– А чего, и в правду действует?- удивился Андрей. – Даже на тех, кто не верит?
Он успокоился. Для него все стало на свои места. Ребята, по всей видимости, неплохо зарабатывали, а еще приторговывали какими-то эзотерическими изделиями. Сейчас они валяли дурака, по случаю подпития и хорошего настроения, перевирая что было и вспоминая чего не было, а заодно называя друг друга какими-то подпольными кличками.
– О, еще как, – усмехнулся Ростовцев. – Спроси Эовин, если не веришь.
– Непременно, – Андрей грустно усмехнулся. – С вами весело, но мне действительно пора. Дома жена ждет. И теща, мать ее… арестовали.
– Ростовцев, – произнесла Эовин. – Не будь свиньей, помоги человеку хоть раз в жизни бесплатно.
– Ну, как скажете, девушка. Сколько там вы уже мне должны?
– Вы, товарищ полковник все обещаете и обещаете, – в тон ему ответила девушка.
– Придет еще время, – подытожил Ростовцев, и обращаясь к Андрею сказал: – Давайте я буду спрашивать, а вы мне отвечайте, "да" или "нет"…
– Хорошо, – согласился Перфильев.
– Квартира тещина?
– Да.
– Приватизирована?
– Нет.
– Жена прописана?
– Да.
– С женой нормальные отношения?
– Да.
– В конфликте она, на чьей стороне?
– На нашей, – ответил Андрей. Перед его глазами вплыла картинка, как он в сердцах пнул старуху в дряблую, бесформенную задницу, так, что теща растянулась по полу, а Вера, забыв про нейтралитет, висла на матери, не давая ей пустить в ход сковородку.
– А еще культурный человек, – вдруг сказал Ростовцев с усмешкой, продолжая разглядывать что-то доступное лишь ему. – В милицию не заявила?
– Нет, – ошарашено сказал Андрей, чувствуя, как ему делается страшно.
– Вы думаете о ней на работе?
– Да, – Андрей вздохнул. – Работа суматошная… А как отпустит, сразу вспоминаешь, что вечером домой, а там эта колода.
– Вы ощущаете необычные реакции тела после стычек с ней?
– Да, просто колотит, – Андрей вздохнул.
– Ладно, мне все ясно, – произнес Ростовцев, кивая головой. – Отойдем, Андрей в сторонку.
Алексей отвел его на несколько символических шагов в сторону. Долго смотрел поверх головы Перфильева, потом повернулся и стал разглядывать голый, безотрадный противоположный берег.
– Ну и? – поинтересовался Андрей.
– Ситуация мне ясна. Вампиризм обыкновенный. Тесть давно умер? Или его не было?
– А как? – ошеломленно сказал Перфильев, потом справился с собой и ответил: – Попал под машину, много лет назад, когда теща была молодой, а моя будущая жена – ребенком.
Пришел черед удивляться Ростовцеву, но он владел собой лучше собеседника. Он моментально перестроился и предположил:
– Вероятно, теща стала качать права года через два после свадьбы.
– Да, вы правы, когда она окончательно удостоверилась, что мы с женой не собираемся заводить детей.
– Ну конечно, это личное дело. Но с точки зрения махровой совдеповки такое – смертный грех. А еще дочь стала отдаляться, перестала поддерживать тещины семейные праздники: Великий Субботний День Закупок На Рынке и Большой Воскресный Шмон.
– Да, – ответил Андрей с усмешкой. – Именно так. По этой причине мы стали питаться раздельно. И еще посмела купить стиральную машину, которая, по мнению тещи, белье портит.
– Нарушитель вы, Андрей, – прокомментировал Ростовцев. – Живете на чужой территории, налогов не платите. "Послушаться" не желаете. Небось, думаете, что если у вас там 20-30 гавриков, как она, по цеху вприпрыжку бегают по вашей команде, то теще, великой и ужасной, зад уже лизать не надо?
– А что, вы считаете, что это просто необходимо? – взвился Андрей.
– Нет, конечно. Знаете, вампиру что лижи, что не лижи, все равно будет грызть… Сущность его такая.
– Не верю я в эти ваши мистические штучки про вампиризм, биоэнергетику, магию. Это все развлечение для экзальтированных дамочек.
– Можете не верить, однако не отказывайтесь, – вдруг поможет.
– Только и осталось, – обреченно вздохнул Андрей.
– Вампир психический – это особое существо. Он питается энергией других людей, потому, что своя у него в большом дефиците. По большому счету это существо слабое и ущербное. В вампиры часто попадают такие вот тетки, как эта ваша домашняя зуда. Как там ее зовут, кстати?
– Зинаида Терентьевна…
– Ух, аж мороз по коже, – поежился Ростовцев. – Бороться с вампиром невозможно. Примерно также можно наполнять бездонную бочку или лить воду в канализационный слив. Вампира может одолеть лишь больший вампир. Вы готовы стать на время таким для победы?
– Давайте, – устало согласился Перфильев. – Все равно ничего другого не остается.
– Вот и отлично. Мы сейчас выполним техническую часть, потом я объясню вам, как обращаться со своими новыми возможностями.
Эовин и Рамон навострили уши.
– Галерка, слух не напрягаем зазря. Ручки к ушкам и отвернулись, – скомандовал Ростовцев. – А кто не послушается, превращу в поросюка.
Когда Алексей разрешил повернуться, все было кончено.
– Помни, что ты должен сбрасывать чужую энергию, чтобы не захватить на себя какой-нибудь гадости.
– Но я все же не понимаю, зачем?
– Животная основа человеческой психики жаждет четырех основных благ: власти, признания, значимости и сексуального удовлетворения. Тот, кто правит, забирает энергию подвластных ему, и соответственно, тот, кто забирает энергию – правит.
– Как все запущено, – протянула Эовин. – Вы уже закончили? если да, давайте выпьем.
– Выпьем, – поддержал ее Николай. – Андрей, верните Алексея девушке, а то она не успокоится, пока не получит назад мужчину своей мечты.
Эовин показала Николаю язык и надулась.
3.
"Ой, где был я вчера, не найду днем с огнем. Помню, были там стены с обоями" – произнес Андрей, садясь на кровати и хватаясь за гудящую как колокол голову. Вчера он пришел поздно, в дымину пьяный. Рядом лежала жена, делая вид, что спит. Перфильев тяжело встал, кое-как натянул одежку и отправился на кухню к заранее припасенной, заветной баночке маринованных огурчиков. Ополовинив ее, Андрей почувствовал себя гораздо лучше. Не дожидаясь того, когда встанет теща, он приготовил кофе, вынул из холодильника хлеб и ветчину, добавил горчицу и майонез, пару яблок, апельсины, шоколадное масло, печенье. Сложил все на тележку и отвез в комнату.
Жена продолжала дуться, но под телевизор это было почти незаметно.
Из своей берлоги выползла теща. Квартира сразу же наполнилась воркотней, грохотом кастрюль, звяканьем, стуком, скрипом и чавканьем. Набив утробу, старуха принялась за свою заигранную пьеску, которая называлась: "Вы сволочи, а я святая". Зинаида Терентьевна принялась развазюкивать воду по полу, повторяя при каждом галсе грязной, вонючей тряпки свои слова, стертые бесчисленными повторениями: "Суки, твари, агаисты, лентяи, молодежь сраная".
Андрей выглянул из своей с женой комнаты, дождался, пока старуха, почувствовав его взгляд, посмотрит в его сторону. Наконец, их глаза встретились. Перфильев попробовал представить себя слегка влажной губкой, которая попала в тазик с водой и вбирает теперь жидкость бесчисленными порами:
– Не болит голова у дятла? – невинным тоном поинтересовался Андрей, делая то, чему научил его вчера подвыпивший колдун, выдирая из мозга женщины энергию.
Старуха растерялась и ничего не ответила, лишь отвернулась, покраснела и быстрее задергала своими граблями.
Андрей подождал и прикрыл дверь, включил телевизор, одел жене на голову наушники, уселся поудобнее. Теще потребовалось несколько минут, чтобы отойти от шока. За дверями голос старухи поднялся до визга: – "Поговори у меня! Вылетишь примак х*ев!". И понеслось. В ход пошли отец и мать, родственники до седьмого колена.
– Ты чего, обалдел? – с негодованием спросила Вера. Рев похожий одновременно на вопль раненного носорога и сладострастный стон циркулярной пилы перекрыл музыку в динамиках наушников. – Она ведь теперь до вечера не заткнется.
– Не думаю, – ответил Андрей, продолжая сидеть с закрытыми глазами.
Вера только покрутила у виска и увеличила громкость.
В сознании Перфильева четко прорисовался образ того, как сила старухи по черному шлангу приходит к нему, энергия отделяется от оскорбительных форм ее проявления. Эту чистую энергию он поглощал, а пустые формы, как шелуху он отправил теще обратно. Через несколько минут ругань прекратилась. Старуха, вопреки обыкновению, прекратила разгром и, схватив телефон, заперлась в своей комнате. Скоро оттуда раздалось про прихаметливых, наглых козлов, мужиков, которые хуже бабы, адресованные тещей в поисках поддержки и сочувствия одной из своих подруг.
Андрей продолжал работу, выкачивая и сливая энергию этой женщины. Он поражался, как он не додумался до этого раньше. Ведь главное тут было просто перестать себя чувствовать жертвой.
И Андрей перестал быть жертвой. Если раньше он наливался бессильным гневом, мучительно краснел, стискивал кулаки, то сейчас он стал реагировать спокойно и даже вальяжно. Чувство беспомощности сменилось холодной уверенностью.
Как его научил колдун, он стал холодно и спокойно просверливать тещу взглядом при появлении старухи в зоне видимости и представлять, как он это делает, когда старуха орала находясь вне поля зрения. Сразу стало легче. Андрей обратил внимание, что припадки ругани у старухи стали короче.
В один прекрасный день, примерно через 2 недели после начала практик, он почувствовал удовольствие от того, что делал, осознал, что к нему действительно что-то приходит, а теще от этого становится хуже. Ему стало нравиться быть этакой холодной, невозмутимо-спокойной змеей, которая давит сладкие соки из жертвы. Андрей скоро почувствовал, что совершенно не боится старухи, ее крика, бормотания и проклятий в спину.
Он даже сам стал провоцировать эту тетку на скандалы. Проходя мимо, он сам уже вполголоса произносил, вернее, шипел, как змея – "Сука". В этом звуке чудился шелест песка, вернее жизни, уходящей у старухи сквозь пальцы. Да собственно Андрей и представлял тещу как разбитые песочные часы, из которых по песчинке уходит время, время жизни его мучительницы.
Теща, почуяв неладное, сначала по-привычке попыталась взять нахрапом и криком, обвиняя его во всех смертных грехах: брошенных родителях, детях, наведенной на его дочь порче. Но тщетно. Роли поменялись. Андрей также, не обращаясь лично к ней, говорил обидные, едкие гадости, располовинивая ее своим холодным спокойным взглядом
К тому времени, а это было примерно через месяц после начала практик, рекомендованных ему магом с Дербеневской, совершенно изменилось мировоззрение. Если раньше люди его задевали, обижали, он негодовал по поводу многолюдных толп на улицах, метрополитеновской и автобусной давки, то сейчас он в каждом таком действе находил повод для использования своего нового оружия: вступить в контакт и отнять. Люди в толпе стали для него просто мясом, он вдруг обнаружил, что ему приятно общаться с незнакомцами, повышенным, преувеличенным вниманием пропиливая человека там, где ему хотелось. На службе обычно скандальные и капризные работяги странно замолкали под его наполненной втягивающей силой взглядом и без звука делали то, что он приказывал.
В какой-то момент, Андрей понял, что в состоянии легко добиться от оппонента согласия, действуя в первую очередь не убеждением, а этой тонкой, высасывающей чужую энергию вибрацией.
Он готовился к решительной схватке, как и его противница. Старуха была явно сбита с толку. Он привыкла быть лидером, заваливая противника злобой и ненавистью, которые, вызывая ответный страх, ломали волю к сопротивлению жертвы. Но тут было что-то не то. Нервной энергии стало не хватать, а ее искусственный подъем больно бил по внутренним органам, обесточивая их.