

– А они что делают?

Холли и Фредди переглядываются.

– Ой, ладно тебе.

– Нельзя же ходить и расспрашивать всех про «Усердие», – говорит Фредди. – Как бы это выглядело? И потом, всякий, кто уходит в «Усердие», – враг. Ему уже не позвонишь и не спросишь, как, мол, дела. Мы обязаны защищать секреты компании.

– Какие такие секреты, вы ж ничего не знаете.

– Помнишь Джима? – спрашивает Холли у Фредди. – Мне было грустно, когда он ушел. Хотелось бы сохранить с ним контакт.

У Джонса звонит телефон. Он через плечо Фредди тянется к трубке, но Фредди, опередив его, снова включает громкую связь.

– Да? – говорит Джонс.

– Привет. Я слышал, у вас какой-то ажиотаж с тренингами? Можно мне сделать заказ или я уже опоздал?

Фредди, нахмурясь, наклоняется к микрофону.

– Это кто? Поставки?

– Нуда.

– Вы же в списке Роджера! Почему вы звоните по этому номеру?

– Извините. Я думал, что звоню Роджеру.

– Нет, не ему! – Фредди прерывает соединение и возвращается к своему столу.