Рео пожал плечами.
- Так при чем же тут я?
- Твой дед со стороны матери... насколько он плох?
- Едва ли отличит твою сестру от меня, - Рео ободряюще потрепал мальчишку по плечу, - я ведь правильно понимаю? У вашей семьи нелегкие времена? Почему ты не веришь собственной матери? Это женское дело, и мудрая Лелле, я уверен, просчитала все риски. Мой род богат, влиятелен, мой дед по отцу - младший брат отца Вио, главного жреца Многогранной Богини. - Какое облегчение, наконец-то он понял, чего этот сопляк от него хочет! - Твоя мать нашла твоей сестре отличную партию: до конца жизни она будет жить в тепле и заботе в нашем доме, а ее муж вряд ли потребует от нее каких-либо супружеских обязанностей кроме вовремя поданной в постель каши. Когда она станет вдовой - она станет прекрасной юной вдовой на нашем попечении. Я буду рад видеть своим родственником и тебя, и твоих братьев, и готов уважать твою прекрасную сестру, как родную. Этот брак принесет немало хорошего обеим семьям.
- Вот в чем дело, - Шелека брезгливо откинул руку Рео, отступил, - вот в чем дело. Я искал, кого ненавидеть. Сложно ненавидеть пожилого, угасшего человека, для которого из форм любви осталась только теплая каша, но легко - молодого, для которого что юная девушка, что приблудная кошка.
- Не забывайся! - повысил голос уязвленный Рео, - Я не оскорблял твою сестру. И не было такого, чтобы я называл ее кошкой.
- Не было и такого, чтобы ты говорил о ней, как о человеке.
Шелека резко выпрямился, и Рео незаметно сложил пальцы в защитный жест - если этому разъяренному юному рыцарю вдруг вздумается кидаться льдом. Но тот лишь резко взъерошил короткие волосы и... плюнул в священную Акку.
- Пошло оно, - сказал он, и ушел.
Рео был слишком потрясен, чтобы его останавливать.
3.
- Итак, - говорила рыжая девчонка в таких коротких шортах, что они больше смахивали на трусы, - то есть ты подтверждаешь, что к Первой Лапке Лаллей с рождения приставлены телохранители разных родов, которые растут с ней вместе?
Это был девичник. Все были пьяны.
В воздухе плыл дурманящий кальянный дым.
И Ния была пьяна. Счастливая невеста пила больше всех, что как-то не особо вязалось с образом. Впрочем, любой невесте накануне свадьбы присущи колебания.
Саю пригласили, хотя странно было, что Ния выделила именно ее из многочисленных родственниц, приехавших со всех концов Кетта засвидетельствовать почтение.
Саю, парочку школьных подруг - и девиц из своего Круга. Это вообще-то была их идея - девичник. У почитателей Многогранной такого ритуала не было. Но школьные подруги - тоже силы Воды, как и Ния с Саю, - отказались, и теперь Саю чувствовала себя немного лишней в этом тесном Кругу.
От обуревающей ее неловкости она даже перепутала стакан рыжей со своим стаканом, и хорошенько наглоталась какой-то прозрачной жидкости вместо воды, поэтому тоже была не слишком трезва.
Это была легенда для матери.
На самом деле она отлично понимала, что пьет. Но ей хотелось попробовать.
Ее сюда привез Шель, потрепал по голове, превращая элегантную укладку в непонятно что, и попросил ни в чем себе не отказывать. И подмигнул.
Саю была еще недостаточно пьяна, чтобы спрашивать у Нии, просил за нее Шелека или мать решила, что "девичник" как-то увеличит ее ценность. Хотелось думать, что брат.
Брат ведь помог ей вылезти через окно, чтобы мама не узнала.
Наверное, все-таки он.
От осознания того, что с Саю случилось что-то, о чем мама не знает, сердце билось быстрее.
- Ну да, - поразмыслив, ответила блондинка. То ли Жаннель, то ли Жаннэй, Саю никак не могла запомнить, - подтверждаю.
- И им запрещено общаться между собой?
- Высокие рода часто враждуют, так что случается и такое.
- Итак, может случиться ситуация, когда чьи-то телохранители...
- Майя, почему тебя вечно несет в похабные анекдоты? - перебила невзрачная шатенка. - Тут ребенок!
- Мне восемнадцать, - возразила Саю, - это все омолаживающие маски и жизнь на свежем воздухе.
И хихикнула.
- Юлга, ей восемнадцать! - поддержала рыжая. - Не занудничай. И вообще, у кого чего болит.
- А что за анекдот? - встряла Саю.
- Она про этот, - Ния склонилась к Саю и зашептала, - У Первой Лапки было два телохранителя, с которыми она росла с песочницы. Мальчик и девочка. Их рода поссорились, и им нельзя было разговаривать. Но Лапка дружила с обоими, и ей было очень грустно, что ее друзья не разговаривают между собой. О-о-очень грустно.
- Кто ж так рассказывает! - не выдержала Майя. - Она заснет, пока ты до конца дойдешь! Короче, все выросли. И заметила Лапка, что друзья друг на друга не по-дружески залипают. И заперла их в кладовке какой-то.
- О-о-о, - многозначительно протянула Саю, стараясь показаться искушенной, - кладовка.
Девчонки почему-то засмеялись.
- Не смущайте ребенка, - буркнула Юлга, слегка краснея, - она права, кладовки - о-о-о.
- Тише вы! - отмахнулась палочками рыжая, - Заперла, а внутрь кинула условный ящик бухла и закусона сверху...
- Они бы выломали дверь, - возразила Жаннэй, - или же они были недостаточно...
- Цыц! Я говорю! В общем, все для единения душ и взаимопонимания. И продержала их там семь дней и семь ночей. Потом пришлось выпустить. И потом, короче, смотрит - а они все молчат, молчат, но какие-то подозрительно довольные ходят. Ну она и спрашивает у телохранительницы - типа, все так и не разговариваешь с сыном вражеского рода, стерва ты этакая?
- Майя!
- Юлга-а-а! - передразнила рыжая, - Саю, забудь страшное слово "стерва" и ни за что не повторяй его при маме, хорошо? Ну та ей и отвечает: "Поговорить мы так и не поговорили, но теперь иногда трахаемся"!
Саю рассмеялась - скорее услышав новое интересное и забавное слово, чем уловив, в чем соль.
- А потом в таком же молчании и поженятся, - Ния уронила подбородок на ладонь и явно настроилась на лирический лад, - заведут молчаливых детишек...
- Такого не может быть. - безразличный голос Жаннэй прекратил все веселье, - Первая Лапка бы доложила в Храм, нарушителей бы лишили привилегий и с позором вернули в род. Телохранители обязаны блюсти чистоту. Не говоря уж о том, что никто в здравом уме не перепутает служение с дружбой. Это оскорбительно.
- Умеешь ты обломать все, Жаннэй, - вздохнула Ния.
- Если вы не хотели знать правду, так зачем меня спрашивали?
- Жан, тише, - вмешалась Юлга, хотя по Жаннэй никак нельзя было сказать, что она сердится - или вообще испытывает хоть что-нибудь, - девочки, давайте за будущее выпьем, что ли?
И они выпили.
И было весело.
4.
Шелека знал Ангена, тот останавливался в их доме, когда приезжал по делам в Орехен. Пару лет назад он даже научил его немного играть на барабанах. Сам Анген на досуге играл в окос-группе, и неудивительно, что его многоюродный братишка тоже этим увлекся.
А потом все пошло... под откос. Хорошую вещь окос-музыкой не назовут. Но перед этим у Шелеки было несколько счастливых месяцев, так что Ангену он был скорее благодарен.
И естественно, когда Шелека приехал, именно братец Анген познакомил его с Нией, своей невестой. А Нии были подруги-сокружницы.
Очень разные подруги.
Очень сильные.
Веселые. Свободные. Лишь одна из них была красива в привычном смысле этого слова, идеальна, как фарфоровая кукла. А две другие брали... Уверенностью в собственных силах и мире вокруг? Огневичка уж точно: Майя напоминала Шелеке бомбу с испорченным часовым механизмом, вот-вот готовую взорваться энергией и увлечь за собой весь мир.
Какой-то мудрец писал, что привлекает то, чего нет у тебя самого. И Шелека определенно находил подруг Нии очень привлекательными.
И, отправляя Саю на девичник, он подумал, что, возможно, сестренка сможет взять у этих девушек капельку их силы, увидит кого-то, кто не ведет себя как орехенская водяница из знатного рода. Как Шелека когда-то увидел Ангена, свободного и открытого, занятого любимым делом и любимым хобби, и внезапно понял, что так тоже можно.
Он не был уверен, что делает все правильно; что ему вообще стоило бы об этом беспокоиться; что то бешенство, которое охватило его рядом с Рео - это не глупая детская ревность к тому, что сестра скоро оставит семью, и не детская же неприязнь ко всему, что связано с культом Многогранной богини, отобравшей у него отца и братьев во служение; он ни в чем не был уверен. Но если он чему и научился - так это отметать бессмысленные размышления и действовать так, как жаждет сердце.
Хотя это уже однажды разрушило до основания все его надежды на спокойное и мирное будущее. Но после встречи с Рео он понял, что у его сестры таких надежд нет, вряд ли возможно сделать хуже, и шанс напортачить мал даже у него.
После девичника он уложил Саю спать и соврал матери, что та приболела. Ния, в доме которой они гостили, обещала прикрыть юную подопечную - и он предпочел ей поверить. Даже если бы мудрая Лелле и обнаружила, что у Саю не простуда, а обычное похмелье, она бы все равно не могла бы устроить громкого скандала. Сама ведь учила, что нельзя отказываться от угощений хозяйки дома.
Анген позвал его выпить в компании, и Шелека тоже не стал отказываться. Мать должна была вот-вот узнать о том, что младший решил перевестись в Тьен, и оставаться рядом с ней было тягостно. Этот тяжелый разговор назревал, как грозовая туча над головой, и Шелека уже устал ждать потока холодной воды за шиворот.
Пить, впрочем, тоже не очень получалось. От шумной компании ломило в висках. Хотелось к реке, но пили в квартале некромантов, там жило довольно много друзей Ангена, а вот реки не случилось.
В какой-то момент к нему подсел сухощавый брюнет, которого Шелека заприметил давно: Варт был единственным его почти ровесником, остальные были старше.
- Хэй, - сказал он, - от тебя весь вечер каким-то болотом воняет. Все в порядке? Тебе плохо?
Шелека инстинктивно потянулся понюхать запястье. Варт вскинул руки.
- Извини, не в этом смысле. Просто уродился эмпат, все такое. Все в порядке, одеколон удачный. Просто эмоции твои... благоухают. Иногда такое слышу, иногда вижу, а вот тоску болотную прям нюхом чую. Ты пахнешь как парень, который вот-вот повесится. Правда, сложно понять: несчастная любовь? Семейные проблемы?
- Варт, - строго окликнули его с другого конца стола, - не лезь к человеку в душу без приглашения.