Дорожка, ведущая к выходу за ограждение, по обе стороны была украшена засаженными цветами, которые в сентябре до наступления холодов ещё радовали собой снующих туда-сюда студентов. Тем не менее асфальт уже стал покрываться золотисто-красным слоем опавших листьев, напоминая о приближении зимы.
Вздохнув, Эрен поправил на плече лямку рюкзака и, повернувшись, заметил Жана, мирно курящего возле мусорки, подальше от дверей. В последнее время они стали часто пересекаться именно здесь, но практически никогда не разговаривали. Здороваться Жан считал лишним, и Эрен принял его правило. В конце концов, они не друзья, и им совершенно не обязательно придерживаться негласных правил.
— Будешь? — Жан протянул пачку сигарет.
Эрен помнил, что Ривай не любил сигареты, однако держал их в бардачке автомобиля для Ханджи.
— Буду, — поморщился, но согласился он.
До этого Эрену приходилось курить всего несколько раз. В школе он повёлся на моду мальчишек из класса, которые, считая себя взрослыми, убегали после уроков в соседний двор и курили, беседуя о девушках. Эрену не были интересны подобные беседы, но ради того, чтобы отвязаться от Микасы, он следовал за чуждой ему компанией, принимая их правила игры.
— Витаешь в облаках на парах, — задумчиво сказал Жан, выдыхая дым. — Слышал, раньше ты был более усердным. Влюбился, что ли, Йегер?
Эрен недовольно повёл плечом. Ему не нравилось, что каждый второй норовил упомянуть вслух про его состояние, которое стало настолько заметно окружающим.
— Ага. В тебя, — съязвил Эрен. — Вот постоянно сижу, пялюсь в твою сторону, когда у нас совместные пары, а потом прихожу сюда и думаю, как бы признаться в любви.
Жан коротко беззлобно рассмеялся, стряхнув пепел.
— В таком случае, разобью тебе сердце. Моё уже занято.
Удивлённо подняв брови, Эрен посмотрел на него.
— Неужели? По тебе не скажешь. Влюблённые обычно мягче становятся, а ты кулаками периодически машешь.
— Мне приходится быть сильным, — задумчиво пожал плечами Жан.
Они молчали ровно до того момента, как пришлось затушить сигареты и отправить окурки в мусорку.
— Так ты влюбился? Один знакомый рассказал, с которым я…
— Наверняка Бертольд, — механически кивнул Эрен. — Какой-то твой друг знает Бертольда, так вы и познакомились. Только вот не думал, что вы станете обсуждать меня.
Закрыв глаза, Эрен вспомнил то, что произошло неделю назад. Он никогда не дрался с Райнером, но дело периодически доходило до разговора на повышенных тонах. Так было, когда в общежитии ходили слухи о нём и Армине, так получилось и сейчас. Хоть Эрен не распространялся о своём прошлом, о Фрайхайт и о Ривае в частности, услышанный однажды Райнером телефонный разговор и договорённость о встрече в кафе послужили поводом для новых подколов.
Райнер давно решил, что с Эреном что-то не так, но не предполагал, что постоянное упоминание об этом может быть неприятно. Райнер всегда смеялся, когда говорил о слухах с Армином, а теперь считал нужным выведать правду о парне, с которым Эрен втайне бегает на свидания. Как оказалось, он пару раз видел, что Эрена подвозили до общежития на машине.
— Наверное, нашёл себе богатого извращенца и теперь коротаешь часы в шикарной квартирке, раз Армин не мог быть рядом, а, Эрен? — ехидно спросил тогда Райнер, пихнув его локтем в бок.
Первым отреагировал Армин, возмутившись и попросив не говорить таких глупостей. Эрен молча сопел, уставившись в стену и не думая ни о чём, кроме желания хорошенько врезать Райнеру.
— Я так похож на того, кем ты меня назвал? — его голос дрожал, а руки были сжаты в кулаки.
— Я тебя никак не назвал. Я озвучил свою точку зрения.
— Так, по-твоему, я гей? — Эрен вскочил на ноги, сверху вниз глядя на Райнера.
— Эрен, — Армин потянул его за руку, отчаянно шепча, — он пошутил.
— Так не шутят! — выкрикнул Эрен. — Я ведь молчу, когда ты считаешь нужным болтать о десятках девушек, которых ты хотел бы затащить в постель, Райнер. И я молчу сейчас, когда у тебя появилась постоянная девушка, а ты всё равно нагло пялишься на мини-юбки незнакомок. Может быть, мне тоже начать шутить о том, что ты ведёшь себя как шлюха, а? Это ведь смешно, ха-ха! Обхохочешься просто!
После эмоционального монолога Эрен выскочил в коридор, громко хлопнув дверью. Позже Армин рассказывал, что Райнер даже и не думал, что он взбесится из-за такой глупости, вот только сам Эрен не считал это глупостью. Он с трудом мирился с эмоциями внутри, а Райнер подогревал всё до такой степени, что Эрен чувствовал отвращение к самому себе. Каждый раз, возвращаясь назад, он приходил к выводу, что готов отказаться от чувств к Риваю, лишь бы перестать быть объектом подобных слухов. Но раз за разом, натыкаясь на номер Ривая в телефоне, понимал, что не сможет удалить его даже при огромном желании.
Жан шаркнул ногой по асфальту.
— Мир тесен. А ещё я слышал, что друг Бертольда — Райнер, кажется, — ходил по этажу и называл тебя истеричкой.
— Хорошо, что я сидел в наушниках, — нахмурился Эрен.
С того дня они с Райнером не разговаривали, а Армин всегда уводил его в сторону, чтобы избежать очередного разговора, к которому Эрен совершенно не был готов.
— Так ты не истеричка? — ядовито улыбнулся Жан.
— А что бы ты сделал, если бы тебя назвали педиком?
Жан легкомысленно пожал плечами, ответив совсем не так, как предполагал Эрен.
— Ничего, абсолютно ни-че-го.
***
Жан ждал в назначенное время на перекрёстке, держа в руках какую-то книгу. Прислонившись к дереву, он задумчиво всматривался в страницы, забавно поджимал губы и хмурил брови, что было на него совсем не похоже. Эрен никогда не видел его в задумчивом состоянии и поэтому сейчас замедлил шаг, с интересом рассматривая непривычное выражение лица. Нет, он не изменил своего отношения к Жану — все предыдущие попытки наладить контакт были лишь способом впечатлить Ривая; он хотел, чтобы появился повод — настоящий весомый повод — сообщить о важном продвижении вперёд и услышать долгожданное «молодец». Однако сейчас поводом помочь Жану стал вовсе не Ривай, а Райнер, пришедший в комнату о чём-то поболтать с Армином.
Раздумывать долго не пришлось. Эрен соскочил с кровати, стоило только пересечься с Райнером взглядом, и сообщил Жану о том, что передумал. Жан не стал вдаваться в подробности и просто назвал место, где будет ждать.
— Какая именно помощь тебе нужна? — спросил Эрен, когда Жан молча повёл его вдоль по улице.
Они свернули в район, сплошь и рядом состоящий из частных домов. Некоторые «дома» язык поворачивался назвать только особняками: вычурные оградки и интересные архитектурные решения заставляли не только восхищаться местной красотой, но и чувствовать себя в чужой тарелке.
— Помощь нужна моему другу, — на слове «друг» Жан как-то запнулся и нервно покашлял.
Сам Эрен практически никогда не бывал в этом районе. Друзей подобного рода у него не было, а гулять там, где через каждый метр поставлены камеры наблюдения, ему совершенно не хотелось.
— Другу? — в памяти вспыли слова Ханджи о знакомом, из-за которого Жан и решился на переезд сюда.
— Да. Помощь в оформлении зала для приезда внучки его домработника. Видишь ли, у моего друга некоторые проблемы со здоровьем, но он богат благодаря наследству. Старик, который следит за домом, работал ещё на его родителей, поэтому считается самым близким человеком. Он не любит чужих людей, но очень хочет устроить сюрприз для его внучки.
— …и поэтому ты решил притащить сюда меня, чтобы сэкономить, — закончил Эрен, хмыкнув. — Это бред, Жан. Неужели у него больше нет знакомых?
— Нет.
Ответ показался Эрену странным. Он вдруг остановился как вкопанный, удивлённо смотря Жану в спину. Пусть сначала он и был заметно нервным, но в процессе объяснения расслабился, и Эрен уловил в его голосе нечто такое, чего не слышал раньше. Догадка казалась невероятной, но причина, по которой человек решает переехать в другой город, должна быть весомой. Особенно для такого человека, как Жан.
Жан обернулся, слегка разведя руки.
— Чего встал?
— Ты его любишь! — выпалил Эрен, уверенно смотря Жану в глаза. — Ты. Его. Любишь, — и улыбнулся, закрыв лицо руками и мотая головой.
Если смотреть на ситуацию именно с такого ракурса, то всё становилось понятным. Жан Кирштайн не холодная скотина — это всего лишь самозащита. Защита от всего мира, способ выжить и остаться при этом его частью.
— Если вздумаешь ржать, я точно изобью тебя, — пригрозил Жан вместо того, чтобы опровергнуть слова Эрена. — Кто угодно может смеяться, но только не ты. Не с твоими интересами.
Эрен убрал руки от лица.
— Какими ещё интересами? — не понял он.
— Какими, какими, — передразнил его Жан. — Йегер, на твоём месте я бы поменьше разъезжал на чужих машинах, тем более около общежития.
Эрен открыл было рот, чтобы возразить, но вспомнил, что обычно все его возражения вызывали прямо противоположную реакцию.
— Я знаю, кто он, — сказал Жан, когда они прошли ещё несколько шагов.
— Мы не друзья, чтобы обсуждать такое.
— Вот именно. С друзьями ты такое не обсуждаешь.
Бросив на него быстрый взгляд, Эрен отметил, что Жан настроен серьёзно — в его словах не было слышно издёвок или попыток сделать больно.
— Они не поймут, — шёпотом сказал Эрен, смотря себе под ноги. — Я и сам-то не понимаю. Это невозможно…
— Если ты об этом думаешь, — перебил Жан, — то возможно. Нельзя думать о чём-то постоянно без причины и пытаться принять то, что по всем меркам должно отталкивать. Если ты взвешиваешь что-то, значит, ищешь ту самую причину, которая позволит обосновать выбор. Ты ведь уже выбрал? Заваленный тест тому подтверждение.
Эрен неотрывно следил за сигналом светофора, мигавшего впереди. Жёлтый свет сменился зелёным, но через улицу никто не спешил переходить. Эрен отметил, что в этом районе и людей-то мало: видимо, все разъезжают на машинах, даже если путь будет до магазина за углом.
— Я не выбирал. Так получилось, — на выдохе произнёс он и вздрогнул, словно сказанное сделало больно.
Жан улыбнулся, вдруг хлопнув его по плечу.
— Вот видишь. Значит, всё правильно.
Эрен в ответ только скривился, отведя взгляд от светофора.
— Если ты открыто встречаешься с парнем и так легко признаёшь это, я не готов пойти на такое, — покачал головой он.
— Я не говорил, что мы встречаемся. Ты сказал, что я его люблю, и не получил возражений, но сделал поспешный вывод.
— Как так? Разве можно любить… на расстоянии?
Поправив сумку на плече, Жан спрятал руки в карманы.
— Всё сложно. Я здесь, чтобы сократить расстояние. Мы не встречаемся, но чувствам это не мешает.
— Почему? — задал мучающий вопрос Эрен спустя несколько секунд.
— Потому что тогда я сделаю ему больно, — сказал Жан и замолчал до того самого момента, пока они не свернули к одному из домов. — Его зовут Марко. И, Эрен, если не хочешь вернуться к тому, с чего мы когда-то начали, постарайся не выглядеть удивлённым.
Уточнить, почему он должен быть удивлён, Эрен не успел — Жан уже нажал кнопку звонка и терпеливо ждал около двери, в то время как Эрен остался стоять на ступеньках. Дверь открыл мужчина преклонных лет, одетый в костюм; голова его была лысой, но под носом красовались седые усы.
— Ох, Жан, рад видеть тебя, — добродушно улыбнулся старик. — Я уж думал, ты решил ограничить визиты после своего переезда.
— Ну что вы, — Жан махнул рукой. — Если потребуется, я всегда готов помочь.
Эрен неуверенно топтался позади, осматривая двухэтажный дом, в целом ничем не отличавшийся от десятка других, что стояли вокруг. Краем глаза он успел заметить, что сбоку у крыльца ступеньки превращались в покатый спуск, предназначенный для того, чтобы что-то тащить волоком или катить. Невольно вспомнив парня-колясочника, который попался ему в больнице, Эрен передёрнул плечами и перешагнул порог.
— Это Эрен, — представил его Жан, — а это Дот Пиксис, но все зовут его просто старик Пиксис. Он не против, если что.
— Приятно познакомиться, молодой человек, — добродушно улыбнулся старик. — Признаться честно, не знал, что у Марко есть ещё друзья.
— О, мы с Эреном просто учимся в одном университете. Жизнь свела не в самых лучших обстоятельствах.
Эрена пронзил внимательный взгляд прищуренных глаз — он понял, что Пиксис улыбался, по углубившимся морщинкам вокруг них.
— Надеюсь, мой сорванец не задумал чего-то противозаконного, опасного или вредного? — шёпотом спросил он. — Понимаю, в его состоянии…
— Если Марко захочет пить или курить, вы узнаете первым, — рассмеялся Жан. — Я никогда не угадывал его вкусы в алкоголе.
Старик лишь покивал головой в знак согласия, после чего снял с крючка пальто и накинул на плечи, закончив картину чёрной шляпой, удачно прикрывшей гладкий блестящий затылок.
— Что ж, думаю, имею право покинуть вас, молодые люди. Марко в гостиной, можете проходить.
После Эрен остался в просторной прихожей наедине с Жаном, который ещё несколько секунд смотрел на закрытую входную дверь.
— Сколько ему лет?
— Достаточно. Старик держится бодрячком. Идём.
Эрен проследовал за Жаном по длинному коридору, стены которого были обклеены тёмно-бардовыми обоями с абстрактным рисунком.
В гостиной, около настоящего камина, что в современное время являлось редкостью, стояло инвалидное кресло, в котором спиной к гостям сидел темноволосый парень. Эрен совершенно не разбирался в подобных вещах, но кресло выглядело дорогим и явно не доставляло хозяину проблем.
— Марко, — позвал Жан, проходя вперёд.
Парень в кресле слегка повернул голову, после чего развернул кресло; веснушчатое лицо с мягкими чертами озарила улыбка, и тёплый взгляд карих глаз обратился к Жану.
«Так вот какой он… человек, ради которого даже Кирштайн может прогнуться», — подумалось Эрену, и он смутно отметил, что парень показался ему знакомым.
«Точно! Тогда, в больнице!..»
— А ты?.. — Марко обратился к Эрену, когда тот воскрешал в памяти эпизод с их первой случайной встречей.
— Эрен, — снова представил его Жан. — Мы не друзья, но он согласился помочь.
Марко такое объяснение нисколько не удивило — кресло практически бесшумно подъехало к Эрену, и Марко, без неловкости смотря снизу вверх, протянул руку.
— Приятно познакомиться, Эрен, — он улыбнулся.
— Да…
Марко, наверное, был самым дружелюбным человеком из всех, кого Эрену доводилось встречать. Он разговаривал только вежливо, не позволяя себе переходить на оскорбления или грубый тон; он не принижал Эрена, хотя видел его впервые в жизни; он не ставил себя выше, хотя человек с его средствами вполне мог позволить такую выходку.
Кроме того, что Марко не ходил, Эрен больше не нашёл в нём недостатков. Судя по всему, Жан прекрасно понимал, с каким замечательным человеком его свела судьба: в каждом движении или слове чувствовалась осторожность, но вовсе не из-за инвалидности.
Гостиную, в которой был Марко, и предстояло украсить. Комната оказалась достаточно больших размеров, из-за чего работу было решено разделить на два дня. В первый день пришлось дважды сходить в супермаркет за углом, чтобы запастись необходимыми продуктами. Заботу о праздничном торте Марко взял на себя, выбрав необходимый через интернет. Его должны были доставить завтра вечером, как раз перед тем моментом, как вернётся старик Пиксис с внучкой.
Жан работал с воодушевлением. Увидеть разницу между тем Жаном, которым он был в университете, и тем, которым был сейчас, не составило абсолютно никакого труда. Горящие глаза, еле уловимые нотки радости в голосе, а также уверенность и ничем не прикрытое желание опекать и помогать.
Наверное, именно так Жан выражал свою любовь. За всё время, что Эрену удалось наблюдать за ними, Жан ни разу не коснулся Марко и даже не позволял себе долгих взглядов. Единственное, что выдало его, это молчание в ответ на случайно брошенную фразу Марко, явно не несущую в себе подтекста: «Что за глупости, Жан? Ты мой друг, и я тебя люблю таким». Жан застыл на пару секунд, но потом хохотнул и продолжил раскладывать продукты из пакетов на столе. Однако молчание, последовавшее после, сказало Эрену больше всяких слов.