— Твоя очередь, — вдруг говорит он, разрушая очарование немой сцены между ними. Гарри вздрагивает, моргает, и всё никак не может осознать, чего от него хотят.
Наверное, недоумение чётко написано на лице, потому что мужчина поднимается и делает шаг в сторону него. Неважно, что он собирается сделать, Гарри отшатывается, будто от открытого пламени. Незнакомец злится, впивается в плечи пальцами. Они пахнут медикаментами, и это холодит грудную клетку неприятным предчувствием.
Мужчина толкает его на диван, а когда Гарри пытается подняться, сжимает волосы в кулаке и жёстко впечатывает лицом в спинку.
— Мне снова достать пушку? — зло интересуется он.
Гарри едва заметно качает головой из стороны в сторону, стараясь унять вновь всколыхнувшийся в груди ужас.
— Вот и славно. Можешь кричать, но не дёргайся, — предупреждает он.
Холодные пальцы касаются поясницы, осторожно ощупывают кожу, а потом властная рука срывает пропитанное кровью полотенце и небрежно бросает его на пол. Кажется, что в заложниках у психа с пистолетом, истекая кровью, нужно думать лишь о том, как выжить, но Гарри чувствует свою наготу, которая пересиливает боль в голове, поджигая бледные щёки огнём румянца.
Он душит в себе болезненный выдох, когда мужчина давит на края раны. Жжение нарастает, сводит попытки оставаться неподвижным к нулю.
— Плохо дело, — произносит незнакомец. — Сейчас вытащу осколок и буду шить. Приготовься.
Гарри широко раскрывает глаза и всхлипывает, вжимаясь окровавленным потным лбом в светлую спинку дивана, пальцами сжимая обивку от ужаса. Он совершенно не понимает, как оказался в этой разрушающей ситуации. Всё кажется иллюзией, просто дурным сном.
Но проснуться не получается.
Чувство, когда незнакомец стирает кровь смоченной в антисептике салфеткой, не сравнится ни с чем. Гарри скулит, извивается от разъедающего жжения, за что тут же оказывается наказан. Чужая ладонь жёстко шлёпает его по голому заду.
— Не будь девчонкой, — выплёвывает тот. — Иначе мне придётся вести себя соответственно.
Суть угрозы ясна, несмотря на двусмысленность, и Гарри чуть сдвигается, стараясь игнорировать боль, чтобы уйти из-под грубых касаний. Лицо горит смущением, и он чувствует сексуальный подтекст этих прикосновений к ягодице.
Пальцы в волосах приводят в чувство мгновенно.
— Я же сказал тебе замереть! — шипит он, оттягивая волосы Гарри. — Я могу не запариваться и просто пустить тебе пулю в лоб. Так будет лучше?
— Не будет… прости, — шепчет Гарри. Страх пересиливает боль, и он готов стерпеть что угодно, лишь бы не чувствовать эту сильную руку в волосах и прожигающий электрическим огнём взгляд на затылке.
Каким-то образом ему удаётся абстрагироваться от боли. Все мысли заняты вопросом: откуда в аптечке медицинские иглы? Наверное, Джемма постаралась. Её желание быть готовой ко всему принесло, наконец, свои плоды.
Стежок за стежком Гарри даже не вздрагивает, лишь дышит коротко и часто. Может быть, это страх действует подобно анестезии, или же тонкие пальцы незнакомца обладают чудесной силой, но Стайлс остаётся неподвижным до самого конца.
— Ты молодец, справился, — Гарри оборачивается на похвалу, чтобы увидеть, как мужчина вытирает кровь с рук. — А сейчас я покажу тебе кое-что.
Диван жалобно скрипит, когда незнакомец ставит колени рядом с коленями Гарри и прижимается к его заднице затянутым в джинсу пахом. Рука обвивается вокруг шеи, а грудь плотно прижимается к лопаткам. Гарри чувствует сердцебиение и влажный запах грозы от незнакомца, а также едва заметное послевкусие корицы. Мурашки бегут по всему телу от близости, и, несмотря на страх и боль, внутри дрожит возбуждение, требует податься назад и раствориться в жестоких ладонях.
Гарри трясёт головой, отталкивая наваждение, а незнакомец будто нарочно прижимается, не оставляя ни дюйма между ними, и кладёт острый подбородок на плечо. Перед носом вдруг оказывается смартфон Гарри, на котором проигрывается видео, и если прислушаться, то можно услышать профессиональный голос диктора, извещающий общественность о том, что очень опасный преступник сбежал из-под стражи и находится в розыске прямо сейчас. Дыхание замирает на губах, останавливается, и Гарри слышит слово “вооружён”. Будто в подтверждение, парень вытаскивает пистолет и упирается ему в бедро. Почти нежно ведёт вверх, холодя металлом разгорячённый бок, и наконец упирается стволом под линию челюсти.
— Меня зовут Луи. Я останусь тут на какое-то время. Ты будешь гостеприимным или мёртвым?
Горло сжимает спазм, когда Гарри громко сглатывает, и странный звук вырывается изо рта. Луи переспрашивает, добавляя в голос издёвки:
— Не расслышал, дорогой.
— Я буду гостеприимным, — покладисто говорит Гарри, и с облегчением выдыхает, когда дуло пистолета перестаёт прижиматься к его лицу.
— Ну и славненько, — бодро восклицает преступник. — Где я буду спать? С тобой?
Он подмигивает с игривой улыбкой, но Гарри видит неприкрытую угрозу в глазах и сжимающие рукоять пистолета пальцы. И должно быть страшно до потери сознания, но в теле лишь отголоски боли и странная истома, вызванная близостью незнакомца. Гарри низко опускает голову и зажмуривается.
Пережить это знакомство будет трудно.
========== Часть 3 ==========
В отдалении, там, где медленно и лениво поднимается солнце, громоздятся суетливые облака, скапливаясь в дождевые тучи. Гарри не смог бы разглядеть их из-за высоких елей, окружающих дом, даже если бы захотел, но может почувствовать запах - чуть влажный, тяжёлый, наполненный печалью приближающегося дождя.
Рука немеет, и осторожного шевеления пальцами уже недостаточно, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Но повернуться на спину мешает рана в спине. Швы скребутся болью в кости при каждом неловком движении, а отдёрнуть руку не даёт крепкий жгут, связавший воедино их с Луи кисти.
Всё, что остаётся в предрассветной дымке, это смотреть на неподвижные ресницы, скрывающие невыносимо яркие глаза, и терпеть дискомфорт. Блёклый свет раннего утра бросает тени на острые скулы, и Гарри может разглядеть его так хорошо. Вчера время неслось вперёд, агрессивно и неумолимо, он едва помнит детали - их размыло адреналином, бушующим в крови. Но сейчас баланс восстанавливается, секунды капают, как вода из неплотно закрытого крана, скапливаясь и медленно нависая, разбухая от тяжести, только потом срываются вниз.
Луи красивый. Гарри отмечает это для себя, ничуть не удивляясь собственным чувствам по этому поводу. Это его типаж, и он так сильно похож на Кэла: острые черты, невысокий рост, мягкие волосы, спадающие на лицо. Только в незнакомце больше злости, как кажется Гарри. Но потом он поправляет себя, добавляя, что, возможно, больше честности - ведь Кэл оказался негодяем. Только что вместо пистолета использовал влюблённость Гарри.
— Хватит пялиться, — произносит Луи хрипло.
Тонкие губы едва шевелятся, и Гарри бросает в дрожь от осознания, что сейчас он откроет глаза и посмотрит прямо на него.
— Я не… — начинает парень, а потом со злостью обрывает себя. — А знаешь, да, я пялюсь. Хочу и пялюсь, потому что это мой дом и моя постель.
Слова слетают с языка ядовитым шипением. Гарри не боится Луи сейчас, вымученный до безразличия ночной бессонницей, неудобным положением рук и тупой не щадящей болью по всему телу. Но тот лишь улыбается уголком губ, по-прежнему не открывая глаз.
— У тебя только по утрам дурной характер или ты постоянно такой?
Возмущение распирает грудь огромным вдохом, потому что ещё никто не говорил, что у Гарри Стайлса плохой характер. Он милый и постоянно флиртующий кексик, и этот наглый преступник лежит в его мягкой кровати, и смеет…
— Выдохни, а то лопнешь, — прерывает его размышления Луи, Гарри тут же теряет мысль, потому что волосы примяты с одной стороны, а подёрнутые утренней дымкой глаза не такие яркие и безумные, как в темноте вчерашнего вечера, скорее мягкие и по-домашнему уютные. Но позади Луи на тумбочке находится пистолет, поблёскивающий тёмным металлом ствола, и Гарри не позволяет себе обмануться.
— Ты не спал всю ночь, — констатирует Луи, а парень лишь пожимает плечами.
— Я привязан к вооружённому психопату, — он демонстративно приподнимает их связанные руки. — Это не способствует крепкому сну, знаешь?
Луи лишь закатывает глаза в ответ. Он поднимается, и Гарри тянется следом, всё ещё привязанный.
— Давай позавтракаем, и я хочу помыться, — зевая, произносит он, Гарри остаётся лишь удивляться этой самонадеянности.
Складывается впечатление, что он тут не гость, а полноправный хозяин. Но, конечно, пистолет даёт ему некоторые привилегии, не может не отметить для себя Гарри.
Будто влюблённые, практически держась за руки, они спускаются на первый этаж. Всю дорогу Гарри без зазрения совести пялится на обтянутые его боксерами упругие ягодицы преступника. Футболка Гарри слегка велика Луи, в то время как нижнее бельё явно мало. Это выглядит сексуально. Будь они в другой ситуации, Стайлс уже флиртовал бы напропалую, пытаясь заполучить этого парня на свидание.
Но у Луи пистолет. И чёрт знает что за плечами. Гарри боится думать о том, что тот натворил.
— Ты снова пялишься.
Нож ловит первые солнечные лучи и отражает их солнечным зайчиком на кухонную тумбу, когда Луи достаёт его из подставки. За один удар сердца во рту Гарри пересыхает, и все язвительные комментарии исчезают, растворённые страхом.
— Парень, ты такой напряжённый, — смеётся Луи, и глаза довольно поблёскивают.
Он разрезает жгут, освобождая руки, и Гарри тут же отступает дальше. Наслаждение в ярком голосе от испытываемого хозяином дома ужаса не спутать ни с чем.
И пока он придирчиво выбирает самое зелёное яблоко в вазе, в виски Гарри стучат навязчивые мысли о том, что его телефон остался в одежде Луи в спальне. Но если тот перепрятал его, то в гостиной ноутбук с подключением к интернету, и возможно Стайлсу хватит времени загрузить его.
А ещё пистолет. Пистолет так же остался в спальне.
— О чём думаешь? — спрашивает преступник. Глаза пытливо прищурены, как будто он видит Гарри насквозь.
Медленно нарезая яблоко, Луи отправляет сочные кусочки в рот, прямо с ножа, и, несмотря на расслабленную позу, от него веет угрозой, плотной и глубокой, в которой можно задохнуться, как в полной газа комнате.
Может поэтому Гарри не хватает дыхания, и он сбивается, пытаясь ответить.
— Нет, я… в туалет.
Лёгкое движение головы, явно отрицательное.
— Я бы не советовал тебе делать что-то глупое. Я могу расстроиться.
Он выбрасывает половину яблока в мусорку под раковиной, и, не глядя на Гарри, втыкает нож в деревянную столешницу. Слюна вязким глотком застревает в горле, пока парень смотрит на острое лезвие, угрожающе блестящее в свете нового утра.
Луи не говорит больше ни слова, но это и не нужно. Он дышит угрозой, источает её сладкий запах каждой порой своего сильного тела. И Гарри подчиняется, послушно следуя за напряжёнными плечами, затянутыми в его серую футболку.
Томлинсон прижимается спиной к стене, и потупляет взгляд в пол, разглядывает свои босые ступни, в ожидании чего-то. Спохватившись вовремя, Гарри делает вид, что ему правда нужно в туалет. Хотя в глубине души оба знают, о вранье, о мыслях, что роятся в голове хозяина дома.
За закрытой дверью дышать чуть легче. Тень Луи не нависает постоянной угрозой смерти, и Гарри в облегчении оглядывает собственную уборную, продолжая с упорством искать пути к свободе. Но окно слишком маленькое, а швы на пояснице напоминают о себе лёгкой пульсирующей болью.
И Гарри вновь откладывает побег.
Завтрак проходит в напряжённой тишине. Погружённый в собственные мысли Луи почти не обращает на него внимания, методично пережёвывая размокшие в молоке хлопья, а хмурая складка между бровей говорит о напряжении, царящем в голове преступника.
Кусок не лезет в горло, но Гарри заставляет себя жевать и с трудом сглатывать практически не имеющую вкуса пищу. Ему понадобятся силы для побега. Несмотря на свои раны и уединённое расположение дома, Стайлс уверен, ему удастся убежать. Только бы вырваться из-под неусыпного внимания Луи.
Голубые глаза сканируют, проникая под кожу, и Гарри боится, что его мысли очевидны, написаны на лице. Но Луи просто устало улыбается уголком губ, это в корне отличается от вчерашней дикой усмешки.
— Спасибо. Ты собираешься кормить меня только этим? — Луи трясёт упаковкой из-под хлопьев.
— Да. Заточение в собственном доме и угрозы оружием не настраивают меня на готовку. К тому же, что я могу приготовить без ножа? — произносит Гарри с упрёком, но Луи улыбается в ответ.
— Ничего страшного. Я обожаю хлопья.
Они замолкают, тишина давит на плечи, делает их вынужденное соседство ещё более неловким, пока первые дождевые капли не разбивают её звонким стуком в окно.
— Как тебя зовут? — пытается завязать разговор преступник.
Гарри приподнимает бровь и внутренне кривится от боли. Рана, оставленная рукояткой пистолета, вновь кровит.
— Гарри, Гарри Стайлс, — он ждёт свиста или восторженного выдоха, но Луи смотрит на него ровным безэмоциональным взглядом. Гарри не знает радоваться или ужасаться тому, что этот парень не знает его. — Сколько ты провёл в тюрьме?
Преступник поднимается, скидывает свою тарелку в раковину, а потом смачивает угол кухонного полотенца. Кажется, он тянет время, чтобы не отвечать, и Гарри напрягается: он сидел действительно долго, если не знает Стайлса, мелькающего буквально повсюду.
Может оно и к лучшему. Гарри первый раз за сутки вспоминает о своей ситуации. Это больше не бьёт под дых, не выкручивает бессилием запястья. Сейчас все мысли заняты голубыми глазами, непредсказуемыми и жестокими. В любой момент они могут стать последним, что увидит Гарри в этой жизни. Прошлая жизнь затирается, отходит на второй план.
— Чем меньше ты будешь знать, тем меньше причин у меня будет для твоего убийства, — произносит, наконец, Луи, прикладывая полотенце к брови Гарри. Холод влажной ткани не идёт ни в какое сравнение с морозным ужасом произнесённой угрозы. Стайлс кивает, перехватывая полотенце, и едва касается пальцев преступника.
Ледяные.
Дождь усиливается к вечеру, пока Луи в мягких, подвёрнутых до самых колен штанах Гарри колдует над ноутбуком. Тонкие пальцы с приятным звуком вжимают клавиши в пластик, а Гарри рта боится раскрыть. Они расположились в одной гостиной, а кажется, будто в разных мирах, и напряжённая тишина лишь добавляет контраста.
Каким бы мягким и домашним не выглядел Луи за ноутбуком, утопая в диванных подушках, Гарри не позволяет себе ни на секунду забыть о сильных отточенных ударах, об угрожающих словах, о пистолете под одной из подушек.
— Я поставил пароль на твой ноут, чтобы ты не мог включить его и сообщить кому-либо о происходящем, — довольно потирает руки Луи, и Гарри будто мальчишка хочет пнуть его в голень, или зашвырнуть в лицо подушкой. Вместо этого он лишь тяжело вздыхает и откидывает голову на спинку дивана. Гарри собирается разглядывать потолок, не обращая внимания на преступника.
Но Луи слышит этот выдох. Он медленно закрывает рукой крышку компьютера и холодно интересуется:
— Мне нужно было его разбить? Я ведь не идиот, я не дам тебе шанса сбежать.
Пальцы сильнее стискивают ткань обивки: Гарри хочет поспорить с этим. Он хочет доказать этому преступнику, что гораздо сильнее. Он хочет доказать целому миру, что способен справиться с тем дерьмом, что свалилось на него.
Доказать себе.
Поэтому Гарри лишь кивает, продолжая игнорировать Луи. Да и последний не горит желанием общаться: каждый сосредотачивается на собственных мыслях.
Под тихое тиканье секундной стрелки и громкий стук капель в окно Гарри рассуждает о том, что безопасность - это всего лишь иллюзия. Ни законы, ни правоохранительные органы, ни прививаемые с детства нормы и морали не способны защитить, спасти человеку жизнь, потому что всегда остаётся шанс встречи с кем-то вроде Луи. Жестокий и беспринципный, он заберёт жизнь Гарри и отправится дальше. Стайлс даже не уверен, что преступника в итоге поймают. И в том, насколько быстро известного актёра найдут в этом уединённом доме, он тоже сомневается.