— Мисс Джонс, доброе утро! — жизнерадостно поздоровался Роджерс, едва завидев старую перечницу. Потом перевел взгляд на вздернувшего бровь Брока, осознал и сделал “кхм”. До этого момента Брок был уверен, что природа обделила его возможностью краснеть. Боги, да он гордился этой своей особенностью! — Я э… друг Стива. Он мне много рассказывал о вас.
Брок, закатив глаза, направился к этому идиоту, отобрал у него ключи от машины и спросил:
— Хочешь, избавлю тебя от пирогов Милли прямо сейчас, раз и навсегда?
На лице Роджерса промелькнула смесь надежды и обреченности, и Брок, расценив это как положительный ответ, его поцеловал — коротко, но недвусмысленно. Целовать самого себя оказалось странно, но не больше, чем если бы он поцеловал настоящего Роджерса.
— Очень близкий друг, — так, чтобы его расслышали, произнес Брок. — Да, милый?
Что ж, печень Роджерса была в безопасности — при таких мышцах пресса кулак Брока наверняка оказался пострадавшей стороной — шипение, во всяком случае косвенно, на это указывало.
— Что ты творишь? — сквозь зубы процедил Роджерс.
— Как-то иначе собирался объяснить соседям, почему мы живем вместе? На твоего брата я похож, как макака на лемура.
Роджерс заглянул ему за плечо, видимо, обнаружил, что мисс Джонс пережила его выход из шкафа, и, оттолкнув Брока, одернул куртку.
— Вообще не собирался объяснять, — уже спокойнее ответил он, снова изображая улыбку. Брок надеялся, что у него самого это выходит лучше. И что на дебила он при этом похож в разы меньше. — Извинись и спроси, как дела у Чарли, — посоветовал он. — Если, конечно, смена имиджа не входит в твои планы.
— Капитан Америка и грязный шантаж? — восхитился Брок.
— С тобой все средства хороши.
— Прошу простить, — Брок прижал напрягшегося Роджерса к себе и ослепительно улыбнулся несчастной мисс Джонс, у которой, кажется, даже очки запотели от внимания. — Мы не так давно вместе, — он жамкнул задницу Роджерса почти безнаказанно, хотя уже знал, что не избежит возмездия, как только за ними закроется дверь дома. — Не всегда могу сдержаться. Кстати, как там Чики?
— Чарли, — на грани слышимости даже суперсолдатского слуха просуфлировал Роджерс, засовывая руку в задний карман джинсов Брока и впиваясь пальцами в ягодицу.
— Чи… Чарли?
— Уже лучше, спасибо, — прочистив горло, отозвалась старушка. — Очень хорошего доктора вы посоветовали, Стив. А ваш друг чем занимается?
— Мы коллеги, — улыбнулся Брок.
— Он совсем не похож на…
— Прошу простить, — Роджерс еще раз сжал его задницу, и в любое другое время Брок ничего не имел бы против, но обнаруживать стояк перед и так слишком внимательной соседкой было последним делом. — У нас есть небольшой вопрос, который нам нужно решить прямо сейчас. Да, милый?
Роджерс, казалось, стал еще бордовей и кивнул.
— Молодежь, — с ласковой укоризной успела сказать мисс Джонс перед тем, как за ними наконец захлопнулась дверь.
— Рамлоу, ты…
— Сам такой, — огрызнулся Брок. — Терпеть не могу соседей.
— Это. Мои. Соседи.
— Да похуй. Сам с ними и разбирайся. И если ты и с Милли так целуешься, то…
— Рамлоу, не зарывайся.
— А то что?
— Ладно, — Роджерс сжал пальцами переносицу. — Хватит. Мисс Джонс не знает, кто я. Она считает, что я спасатель. Пусть это так и остается. Так, — он огляделся. — Кухня там. Твоя комната… Наверное, тебе будет лучше занять мою — там кровать на усиленном каркасе. Я только заберу мелочевку.
— Что, по-твоему, я собираюсь на этом матрасе делать?
— Спать, — издевательски-спокойно ответил Роджерс. — Давай, заноси вещи. Я займусь переездом в большую гостевую.
***
Осмотр кухни Брока не порадовал: Роджерс предпочитал жевать картон, даже не стараясь, похоже, его чем-то приправить.
— Так не пойдет, — сказал Брок, задвинув нижний ящик морозилки. Пустой. — Поехали за продуктами.
— Есть доставка.
— Калорийная жирная пища, которую мое тело не жрет. И тебе придется с этим смириться.
— А мое жрет.
— И ничерта не чувствует, — Брок подошел к Роджерсу, сложившему руки на груди, почти вплотную и понял вдруг, что ему нравится нависать и быть сильнее. — Интересно, ты и в койке будто резиновую бабу трахаешь?
— Рамлоу.
— Чего “Рамлоу”-то? Мы застряли. Один черт знает насколько. Рано или поздно я захочу трахаться. Я, блядь, до сих пор этого не делаю только потому, что сыворотка, походу, перекрыла тебе все источники удовольствия. Наверняка чтобы не отвлекался от основной задачи. Но ты в моем теле сбрендишь — я парень горячий. Я и твой ледяной гроб раскачаю, потому что многое в этом деле от головы идет, — он наступал на Роджерса, как ледокол, но тот даже не шелохнулся — все так же подпирал стену, сложив руки на не таких уж патриотичных сейчас сиськах. Потому что да — Брок любил Родину, но исключительно в меркантильном ключе. — Так что, Кэп? — выдохнул он ему в шею. — Делать будем?
— Рамлоу, я правильно понял ваши предпочтения? — невозмутимо спросил Роджерс.
— Их можно было понять неверно? Хотя погоди. Я хорош, конечно, но нарциссизм — это не про меня.
— Да ну? — Роджерс смотрел открыто и чуть насмешливо, и если Брок в глубине души все-таки надеялся его смутить, то у него ничего не вышло.
— Вот что. Ты как хочешь, а сегодня мы идем в одно злачное место.
— Это ты как хочешь, но сегодня вечером мы оба должны быть в лаборатории, — он показал телефон, на экране которого красным светилось сообщение от Хилл.
— На всю ночь, что ли? — Брок нехотя отодвинулся и направился в сторону кухни. — Пожрать все равно купить надо.
Роджерс вздохнул и постановил:
— Пиши список.
— Едем вместе. Потому что шесть тысяч калорий, нажранных картоном, — это пиздец, в котором я не хочу участвовать.
— И чем ты их собрался нажрать? — скептически спросил Роджерс, упаковываясь обратно в любимую куртку Брока.
— Увидишь, Роджерс. Учись, пока я жив.
— В этом теле умереть тебе будет проблематично, — заметил Роджерс с легким налетом тоски Дункана Маклауда.
Хмыкнув, Брок отобрал у него ключи от машины и мысленно составил маршрут.
Через два с половиной часа Роджерс так порнографично стонал, что даже в равнодушном ко всем радостям жизни капитанском теле это вызывало вполне определенный горячий отклик.
— Если не хочешь сам на этом столе оказаться, прекращай стонать, как порнозвезда, — предупредил Брок, подкладывая себе еще тушеного мяса — специи от Раджу превращали в съедобную еду почти все, это работало даже для рецепторов Роджерса. Мясо действительно удалось на славу, Брок Роджерса понимал — его тело не обладало встроенными багами, и он-то мог насладиться всеми оттенками вкуса в полной мере.
— Боже, ты всегда это чувствуешь?
— Только когда ем то, что сам готовлю или в ресторане приличном. Не путать с пафосным.
Роджерс промычал что-то невообразимо сексуальное и, положив еще кусок мяса в рот, аж глаза закрыл от удовольствия. Брок надеялся, что сам лучше контролирует и звуки, и выражения лица, когда ест. Потому что это выглядело так, как будто под столом есть кто-то третий. Очень деятельный и умелый третий.
Брок даже под стол заглянул и закономерно там никого не обнаружил.
— Можно мне еще? — спросил Роджерс, сметя свою порцию.
— Нет.
— Брок. В подвале отличный тренажерный зал. Я голодный. Я хочу еще.
— Я всегда голодный. К тому же чувство сытости приходит через полчаса.
— Как ты так живешь?
— Вспомни, что я говорил утром. Никакого ожирения. Можешь сосредоточиться на первых двух пунктах об удовольствиях.
— Тех, что о незаконном и аморальном? — Роджерс, наплевав на приличия, вылизал тарелку и, проигнорировав неодобрение Брока, налил себе еще вина.
— Чувствую себя строгим тренером, — проворчал Брок. — Из тех, кто сутками пасет голодающие юные организмы, чтобы не еблись и не нажирали перед соревнованиями. И мне, нафиг, это не нравится.
— Мария позвонила Тони. Он так заинтересовался, что обещал заглянуть к нам, он завтра будет в Вашингтоне.
— Ты о Старке?
— О нем, — Роджерс расслабленно откинулся в кресле и погладил свой живот.
— Тебя не развезло?
— От двух бокалов вина?
— Один из которых на голодный желудок.
— М… если и развезло, то это приятно. Так что там ты об аморальном говорил?
Фыркнув, Брок сжевал еще порцию мяса с тонкой рисовой лапшой, заполировал это все вином и, все еще ощущая неудовлетворенность, оторвал кусок от горячей лепешки — странного восточного хлеба, который он себе в собственном теле мог позволить только по большим праздникам.
— Говорил, что на вечер у меня были планы на мою — теперь твою — задницу. Но теперь, похоже, их нет. Лаборатория как бы намекает, что ебля там будет в лучшем случае церебральной.
— Ты гей? — вино совершенно точно плохо влияло на Роджерса, и Брок был рад, что обычно тот держит любопытство, щедро разбавленное бестактностью, при себе.
— Я би. С девочками проще — с мужиками приятнее.
— Я бы поспорил, — вздохнул вдруг Роджерс, и Брок аж жевать перестал.
— Ты про проще или про приятнее? Или про оба сразу?
— Про проще. Никогда не умел это все.
— Да ладно.
Нет, Брок, конечно, слышал разную ерунду про Кэпа. Вроде того, что он по пояс отмороженный, все силы и ресурсы кидает на борьбу и что у него не встает даже если домкратом поднимать, но, откровенно говоря, считал это чушью. Просто на службе Кэп всегда был до зубовного скрежета официален и до тошноты асексуален. Домогаться его было все равно что пытаться трахнуть статую Дискобол — ни единого шанса присунуть.
— Ты вообще не того? — осторожно, боясь спугнуть, спросил Брок.
— Чего — того? — агрессивно переспросил Роджерс, но Брок учуял его смущение, как акула чует кровь.
— Целка.
— Нет, — Роджерс откинулся на спинку кресла и оглядел его с головы до ног. — Не настолько все плохо. Но это не означает, что я считаю знакомства легким делом.
— Знакомства, — фыркнул Брок. — Знакомиться как раз не обязательно.
Роджерс открыл рот и закрыл его, поджав губы Брока очень по-своему — взглянешь и ни в жизни не перепутаешь. Хотя на его собственном лице такое осуждение пополам с сомнением смотрелось куда уместнее.
— Не уверен.
— Не уверен — не берись. Так что? Девочки? Мальчики? Строго между нами, разумеется.
Роджерс сложил руки на груди и выдохнул. Похоже, до него начинало доходить, с кем он говорит. И о чем.
— Не знаю, — все-таки признался он. — Не сравнивал.
— У меня идея, — Брок доел свою огромную порцию и заполировал это все очень сладким имбирным чаем. — Почему бы тебе не попробовать?
— Не думаю, что это хорошая идея. К тому же… — он оглядел свои — Брока — ноги, вытянутые под стол, и грустно хмыкнул. — Я по-прежнему не могу быть уверен в том, что никому ничего не отдавлю и не сломаю.
— Мне? — закинул удочку Брок, снимая с указательного пальца лейкопластырь — в теле Роджерса он чувствовал некоторую неуклюжесть, особенно если дело касалось мелкой моторики, а потому чуть не оттяпал себе палец, пока нарезал мясо. — О, уже зажило. Удобно. Интересно, с жопой тоже работает?
Роджерс, видимо, не сразу сообразил, к чему это Брок (наверняка подумал о ранении в полужопие — как пить дать), а потом удушливо, до обоюдного (вот сюрприз-то) смущения покраснел.
— Думаю, нам следует на этом закончить с неловкостями.
— Да мы ж только начали, — Брок понятия не имел, что голос Кэпа может звучать так низко и по-блядски хрипло. — Даже к практике не перешли.
— К практ… — Роджерс резко поднялся, но Брок был быстрее — в этом теле — и к тому же это не у него закружилась голова от выпитого, помноженного на резкое движение.
Он был горячим. Брок не знал, что может быть таким горячим. Острое обоняние, видимо, компенсируя притупленные вкусовые ощущения, различало, казалось, миллион оттенков запахов: специи, каберне, парфюм, отдушка средства для стирки, чистая ткань, мускус, и еще — теплый-теплый запах тела, удивительно богатый, не поддающийся описанию. Брок не знал, что пахнет для Роджерса — так. Хотя может, для него все так пахли?
— Ч-ш-ш, — успокаивающе произнес Брок, облизывая пересохшие от чужого дыхания губы. — Развезло? Я быстро трезвею, так что пока этого не произошло…
Что ж, целовать самого себя — Роджерса в своем теле — было странно ровно до того момента, как Брок закрыл глаза. Роджерс был сладким. Той самой сладостью никогда не курившего человека, которую странно было ожидать от тела иногда злоупотреблявшего куревом Брока. То ли рецепторы Роджерса были настроены не поддаваться исключительно искушению чревоугодия, то ли острое обоняние компенсировало, но Брока еще никогда не вело так от простого поцелуя без особой надежды на продолжение. С возрастом он вообще перестал ловить кайф от засовывания языка в рот другому человеку, но с Роджерсом вот хотелось.
Хрен знает чего, но с Роджерсом Броку вдруг захотелось всякой с точки зрения взрослого самодостаточного мужика поебени: долгих поцелуев, обнимашек и даже кофе в постель. Главное — на подушку не выливать.
Может, это тело Роджерса так на него влияло? Сознание в нем, конечно, Брока, но все остальное-то богатство от прежнего хозяина осталось.
Роджерс вдруг застонал: тихо и голодно. В низких нотах он сорвался на хрип и затих, удивленно распахнув глаза.
— Да, детка, — Брок пытался проглотить ухмылку, но не смог. — Это тело настолько чувствительное, что…
Роджерс жадно прижался бедрами и снова закрыл глаза, страдальчески заломив брови и будто прислушиваясь к себе. Брок провел раскрытой ладонью по внутренней стороне бедра до самого паха, отлично зная все свои чувствительные места, и они не подвели: Роджерс, будто очнувшись, уперся ладонью Броку в грудь. Будь он в своем теле, у него бы даже вышло, но Брок, помедлив чисто из вредности несколько секунд, отстранился сам.
— Ладно, — еще от одного поцелуя он отказываться не стал, — как скажешь.
Больше они к этому вопросу не возвращались.
В лаборатории лихорадочно возбужденный Старк, у которого рот ни на мгновение не закрывался, тыкал в них всякими штуками и непрозрачно намекал на то, что Роджерсу неплохо бы воспользоваться репутацией Рамлоу, безнаказанно пройтись по злачным местам и оторваться, не боясь за славу девственника и моралиста.
На что Брок, состряпав свою лучшую рожу, пообещал, что найдет, как отомстить. Старк, восхитившись, сфоткал его на телефон и сказал, что поставит ТАКОГО Роджерса на заставку.
Вообще, понял Брок, никто толком не знает, что с ними произошло, и так как особо печальных последствий для организмов нет (убитые вкусовые рецепторы и недовольство этим фактом Брока не в счет), то разбираться с ними, отложив все на свете, никто не будет — вдруг само рассосется?
Если бы Роджерс поменялся с какой-то домохозяйкой, понятия не имевшей, с какой стороны браться за оружие, все бы, конечно, забегали. Потому что вдруг понадобится разруливать что-то глобальное, а Капитан Америка печет пироги и пересаживает бегонии. Но так как Брок был подготовлен ничуть не хуже и уже в достаточной мере освоился в новом теле, форсировать события никто, похоже, не собирался.
“Наслаждайтесь, — сказал Старк на прощание и, обойдя Брока по кругу, сфоткал его задницу. — Когда еще выпадет возможность так развлечься. Эх, не меня в Роджерса засунуло. Я бы… — он сделал не вполне приличный жест руками и ухмыльнулся. — Вообще бы не спал. Роджерс, ты можешь не спать? Да я бы с твоей памятью и своим складом ума… “
Дальше шли какие-то уж совсем неприличные фантазии. Что-то там о холодном синтезе и нейтрино — Брок не вникал. Но Роджерс справедливо напомнил Старку, что в новом теле тот не влез бы в костюм, и дискуссия прекратилась.
— Это все? — грустно спросил Роджерс, глядя в тарелку.
— Это все, если без тренировки.
Потому что двух стейков и горы салата на ночь более чем достаточно — вот что.