- Ну что? Проснулась?
- Ага, - прошептала я, уже судорожно прижимая к себе одеяло: я не помню, как и когда сняла платье перед сном! А он тут стоит и заботливо смотрит на меня своими хулиганскими тёмно-синими глазами!
- Платье здесь, - заговорщицким шёпотом сказал Андрей и кивнул на стену, где на единственном гвозде висела моя сумка, а теперь оттуда же свешивалось и платье. - Я пошёл к машине, подожду там.
Я выждала, пока он закроет дверь и быстро, не отбрасывая пока покрывала, встала к стене за платьем. Стянула его с гвоздя и вдруг задумалась. Слишком лёгкое для ранней утренней прогулки. Отложила, огляделась. Так, быстро: белое, купленное Женей платье - и поверх укроюсь своим тонким, но тёплым палантином.
Кое-как оделась, двигаясь слишком суматошно. Успела ещё на часы взглянуть - ого, около четырёх! Так, от одной минутки опоздания ничего страшного не случится! И я сбегала на кухню прихватить с собой в дорогу молоко и пирожки. Судя по всему, вернуться успеем до отъезда студентов на пляж. Так что и для них сготовлю что-нибудь горячее. Барон, лежавший у кровати, внимательно наблюдая за моими хлопотами, поднялся, едва я открыла дверь на улицу.
- Барон, я ведь не знаю, можно ли тебе со мной, - озабоченно сказала я, ёжась от даже не прохладного, но холодного росистого утра и плотней кутаясь в палантин. Но Барон уверенно прошмыгнул мимо меня, и мне подумалось: если уж Андрей не возражает против моего сторожа-охранника, то чего уж теперь командовать псом зазря? Пожала плечами и заторопилась за ним, прекрасно знающим, куда идти.
Андрей задумчиво сидел на своём месте водителя - с открытой дверцей. Оглянулся на шорох шагов и довольно улыбнулся. Правда, ничего не сказал, но ведь мы спешили, не до комплиментов. Но одна его улыбка...
Моя предусмотрительность была должным образом замечена. Андрей жадно проглотил несколько пирожков, запив их стаканом молока - точнее, металлической кружкой. Я взяла её из следующих соображений: если с посудой случится что-нибудь (вдруг уроним?), так хоть не разобьётся.
Мы спустились, как обычно, с холма, но не въехали в деревню, а объехали её со стороны полей. И не с привычной стороны, как ездили в деревенский магазин, а со стороны другого ряда домов. По дороге, глядя на седоватую, тускло посеребрённую росой зелень, я размышляла: а почему они не попросили Таисью? Мало ли - чёрная колдовка. У неё умений больше моего. Да и выгодно должно быть Таисье, чтобы в деревне побольше народу было... От мыслей о колдовке (я еле подавила улыбку: каково ей было этой ночью!) я перешла к мыслям об Андрее. Сейчас меня занимал интересный вопрос: почему когда я рядом с Андреем, мне постоянно кажется, что я вернулась домой - и это поместье, и эта деревня мне хорошо знакомы? До ощущения дежавю... А когда Андрея рядом нет, я будто просто на работе... Уже начинало светлеть, да так, что стало понятно: скоро появится солнце. Андрей ровно вёл джип по наезженной дороге, слава Богу, уже подсохшей, иначе не удивительно было бы застрять не ней.
Когда краешек солнца показался на горизонте, я увидела среди полей единственную фигурку. К ней и направлялся Андрей.
- Здравствуйте, люди добрые, - насмешливо сказал дядя Ваня, опираясь на палку, сверху блестящую, а снизу - покрытую лохматой корой. - И тебе, псина, здравствуй.
- Доброго утра! - откликнулся Андрей, подводя меня к старику.
- Здрасьте, - пискнула я.
А Барон свалился рядом с моими ногами и серьёзно оглядел поле перед нами.
- Ну что ж... Солнышко встаёт, пора приступить к работе, - старик поёжился и потёр руки, прислонив к себе посох. - Милушка-красавица (реверанс в сторону моего белого платья - сообразила я), Зоенька, смотри сюда. Здесь был дом - сожгли когда-то. Видишь - новый сруб поставлен?
Я хоть вглядывалась издалека, но смогла сообразить, что сруб будущей избы не так и нов. Почерневший, хотя кое-где брёвна сверху уже были заменены.
- Здесь ещё до революции жила семья мелкопоместных. Были у них дети - по тем временам обычная семья: четверо мальчиков и три девочки. Мальчишки подрастали, офицерскую карьеру делали. Родители ещё спокойно умерли - по причине возрасту. Но однажды, в одночасье, все братья вдруг померли - один за другим. Трое - приехав в отпуск, старший - выйдя в отставку. И дом сгорел. Девки-то замуж разлетелись. Может, ничего и не было бы далее, да вот какая штука: пытались на этом месте застроиться - все срубы сгорают, а на стройке то и дело с кем-нибудь да несчастье происходит. А дом-то ведь был посреди деревни. Вот и надобно нам, Зоенька, чтобы ты чистым своим взглядом посмотрела на место да сказала, что тут да как.
Честно говоря, я даже немного испугалась. Да как же смотреть, если не знаю, как и на что! Хоть бы примерное представление дали, что именно надо делать!
Кажется, Андрей понял мои сомнения, потому как кивнул.
- Здесь поле не обработано, сама видишь. Одни сорняки. Тебе только надо смотреть - то на поле, то на сруб этот, а то и на сад. Просто рассеянно смотришь, думаешь о том, кто раньше здесь жил. А если что-то странное заметишь - говори.
Я натянула на плечах палантин - одно дело сидеть в тёплом салоне машины, другое - стоять на свежем ветерке. И стала смотреть. Отсюда удобно: мы стоим почти на взгорке, так что площадь осмотра как на ладони.
Поле как поле. Заросло, правда, дремучим бурьяном - настоящий пустырь. Некоторые сорняки - выше человеческого роста. Мне войти, пару шагов сделать - так пропаду с головой. Да, есть сад. Даже отсюда видно, что деревья утопают в тех же сорняках. Ну, сруб как сруб - ничего особенного... Снова вернулась к полю, принялась медленно скользить взглядом по его поверхности. И ненароком размышлять обо всём подряд. И почему они сами этого не сделают, и почему именно я, когда можно было бы доискаться где-нибудь белой колдуньи и сделать поиск вместе с нею... Как-то быстро я устала, мысли полезли вообще не о поле, не о колдовстве, а о том, что совсем забыла позвонить родителям и предупредить их, что у меня новая работа, а вообще-то у нас, в семье, не слишком заморачиваются звонками - звонят друг другу редко и считают, что это правильно: нечего отвлекать народ!..
Как-то стороной я почувствовала, что Андрей осторожно сжал мою ладонь. Рука у него прохладная и крепкая... А с другой стороны мои пальцы оказались в ладони дяди Вани. Но всё это ощущалось как-то очень далёким. Я то ли задремала, то ли ещё со мной что-то случилось. Только я знала, что слегка раскачиваюсь...
Странно. Вроде этого тёмного пятна раньше на поле я не замечала. Оно неподалёку от угла, ближе к срубу. Ладно, запомним на всякий случай. Мой взгляд повело куда-то в сторону. Не куда-то - ровно от того тёмного пятна, в другом углу, темнело ещё одно.
Всё. Больше я не владела своими глазами. Будто кто-то чужой заставлял их направлять взгляд в определённые места, а ум фиксировал их расположение. И я постоянно чувствовала то запах свежеиспечённого хлеба, то смрад гнили.
Наконец я вышла из транса - солнце уже затопило тёплым светом недавно хмурые поля, заставив их радостно заблестеть, и, коротко дёрнув головой, словно прогоняя сонный морок, сказала с хрипотцой:
- По всем четырём углам поля закопан хлеб. Четыре каравая.
- Четыре брата, - прошептал дядя Ваня.
- Дядя Вань, мы поедем, - сказал Андрей. - Что-то мне не нравится, как Зоя выглядит. Тяжело с непривычки. Может, и вас подбросить? Круг дать - нетрудно.
Старик промолчал, наверное, с минуту. Потом вздохнул и покачал головой.
- Я постою здесь немножко. Теперь, когда знаю, где и что, сам буду разбираться. А вы - езжайте. Пусть девочка-милушка отдохнёт. Зоенька, спасибо тебе, чистая душа.
И он поклонился мне. А я, будто давно привыкла к такому, поклонилась ответно.
Андрей взял меня под локти и почти на весу подсадил в машину. Барон, не мешкая, прыгнул сам - едва ему дверцу открыли.
- Ты бледная, - с беспокойством сказал Андрей. - Как себя чувствуешь?
- Как невыспавшаяся. - Хотелось ответить задорно, но получилось уныло. Даже сама удивилась. Но не очень сильно. Ссутулилась на сиденье и почувствовала себя такой сонной... С каким-то унынием, какого раньше не ощущала, подумала о том, что сейчас приедем и надо будет идти на кухню, готовить завтрак студентам, когда так хочется спать! До слёз... Ну, ладно. Вот приготовлю им всё, потом они уедут - как свалюсь!.. И доберу все ночные часы, в которые не удалось проспаться.
- Зоя, - глухо донёсся до меня мужской голос. - Ты меня слышишь?
- Угу, - не сразу отозвалась я. - Я почему-то очень сильно спать хочу.
- Приедем - сразу в постель, - опять глухо сказал мужчина, который явно был близко от меня. - Жене я скажу, чтобы сами там командовали.
Женя? А, это та высокая девушка - с кудряшками...
Сидеть тяжело. Всё время куда-то сваливаюсь. То на окно, то на плечо того самого мужчины, который меня о чём-то спрашивал. Господи, что ж мне так плохо? На голову будто давят, веки будто покрасили какой-то тяжёлой краской. И так хочется лечь... Изнутри понимание странное: не спать мне хочется, а именно лечь, расслабиться, потому что давит, давит на меня...
Мотнулась в сторону, оттого что кто-то расстегнул на мне страховочные ремни - я ещё удивилась, что помню, как они называются. Впечатление, что я выпала из машины на чьи-то сильные руки. А они секунды спустя положили меня на кровать. И, только голова моя коснулась подушки, мне сразу стало легче. Только глаз открыть не могла.
Но теперь я знала, что я в своей комнате-веранде. Что здесь же собака, которая неотступно следует за мной везде, чтобы защищать меня. Что здесь же и Андрей, который меня привёз и перенёс из машины на кровать.
Пытаясь время от времени поднять глаза, я видела, как Андрей быстро и обстоятельно охлопал сначала стены, будто что-то старательно разыскивая. Потом он постоял некоторое время надо мной, о чём-то раздумывая. Потом почему-то тщательно осмотрел потолок и оконные рамы.
- Зоя, ты закрывала дверь и окна, как я тебя просил?
- Да, - по-детски слабым голосом ответила я и сама испугалась этого тоненького голоса. Я не больна! Но, пожелав встать, открыла глаза - и... Стена внезапно поехала в сторону, да ещё как поехала - со скоростью по нарастающей! Пришлось снова поспешно закрыть глаза.
- Ты точно помнишь?
- Андрей, я заболела? - прошептала я. И мне захотелось заплакать от обиды. Мне здесь так хорошо, а я болею! Но на слёзы, как выяснилось, тоже силы нужны. А откуда у меня силёнки, если я даже глаз открыть не могу.
Большая и сильная ладонь провела по моим волосам. И остановилась. Странное тепло. Оно точно прочищало мою голову, заставляя думать ясно и прозрачно.
- Зоя, а ты ничего не находила? Может, что-нибудь подобрала с земли?
- Сумочка, - прошептала я. - Кто-то из студентов потерял - я взяла, хотела отдать.
Мельком, фрагментами я видела, как он снимает мою сумочку с гвоздя, как раскрывает её над кроватью, рядом с моими ногами. Моё барахло, ценнейшее, потому как для жизни в другом месте тщательно отобрано, разлетается по покрывалу. Я слышу, как рычит Андрей. Ничего себе: добродушный Андрей ещё и рычать умеет? Кажется, Барон тоже удивлён. Пёс выходит из-под кровати и ворчит, как будто передразнивает Андрея. Дальнейшего я опять не вижу и не слышу. Сильная ладонь снова гладит меня по голове.
- Спи, - говорит мужской голос, и я соскальзываю с детской горки и лечу - медленно и воздушно. Здесь, в этом пространстве, где меня время от времени бережно гладят по голове, очень уютно.
15
Что-то тёплое пригрело мою левую щёку. Солнце добралось. Сонно разомкнув и снова сомкнув ресницы, я некоторое время жмурилась на его лучи, бесконечным потоком впадающие в комнату. Пока ещё не пришла в себя и ничего не соображала, но отчего-то было так уютно! Чувствовала себя котёнком, пригревшимся в лапах мамы-кошки. Мягко разнеженным котёнком... И - несмотря на солнце в глаза, быстро распахнула ресницы и скосилась направо. О... Правой щекой я уткнулась в плечо Андрея. И спала, оказывается, на его руке, обнимавшей меня. Мало того - ладонью он ещё и придерживал меня за пояс.
Хм... Лицо близко. Не брился сегодня. Щетина - золотистая на солнце.
Затаившись, я начала думать, почему он в моей постели. И нехорошо, между прочим, что он в моей... Хотя мне нравится. Уютно так. И я в платье - как была, так и оставил... И недавняя странная, болезненная сонливость прошла.
Пора сообразить, как и что. Давай с самого начала. Он меня утром разбудил и повёз искать причину, почему на том месте горели дома и умерли сразу четыре брата. Там был и дядя Ваня. Хотя для меня он не "дядя", а скорее - "дед". Ну, если ему за девяносто. Если он вообще не прапра... И они вдвоём взяли меня за руки - и я увидела закопанный на поле хлеб, из-за чего и умерли те четверо. А потом... Я снова задумчиво уставилась на позолоченный солнцем колючий подбородок Андрея. А подбородок шевельнулся, и Андрей заглянул в мои глаза. И я ворчливо сказала:
- Думаешь, это нормально - влезать под бочок девушки, которая так слаба, что прогнать не может?
- Я не влезаю, - усмехнулся Андрей. - Я ей защиту укрепляю.
Помолчав, я сообразила, что так, перекидываясь репликами, мы ни к чему не придём. Точнее - Андрею-то хорошо, он всё понимает, а я... Хорошо. Раз он так, значит - я должна проявить инициативу, иначе он так и будет водить меня за нос. Не совсем то выражение, но другого я, пока сонная, подобрать не могу. Получается что-то вроде умалчивания с его стороны - в общем. И я спокойно и даже мечтательно сказала:
- А интересно было бы повторить ту штуку, которую мы проделали на поле. Или для неё обязательно нужны трое?
Он немедленно привстал, опершись на локоть (я с трудом задавила улыбку: ага, получилось!), сдвинул брови.
- Не смей ничего делать! Без меня!
- А если хочется? - так же лениво ответила я и повернулась лицом к нему сама, тоже опираясь на локти. - Нет, Андрей, ты только прочувствуй ситуацию: у меня есть сила - и ты признал это. А теперь вспомни себя. Неужели тебе бы в моей ситуации не хотелось сделать хоть что-то? Попробовать хотя бы?
- Даже пробы чреваты... - Он снова лёг - на спину. На меня не смотреть? Ах ты...
- Ничего! - как можно самонадеянней и даже легкомысленней сказала я и тоже легла. - Ты же рядом будешь. Вытащишь!
- Зоя...
- Андрей, дай мне честное слово, что ты не пробовал ничего, узнав о себе!
Молчание. Такого напора он от меня не ожидал. Я терпеливо изучала безупречно белый потолок веранды. Ждала.
- Наверное, ты права. Легче постепенно научить тебя чему-то, чем постоянно вытаскивать из собственных ляпов. Хотя сегодняшний ляп ляпом не назовёшь.
Чуть не перебила: ведь до сих пор я не творила никаких ляпов! Вовремя язык прикусила. Зато теперь на законных основаниях можно спросить:
- А что - было?
- Таисья. Она сделала на тебя привязку - на ту булавку, которую ты подняла. Тебе до этой вещицы достаточно было коснуться, чтобы невидимая игла проколола твоё личное пространство... Ведь Таисья думает, что ты тоже занимаешься всякими наговорами. Силу-то она умеет разглядеть. Булавка подкинута в расчёте, что в следующий раз, когда ты будешь заниматься магией, ты откроешься. И тогда из тебя тащить силы будет очень удобно. Пока мы с дядей Ваней держали тебя за руки, выхода энергии ты не почувствовала - мы тебя подпитывали, чтобы в транс видящего ты вошла легче и быстрей. И хватило нескольких минут, когда ты оказалась без нашей поддержки, чтобы Таисья немедленно принялась тащить с тебя энергию.
Я села, подтянув и обняв укрытые покрывалом ноги, прислонилась к стене с окном. Честно говоря, я примерно представляла, как всё это действует, но сказанное вслух конкретно и точно расставило всё по полочкам. И - стало страшно. Я взглянула на спокойно лежащего Андрея, закинувшего за голову руки.