1.
У отца возникли какие-то проблемы.
Об этом не смели говорить даже слуги. Их и без того однажды стало гораздо меньше; никто больше не рисковал работой ради возможности почесать язык.
Мать вдруг отложила в сторону садовые ножницы и обратила внимание на дочь, до того росшую, как придется, на попечении нянек и школьных учителей.
На Саю.
Саю рода Ялы была младшим ребенком Лелле Ола-Ялы и Онрена рода Ялы, главного жреца Храма многоликой Ялы в Орехене. У нее было трое старших братьев. Сильные, крепкие, умные мальчики, радость родителей, знак силы рода.
Но с тем, что предстояло Саю, братья бы не справились.
Мальчика нельзя так выгодно продать.
Сад Лелле чах без внимания хозяйки, но Саю расцветала. Лелле всегда отличалась тонким вкусом и твердой рукой. Здесь ограничить, тут подправить, там лишить сладкого; щелк-щелк - новая стрижка, в Тьене модно; щелк-щелк лишние контакты - зачем тебе водиться с этой глупой девчонкой, Саю? У нее ведь даже рода нет.
Щелк-щелк...
И вот случилось то, ради чего мудрая Лелле прикладывала столько усилий. Саю села с матерью на поезд в Тьен. Ния рода Улы выходит замуж за Ангена рода Ялы - там, далеко, в Тьене, меняется род-источник, род Ялы снова у власти. Это значит, что и здесь, в Орехене, дела у отца пойдут куда лучше.
А еще замечательнее они пойдут, если правильно вложиться.
Саю смотрит на себя в оконное стекло. Большие глаза, маленький нос, в волосах две сотни шпилек. Да. Она - шикарное вложение. Одни одежды чего стоят: в чемоданах, она помнит, ворох ярких тканей. Все как положено: ручная вышивка. Бисер, шелк, камни, плетеные кружева... Платья, рубашки, распашонки...
...бесконечные вечера и больная спина, работа до крови из носа, щелк-щелк - криво, переделывай, за кого тебя примут?
Конечно же, Саю вышивала сама. Такова традиция: приданое вышивается собственноручно. Потому и "ручная вышивка".
На прощание бабушки говорили Саю, что она - прекраснейший цветок рода Ялы, что они гордятся ей. Отец ничего не говорил, сыновья всегда были ему интереснее, и дочь он давно поручил заботам жены и позабыл о ней, как забыл когда-то о бесценных картинах из маминого приданого, позволивших семье в свое время сохранить хотя бы экономку.
Саю терпела влажные старческие поцелуи, как и положено хорошей внучке, не споря. Хоть она и не чувствовала себя цветком, скорее рекой по весне, которую еще сковывает лед.
Мать протянула Саю гребень, отвлекая от осенней серой воды за окном. Весной в Кровь-реке расцветали алые водоросли и пенились буруны, но сейчас она несла свое серебристое тело степенно, как и подобает почтенной покровительнице и кормилице города. Спокойствие это было лишь кажущимся. Скоро начнутся осенние дожди, и река распухнет и выйдет из берегов, пробуя на прочность плотины.
- Ты у меня очень красивая, - сказала Лелле довольно, - и на свадьбе будет очень красиво. Повидаемся с родственниками, я так скучаю по тете Аю! Жаль, папа не смог с нами поехать, да?
Лелле всегда звала отца "папой" в разговоре с Саю, как будто это теплое слово могло как-то изменить его отношение к дочери.
- Зато Шель смог, - ответила Саю, чтобы что-то ответить.
В детстве она очень любила брата. Он был старше всего на три года, и они замечательно и трогательно дружили; но потом что-то случилось, и оказалось, что у мальчиков и девочек очень разные пути и предназначения. Этой осенью Саю едва ли успела сказать ему пару слов.
Шель все время учился.
Саю... Ну она закончила школу в прошлом году и с тех пор редко выходила из дома.
- Да, вам с Шелекой очень повезло, - мягко улыбнулась Лелле, - вас не держит река.
Саю вдруг подумалось, что нет в этом ничего хорошего: если бы ее, как двух старших братьев, река не отпускала, она бы с комфортом доехала вдоль берега на машине. Поезд ей не нравился. Вип-купе мало чем отличалось от ее комнаты. Такое же помпезное и закрытое. Как будто обставляла тетка, мамина сестра. Она обожала везде разбрасывать подушки, пуфики и плюшевых зверюшек. На шестнадцатилетие Саю тетка презентовала ей комнату-мечту восьмилетней девочки.
И Саю благодарила...
А из машины ее бы, наверное, выпустили размяться. На какой-нибудь грязной заправке, как в том сериале. Там был бы магазинчик и вредные для кожи шоколадки. Она бы вышла, и... Проголосовала бы?
И уехала бы автостопом далеко-далеко, куда-нибудь... Куда-нибудь.
Дома было скучно, и спасением для Саю стали мечты о путешествии. Длинном-длинном путешествии в никуда. Может, даже за границу Кетта.
Нет, хорошо все-таки, что она с рекой не связана.
Да и поездка в Тьен... Что-то новое. Что-то... Возможность?.. Почти что путешествие, а не просто поездка. И больше не придется вышивать. Она войдет в новый дом, отдаст эту груду тканей новой матери, и, быть может, и сама станет кем-то новым. Кем-то свободнее? Старше? Мудрее?
Женой, а не невестой. Женщиной, а не девушкой.
Саю затаилась в ожидании.
Брат захлопнул книгу, которую все это время читал. Что-то из папиной библиотеки, судя по золотым буквам на корешке. Религиозное.
- Хочешь в шахматы?
Саю покосилась на мать, но кивнула.
- Прости, я не помню правила...
- По ходу объясню, - отмахнулся Шель, - я все равно плохо играю, хоть убьем время.
И он объяснил.
И они неожиданно увлеклись.
Мама успела сходить поесть с теткой, поспать, дочитать свой толстый садоводческий журнал, и еще поспать, а они с Шелем играли, иногда перекидываясь парой ничего не значащих слов. Как будто до сих пор знали друг о друге все, и им вовсе не надо было говорить о чем-то важном.
К утру Саю узнала о существовании рокировок.
К полудню выиграла в третий раз.
А потом они приехали, и брат убрал шахматы в чемодан.
2.
- Рео из рода Улы?
Рео с трудом оторвался от созерцания скованной воды под мостом - его всегда завораживало мерное течение Акки. Не стоило воспринимать письмо всерьез и приходить сюда. На проверку Шелека рода Ялы оказался сущим мальчишкой, не переросшим еще подростковой худобы и угловатости. И что ему понадобилось? Глупости какие-нибудь?
А Рео ведь еще к свадьбе готовиться, мудрый Вио просил подменить его на паре неважных церемоний, и это отличный шанс, ошибиться нельзя.
Но он тратит время в этих трущобах на паренька, который имел наглость ему написать. Порой Рео сам удивлялся своей доброте.
- Шелека из рода Ялы, Орехенский исток, - он слегка склонил голову.
- Так ты жрец, - присвистнул Шелека, небрежно облокачиваясь на кружевные перила.
Его движения были скупы и изящны, одежда - аккуратна и излишне элегантна; Шелека явно унаследовал от матери не только тонкую кость, белые волосы и силу Олы, но и чувство стиля. Возможно, слишком много чувства стиля для мужчины.
Рео поморщился. Шелека начинал действовать на нервы своей бесцеремонностью. Возможно, не стоило выходить из Храма в церемониальной одежде? Слишком уж быстро падает температура воздуха, да и железные перила покрываются изморозью: водники силы Олы никогда не умели сдерживать эмоций, и Шелеке, по-видимому, очень не нравятся жрецы.
- Жрец, - подтвердил Рео очевидное.
- Красивый мост.
Поднимался ветер. Акка пошла рябью, а железные опоры начали свою песню - пока еще совсем тихо, но мост лишь распевался.
- А Акка впадает в Кровь-реку. Мы можем перейти к делу?
- Можем. Здесь? Я думал зайти куда-нибудь выпить. Для будущих родственников это естественно, верно? Узнавать друг друга.
Рео удивился. Родственников? Он впервые об этом слышал. Хотя... Помнится, несколько месяцев назад мать затеяла переписку с Лелле рода Ялы. Но они и раньше дружили, Лелле даже несколько раз останавливалась в их доме, когда ей нужно было сделать кое-какие покупки в Тьене. Так что Рео не придал этому особого значения... Он вообще предпочитал не вникать в женские дела.
- Я не понимаю, о чем ты.
- У меня есть младшая сестра, - пояснил Шелека, - она красивая. Юная. Невинная.
- И это все? - Рео поднял брови.
- Я думал, что это все. Ее так воспитывали, приятель. У тебя, наверное, нет сестер?
Ну и панибратство. Наверняка его сестра так же дурно воспитана. Рео становилось все сложнее держать лицо, но, в отличие от этого мальчишки, его воспитывали правильно. Он проигнорировал соплячье хамство.
- Я единственный сын.
- Вот как. Хочешь фотографию?
- Зачем мне?..
- Чтобы иметь возможность поприветствовать свою бабушку при встрече, - Шелека улыбнулся, и температура упала еще на пару градусов.
Его бледная рука в рисунке синеватых вен сомкнулась на железе, и вокруг начали нарастать сосульки. Рео отступил на шаг: не то чтобы он не мог защититься, но избивать мальчишку было бы не лучшим решением для его репутации. Все знают, что водники силы Олы несдержаны, и это не причина для жреца Улы терять над собой контроль.
Думал ли Шелека о драке, когда звал его на этот мост? В любом случае, место он для этого подобрал удачное. Ни один водник не воспользуется Поющим Мостом для перехода через реку, все знают брод, а то и способны перейти ее прямо по воде. А чужих в квартале с приходом сумерек почти не бывает.
- Как бы то ни было, причем тут я? - мягко спросил Рео.
Шелека подошел стремительно и сунул ему в руки фотографию. Оттуда на Рео смотрела совсем девчонка: по-детски пухловатые губы, карие глаза, волосы цвета морской волны. Юная, невинная, беззаботная. Красавица... Лелле вырастила прекрасную дочь и точно знала, как именно ее преподать - фотоаппарат явно держала твердая и опытная рука, а свет падал, выгодно подчеркивая безупречность юной кожи.
- Я не знаю, - сказал Шелека, и тяжело оперся на перила, перегнулся, всматриваясь в воду, - я не знаю, при чем тут ты. Мне неспокойно, приятель. Мне неспокойно. Погано на душе, понимаешь?
- Ты пьян?
Рео не привык, чтобы ему изливали душу, и не понимал, с чего бы кому-то вдруг вообще захотелось делиться с ним откровениями. Но этот парень, кажется, был искренен - пугающе искренен в своем смятении.
- Я молод, глуп и ничего не могу. Но я не пьян. И я перевелся из Орехенского филиала в Тьен, так что... Я буду присматривать за сестренкой. Я ничего не могу сделать со своей жизнью, но за Саю я присмотрю. Тебе ясно?